Ветер и крылья - 5

— И зачем вы мне это показали?

— Я не стану ничего подписывать. Болью вы меня ни к чему не вынудите. А начнете уродовать и ломать — попросту убью себя. Быстро и почти безболезненно. Я смогу.

— Это грех.

— А сломаться под пыткой и оговорить невинного человека — нет? Это будет не самоубийство, а жизнь, отданная за любимую. Это — не страшно.

Ньор Леоне задумался.

Патовая ситуация. Пытать... можно! Но бессмысленно. Убить можно. Но признания от этого все равно не будет.

Что остается?

Только поговорить с начальством.

Что ж, время себе дан Феретти этим выгадал. Но вот сколько? И что будет потом?

Ньор Леоне кивнул, подтверждая маленькую победу Лоренцо.

— Дан Феретти, я распоряжусь отвести вас в камеру. Пока... Что будет потом, я просто не знаю.

Лоренцо пожал плечами.

— Я тоже, ньор. Скажите, если меня спрашивают о королеве, значит... она тоже?

Тут уже ньор не выдаст никаких тайн.

— Его величество приказал поместить ее величество сюда же. В Воронью башню. Обвинение — покушение на короля.

— С моей помощью? Можете меня убить...

— Можем, дан Феретти. Можем. Только вот что это даст?

Лоренцо вздохнул.

— Ее... не тронули?

— Нет, дан Феретти.

Это хорошо.

Ньор Леоне прищурился.

— А если честно, дан? Что вас связывает с королевой? Не для протокола?

— Я ее просто люблю, — пожал плечами Лоренцо. — И об этом все знают.

Потому ты сюда и попал. Любил бы ты кого попроще...

Вслух, понятно, ньор Леоне этого не сказал. Распорядился отвести дана Феретти в камеру, и пошел докладывать по команде. То есть своему начальству, а уж оно и выше пойдет...

И не видел, как в камере статуей отчаяния упал на солому Лоренцо.

Риен, Риен, любимая...

Что мне сделать, как тебе помочь!?

Ответа пока не было. Увы.

Мия

— Чего только не бывает в жизни...

Это было печатным вариантом, так-то Мия выразилась крепче и короче. И было отчего.

Как-то не ожидаешь получить себе на руки младенца — его — высочество! Вот вообще никак не ожидаешь! Да и известия...

Мия ожидаемо не порадовалась.

Энцо в башне и ему предъявлено обвинение в покушении на короля.

Адриенна арестована. Шум по городу уже пошел... его величество лично оттащил ее величество в Воронью башню и там заточил.

Обвинения? Как обычно, государственная тайна, то есть всем все известно. Адриенну обвиняют в покушении на короля. Мия едва не фыркнула.

Да уж хотела бы подруга... там бы и покушаться смысла не было. Прибила бы.

Но — Сибеллины.

Клятва ИМ крепче стали, но и ИХ клятва тоже должна быть такой. Сказано — честность, верность, супружество и вообще, в горе и радости? Адриенна сказала. И перед алтарем стояла добровольно, понимала, что происходит. И нарушить клятву не могла. Никак.

Если уж честно, Мия собиралась сделать подругу вдовой по личной инициативе. Понимала, что Адриенна никогда о таком не попросит. Будет годами терпеть паразита, страдать, но...

Чертовы. Клятвы.

В качестве доказательств — записи какой-то ведьмы... ну, тут Мия знала, чьи. Дана Кавалли, дана Дзанелли. И кое-что из лекарств, оставшееся от даны Кавалли. Это понятно. И все?

Вроде как показания дана Феретти... которые он так и не дал.

Покушения на короля с помощью волков, а эти волки вроде бы отлично понимают Адриенну, и она даже одного из зверей убила...

Короче, доказательств — уйма! Хоть завались! И любой нормальный суд на этом основании королеву оправдает. Но! Опять-таки, это гнусное слово из двух букв! Вот всего две буквы — и сколько от них проблем! Жуть же просто!

Дела о покушении на короля рассматриваются Советом Короны. То есть король, кардинал, канцлер, казначей, министр двора. Вот и весь списочный состав. Расширенный.

Так уж повелось, что дела о покушении на короля отродясь рассматриваются самим королем. Часто даже в одиночку.

Ему предоставляют доказательства, и он решает, казнить или помиловать. Это же на него покушались...

В данном случае у кого-то есть сомнения? Филиппо и козу ангелом назовет, лишь бы убить супругу.

Вопрос на засыпку — Адриенну оправдают? Лоренцо оправдают?

Даже если бы из всех улик у Адриенны в комнате нашли одного дохлого таракана, так и тогда б сказали, что это волшебный таракан, что с его помощью можно перетравить половину Эрвлина, и что он пожалован Адриенне лично Сатаной. За большие заслуги, значитца.

Мия это преотлично понимала. И на благородство Филиппо не надеялась.

Значит — что?

Надо вытаскивать подругу. И брата надо вытаскивать.

Она потерла лоб... а вот дальше-то как? А вот пес его знает! Дан Пинна — нужен. Никто другой дворец не знает так, как он. Зеки-фрай? Вот и отлично, у него своих двое, ну и тут... поедет,, как миленький с детьми, никуда не денется.

Зеки-фрай и не упирался.

Зато взвился на дыбы Марио.

Адриенна в опасности?

Да он... да его... да сейчас...

Бушевал он недолго, минуты две. Потом Мия скрутила сопляка, настучала по буйной головушке для вразумления и внятно разъяснила, что лучше сама его прибьет. Так быстрее будет и проще.

И помешать он ей не сможет...

Еще она влюбленных дурачков не спасала... кстати, а как же Джулия?

Видимо, что-то такое было или в словах, или в голосе Мии, что Марио перекрестился, пробормотал молитву и извинился за свое непослушание.

Сказала дана Мия ехать? Он поедет! Даже вперед лошади побежит, если нужно! И детей сбережет! И доставит в лучшем виде, и все им расскажет. Вопросы?

Только один. Связь.

Тут уж задумалась и Мия. Вопрос связи... вот кто его знает, куда удерет с детьми Зеки-фрай? В какую щель забьется? Как поведут себя Лаццо? Что делать надо будет?

Впрочем, это она быстро решила. Чего тут связываться? По результатам драки останется или король, или королева. Если король — связываться с ним не надо, надо драпать. В Арайю. И побыстрее...

Если королева — с ней можно связаться. Тогда Зеки-фрай преспокойно возвращается в Эврону вместе с Лаццо. И все прекрасно.

Насколько можно доверять Лаццо? Хм... можно вообще не доверять. Целее будешь.

Зеки-фрай кивнул, и понятливо принялся укладывать мешок с вещами для детей.

Мия подошла к малышам. Они лежали в одной большой колыбельке, и... держались за ручки. Спали, сопели носиками, и держались. И было видно, что это... осознанно, что ли? Мия попробовала расцепить маленькие пальчики, но куда там! Малышня запищала сквозь сон, и Мия решила этот опыт не повторять. Пусть спят.

Итак, на все про все у нее день-два. И именно это время где-то надо переждать Лаццо. Да и ей бы неплохо... хотя с ней ясно. В свой дом на Приречной она не пойдет, там место засвечено. Она пойдет к Джакомо.

Мия сидела над колыбелькой, гладила малышей по головкам и ревела, как последняя раскисшая сопля. Уж очень тоскливо и грустно было...

Вот так детей отправлять, от груди отлучать...

Знаешь что, Филиппо Эрвлин?

Я ведь с тебя и за это спрошу... жаль, у тебя не три жизни. Одной мне точно будет маловато.

* * *

Фредо Лаццо сомкнул перед собой кончики пальцев, побарабанил ими друг об друга. Мария отлично знала, что это означает.

Размышления.

Муж о чем-то думает... серьезном. Обычно она не лезла, но сейчас... сама о том же думала недавно. Так что... спросить стоит.

— Ты думаешь, не стоит ли сдаться королю?

Фредо поглядел на жену, а потом медленно кивнул. Что ж. В его возрасте не женятся только за сиськи или внешность. Хотя нет. Женятся. И потом до смерти за это расплачиваются.

Он в Марии разглядел не только бюст. О, нет! Еще в женщине была этакая крестьянская, житейская сметка. Не хитрость, но практичность...

— Думаю.

— Я тоже об этом думала, — созналась Мария, опускаясь на колени возле кресла. — Решила, что не стоит.

— Почему? — Фредо и сам склонялся к этому решению, но почему так думает жена?

— Потому что благодарности ты от него не дождешься. А вот свидетелей он точно уберет. В таких делах у данов головы летят, а уж у нас-то...

С этим Фредо был согласен полностью. Умный купец в дела аристократов не полезет, и вообще, будет скромненько, тИхонько, в тени... ни к чему ему такая известность. Нет, ни к чему.

— Насчет чернокнижия и месс Мия тоже не врет. Значит, и это тоже... с таким связаться — душу погубим.

Ну, насчет души был еще большой вопрос. Фредо хоть и верующим был, но дела и с чертями бы вел, если б платили. А вот другое...

Когда люди привыкают, что все остальные — это лишь жертва... вопрос! Сколько времени пройдет до того, как тебя положат на алтарь? Недолго, это уж точно.

— Согласен.

— И самое главное. Мы должны девочке, Фредо. Если бы не мы... точнее, если бы ты пригляделся, если бы я подумала... но я осознанно смотрела в другую сторону. Я не хотела в это влезать. И вот результат... Я тоже виновата перед Мией.

Этот довод и вовсе не остановил бы Фредо. Мало ли кто в чем виноват, и перед кем... другое дело, что у Мии могут остаться связи среди городского дна. И она может ими воспользоваться....

Нет-нет, ему такого не надо. Себе дороже встанет.

Выход только один.

Прячемся на несколько дней, прячем детей, ну а там... дальше — будет видно. Так что через два часа Лаццо всей толпой выехали из дома. С сестрами Мия так и не повидалась, резонно решив, что им такое ни к чему. Да и ей тоже.

Какая любовь? Какие чувства? Вы о чем?

Машина убийства возвращается и выходит на тропу охоты. Розарий, говорите, дан Иларио?

Отлично! Вперед! И горе тем, кто встанет на ее пути.

Адриенна

Пробуждение было не из приятных. Адриенна открыла глаза в комнате... да, сравнительно уютной. Но решетки на окнах.

И массивная дверь.

И кандалы... на запястьях у ее величества обнаружились два массивных браслета, к которым прекрасно можно было пристегнуть цепочку. Правда, перстень остался на месте. И корона... не решились притронуться?

И правильно. Не стоит брать в руки некоторые вещи, если хочешь жить долго и счастливо.

Рядом кто-то есть? Да, вот эданна Сабина. Сидит рядом, вышивает что-то....

Адриенна пошевелилась, давая понять, что пришла в себя.

— Эданна?

— Ваше величество!

— Эданна Сабина, где я и что произошло?

Эданна отложила в сторону вышивание, и доказала, что не зря была женой военного. Доложила она четко и понятно, без лишних эмоций.

— Его величество ударил вас, вы потеряли сознание, он приказал гвардейцам отнести вас в Воронью башню и лично сопроводил. Мне и фрейлинам разрешено остаться здесь с вами, ваше величество. Король решил обвинить вас в покушении на его жизнь. Вроде как собирается суд Короны, есть доказательства...

— Мой сын?

— Его не нашли.

Адриенна попробовала пошевелиться.

— Суд Короны? Король, кардинал, канцлер, кто там еще? Он уже был?

— Нет пока. Вроде как завтра с утра.

— Значит, послезавтра меня казнят, — спокойно произнесла Адриенна.

Она не паниковала, не истерила. В семнадцать лет... ладно, даже в восемнадцать в свою смерть верится с большим трудом. Ну и...

Ее обязательно спасут. Разве нет?

Спасут, конечно.

— Дан Феретти?

— Вроде как его показания против вас, что вы приказали ему убить короля...

— Глупости.

Эданна Сабина развела руками. Мол, за что купила...

Адриенна прикусила палец в раздумьи.

— Господи помилуй, надеюсь, Энцо не пытали. Другим путем от него такое признание не получат.

Эданна Сабина молчала аж две минуты. А потом рискнула. Ну... любопытно же!

— Ваше величество! А вы и Лоренцо Феретти... я знаю, что у вас ничего не было, но...

— Что было? Ничего, просто я его люблю, — улыбнулась Адриенна, понимая, что глупо уже скрывать этот факт. Чем бы все не закончилось, или она умрет, и тогда эта любовь уйдет вместе с ней, или она останется жива. Но овдовеет и можно будет ничего не скрывать.

Или — или.

Эданна понимающе кивнула. Любовь... оно так. Дело житейское. А что Лоренцо на год младше Адриенны... ну и что? Кто на такую ерунду вообще внимание обращает? *

*— разница в возрасте брачующихся в средние века варьировала до 20-30 лет в ту или иную сторону. И никого это не смущало, толерастия полная, прим. авт.

— Ваше величество, мне приказано доложить, когда вы придете в себя.

— Дайте мне водички и докладывайте, — согласилась Адриенна. И с громадным удовольствием припала губами к чаше.

Хорошо!

Ладно, за эту воду... пусть Филиппо умрет без мучений. Ну... почти, часика два она ему спишет.

Мия (Лоренцо)

Когда дверь камеры открылась, и вошел лично его величество, Лоренцо удостоил его одного короткого взгляда. И все.

Ни поклонов, ни приветствия... с какого перепуга? Эта тварь его сюда кинула, почти приговорила.... Да не это главное! Этот урод решил поднять руку на Адриенну, а за такое...

Лоренцо зубами бы его загрыз. Да вот беда — цепи не позволяют.

И Филиппо предусмотрительно держится подальше от Феретти. Понимающий, гад!

Молчание было плотным, почти осязаемым.

— Поговорим? — предложил король, не дождавшись какой-то реакции на свой приход.

— Тебе надо — ты и говори, — не стал спорить Лоренцо.

Филиппо так удивился, что подавился слюной и закашлялся. Сразу диалог начать не вышло...

— Не боишься?

— Чего?

Филиппо задумался. А вот правда, чего должен бояться человек, уже приговоренный им к смерти?

— Смерти?

Лоренцо только оскалился. Ага, смерти! Ты бы выходил на Арену каждую декаду, а то и по два раза за декаду, мигом бы бояться отучился.

Филиппо понял, что это не в цель.

— Пыток?

— Умру — и все.

— Хммм... а за Адриенну? Боишься?

Вот теперь Лоренцо встрепенулся.

— Риен? Что с ней?

Филиппо сделал шаг назад. Глаза пленника вдруг загорелись яркими золотыми огнями. Почти такими же, как... у его супруги?

Да, только у нее глаза синие. А тут — золото.

— Ты... ты такой же, как она!?

Лоренцо фыркнул.

— Нет. Я другой. Что с ней?

— Ничего. Завтра суд, послезавтра казнь, — вполне буднично ответил Филиппо.

— Суд? Казнь? Но за что!?

Филиппо только хмыкнул.

— За то, что она хотела меня убить.

— Но она же не хотела! — возмутился Лоренцо.

— Почему? Потому что ты не подписываешь признание? Так мне и не надо! Коронный суд — это три человека, кому и что я буду доказывать?

Лоренцо понял, и зашипел сквозь зубы.

— За что!?

— За то, что она хочет себе мой трон. Хочет вернуть Сибеллинов.

— Нет, — уверенно сказал Лоренцо. — Не хочет и не хотела.

— Да неужели? — искренне удивился Филиппо, который был свято уверен в обратном.

— Она клятву давала. У алтаря. Ей нарушать никак нельзя.

Филиппо только плечами пожал. Если бы он все нарушенные клятвы припомнил... тут вспоминать — и то до утра!

— Она — Сибеллин. Ей нельзя, — разъяснил Лоренцо. — Или молчи, или изворачивайся, но впрямую — нельзя. А она вам клялась у алтаря. Сама. По доброй воле, понимая, на что идет... она не сможет поднять на вас руку.