Три принца

Опалённые древки полетели на землю. Из ножен сразу же были извлечены мечи. И обладатели мечей перешли в контр-наступление.

Хоть, как выяснилось в последствии, это был не последний мой бой, всё же он оказался трудный самый. Видимо, в подкрепление охране Восточного Моста от возможного проникновения беглецов отрядили не самых последних вояк из числа храмовников. Они не боялись ни воплей моих, ни энергии, плескавшейся у рук, ни воплей раненных собратьев. Они бросали рукояти оплавленных мечей и извлекали из ножен кинжалы. Извлекали и продолжали наскакивать все вместе, стараясь избавить свой мир от пришествия драксадара.

Но и я уже был далеко не тот беспомощный футболист, сгоревший в машине и очнувшийся в новом, но совсем не дивном мире. Тяготы закалили меня. Закалили того, кто и так прибыл закалённым. Добрые люди научили обращаться с оружием. Безжалостные времена научили быть безжалостным. А божественная сущность, сидевшая внутри, терпеть не могла, когда кто-то угрожал её существованию.

Так что когда один из счастливчиков всё же смог поранить мой бок, звериная ярость вновь пробудилась. Вновь словно по щелчку пальцев. И в следующую секунду после ранения, я ничего не хотел так, как раздавить черепа этих рабов своими руками.

Чувство самосохранения растворилось. Остался лишь гнев и ярость. Теперь уже я наскакивал на врагов, наотмашь размахивал щитом, не обращая внимания на раны. Я прорубил брешь в рядах. Я превратил многих в кровоточащие куски мяса. Но всё же упустил момент, когда один из храмовников смог зайти сзади. Не уследил.

Наверное, после того, как занесённый вражеский топор опустился бы на невнимательную головешку и размозжил её, анирана не смогла бы спасти даже игла.

К счастью, кроме иглы у анирана хватало союзников.

Врага я заметил слишком поздно. Но его вовремя заметил Феилин: последняя имеющаяся в наличии стрела точно вонзилась в затылок и вышла аккурат у переносицы.

Стеклянные глаза удивлённо распахнулись, а тело бревном завалилось на землю.

В этот же момент ярость испарилась. Я очень быстро понял, что спасся лишь чудом. Что вновь впал в транс совершенно некстати. И чуть было не позволил этой божественной сущности себя погубить.

Первая шеренга храмовников дрогнула. Трое из тех четверых, что пытались мериться силами с двумя амбидекстрами, были повержены. Четвёртый бросил меч, взял ноги в руки и совершил глупый поступок — рванул прямо по тракту в сторону храма. Лёгкий свист сопроводил метательный нож, улетевший вслед, — и тело уткнулось носом в пыль.

— Пощады! Пощады! — в живых оставались лишь четверо храмовников. Самых крупных, самых сильных. Способных управиться, как со щитом, так с копьём и топором. Неизвестный командир королевских солдат поднял руку, призывая своих людей сохранить чужие жизни.

Затем раздался протяжный свист. Кто-то выкрикнул короткое: "Ча-ча!", и из-за скрытой стороны длинного сарая вырвалась на волю резвая лошадка. В седле сидел очередной храмовник и нещадно бил лошадку пятками.

В мгновение ока он разорвал дистанцию. Вслед улетело копьё. Но, ожидаемо, вонзилось в землю там, где лошадь оставила свой след секунду назад.

— Феилин! — что есть мочи заорал я. Я очень надеялся, что следопыт опять поймёт, на что я намекаю.

Но меткая стрела не настигала. И только я хотел разразиться бранью, как вспомнил, что стрелять Феилину нечем — последнюю стрелу он потратил, чтобы спасти меня.

— Фи-и-и-ить!

Всё же что-то просвистело. Улепётывавший храмовник прижался к лошадиной шее и мчал по весь опор, не оглядываясь назад.

— Фи-и-и-ить!

Очередной свист помог сориентироваться. Я обернулся и увидел припавшего на колено Феилина. Он скрывался в высокой траве и оттягивал тетиву для очередного выстрела. Но и этот выстрел оказался неудачным — стрелы без оперения летели куда угодно, только не в быстро удаляющуюся цель.

— Сними его! — опять прокричал я.

Но кричать я мог что угодно. Крики никак не помогали. Следопыт пальнул ещё пару раз и раздражённо бросил лук — храмовник уже был слишком далеко. Теперь его можно было снять только из снайперской винтовки.

— Уходим. Уходим немедленно, — это были первые мои слова, после осознания, что хоть битву мы выиграли, войну рискуем проиграть, если не поторопимся.

Сималион и Иберик тяжело дышали. Иберик щупал разрезанную щеку, а Сималион сжимал левый бицепс. Видимо, тоже поцарапали.

Феилин топтал траву в сотне метров позади. Любопытно-испуганные мордашки, принадлежавшие Терезину и Мириам, выглядывали из кустов.

Я помахал мордашкам рукой:

— Феилин, тащи их сюда! Быстрее!

И только после этого я обратил внимание на наших помощников — на верных присяге солдат, ответивших "да" на просьбу Сималиона.

Четверых выживших храмовников разоружили, усадили на колени и заставили не поднимать взглядов от земли, настаивая при помощи острых клинков, упиравшихся в голые шеи. Командир — в местных воинских рангах я ещё не разбирался, а потому озадаченно смотрел на перо на шлеме, которое, по-любому, что-то да значило, — смотрел на меня не менее озадаченно. С привкусом религиозного страха, ведь я так и не удосужился отключить свои побрякушки. А когда мы с иглой всё же удостоили его взглядом, он, как и несколько стоявших рядом с ним солдат, поспешили припасть на одно колено.

— Аниран, я — десятник Теобальт. Бывший гессер. Королевская гвардия, второй дивизион. По воле твоей и по просьбе спутника твоего, мы пришли на зов. Нам сложно было поверить, но теперь мы убедились, что слова — не просто слова. Тот, кто вдохнул жизнь в короля и вычистил из столицы скверну, действительно существует. Приветствую тебя.

Времени обмениваться любезностями было крайне мало. До нового заката нам предстояло перейти на другой берег и затеряться в лесу.

— Благодарю тебя, десятник Теобальт, — я деактивировал свой арсенал. И смело протянул руку для рукопожатия. — Вы пришли вовремя. Вовремя поверили и помогли спасти не только анирана, но и его не менее важных спутников, — я указал рукой на торопливо семенящую к нам троицу.

Десятник ничего не понял. Он озадаченно проследил за моим взглядом.

Один храмовник шевельнулся, попытавшись бросить заинтересованный взгляд. Но получил по ушам и передумал демонстрировать любопытство.

Но всё же этого было мало.

Признаюсь, за пару-тройку секунд я успел подумать о том, что лучше избавиться от свидетелей. Ножом по горлу и всего делов. Но что-то меня остановило. Возможно, желание быть человечным. А возможно, отвратительность такого поступка, как убийство безоружного пленного.

— Десятник Теобальт, у вас есть потери в схватке?

Тот быстро оглянулся, изучил поле боя, где его люди уже стаскивали в кучу тела в окровавленных рясах, и отрицательно покачал головой.

— У четверых царапины. Двоих поранили стрелы. У одного, кажется, перебита кость на ноге. Его уже отвели обратно... Остальные в строю.

— Рад это слышать. Теперь: этих четверых, — кивком головы я указал на храмовников, — Запереть в сарае. В самом дальнем углу. Связать по рукам и ногам. В рты засунуть кляпы. Чтобы даже пискнуть не могли.

— Может всё же... — Сималион поморщился. Видимо, моя снисходительность ему показалась неуместной.

— Нет, — перебил я его. — Уже ни к чему. Гонец ушёл. Теперь должны быстро уходить и мы. Выполняйте.

Храмовников убрали с глаз долой. Один из них даже одарил меня благодарственным взглядом напоследок. А может, мне это показалось.

В общем, когда трупы оттащили за сарай, а пленных — в сарай, я представил десятнику самого важного члена нашей банды.

— Десятник Теобальт, позволь представить тебе принца Терезина, четвёртого сына Его Величества Анфудана Третьего — короля Астризии.

В этот раз преклонили колени все: и десятник, и его солдаты. Не сразу, конечно. Сначала посомневались немного. Но когда догнали, что о таком не шутят, — тем более, если не шутит сам посланник небес — оказали приличествующие принцу почести.

Терезин чувствовал себя неловко. Из леса он бежал как паралитик. Приблизившись, долго смотрел на кровавое пятно у себя под ногами. Потом ещё дольше — на отрубленную кисть с зажатым в ней мечом. Хорошо хоть желудок был пуст, как карманы у паломника. Иначе всё содержимое растерял бы прямо перед потенциальными подчинёнными.

В руки он себя взял не сразу, но всё же достаточно быстро. Сначала неуверенно посмотрел на десятника и не проявил ожидаемой инициативы. Ведь в последние несколько лет его чаще пинали и издевались, чем относились согласно рангу. Но вдалбливаемый с детства этикет всё же вспомнил. И вспомнил правила поведения.

Он вежливо поздоровался и несколько минут беседовал с десятником и его солдатами. Представился сам, как полагается. Спросил их имена. Поинтересовался, легка ли служба или сложна. И пообещал от своего имени денежные премии каждому солдату, кто, не щадя живота своего, бился за одного из наследников трона.

После подобных речей десятник перестал испытывать сомнения.

— Примо Сималион, как они представились, сказали, что вы идёте уже пол-декады, — Теобальт вновь переключил всё своё внимание на меня. — Что с вами аниран, и что ему нужна помощь. Но не сказали, что с вами принц. Я не знаю, сможем ли мы защитить вас, когда храмовые солдаты вернутся с подкреплением.

— И не надо, — решительно отверг я. — Мы не собираемся задерживаться. Как и вы, надеюсь.

— Мы?

— Вам тоже надо уходить. Когда храмовники вернутся, никого щадить не станут.

— Здесь наш пост. Здесь место нашей службы, — поморщился десятник. — Мы можем покинуть его только по приказу.

— Смотрите сами, — проскочила мыслишка, что, на самом деле, было бы неплохо оставить за мостом преграду для храмовников в виде умелых воинов. Они, несомненно, их задержат. Но я посчитал такую мыслишку подлой. Ибо таким образом обрекал на смерть тех, кто пришёл нам на помощь. — Но я советую здесь не оставаться... Мост, десятник Теобальт, вновь перекрыть, — пальцем я прочертил линию в воздухе. — Телеги, кареты, брёвна — всё навалить в кучу. Деревья срубить и подтащить, если получится. Разбор завалов нужно затянуть насколько возможно. И уходить в лес.

— Эти леса кишат отступниками, — тот озадаченно посмотрел за спину. — По необходимости, мы ходим только по дороге до самой деревни. Припасы нам тоже оттуда доставляют, ни совершая ни шага в сторону. Как и приказы. Есть негласный уговор — не сходить с дороги. Иначе лихие отступники не пропустят.

— Деревня? Что за деревня? Деревня Ритран? — напряг я память.

— Оттуда, да, — подтвердил десятник. — Там почти восемь сотен люду живёт. Они поставляют нам припасы под опись и получают из казны оплату. С лесными бродягами обмениваются. Берут пушнину, отдают рыбу и семена.

— А с церковью?

— Храмовые воины не пересекают мост. Река — для них граница.

— Я же говорила уже об этом, — Мириам переминалась с ноги на ногу рядом. Она смотрела по сторонам и озадаченно поглядывала назад. Или чувствовала себя пятым колесом при воинах, или очень-очень мечтала, как можно быстрее отсюда свалить. — Если мы доберёмся до деревни, по тамошней реке уплывём в Равенфир.

Десятник Теобальт озадаченно посмотрел на женщину. Не только потому, что она влезла в разговор мужчин, а ещё и потому, как подсказал его взгляд, что не признал сразу за женщину. Видок-то у неё был совсем не женский.

Мириам была далеко не глупа. Возможно, даже слишком. Она тоже обратила внимание на взгляд, и фыркнула по своему обыкновению.

— Что ты так смотришь на меня, солдат? Я тебе не трактирная девка, готовая обслуживать за медяки...

— А я и не сразу сообразил, что ты девка, — десятник растерянно почесал кончик носа, поглядывая то на стриженную голову, то на импровизированные штаны.

— Я — единственная законная дочь первосвященника Астризии! — брови Мириам нахмурились. Благородная кровь забурлила. — Я обладаю статусом примо! Близ города Равенфир расположено моё поместье, пожалованное самим королём! Я вожу близкую дружбу с сами принцем Тревином!

— Мириам, — поспешил я на помощь обескураженному десятнику. — Не трать силы на болтовню. Скоро уходим. Прибереги рассказ о том, насколько ты важная, для жителей деревни.

Она бросила на меня испепеляющий взгляд, как бы вопрошающий, кто я такой, чтобы вмешиваться в её диалог с быдлом? Но поскольку взгляд свой я не отвёл, и даже набычился специально, сражение взглядами быстро завершилось — короткостриженый то ли мальчик, то ли девица поспешила заткнуться и ретировалась за спины Сималиона и Иберика.

— Десятник Теобальт, времени терять никак нельзя, — я вновь переключил внимание на более важную в данный момент персону. — Нам нужен гандикап, — хоть он не понял, я всё равно продолжил. — Нам нужно выиграть время. Мы пойдём по дороге и пройдём сколько сможем. Сколько лиг до деревни?

— Пешим ходом?

— Не хотелось бы. У вас есть лошади? Нам бы пригодились и они, и провиант, — быстро сориентировался я.

— Два рассвета, со скоростью телеги если, — задумчиво сообщил десятник. Видимо, он сам понятия не имел сколько километров надо отмотать. Вёл подсчёт не в расстояниях, а во времени, которое необходимо потратить на преодоление этого расстояния. — На лошадях можно. Пешком не советую. Ночевать в лесу опасно. Отступники, я знаю, следят за обозами. Если кто-то неосторожно сойдёт с дороги, могут и напасть.

— В общем так, — я вновь обернулся, но не заметил не только погони, но и уже далёкого чудо-храма. — Если есть чем, нам надо подкрепиться. Уже несколько рассветов мы почти ничего не ели. Затем надо посмотреть карты. У вас есть карты?... Отлично. Мы прикинем расстояние, и сразу в путь. Нельзя задерживаться. Никак нельзя. Вам же я опять настоятельно рекомендую: уходите в лес. Не идите за нами. Идите в другую сторону. Вы эти места должны знать и не затеряетесь. Но, возможно, собьёте неизбежную погоню с толку.

— Я не могу оставить свой пост. Мы не можем...

— Вам придётся! — повысил я голос. — Неужели вы не понимаете, что вас не пощадят? Они вновь вернутся. И накажут всех, кто посмел помешать святой церкви изловить анирана и сбежавшего принца. И главного апостата — дочь самого первосвященника, — я бросил взгляд на притихшую Мириам. — Поэтому я не спрашиваю вас. Я не предлагаю выбрать один из вариантов. Я говорю вам — вы ухОдите отсюда. УхОдите чуть позже нас и ухОдите в другую сторону.

— А как же Глим? У него нога перебита.

— В седло его. Будет терпеть. Я осмотрю его ногу и, если надо, наложу шину.

— Ши... что?

— Ты услышал меня, десятник Теобальт? — я крепко сжал плечи солдата, чувствуя, что теряю терпение. — Нам нужны карты, провиант и лошади. Вам — немедленно приступить к сооружению завала на мосту. Разрушить его всё равно не удастся. Походу, тут и взрывчатка не поможет... А затем мы уходим. И вы тоже. Если останетесь — умрёте. Всё ясно?

— Так точно, аниран, — тихо отчеканил он, чуть ли не козырнув при этом.

— Отлично. А теперь — быстрый завтрак...

Часть 5. Глава 25. За мостом.