— Насторожит, как только я представлю веские доказательства, что принц Ориол в самом деле владеет даром. Утаить наличие дара до сих пор считалось делом неслыханным. Повторюсь, я сегодня ощутил жениха Эроны как обычного человека. Конечно, расстояние между нами было немалое, но я не простой чародей, а Нетопырь. Мои возможности кое в чем превышают возможности собратьев, не состоящих в ордене.

— Может быть, Серп вовсе не хочет стать мужем принцессы, — задумчиво проговорила Иви. — Может быть, он выполняет какое-то задание. В Мелге так и было. Он тогда сумел одолеть преступного чародея.

— Мне приходила в голову подобная мысль, — кивнул Илекс. — Уж очень не хочется верить, что ученик Кверкуса занимается темными делишками. Но если Серпилус действительно взялся охранять принцессу, хорошего тут для него мало. Вокруг Эроны уже с год творится что-то непонятное. После увечья ее второго жениха орден пытается разобраться, но проникнуть в окружение наследницы нам пока не удалось. И Харьер, и этот его прихвостень, Маргрит, не жалуют Нетопырей и виртуозно пользуются амулетами. Кто чарует для наместника, мы до сих пор не выяснили. Тут нет ничего странного, — ответил на удивленный взгляд Кайта. — Харьер в свое время много путешествовал, у него есть друзья очень далеко от Меддины. Среди них могут быть и одаренные. А мы не можем прибегать к грубым методам и тем более требовать отчета от деда будущей королевы. В Мелгу нас и так уже не пускают, не хватало, чтобы выгнали из Пиролы.

— И что же делать? — спросил Крестэль. — Есть у тебя какой-нибудь план?

— Ты отказался от принцессы, еще и из страны сбежал, — усмехнулся чародей. — Значит, не имеешь права идти в замок и требовать объяснений.

— Очень смешно, — проворчал парень. — Серп тоже любит такие шуточки. Вас учат, что ли, ехидничать?

— Нет, у меня как-то само собой выходит. У Серпилуса, полагаю, тоже, причем наверняка лучше моего.

— Он бы уже ядом изошел за время нашей беседы, — хмыкнул Кайт. — А на вопрос о планах ты так и не ответил.

— Есть у меня план, — сказал Илекс, глядя на Иволгу.

* * *

После странного происшествия на припортовой площади нечто изменилось в сознании Серпа. Затея с поддельным женихом окончательно потеряла свою привлекательность. Чародей, пожалуй, впервые за всю сознательную жизнь почувствовал себя потерянным, не знающим, как поступить. Даже в Залесном у него была ясная цель — вернуть силу и сбежать, а теперь? Он будто в темницу угодил на год. Ест, пьет и наблюдает за придворной жизнью, как выяснилось, скучной донельзя. И ничего не остается, кроме как ждать. Не говорить же Маргриту, что он не хочет больше изображать принца, что ему позарез нужно увидеться со служанкой, которую он оставил в Мелге. Что может быть глупее? Но увидеться с Иволгой хотелось, и с каждым днем все сильнее. Чародейской мощи у Серпа хватало, а вот душевные силы отчего-то таяли.

Ночами он теперь долго не мог заснуть, потом, проспав три-четыре часа, просыпался и бодрствовал до утра. Поначалу Серп надеялся дождаться ясной ночи и выбраться на лунные луга, но скоро сообразил, что в окна его покоев бледноликой Госпоже не заглянуть. Тогда он стал невидимым и отправился бродить по спящему замку в поисках места, куда могут проникнуть лучи ночного светила. В одном из залов на полу заманчиво серебрились светлые прямоугольники, расчерченные решеткой оконных переплетов.

Серп чуть ли не с замиранием сердца шагнул в пятно лунного света, но ничего не произошло. Он не почувствовал запаха лунной пыли, не ощутил касания холодных влажных трав. Ступни словно увязли в трясине, чародей с трудом оторвал их от пола и поскорее отошел в тень. На миг показалось, что в пятне света копошатся какие-то тонкие нити или щупальца, но стоило приглядеться, и все исчезло.

Серп при первой же возможности рассказал Маргриту о странном происшествии.

— Я не чародей, — пожал плечами тот. — И никогда не слыхал о лунных лугах. Но очень доволен, что тебе не удалось попасть туда. Это значит, что охранные чары в замке наложены грамотно и защищают его обитателей от любого проникновения извне. Равно как и пресекают попытки незаметно покинуть эти стены.

— Кто их накладывал? — Серпента не пожелала ответить, может быть, Маргрит окажется менее скрытным?

— Ты не можешь его знать. Это чужеземец, старый друг Харьера. Он очень искусен и вполне надежен.

— Хотел бы я с ним познакомиться. Возможно, он поделится со мной знаниями.

— Встретиться вам, может, и доведется. Но насчет знаний не обольщайся. Старик скрытен.

— Да вы все тут не отличаетесь откровенностью, — фыркнул Серп, чуть ли не с сожалением вспоминая Юнкуса. Мелжский верховный при всей надменности и недобром норове предпочитал говорить открыто.

— Привыкай, Серпилус. При дворе иначе не выжить. Здесь все играют в какие-то игры, даже милая неловкая Эрона. Кстати, ты, кажется, начинаешь ей нравиться, — Маргрит глянул многозначительно.

— Меня это не радует, — нахмурился Серп.

— Харьер говорит, ты кого-то узнал в толпе во время выезда. Прежняя зазноба? — мужчина усмехнулся добродушно, понимающе.

— Никого я не узнал. Показалось, что в толпе кто-то вскрикнул, женщина или ребенок. Будто придавили, или еще что. Я и оглянулся безотчетно, — привычно начал плести полуправду Серп. — А почему вы придаете этому такое значение?

— Придавили? И ты готов был уже кинуться на помощь? — во взгляде Маргрита блеснула насмешка.

— Чёрен мрак, да если в соседней комнате сейчас кто-нибудь неожиданно взвизгнет, ты тоже, небось, подскочишь! — рассердился чародей. — Что за нелепые допросы? Не устраиваю в роли принца — хоть сейчас готов уйти! Даже с ее высочеством прощаться не стану. Пускай объявляет войну Рудным островам.

— Я велю Серпенте присылать тебе служанок погорячее, — вежливо улыбнулся Маргрит.

Серп в ответ только глаза закатил.

Ежевечерние беседы с помощником Харьера становились все менее приятными. Чародей удивлялся, как этот хитроглазый мужчина с мягкими, но явно неискренними манерами мог так расположить к себе в начале знакомства.

Единственным светлым пятном (каким пятном — пятнышком!) было наблюдение за иволгой, которая исправно прилетала во внутренний дворик угощаться рябиной. Серп каждое утро, когда за окном светлело, прижимался лбом к стеклу и ждал появления золотой птицы. Стоило увидеть ее, и на душе сразу становилось легче. Чародей предпочитал не думать, отчего так.

Как-то вместо иволги появилась стайка дроздов, принявшихся деловито клевать красные гроздья. Серп не на шутку испугался, что шумные пернатые гости съедят все ягоды, и его знакомице уже незачем станет появляться здесь. Он поспешно откинул крючок, распахнул раму, высунулся наружу и зашикал на птиц, замахал руками. Дрозды улетели с недовольными криками, а чародей сел на пол, привалившись спиной к стене под окном. То, что он только что сделал, попахивало сумасшествием. Взрослый мужик, чародей, палач, кстати, прогоняет одних птиц, чтобы прилетела другая. Что за мрак с ним творится?

Визиты иволги, как выяснилось, занимали не только его. В одно погожее утро в мирно кормившуюся птицу полетела стрела. Серп попытался сбить ее чарами, но, как его и предупреждали, они не подействовали. К счастью, иволга вовремя вспорхнула, и железный наконечник вонзился в тонкую рябиновую ветку, расщепив ее. Чародей убедился, что пташка улетела со двора, и ей больше ничего не грозит, вне себя вылетел из комнаты, дабы перехватить лучника.

Совсем молодой солдат спустился во внутренний дворик, где его поджидал рассвирепевший чародей.

— Кто велел тебе подстрелить иволгу? — Серп надвинулся на парня, тесня к стене.

— Госпожа Серпента, ваше высочество, — стражник был сам не свой от удивления. — Она сказала, птица мешает вам спать своим чириканьем.

— Мне? Спать? — пришел черед Серпа удивляться: парень не лгал. — Это, видно, недоразумение. Я поговорю с Серпентой. А ты сам запомни и другим передай: иволгу не трогать. Если ее кто-нибудь подстрелит, я узнаю. И велю пальцы отрубить. Понятно?

— Д-да, ваше высочество... Простите великодушно...

Чародей отпустил лучника и отправился на поиски Змейки. Долго плутать по замку не пришлось, Серп столкнулся с чернокосой в коридоре, стоило покинуть дворик. Девица, видно, следила за выполнением задания, и видела, чем завершилась неудача стрелка.

— Что за распоряжения ты отдаешь? — прошипел Серп, хватая Змейку за локоть и оттаскивая в нишу в конце коридора. — Чем тебе птица помешала?

— А что у тебя за странные пристрастия к иволгам?

— Это мой талисман. Забыла, как прозываюсь? С твоей подачи, кстати.

— Я все больше жалею, что не позволила тебе назваться Скорпием. Отпусти руку, ты делаешь мне больно.

Мужчина послушался, но напоследок стиснул сильнее.

— Тебе нужно, наконец, переспать со служанкой, — бесстрастным тоном произнесла Серпента. — Не нравятся те, которых я присылаю? Найти светловолосую, с косичками?

— Я коплю пыл в ожидании, когда ты почтишь мое ложе своим присутствием, — оскалился Серп.

— А ведь ты врешь, — в голосе прозвучало искреннее удивление. — О, я умею пользоваться самыми разными амулетами, — поиграла перед лицом чародея пальцами, унизанными перстнями. — Раньше хотел залучить меня на ложе, теперь — нет. Вскружила голову наша скромница Эрона? Или золотые птички не дают покоя?

Серп молча отпихнул прижавшуюся было теснее девицу и пошел к себе.

* * *

Суть плана Илекса была проста: Иволге необходимо предоставить возможность поговорить с Серпом, узнать, как и почему тот оказался женихом принцессы.

— Возможно, Серпилус и сам хотел бы связаться с кем-то из нас, — сказал Нетопырь, — но он лишен такой возможности.

— А если Серп в самом деле задумал дорваться до власти? — спросил Кайт. — Что Нетопыри с ним сделают?

— Не верю, что он замышляет худое, — проговорила Иволга. — В Мелге...

— В Мелге он в лучшем случае смог бы стать главарем шайки, — не без презрения заявил парень. — А в Пироле вот-вот окажется мужем королевы. Раз уж сумел отвести глаза Нетопырю, простым человеком прикинувшись. Соблазн слишком велик, особенно для такого, как он.

Иволга хотела что-то сказать, но Илекс прервал бессмысленный спор.

— Если мой план удастся, мы скоро получим ответы на все вопросы. А сейчас гадать незачем.

— Что вы с ним сделаете, если все-таки?.. — Иви не сумела закончить вопрос.

— Это будет решать орден, предварительно рассмотрев все обстоятельства дела. Серпилус пока, насколько нам известно, никого не лишил жизни, не изувечил и не навредил иным образом. Зато, возможно, обладает выдающейся способностью скрывать свой дар. Это требует исследований. Я постараюсь, девочка, чтобы ты могла быть рядом с ним, доколе захочешь, — потрепал Иволгу по руке.

По задумке Нетопыря, девушка должна была проникнуть в замок под видом кухонной прислуги. Зимой в Пироле часто принимали гостей, устраивали танцы и прочие развлечения. Королевский двор не был исключением, а тут еще радостное событие: принцесса выходит замуж. На кухне требовались дополнительные руки, и в замок потянулись девушки и женщины, кто — желая подзаработать, кто — из праздного любопытства. И на королевское житье-бытье охота хоть одним глазком взглянуть, и на красавчика Ориола поближе полюбоваться.

Илекс не скрывал радости, когда узнал, что Иволга перед отъездом из Мелги обрезала длинные косы.

— Нужно еще поработать над твоей внешностью, — заявил он. — Чем меньше ты будешь похожа на себя, тем лучше. Осторожность в нашем деле никогда не бывает лишней.

Тут на помощь пришла Ари, страшно довольная возможностью заняться чем-то еще помимо монотонной домашней работы, да к тому же поучаствовать в делах мужа. Она раздобыла порошок из коры заморского дерева, его отвар окрашивал волосы в ярко-рыжий цвет.

— Не люблю рыжих, — щебетала женщина, любуясь делом рук своих, — но тебе идет. Ты так мило выглядишь с короткими волосами. Я, наверное, тоже срежу свои, когда малыш появится, — погладила живот. — Некогда будет красоту наводить. Илекс не поможет, с его-то работой. Нанимать он никого не хочет, ведь все кругом только и мечтают проникнуть в тайны ордена, — в голосе прозвучал сарказм. — А когда полегче станет, и волосы успеют отрасти.

— Иви, я просто должен нарисовать с тебя Осеннего Листа! — загорелся Кайт, увидев девушку в новом обличье. — Только веснушек не хватает, но на картине я их непременно изображу.

Осенний Лист, юный лесной дух-проказник, был героем многих пирольских сказок и легенд.

— А мы и Иволге веснушки нарисуем! — объявила Ари. — Краску приготовлю из того же порошка. Мне матушка хороший рецепт оставила. Она была лицедейкой, — пояснила молодым людям. — Отлично умела внешность менять, знала уйму средств и приемов. И Нетопырям, бывало, помогала. Мы с Илексом благодаря ей и познакомились.

— Зачем Нетопырям какие-то краски и порошки? — удивился Кайт. — Они ж чародеи.

— Чародеи далеко не везде могут пройти незамеченными, — пояснила Ари. — На входе в королевский замок в первую очередь на чары и амулеты проверяют. С помощью волшбы внешность изменить проще и надежнее, но и обнаружить такие хитрости легче.

Иви, оказавшись на следующий день у ворот крепости, подумала, что войти туда трудно любому, а уж выйти, наверное...

Женщинам, что пришли наниматься, приказали встать в ряд, замужним — обнажить головы. Вдоль шеренги двинулся стражник в летах, он, не скрывая удовольствия, разглядывал девиц и молодок да время от времени велел то одной, то другой выступить на шаг. Иви, которая по наущению Нетопыря представлялась замужней, тоже сняла платок.

— Экое солнышко рыженькое! — оживился солдат, взглянув на застенчиво улыбнувшуюся девушку. — Еще и в веснушках, — шутливо прикоснулся к кончику ее носа.

Стражник был немолод, его слова и жест были не столько заигрывающими, сколько добродушно-отеческими, поэтому Иволга не смутилась и не испугалась, а даже обрадовалась. Раз понравилась, ее точно отберут! Но мужчина не приказал ей выступить на шаг, пошел дальше. Девушка совсем упала духом: вот тебе и солнышко! Отправится теперь солнышко домой, лишившись надежды увидеться с Месяцем.

Но получилось наоборот.

— Этих белобрысых оставить во дворе под присмотром, — кивнув на вышедших из шеренги, отдал распоряжение стражник более молодому сослуживцу. — А вы, красавицы, прямиком на кухню, — махнул остальным.

Тут же откуда-то появилась толстая тетка средних лет, которая едва ли не погнала принятых на работу в ворота, сердито огрызаясь на сальные шуточки караульных.

— Приструнил бы своих жеребцов, Имар! — обратилась к солдату, который отбирал светловолосых женщин и, видно, был за старшего. — Они мне половину новеньких распугают.