Начала с мастера Виннергаха, тот развёл руками. Единственное, что сказал — образцы претерпели магические изменения. А то я не догадалась, сама же их размягчала!

А вот зверьком, о котором я вскользь упомянула, заинтересовался. Есть похожий по описанию, чувствует магию и тянется к ней, как кот к сметане. Про кота это уже я сама добавила, конечно, но смысл тот же. У них тут вообще держать домашних животных не очень принято, если от них пользы нет — мяса там, или шерсти, например.

— Так вот, этот зверь — свистуном его называют — бесполезный, но некоторые маги его заводят для престижа, считается, что только сильный маг может его содержать. А вообще-то завести зверька любой может, просто у сильных магов они живут долго, а те, кто пыль в глаза пускают, постоянно новых покупают. А к вам он сам вышел?

— И сам, и не сам. Я заметила движение в траве, а потом печеньем подманила.

— Наверно, магией пользовались?

— Да нет, вроде... разве что печенье ломала, очень чёрствое.

— Вот и хватило. А зверёк симпатичный, но бесполезный.

Никто из моих знакомых магов не смог ничего добавить по поводу притащенных образцов. Только магистр Арвенар попытался что-то вспомнить, даже отправился со мной в библиотеку, в смысле в хранилище свитков. Но так и простоял в раздумье перед ячейками, ни один не вынул. Зато потом огорошил:

— Хорошо бы, конечно, что-то узнать про эти ваши находки до Совета Мудрецов.

— Какого такого совета?

Совет Мудрецов решил перед наступлением месяца бурь пригласить вас выступить и рассказать о своей работе. Меня известили буквально сегодня днём, но уже сообщили о переносе даты. А Вы дату знаете?

Я и насчёт выступления до сих пор не знала.

Да? Странно канцелярия работает. Но, во всяком случае, я с большим интересом вас выслушаю.

Ну, да... — только перед солдафонами выступила... нет, пожалуй, перед офицерами — и вот опять! Никому верить нельзя! С другой стороны... а почему бы и нет? — А вы входите в Совет Мудрецов?

Да, с недавних пор.

Скажите, вот я хочу, чтобы мои исследования стали доступны всем, кому это интересно, и чтобы все могли их повторить, если имеют силу. То есть не хочу ничего утаивать, это возможно?

Конечно.

А как это сделать? Не могу же я бегать за магами и каждому рассказывать, что сделала. У вас есть какой-нибудь свод или хранилище доступных всем знаний?

Хранилище есть, даже два — при Совете Мудрецов и при Королевском дворце. Но доступ туда только по рекомендациям, нельзя же допускать к тайнам мироздания кого попало.

Но почему? Разве члены Совета опасаются конкуренции с кем попало?

Так повелось, так принято.

А возможность доходов для членов Совета играет в этом какую-нибудь роль?

Пожалуй, в какой-то степени — он с интересом посмотрел на меня.

Но ведь если талантливый, но плохо образованный начинающий маг сможет составить конкуренцию магама уважаемым, то он сам, по идее, должен стать членом этого вашего совета? Ведь иначе прогресс остановится, и члены Совета постепенно начнут больше думать о своей должности, а не о своей работе? Деньги, почётная должность, уважение окружающих станут гораздо важнее спора с каким-то выскочкой, да и зачем спорить, если оппонента можно в чём-нибудь обвинить, пуска оправдывается, если сумеет?

Откуда вы знаете? — изумился магистр.

Я ничего не знаю. Это одна из болезней нашего мира, все это сознают, и борются, и борьбе этой нет конца. Но некоторые способы дать талантам возможность работают, и открытость научных результатов — одна из них. А у вас библиотеки для избранных...

И что же, у вас повару или крестьянину дадут в руки древний свиток, который содержит такие сокровения, что без образования и не понять, о чём речь?

Древний свиток и учёному не всякому дадут, а вот его содержание — любому. Конечно, если там нет крамолы против власти или не написано, как уничтожить мир. Это я для примера.

И как же?

Самое простое — вместо редкого свитка дать его изображение. Иногда удобнее переписать его заново, главное, чтобы не исказился смысл. И вместо двух библиотек содержать столько, сколько нужно, куда разрешить свободный доступ.

Изображение? — задумался магистр — а что, это можно... и никакого вреда оригиналу... и можно хоть десяток изготовить... а то бывает и такое, что получат свиток, десять оборотов его изучают, а потом: "Ах! Крысы съели!"... Да, неплохо. Если предложите такое, я поддержу вас.

Да кто я такая, чтобы Мудрецов поучать? Вам вот сказала, теперь моя совесть чиста.

Уверяю вас, выслушают любые предложения. И Его Величество узнает, он всегда читает протоколы Совета, если только там не свара и взаимные обвинения.

Ладно, подумаю об этом. Значит, говорите, до месяца бурь?

Узнать, что за шоколадки такие я принесла, конечно, необходимо, но и привести мысли в порядок тоже не мешает. В Питере сейчас утро среды, вторую рабочую смену я не выдержу. Так что вечер отдыха у нас.

Набрала Цельсию, пригласила посидеть вечером. Можно с дочками, а то нечестно, Яйла мультики смотрела, а племянницы — нет. Смоталась домой, купила земных фруктов и овощей, травы всякой, два разных торта, еле перетащила. Яйла почти целое медовое полено слопала, и хоть бы что, неужели мои племяшки хуже? За час и обернуться успела, и два салата простеньких накрошить; если без преобразований, а просто магическую варку-охлаждение-нарезку использовать, очень даже ничего получается.

Сестра пришла только с младшей, у старшей какие-то сборы, а у Трокка после вчерашней бани мальчишник никак не кончается. Вот Преста и оттянулась за себя и сестру, Цельсия на поглощение торта посматривала косо, но не запрещала. А торт, и перед телевизором — восторг!

Ну и мы поговорили и о делах, и о себе. Тут бы и лёгкого вина неплохо, но кворы вообще без спиртного обходятся, только запах ванили пользуют. Но не при детях же?

Глава 20

Когда отоспалась и перешла в Питер, рабочий день закончился, но тёзка говорила, звонить ей можно когда угодно.

Не успела, Маша меня опередила.

— Здрасьте, у меня всё готово, вы когда посмотреть сможете?

— Можно и сейчас, только в магазин сбегаю, в холодильнике пусто. Вам на дорогу до Гражданки сколько требуется?

— Минут сорок.

— Вот и отлично, я успею. — продиктовала ей адрес, и бегом в Магнит.

Вышла с полными пакетами, и тяжело, и тащить неудобно, пакеты большие, рост у меня... средний, в общем, как ступенька, так либо пакеты по земле шаркают, того и гляди порвутся, либо поднимать приходится. Как лошадь-тяжеловоз, прямо!

Левитацию не использовать, левитировать следует один предмет, а тут накидано всяко разного. Чемодан можно, но кто с чемоданом в Магнит ходит? Или в Дикси, к примеру? Уж лучше старушачью сумку на колёсиках.

И для Академии чемодан нужен, или коробка прочная, чтобы в квартире не сильно мешала. Принтер вот стащить нужно, ещё что-то собиралась, не помню... мороженого, наконец, для девчонок. Вообще многим что-то нужно, письма-то я таскаю туда-сюда, хочешь — не хочешь, а при пересылке глаз за что-то и зацепится. Вероничка с Валентиной от меня всех отшивают, спасибо им, только лекарства раньше просили, а теперь своих целителей полно, давно не обращались.

Камень есть подходящий, для переноски досок использовали, мастер Армиган установит, а я посмотрю, что в этом особенного. И вроде был где-то ещё один... Заряжать-то научилась, и заклинания в камни ловко запечатываю, а вот с особенностями установки провал...

К дому подошла одновременно с тёзкой, вместе и поднялись. Пока распихивала еду по холодильнику и шкафу, Маша в стационарный комп вошла, программку свою прописала, потом объяснила, что к чему.

В общем, нашла она готовую программку, шрифты не векторные, просто картинки. Три кегля подготовила, двенадцать, четырнадцать и шестнадцать. Буквы в двух регистрах вполне нормально разместились, только вторую клаву делать придётся. Не делать, конечно, а кнопки надписывать.

Сделали распечатку на принтере, потом Маша в ноуте новый шрифт прописала, показала, как в другом поставить, у Ольги Дмитриевны. Не так уж сложно, но пришлось подробно записать, из Академии не позвонишь.

Тезка еще деньги брать застеснялась, не сама, дескать, писала, а чужую приспособила. Но взяла, в конце концов.

Потом чай вместе пили, с пирожными. Гостья опять проситься в ведьмы начала, а что я могу? Только узнать при случае.

Утром собралась позвонить математику, которого уговорила на анализ сигналов, но вспомнила, что спит он долго. Или только в выходные? Вроде бы, он где-то и зарплату получает, есть сейчас такие конторы, чтобы сотрудники к обеду приходили?

Пока раздумывала, когда звонить, в смартфоне Андрей Ильич нарисовался.

— Здравствуйте, Андрей Ильич! — вот я какая вежливая!

— Здравствуй. Я так понимаю, если ты в зоне, то значит, в Питере. Ты сегодня к нам собираешься?

— Хотела к математику съездить, да припомнила, что к нему лучше после обеда.

— Неужели так пьёт? Тогда лучше другого поищем.

— Да нет, ночной работник. Вот и не решаюсь звонить, а к вам и Виктору Николаевичу тоже вопрос есть.

— Через час сможешь быть?

— Через полтора.

— Хорошо, давай через полтора. Мы с тобой сначала к начальству сходим, потом побеседуем и, возможно, поймаем твоего Караваева.

— С чего это он вдруг мой? — сразу поймалась я.

— С приказа, Машенька, с приказа номер сто шестьдесят четыре от первого февраля сего года. И не взбрыкивай, как молодая лошадка на каждый чих, он твой руководитель, но очень занят последние дни. И просил за тобой приглядеть.

— Я не нужд... хорошо, приеду. Генерал очень сердится?

— Да вчера вроде не сердился. О более масштабных испытаниях хотел поговорить. Ну и с рапортом каким-то тебя ознакомить, сказал, ты должна знать. А ты знаешь?

— Скорее, догадываюсь — вздохнула я.

Мужчины сплетники будут почище нас, слух обо мне распространился, курсанты пялились поголовно, офицеры — каждый третий. Ещё и вслед оборачивались, я чувствовала. Но не как на женщину, скорее, как на нечто диковинное.

Андрей Ильич тоже что-то почувствовал, забеспокоился.

— Маша, а что они на нас так смотрят? Понимаю, если бы на тебя, красивая молодая женщина, а меня-то за шо? Ты знаешь?

— Догадываюсь. Пообщались с лейтенантом, которого за моё исчезновение посадили, я ему и призналась, как ушла. И ещё — вздохнула — обидели меня в прошлый раз, после доклада, я им велела рапорты написать, на имя генерала. От этих тоже могло пойти.

— Кто обидел? Курсанты? Будет им бег с препятствиями! Ты запомнила, кто?

— Не курсанты, и ничего устраивать не нужно. Я сама разобралась.

— Они живы? — на полном серьёзе спросил куратор.

— Вполне, и работоспособность не пострадала.

Знакомая приёмная, та же секретарша, и снова чего-то боюсь. Прочь! Не пристало ведьме генералов бояться! Вошла с гордо поднятой головой.

— Мария Алексеевна! — встал генерал — рад вас видеть! Садитесь, пожалуйста.

— Здравствуйте.

— Навели вы шороху на прошлой неделе, знал бы, сам пришёл послушать. Неужели правда, известняк на растяжение работает?

— После спецвоздействия.

— А с бумагой что за фокус, прибор у вас появился?

— Прибор бутафорский, для секретности, майор Караваев посоветовал. А с бумагой то же самое, упрочнение. Разорвать трудно, а сломать никто не догадался.

— Вот оно как. Результаты, надо сказать, ошеломительные, хоть и предварительные. Ко мне заходили некоторые из присутствовавших, считают, что ваши исследования необходимо поддержать и развернуть всерьёз. Вы на это как смотрите?

— На поддержать хорошо смотрю, а на всерьёз не знаю. У меня перед Академией обязательства, меньше месяца до сезона бурь осталось.

— Обязательства, это хорошо, конечно. Но мы можем открыть финансирование, привлечь специалистов. Вам звание воинское присвоим, будете всеми благами пользоваться, на пенсию в сорок пять. Денежное довольствие, опять же, и никаких забот. А закончите исследования, защититесь, потом преподавать у нас будете. Как?

— Благодарю за предложение, но не моё это. Тем более, где вы видели ведьму в погонах? Мы сами по себе.

— Ну да, ну да... Я так и думал, в общем, но обязан был предложить. Но вы согласитесь делиться своими результатами с государством? Вы же российская подданная?

— Никаких возражений. И если у майора Караваева прибор получится, только рада буду.

— Какой прибор?

— Так упрочняющий. Пока рано говорить, мы с ним спектр спецсигнала сняли, рассчитываю сегодня расшифровку получить. А Виктор Николаевич надеется, что сумеет его воспроизвести.

— Какой ещё спецсигнал? Ты знаешь? — он посмотрел на куратора.

— Это мы договорились так заклинание называть — пояснила я. — Или спецвоздействие, чтобы потусторонним не отдавало.

— Ясно. А с Караваевым будешь работать, если под него НИР откроем?

— Не возражаю. А может, сразу поможете? — я вытащила из сумки две "шоколадки" из горбатого мостика — это два внешне похожих, но возможно разных вещества. Мне нужно проверить их электрические свойства, все, что можно, и экранирующие от разных излучений, в первую очередь рентгеновского. И хорошо бы узнать, из чего они сделаны. Майор очень занят, а мне правда нужно.

— Андрей? — обозначил вопрос генерал.

— Первый раз слышу. Но если посыл будет от тебя, это сильно облегчит задачу.

— Считай, распоряжение есть. Когда Караваев закончит со своими курсами, собери нас вчетвером, и предложения подготовьте. Если и вы, Мария Алексеевна, что-то предложите, буду рад.

— Ясно! — начал вставать Андрей Ильич, ну и я, глядя на него.

— Сиди-сиди! У нас ещё не всё. — остановил начальник. — Мне тут вчера рапорт поступил, от лейтенанта Евстигнеева, а сегодня ещё три, просят, чтобы я резолюцию наложил. Мария Алексеевна, пояснить можете?

— Могу — я совсем успокоилась, правда на моей стороне. — В прошлый четверг двое офицеров пытались меня оскорбить, не давая пройти и обыграв мой статус соискателя — якобы я ищу спонсора. Трое других наблюдали и не вмешивались, как бы соглашались и с препятствием проходу, и со словами. Одного пришлось уронить, только чтобы пройти. Ну, а потом на всю пятёрку проклятие наложила. Сниму только по вашей просьбе.

— Коротко и ясно, становитесь военным человеком. А что значит — проклятие наложили? Какое? Мы здесь к проклятиям непривычные.

— Импотенции.

— Чего?

— Импотенции. На работоспособность не влияет, наоборот, открываются дополнительные возможности. Петь в церковном хоре.

— Ты что, Маша? — не выдержал Андрей Ильич — ты представляешь, каково это?

— А вы представляете, каково молодой женщине слушать, что она ищет богатого папика? Прилюдно, с массой заинтересованных лиц? От здоровенного мужика, и до физиономии не дотянуться? Я же и сжечь могу, если рассержусь, так что считаю, что проявила редкое для меня самообладание.