— Убирайся из нее.
— Ей все равно, Дрейфус. Она пережила все это. Пережила все, если подумать. Кроме того, я пришла посмотреть, как она добьется справедливости. По отношению к этим бедным мертвым людям лучше поступить правильно. Я отдала тебе Наутилус Холдингз, не так ли? Ощутимую связь с поместьем Вой, как ты теперь знаешь. Это был жест моих добрых намерений, точно так же, как и тот список имен пациентов.
— Разрозненный список, бесполезный для нас.
— Но достаточно для демонстрации, что я обладаю соответствующими знаниями. Вашим маленьким людям так и не удалось извлечь нетронутый набор записей пациентов из Элизиум-Хайтс, не так ли?
— Они все еще пытаются.
— Ты можешь избавить их от лишних хлопот. Они никогда его не найдут. Вопрос в том, насколько сильно вы хотите получить этот нетронутый список?
Дрейфус уклонился от ответа на ее вопрос. — Две тысячи — сущая мелочь по сравнению с миллионами, которые ты была готова сжечь два года назад. Так почему же Лесной пожар все еще беспокоит тебя?
Она заставила глаза мертвой женщины дернуться вверх в глазницах. — Мертвые меня не беспокоят, Дрейфус, я одна из них. Но я действительно рассчитываю на дальнейшую стабильность Сверкающего Пояса — по крайней мере, на данный момент. Неправильное отношение Брони ко всему этому делу — как раз то, что помогает Гарлину и ему подобным.
— Тогда дай мне список.
— Я так и сделаю. С удовольствием. Ничто не сделало бы меня счастливее. Но только тогда, когда ты исполнишь то чрезвычайно малое, чего я желаю. Ваши архивы.
— Нет, — категорически заявил Дрейфус.
— Я уже здесь. Я уже взломала всю вашу защиту, кроме последней. Пройдет время, и я найду свой путь через ваши последние баррикады. И все же, какой вред я причинила до сих пор? Я могла бы устроить веселый хаос с помощью Брони, если бы таково было мое желание. Это не так. Все, чего я хочу, — это узнать, что вам известно о Часовщике, и на этом мой ограниченный интерес к вам заканчивается.
— Если ты такой богоподобный машинный интеллект, Аврора, почему бы тебе просто не найти свой собственный путь в архивы?
— Потому что, в своей утомительной манере, вы взяли надо мной верх. Я ознакомилась с вашими протоколами безопасности — знаю, что из этого следует. Три маленьких слова дадут мне доступ к поисковым системам. К сожалению, все вычисления методом перебора в системе не смогут мне помочь, если я не получу эти слова правильно с первого раза. Но ты их знаешь. Скажи мне сейчас, и вы узнаете свои имена. Я заставлю их появиться у техников, которые все еще работают у вас в Элизиум-Хайтс. Они подумают, что поступили очень умно. В твою сторону не возникнет и тени подозрения.
— Нет, — повторил он, но на этот раз с чуть меньшей убежденностью, чем раньше. — Нет, если только это не согласовано Омонье и старшими сотрудниками Брони, как необходимая сделка.
— Чтобы у ваших аналитиков было время заманить меня в ловушку или каким-то образом скомпрометировать данные, которые я ищу? Нет, это останется между нами двумя. И не будь настолько глуп, чтобы думать, что я не узнаю, если ты будешь действовать за моей спиной. Я могла бы уничтожить эти имена так же легко, как могу заставить их появиться. Это твой единственный шанс, Дрейфус. Я выразила тебе свое доверие с помощью информации, которую уже предоставила. Теперь пришло время для столь необходимой взаимности.
— Я был бы дураком, если бы доверился тебе.
— И был бы дураком, если бы не сделал этого.
— Дрейфус? — Это был Демихов, входивший в соседнюю дверь и натягивавший на пальцы пару стерильных перчаток. — Мне показалось, я слышал твой голос.
— Разговариваю сам с собой. Это помогает мне разобраться в деталях дела. — Дрейфус посмотрел на говорившую голову, наблюдая, как веки закрываются, а к лицу возвращается прежнее вялое самообладание. Перемена произошла вне поля зрения Демихова, но только что. — Я как раз собирался спросить, вы оптимист или пессимист?
Демихов посмотрел на него с некоторой опаской.
— Странный вопрос, даже для тебя.
— У вас выстроились в ряд все эти пустые колбы. Вы, должно быть, ожидали увидеть гораздо больше голов. Это наводит меня на мысль, что вы не надеетесь на то, что мы разрешим этот кризис в ближайшее время. С другой стороны, вы, должно быть, думаете, что одна из этих голов даст вам представление.
— Это слишком философски даже для меня, Дрейфус. — Странный взгляд все еще не исчезал. — Ты собирался ждать здесь бесконечно долго, пока я не вернусь?
— Я заблудился в своих мыслях. Мне следовало проверить список спящих, прежде чем приходить сюда.
Демихов закрепил на лбу набор увеличительных линз. — Я признаю некоторую жадность, когда дело доходит до желания вскрыть больше голов. Если только ты не пришел сообщить мне, что чрезвычайная ситуация разрешена?
Дрейфус выдавил из себя усталую улыбку. — Разве я похож на человека, приносящего хорошие новости?
— Нет, я так не думал. Полагаю, ты слышал о деле шестьдесят один?
— Это тот, которого привезла Элспет Орио?
— Она хорошо справилась. Мы уточняли пороговые срабатывания обнаружения после каждого случая, и это дало нам от шестидесяти до девяноста секунд дополнительного времени опережения по сравнению с Анталом Броннером. Конечно, бесполезно, если поблизости нет префекта, но Орио находилась в соответствующем орбиталище, под рукой и несла контейнер для содержания. Это было еще одно изменение в протоколе. Трудный вызов для Джейн, поскольку префектам нужно доверять, чтобы они несли эти вещи и не задавали никаких вопросов раньше времени, даже без разрешения панголина.
— Я был бы уверен в Орио. И все же, даже будучи быстрее Талии Нг...
— Я также внес некоторые улучшения в подпрограмму ищейки и систему криоконсервации. Незначительные изменения, но достаточные, чтобы изменить ситуацию, если удача будет на нашей стороне — как, похоже, было на этот раз. — Он жестом пригласил Дрейфуса подойти к его стороне стола, рядом с последней колбой, в которой что-то было.
Это была голова мужчины, верхняя часть черепа аккуратно вырезана, слои мозговой ткани аккуратно отодвинуты в сторону, провода и зонды погружены в обнаженное нервное вещество.
— Если бы только они могли поговорить с нами, — сказал Демихов.
— Если бы только, — согласился Дрейфус.
У мужчины были густая черная борода и усы, с густыми черными угловатыми бровями, которые, казалось, даже сейчас выражали удивление и немалую обиду на величайшее унижение его судьбы. Линия шрама, давно зажившего, тянулась от уголка одного глаза к уголку рта.
— Это Лесной пожар, — сказал Демихов. — Все закономерности совпадают с предыдущими случаями. Гражданина звали Николас Д'Арси Мун. Никаких приводов в полицию, ничего интересного для констеблей. Но у него была история участия в дуэльных обществах. Я не сомневаюсь, что вы знаете о таких вещах больше меня.
Дрейфус уклончиво пожал плечами. — Возможно.
— Очевидно, существуют общества и клубы, которые позволяют своим членам оспаривать честь друг друга, лелеять обиды и вражду и так далее, а затем разрешать эти споры различными насильственными средствами. Как раз в тот момент, когда я подумал, что меня невозможно удивить более дикими крайностями человеческой натуры... Но я полагаю, тебе это нравится, не так ли, потому что это согласуется с твоей теорией о риске?
— Я не могу выбирать узоры, Демихов. Я просто следую за ними. Они рассказали вам о клинике?
— Они редко мне что-либо рассказывают.
Дрейфус сомневался в этом, но все равно подыграл. — Частное хирургическое учреждение, действующее в течение относительно короткого промежутка времени. Большое, хорошо оснащенное, но действующее почти в полной тайне. Ряд жертв, связанных с Лесным пожаром, возможно, были его клиентами. Может быть, все они. Что-то было сделано с их головами, пока они были там, и это следствие.
— Преднамеренное действие или медицинская халатность?
— Скажем так, халатность с каждым днем выглядит все менее вероятной. — Дрейфус сделал паузу, желая отвести взгляд от раскроенного черепа, но не в силах сопротивляться его жуткой привлекательности. — Что у вас есть такого из его имплантов, чего не было обнаружено ни в одном из других случаев?
— Они были поджарены не настолько, как окружающая мозговая ткань. Не поймите меня неправильно: он шел тем же путем, что и остальные. Но Орио добралась до него чуть раньше, и это дало нам возможность впервые увидеть импланты в частично сохранившемся состоянии.
— И что?
Демихов потряс маленьким лотком для образцов, наполненным крошечными песчано-серыми крупинками. — За исключением этих неокортикальных устройств, большинство из них все еще находятся на месте. Я провожу некоторые тесты остаточной функциональности, пока они все еще встроены. Для получения полного отчета тебе нужно будет подождать, пока до них не доберется полное вскрытие.
— Но теперь вы можете кое-что сказать мне.
— Да, но тебе это не понравится. Эти импланты кажутся совершенно нормальными. Должно быть, миллионы граждан ходят вокруг с более или менее одинаковыми комбинациями нейронных устройств — даже десятки миллионов.
— Здесь что-то не так. Вы просто еще не нашли это.
— Если и есть разница, то она коренится на уровне набора команд, а не в каких-либо изменениях в физическом оборудовании. Но создать такое изменение было бы чрезвычайно сложно, если не невозможно. Внутри этих устройств есть множество уровней логической структуры, обернутых вокруг священного ядра архитектуры Вой, и все они предназначены для предотвращения вредоносного вмешательства.
— Очевидно, кто-то взломал их, — сказал Дрейфус.
— Опрометчивое предположение, даже если исходит от тебя.
— Это было теоретической проблемой с того момента, как мы выявили Лесной пожар. Но пока мы не заполучили набор неповрежденных имплантов...
Демихов снова загремел подносом. — Я бы не сказал, что они точно целы.
— Это доказывает, что есть способ превратить хорошие импланты в плохие, не меняя аппаратное обеспечение. Изменение в наборе инструкций, как вы и сказали. В эти штуки встроена терморегуляция, не так ли?
— Да, и тысяча других мер предосторожности. Но на самом деле ты меня не слышишь, Дрейфус. Ядро Вой никогда не было взломано. Нет никакого способа пройти через эти дополнительные слои. Они выдержали более века человеческого ума, а также идиотизма, и они все еще выполняют ту работу, для которой были предназначены.
— Тогда есть другой вход, — упрямо сказал Дрейфус. — Способ взаимодействия с ядром без необходимости обходить эти дополнительные слои.
Выражение лица Демихова по меньшей мере в течение минуты становилось все более скептическим, но теперь оно приобрело новый уровень недоверчивости. — Тогда мы бы говорили о скрытой уязвимости. Недостаток, который был здесь с самого начала, с тех пор, как сама Вой собрала все это воедино. Но которая проявляется только сейчас, в эти последние четыреста дней?
— Я не говорил, что у меня есть ответы на все вопросы, — сказал Дрейфус.
Демихов потянулся, чтобы поправить одну из линз на ремешке своей лупы. — Если я найду что-нибудь, что соответствует твоей теории, я тебе скажу. Но я бы не стал ставить на кон твою репутацию.
Когда он вернулся в свою комнату, его ждало сообщение от Джейн Омонье, помеченное обычным приоритетом. Дрейфус заварил себе чаю и сел слушать. Он задел свои колокольчики, и они тихонько зазвенели, когда она сообщила свои новости.
— Я попросила об одном или двух одолжениях — и выдержала несколько порций унижения. Представитель Города Бездны встретит вас прямо над атмосферой. Вам будет разрешено посетить Шелл-Хаус, но только в сопровождении их представителя. Ваши полномочия по расследованию будут действовать по их усмотрению. У вас не будет при себе никакого оружия, даже ищейки. Они ожидают, что вы закончите свои вопросы в течение тринадцати часов с момента прибытия в город. Будьте с ними поласковее, Дрейфус — из-за этого на кону моя шея, а не ваша.
— Разве я никогда не бываю милым? — пробормотал он себе под нос.
Омонье продолжала. — Особой спешки нет. Они обнаружат ваше приближение и вышлют корабль вам навстречу. Вы можете поспать на нем и прийти туда свежим в начале следующей смены.
Дрейфус отхлебнул половину своего чая, затем вылил остальное на пол. Он наколдовал зеркало и уставился себе в глаза, опуская веки, пытаясь сморгнуть красноту.
Пять минут спустя он был в доке, оформляя разрешение на использование катера, способного работать в атмосфере.
Спарвер нервничал. По мере того как их маленькая свита продвигалась вглубь сборища, ищейкам приходилось защищать не только свои фронты, но и спины. Снующие, взбивающие машины двигались быстро, и одно их присутствие внушало страх. Но пока они шли дальше, Спарвер почувствовал покалывание в затылке, ощущение, что его возможности ограничены. Двум ищейкам приходилось ужесточать свои границы, чтобы эффективно их поддерживать.
— Убери руку от второй ищейки, — прошептал он Талии. — Похоже, ты всего в одном шаге от того, чтобы воспользоваться ею.
Талия выключила свой усилитель голоса, прежде чем ответить.
— Может, и так.
— Я тоже, — предложил он. — Но банде Гарлина не обязательно это знать. Если мы будем вести себя так, как будто у нас уже все под контролем, то половина битвы уже выиграна.
— Не так давно ты говорил так, словно хотел свернуть ему шею.
— Я бы не отказался от такого шанса, если бы он представился. Но ты была права относительно наших приоритетов здесь. Переговоры с Гарлином — наш лучший шанс навести здесь хоть какой-то порядок, но даже от них у меня останется очень неприятный привкус во рту.
Талия убрала руку со второй ищейки. Возможно, это было сделано не самым изящным образом, но ему было достаточно того, что она последовала его совету.
— Нам не обязательно ложиться с ним в постель. Я ненавижу его так же сильно, как и ты.
Спарвер продолжал, понизив голос до такой степени, что его слова были бы не слышны констеблям: — Я думаю, нам обоим нужно кое-что наверстать в деле Дрейфуса, в том, что касается Гарлина. Для нас это даже не стало чем-то личным.
— Дай этому время, — сказала она.
Горожане были достаточно мудры, чтобы не наступать на движущийся фронт ищеек, они спотыкались о толпу или протискивались мимо с обеих сторон. Но это ни в коей мере не означало, что их настроение было подавленным. Префекты и констебли сталкивались с постоянным шквалом криков и оскорблений, а также со случайными снарядами, брошенными откуда-то из толпы. Спарвер получил прямой удар от брошенного камня, едва успев поднять руку, чтобы защитить лицо. Его рукав затвердел как раз вовремя, чтобы смягчить удар, но сила удара все равно заставила его потерять равновесие. Затем появился вырванный с корнем столб, пролетевший прямо над головой Малкмус. Однако в основном это были комья грязи, шлепавшиеся на землю и лишь изредка попадавшие в кого-нибудь из идущих.
Талия снова заговорила на полную громкость, сообщая всем, что они находятся под наблюдением Брони, но даже Спарверу было достаточно трудно разобрать ее слова, не говоря уже о большей части толпы.
