Футарк. Первый атт

— Уэйн? Что-то знакомое, — пробормотал я, по привычке склонив голову к плечу. Но имя начинается на "А", это уже неплохо!

— Ты, верно, встречал его у доктора Милтона, — объяснил Сирил, устав дожидаться, когда я вспомню. — Арчи у него стажируется.

— Ах, да! — щелкнул пальцами я. — Юноша бледный со взором горящим!

— Ну... почти, — ухмыльнулся Сирил. — Покутить он тоже не прочь. В меру, правда...

Я хмыкнул — странно было слышать от кузена такие речи.

— Я полагал, что вся его страсть направлена на микробы и прочие малоприятные вещи, — заметил я. — Он показался мне очень увлеченным медициной... Впрочем, это не важно. Выкладывай остальное.

Говорил Сирил вдохновенно, образно, то и дело вскакивая и прохаживаясь в опасной близости от моих питомцев (что, признаюсь, несколько меня нервировало — с кузена бы сталось в запале разгромить всю оранжерею). Видимо, пребывание в амплуа поэта сказалось на риторических умениях Сирила...

Если оставить лирику, то сухой остаток был таков.

Некая дама занедужила как раз перед Пасхой — слегла в постель с сильным жаром, кашлем и прочими угрожающими симптомами. Не на шутку испуганный лорд Блумберри немедленно послал за доктором Милтоном, который явился с ассистентом, тем самым Арчибальдом Уэйном. И, как водится, леди с первого взгляда покорила трепетное сердце юноши, до того полное лишь честолюбивыми мечтаниями открыть какой-нибудь новый вирус и назвать его своим именем. Надо думать, мистер Уэйн — действительно изрядный романтик, поскольку влюбиться в обливающуюся потом, растрепанную и непрестанно кашляющую женщину способны немногие. Впрочем, возможно, его покорила ее бледность (или наоборот — горячечный румянец) и ночная сорочка, не скрывающая толком того, что обычно прикрыто платьем.

Во время бдения у постели больной чувства росли и крепли пока, уже после ее выздоровления, не принесли плоды. Мистер Уэйн, как всякий влюбленный, желал объясниться с предметом своей страсти. Случай этот ему вскоре представился: когда в доме трое детей, один или другой непременно простудится, упадет, рассадив колено или с ним случится что-нибудь еще. На такие пустяковые вызовы доктор Милтон отправлял своего стажера, а тот и не думал отказываться: это ведь был повод лишний раз увидеть возлюбленную!

-Значит, у этого Арчибальда есть машина, — перебил я кузена.

-Доктор Милтон одолжил ему свой старый рыдван, — пояснил тот. — Он все равно ржавел без дела. Так вот...

В очередной раз явившись по вызову (кажется, младшая дочь леди съела что-то не то), Арчибальд решил рискнуть. Сделал он это со странной для медика поэтичностью, подсунув взволнованной даме записку в стихах, спрятанную в сложенном рецепте микстуры для девочки. Надо сказать, при этом он изрядно рисковал, поскольку на послание могла наткнуться няня или горничная. Однако пылкому юноше повезло — дама его сердца очень беспокоилась о детях, старалась контролировать все лично, и послание достигло адресата.

Должно быть, весна и излечение от тяжелой болезни поспособствовали тому, что дама забыла осмотрительность. Между ними завязалась горячая переписка. Способ сообщения дама где-то вычитала, и он показался ей весьма романтичным, а кроме того — надежным...

-Вроде бы все сходится, — задумчиво сказал я. — Сирил, а имя этой дамы Арчибальд называл?

-Один раз, случайно выскочило, он уже пьяный был в лоскуты, — ответил кузен. — Но я немедленно все забыл, как ты и велел. Я не хочу, чтобы мне оторвали голову два раза. Или там разорвали на части лошадьми.

-Сирил, мне надо удостовериться, что это именно та самая дама! — нахмурился я, мысленно усмехнувшись сходству наших мыслей. Все совпадало, но лишний раз проверить все-таки стоило. — Хватит валять дурака! Ни за что не поверю, будто ты все разом позабыл...

-Ты велел — я забыл, — гордо ответил он.

-Потрясающе. Можно писать роман: "Сирил Кертис и чудеса педагогики"! — саркастически сказал я. — А все-таки?

-Ну... пожалуй, единственное, что я помню, так это то, что ее имя начинается с той же буквы, что и у миссис Вашингтон, — подумав, выдал кузен. — Да и Арчи называл ее госпожой М., и только. И даже не говорил, блондинка она или брюнетка... Говорю же, мне пришлось напоить его до синих чертей, чтобы хоть что-то выведать!

-И на том спасибо, — усмехнулся я, погладив рассеянно свою любимицу Discocactus horstii по имени Сигрид. — Так, значит, теперь они переписываются регулярно?

— Раз или два в неделю, — пожав плечами, подтвердил Сирил.

— Хорошо, — задумчиво проговорил я, размышляя. Теперь мне было известно, кто такой таинственный "А." и как между ним и леди Блумберри завязалась переписка. Однако что теперь делать с этими сведениями? Положим, я расскажу лорду Блумберри, и что потом?

Сирил смотрел на меня выжидательно.

-Ну, что скажешь? — не выдержал он наконец.

-Признаю, ты хорошо поработал! — похвалил я кузена. Пожалуй, сам я решать не вправе. Пусть лорд Блумберри сам разбирается со своими семейными отношениями.

-Еще бы! — самодовольно подтвердил Сирил. — Тебе бы Арчи точно ни слова не сказал!

-Разумеется, — подтвердил я, улыбнувшись кузену. — Но я уверен, что ты тянул время нарочно, лишь бы побыть подальше от отчима... Я прав?

-Ничего подобного! — заявил он с таким жаром, что любому стало бы ясно — он лжет. — Ну... если только самую малость...

-Ладно, — вздохнул я. — Договаривались мы на неделю, ты управился раньше, так что можешь остаться еще на пару дней.

Было у меня предчувствие, что Сирил мне еще пригодится...

-Виктор, ты временами бываешь таким... щедрым! — ухмыльнулся он, пружинисто вскочил, потянулся и бодро сообщил: — Тогда я пошел!

Его явно манили удовольствия, коими мой легкомысленный кузен собирался без устали предаваться в ближайшее время.

-Не пропадай насовсем! — окликнул я. — Думаю, для тебя найдется еще кое-какое поручение!

-Хм, ну, если оно будет оплачено так же щедро, то я согласен, — кивнул он и зацепился за опунцию. — Ай-й... Виктор, ну почему именно кактусы?! Почему бы тебе не выращивать узамбарские фиалки, они такие милые, пушистенькие...

-Кактусы тоже бывают пушистыми, — сказал я. — Вот, смотри, Сирил совсем не колючий...

-А?.. — Кузен вытаращил глаза.

-Э-э... — протянул я, ставя Cephalocereus на место. — Ну, видишь ли, я назвал его твоим именем.

Я даже помнил, почему: за красоту цветов и их неописуемый... хм... аромат. Правда, Сирилу я об этом говорить не собирался.

-Ну спасибо, — буркнул он и испарился, а я смог поразмыслить.

По правде говоря, выхода из неприятной ситуации я пока не видел. Как вырвать леди Блумберри из плена вредных мечтаний?

Леди Блумберри я знал слишком мало, чтобы с уверенностью судить о ее поведении. Разумеется, окончательное решение было за ее мужем, однако мне уже самому стало интересно, как лорду и леди Блумберри выйти из положения с наименьшими потерями.

Поэтому я заперся в кабинете наедине с бутылкой своего любимого напитка и шахматным столиком со всеми его потайными отделениями...

Хм, а прелюбопытная получалась картина. Не зря ведь говорят, что от любви до ненависти один шаг. Дело за малым — заставить леди Блумберри этот шаг сделать!

Я отправил лорду короткую записку, в которой предлагал ему увидеться назавтра на том же месте и в тот же час, где мы встретились недавно. Оставалось только ждать...

Когда я подъехал к точке рандеву, лорд Блумберри уже был там, на этот раз на прекрасной гнедой кобыле, если не ошибаюсь, арабских кровей. Кобыла мирно паслась, а лорд прохаживался взад-вперед, в нетерпении похлопывая стеком по сапогу.

-Мистер Кин! — развернулся он ко мне, едва заслышав урчание мотора.

-Добрый день, милорд, — сказал я, заглушив двигатель и выбравшись наружу. — Как ваши дела?

-Дела по-прежнему, — хмуро ответил он. — Вот, прогуливаю Ласточку. Третий день прогуливаю, застоялась она...

-А миледи?.. — осторожно спросил я.

-Все так же, — буркнул он. — Правда, в сад пока больше не ходила. Я приказал Дейзи присматривать за госпожой и докладывать мне, чуть что заметит.

Ну, ясно. Последние несколько дней Сирил поил всех приятелей, и Арчибальду было затруднительно добраться до имения Блумберри. Интересно, как это доктор Милтон не выставил его, увидев поутру после очередной попойки? Или вспомнил юность и пожалел? Но неважно!

-Вам удалось что-нибудь узнать, мистер Кин? — тревожно спросил лорд.

-Да, — ответил я. — Как я и говорил, мой кузен оказался совершенно незаменим в этом деле. Имя воздыхателя — Арчибальд Уэйн, это стажер у доктора Милтона. Красота вашей супруги поразила беднягу в самое сердце...

-Плевать на сердце! — вспылил тот. — Да я его!..

-Милорд, будет скандал, — мягко сказал я. — Не стоит принимать скоропалительных решений. Вы ведь не желаете огласки?

-Ни в коем случае, — вздохнул он. — А у вас есть какие-то предложения?

-Пока лишь очень расплывчатый план, — покачал я головой. — Нужно сделать так, чтобы ваша супруга сама отказалась от... хм... романтических грез. Но я совершенно ее не знаю и не представляю, как она может отреагировать на то или иное действие!

-Что вы имеете в виду? — спросил лорд.

-Ну, к примеру... — Я подумал и присел на нагретый солнцем камень. Лорд, даже не задумавшись, уселся на траву, как я в прошлый раз, и теперь я созерцал именитого собеседника сверху вниз. Забавно, что и говорить. — Допустим, вы и впрямь дадите супруге понять, что вам известно о ее увлечении и этой переписке. Допустим также, что она откажется от нее. Здесь я еще могу как-то спрогнозировать развитие событий: скорее всего, в ее памяти эта история останется как трагедия влюбленных, разлученных непреодолимыми обстоятельствами. Вы сами говорили — придется доживать век чужими людьми. Разве вы этого хотите?

-Разумеется, нет! — воскликнул он. — Как бы там ни было, я люблю Миллисент, а эта глупость... На то она и глупость, чтобы простить ее и никогда больше не упоминать об этом!

-Это вы так думаете, — сказал я. — Но, повторюсь, вы сказали, что забыть не сможете. И супруга ваша не сможет. И трещина между вами будет становиться все шире и шире... — Я помолчал, сплетая из травинок косичку. — А что, если появится еще какой-то романтически настроенный юнец? Вы можете представить, как поступит ваша супруга? Я — нет.

-Боюсь, что я тоже не представляю, — мрачно сказал лорд. — Черт побери! Выходит, я совершенно не знаю собственную жену!

-Но что-то вы представляете более или менее четко, — заметил я. — Скажите, милорд... Что сделает миледи, если этот молодой человек вдруг предложит ей бросить все и бежать с ним?

-Да я же его!.. — задохнулся он.

-Спокойнее. Я говорю о ней, а не о нем.

-Это скандал, — покачал головой лорд. — Безнадежно испорченная репутация, развод... И бедность, конечно. Миллисент далеко не из богатой семьи, своих средств у нее нет. А кроме того — дети! Она же души в них не чает! Не представляю, насколько сильны должны быть ее чувства к этому... мерзавцу, чтобы она отказалась от возможности видеться с детьми!

-Проблема в том, милорд, что чувств как таковых у нее и нет, — заметил я. — Это просто красивая сказка. Вы сами сказали, что миледи вышла за вас замуж совсем юной. Она не успела толком наиграться в сказочную любовь и прочие девичьи глупости, как вдруг сделалась супругой уважаемого знатного человека, вдобавок, намного старше нее самой. Вот она и доигрывает... Я не думаю, что миледи испытывает к Уэйну по-настоящему серьезное чувство, она ведь его почти не знает! Для нее это приключение, как в детстве: записки в бутылке, в дупле, секреты, смешные шифры... Все то, что заставляет сердце биться чаще, пусть даже и страшно, что родители узнают и накажут.

-И вы хотите проверить, так ли это? — глухо спросил он.

-Я не вижу другого выхода, — покачал я головой. — Или — или.

-Как вы намерены это устроить? — взял лорд быка за рога.

-У меня есть кузен, — пожал я плечами. — Он способен убедить кого угодно в чем угодно. Ну, если не считать меня и его нового отчима. Пожалуй, Уэйну действительно стоит предложить вашей супруге побег.

На лице лорда Блумберри отразилась целая гамма чувств, потом он глубоко вздохнул и кивнул.

-Пускай, — сказал он. — Хотя бы все прояснится... потому что долго я так не выдержу! А если я сорвусь, то выложу все Миллисент. Дальше — понятно... Вот только один щекотливый момент, мистер Кин...

-Слушаю?

-Миллисент ведь отвечала Уэйну. Пусть даже она не подписывалась полным именем, и этой малости может хватить. Что, если этот юнец сделает ее письма достоянием гласности? В случае, если она откажется... ну, вы поняли...

-Да, разумеется, — задумчиво сказал я. — На репутации миледи можно будет поставить жирный крест... Но это решаемо. Думаю, Сирил справится...

"Пусть только попробует не справиться! — мелькнула мысль. — Я ему тогда не только голову оторву, а и все конечности!"

-Благодарю, мистер Кин, — суховато сказал лорд, поднимаясь. Видно было, что ему неловко.

-Пустяки, милорд, — ответил я, и мы обменялись рукопожатием. — Позвольте спросить?

-Да?

-Давно ли вы приглашали миледи на конную прогулку?

И, оставив огорошенного этим вопросом лорда возле его Ласточки, я направился к автомобилю. План вырисовывался все четче.

Вернувшись домой и изловив Сирила, как раз собиравшегося куда-то удрать, я увлек его в свой кабинет и битый час объяснял кузену суть задания, пока не удостоверился, что он проникся его важностью, запомнил все детали и ничего не перепутает. Теперь оставалось только выдать ему аванс в счет будущего гонорара (в случае удачи, разумеется) и положиться на его артистизм...

К завтраку Сирил не вышел. Впрочем, это было ожидаемо.

— Мой кузен уже встал? — поинтересовался я у Ларримера, приступая к омлету.

— Нет, сэр, — с обычной невозмутимостью ответствовал Ларример. — Мистер Кертис вернулся всего два часа назад, сэр. И, осмелюсь заметить... он был сильно пьян, сэр.

Я досадливо нахмурился: Сирила теперь до вечера не добудишься! Однако мне требовалось как можно скорее выяснить, удалось ли ему убедить мистера Уэйна написать письмо в нужном духе. Ведь просил же я кузена прислать записку! Но он наверняка забыл обо всем на радостях...

С аппетитом позавтракав, я направился наверх в сопровождении Ларримера.

Спальня Сирила была предусмотрительно заперта изнутри: видимо, кузен даже в пьяном угаре понимал, что так просто спать целый день ему не дадут. Кричать и стучать в дверь было бесполезно, однако я попробовал. Изнутри донеслись только какие-то невнятные звуки — то ли брань, то ли пожелание отправиться куда подальше.

— Отпирайте, Ларример, — велел я, кивая старому дворецкому.

— Да, сэр, — согласился он, выбирая один из ключей на внушительной связке.

В гостевых спальнях намеренно не делали внутренних засовов, чтобы в случае острой нужды суметь открыть дверь. Разумеется, пользовались этой возможностью нечасто (на моей памяти всего один раз, когда какому-то престарелому дедушкиному другу стало дурно), однако сейчас она пришлась как нельзя кстати.