Смотритель

Вот оно искушение властью человека. Отвернуться от этого дела, отринуть его от себя, значит дать волю темным силам вершить свои неправедные дела. Кто эти темные силы? Это люди, развязавшие террор против своих политических, технических, научных, культурных, кухонных, рыночных, квартирных и других противников. Темные силы среди оговоренных, и темные силы среди оговоривших. Как разобраться в этом месиве, вероятно, не знает никто.

Японская разведка в период войны в Китае так усиленно использовала китайскую агентуру и своих сотрудников под прикрытием китайцев, что, в конце концов, перестала понимать, кто и на кого работает: то ли китайская агентура на японскую разведку, то ли японские сотрудники на китайскую разведку, и все вместе на интересы Коминтерна. Проблему решили легко — уничтожили всех до единого, чтобы ошибки не было, и стали создавать новую разведывательную службу.

Особняком стоят уголовные элементы, для которых нет ничего святого, кроме наживы на страданиях людей и которые отнимут у людей последнее, чтобы прожрать, пропить в притонах или подарить своей марухе замазанное кровью платье или срезанное вместе с пальцем кольцо. Об этих душа не болит. И не трогают сказки о том, что вот жизнь плохая довела до преступления. До преступления доводит алчность и нежелание трудиться честно для добывания пропитания себе.

В период гражданской войны большевики устраивали массовое уничтожение захваченных в плен военнослужащих Белой армии. Вор, почувствовавший кровь, перестает быть вором, он становится убийцей и уже не может остановиться. Это же можно отнести и к большевикам.

Воры, грабители, террористы, убийцы неповинных людей сейчас носят высокие звания, генеральские лампасы и шинели с красными отворотами, имеют дворянские привилегии, прислугу, обряжают жен в меха и в золото, сами не брезгуют прихватить оставшееся имущество убиенных ими.

Так, может, это для них кара Господня, и я ее орудие?

Может, это часть Апокалипсиса для отдельно взятой страны, как и социализм для нее?

Может, для искупления грехов человечества в мир наш уже пришли конь белый, и на нем всадник, имеющий лук и венец; конь рыжий и всадник на нем с большим мечом; конь вороной и всадник на нем с весами; конь бледный — имя которому смерть, и ад следует за ним?

России только дана передышка. Где-то уже стоят семь ангелов с трубами, которые придут не только в Россию, но и пройдутся по всему миру, чтобы объявить волю Господа нашего и наказать за грехи.

Начал работу по своим делам.

Привели ко мне на допрос научного работника, заведующего химической лабораторией. Обвинен в проведении работы по уничтожению научных кадров и присвоению себе научных открытий. Заявление коллективное.

Листаем дело, вот шесть доносов от сотрудников. Сотрудники указаны в заявлении и указан перечень их работ.

Сравниваем характеристику института на заведующего лабораторией: принципиальный, строгий руководитель, поддерживает молодых сотрудников, автор перспективных работ и список работ.

Список совпадает с тем, что указан в заявлении. Налицо круговая порука во всем руководстве института, липовые профессора и академики. Берут под свое крыло перспективного сотрудника, становятся соавторами, а потом ученика побоку, и автор остается единственным. Премии ордена, чины, почет.

А что они скажут? Да если бы не мы, да не наши имена, вряд ли бы кто-то взглянул на молодого и неизвестного сотрудника. Это мы двигатели науки и нужно с нами делиться своими научными открытиями. А не хочешь, как хочешь. Иди, гуляй. На Руси таланты еще не перевелись, найдем другого самородка.

Это сколько же Ломоносовых получило коленкой под зад? Сколько открытий, нужных стране и являющихся славой России в мире провалилось в тартарары? Если говорить субъективно — то это прямой саботаж науки, государственное преступление, совершенное из корыстных побуждений. И руководство института тоже прощупаем на предмет беспринципных карьеристов и коррупционеров, принимающих бесталанных родственников на научные ставки.

Вот сами посудите, что бы вы сделали на моем месте? Оставили бы все так, как есть? Пожурили бы губителя человеческих судеб, и пусть дальше гробит наши научные кадры? Что, может его на пятнадцать суток все-таки посадить? А вы поставьте себя на место тех людей, кто вылетел из науки за несговорчивость и за принципиальность. Давайте, и мы с вами так же поступим. Отберем у вас все и дадим пинка под зад. Не нравится? Тогда занимайтесь своими делами и не лезьте в дела по наведению справедливости.

Если придать делу такой оборот, какой он есть на самом деле, то мы бросим тень на крупные научные кадры, чем повредим авторитету нашей науки вообще. Так, в план работы вызов ректора института на беседу для предупреждения о том, что если не будет установлен контроль за авторством и соавторством, то уважаемый ректор сядет вслед за начальником лаборатории.

Протокол допроса подследственного.

— Вы предупреждены об ответственности за дачу заведомо ложных показаний?

— Да.

— Расскажите о том, как вы устранили от исследований перспективного работника S?

— Не такой уж он перспективный. Я ему дал тему по плану, а не ту, которой он занимался в свободное время. Ну, повезло ему. Получилось так, что незапланированная тема стала как бы профилирующей для всей лаборатории. А откуда она появилась, эта тема? Начальник лаборатории не знает, чем занимаются его сотрудники. А материальные траты на электроэнергию, химические реактивы

— Вы говорите об этом так, как будто лично платили из своего кармана. Государство создало этот институт для того, чтобы таланты могли проявить себя во славу родины, а не для того, чтобы попрекать ученых каждым киловаттом электроэнергии. Продолжайте.

— Для того, чтобы прикрыть молодого научного сотрудника я и предложил соавторство этой работы. В этом нет ничего удивительного. Так и написали — авторы я и он. Естественно, что впереди пишется старший по должности. За работу нас премировали в соответствии с нашими должностными окладами. Вот он и обиделся, начал разводить склоки, настраивать коллектив против меня. Рассмотрели вопрос на комсомольском собрании, признали его поведение неправильным и вообще ему порекомендовали поискать работу в другом месте. А то, что открытый эффект назван моим именем, так не все ли равно, кто его открыл, главное есть эффект. И в армии не так важно, кто лично совершил подвиг, а войска генерала Брусилова совершили героический прорыв. Так и у нас.

— А с другими сотрудниками, как получилось?

— Да примерно так же. Молодые ученые все на одно лицо, задиристые и самолюбивые, а такие в науке мало чего достигают, если не работают отдельно от всех.

— Я смотрю, вы пять лет назад были в Париже на научном симпозиуме, как раз по тематике, имеющей отношение к работе вашего института.

— Да и мы там выступили с развернутым докладом, общались со многими нашими коллегами из Франции и других стран и получили высокую оценку своей деятельности.

— А сейчас расскажите, как вы были завербованы французской разведкой, и кто вам ставил задачу по уничтожению советских научных кадров.

— Что вы, я никем не был завербован. Это все обыденная жизнь. Обыкновенная институтская жизнь, кто-то кого-то подсиживает, кто-то кого-то очерняет, чтобы занять соответствующее место в иерархии и иметь возможность эксплуатировать труд младших научных сотрудников для проведения собственных исследований при поддержке кого-то из профессоров, член-корров или академиков. Так везде делается. И не я один.

— О ваших связях мы поговорим подробнее. А сейчас начнем с вопроса вашей вербовки французской разведкой. На чем они вас взяли: на женщинах, на злоупотреблении спиртными напитками, на деньгах, на славе, на обещании вытащить вас в случае провала? Отвечайте, чего рот раскрыли? Или вы хотите рассказать, что являетесь частью заговора академиков? Давайте. Секретарь наготове, сейчас запишет, подпишете и пойдете отдыхать в камеру.

— Я не знаю, что говорить. Я ни в чем не виновен.

— Не виновны в том, что институт за последние семь лет не сделал ни одного существенного открытия и не внедрил ни одного изобретения в нашу промышленность, которая из сил выбивается для повышения обороноспособности страны? И по чьей вине? По вашей. Это вы сами все устроили. Или все-таки по подсказке господина Троцкого? Один вы никто. Вы вообще слизняк, не способный ни для чего без руководства. Так кто вами руководил? Академики, французская разведка или троцкистские элементы?

— А за что меньше дадут?

— Это вы у суда спросите. Если вы не хотите говорить, то у нас есть немало средств освежить вашу память. Вы же не в одиночке сидите, знаете, как это делается.

— Пишите. Я имел контакты с троцкистскими элементами, для которых чем в России хуже, тем для них лучше.

— Секретарь, записали? На сегодня достаточно. Подпишите протокол и возвращайтесь в камеру. И вспомните подробно всех троцкистов, с кем вы общались и какие задания выполняли. Конвой, увести.

Какая грязь. И грязь лучше оттирается грязью. За троцкизм он получит лагеря. Дадут ему немало, останется жив, но хоть науку трогать не будет.

Доложили, что пришел ректор института, в котором работал подследственный. Сам пришел, без вызова.

— Присаживайтесь, товарищ ректор. С чем пожаловали? Всегда готовы внимательно выслушать светил нашей науки.

— Я, милейший, пришел ходатайствовать за находящегося у вас под следствием заведующего лабораторией, перспективного ученого, уже имеющего имя и степень кандидата химических наук. Он ни в чем не виновен, его просто оболгали недовольные им сотрудники.

— Значит, и вы тоже подтверждаете, что зав. лабораторией присваивал открытия своих сотрудников, а потом подводил их под увольнение, оставаясь единственным автором. И много у вас в институте таких? Скольких Ломоносовых вы пустили по миру?

— Да как вы смеете так разговаривать со мной? Что вы понимаете в науке. Подмастерье всегда работает на мастера, пока сам не станет мастером.

— Если он не из семьи мастеров, то в подмастерьях останется на всю жизнь. А я думаю, откуда у вас такие троцкистские мотивы? Ваш зав. лабораторией сознался в существовании троцкистского заговора в вашем институте. Возможно, что мы с вами еще встретимся по его вопросу. В каком качестве, не знаю. Но то, что мы нащупали коррупционное звено в вашем институте, кучку вредителей — это точно. Если у вас больше нет вопросов, то давайте я вам подпишу пропуск. До свидания.

Самокопание

Доложил начальнику управления о результатах допроса.

— Мы подозревали, что в институте дела идут не блестяще, — сказал начальник. — Никакой практической отдачи для внедрения на предприятиях. Не удивительно, что там окопались троцкисты. Посмотрите и иностранные связи троцкистов. Тов. Ст. очень внимательно относится к этим вопросам. С боевым крещением. Докладывайте сразу по полученным результатам.

Шел домой со странным чувством то ли исполненного долга, то ли проведения уборки в захламленной комнате. Старые бумаги, пыль, грязь, канцелярские скрепки, завалившиеся в такие места, куда они никак не могли попасть под действием ньютоновских законов, даже специально забросить их туда, необходимы выдумка и сноровка.

Дома растопил титан, нагрел воды и вымылся в ванной. Надел белую полотняную рубаху из комплекта военного белья, выпил стакан чая и лег спать. В руке зажал найденный в иконе крестик. Высплюсь так, как не высыпался никогда.

Не надо терзать себя тем, что труд твой является неправедным. Любой труд является праведным. Чем отличается труд палача и забойщика крупного рогатого скота? Хорошо, дайте и забойщику в руки наган. Покажите отличия. А отличий-то и нет почти. Правда один убивает для того, чтобы это мясо есть, а другой убивает потому, что это мясо есть нельзя. И тот, и тот труд является нужным, регламентирован государственными росписями должностей и тарифными сетками оплаты. Причем труд палача оплачивается выше и ни один палач не афиширует свою деятельность, а забойщика скота по выходным приглашают соседи то ли свинку забить, то ли телку, а потом отведать свежатинки жареной с самогоном. Праздник, одним словом.

А люди, сживающие друг друга со света? Кто они? Уж точно не ангелы небесные, но они живут и хвалятся в душе, что перед такими, как они, ни один человек устоять не сможет.

А сколько людей прямо в глаза говорят гадости другим людям, доводя людей до нервных срывов или сердечных приступов? Это называется принципиальность и организаторские способности, которые мало чем отличаются от профессий палача и забойщика.

К каждому человеку нужно относиться так, как он этого заслуживает. Мало надежды на то, что Всевышний покарает за дела его темные или отыграется на детях его. Когда придет время получить по заслугам, это будет человек умудренный жизнью, осознавший свои прегрешения и карать за грехи молодости будет совестно любому судье. Все должно делаться вовремя.

Придет время и меня спросит Верховный судья, а почему я это делал Додумать я не успел, и провалился в яму сна.

Именем первого консула

— Нет, ты все-таки объясни, сын мой, — говорил седой старик здоровенному мужику, — почему ты это сделал? Почему ты не убежал за какими-нибудь веревками, почему у тебя не скрутило живот, почему именно ты прибивал гвоздями тело Христа, царя Иудейского к кресту распятия? Пусть он не наш Бог, но мне кажется, что он будет нашим Богом, и что я тогда скажу Всевышнему? Скажу, что я породил сына, который распял твоего сына.

Старый римлянин сидел в своей лачуге на крепком деревянном табурете и расспрашивал вернувшегося с военной службы сына. Сын сидел перед ним, здоровый детина, которого нужно женить, найти ему дело и обеспечить его жизнь и свою старость.

— Понимаешь, отец, — сказал легионер, — у меня совершенно не было зла на этих людей. Они жили по своим законам, мы же поддерживали там законы Рима и помогали их первосвященникам поддерживать народ в повиновении Риму.

Но вот что интересно, когда наш прокуратор предложил народу Иудеи выбрать того, кто достоин помилования — Христос или заклятый разбойник Варавва, то народ выбрал разбойника. Значит, народ этот не достоин сына своего, который называл себя плотником из Назарета, а за ним толпами шли люди и славили его.

Но потом, когда он оказался в опасности, то и толп народа не стало. Остались только несколько человек, которые ожидали на Голгофе его смерти, чтобы взять тело и похоронить.

Если бы не я прибивал Христа к кресту, пришел бы другой, который причинил бы ему больше боли и заставил больше страдать. Я же его страдания прекратил. Я был бы рад, если бы кто-то и ко мне так же отнесся, когда я буду принимать муки в том мире.

Я сделал для себя один вывод, отец, толпе верить нельзя — она не ведает, что творит. Об этом и Иисус говорит: Прости им, Господи, не ведают, что творят.

Все наши демократические выборы в Риме — это умелое манипулирование толпой через купленных агитаторов и мелкие подачки основной толпе, организация зрелищ и раздача хлеба в предвыборный период. И так до следующих выборов.