А наши гастроли начались в Риме, только в этот раз без всяких ток-шоу, просто четыре концерта в уже знакомом мне зале. Моя известность уже начала работать на меня, аншлаги были даже почти без рекламы. А кроме моего выступления, я с нашей танцевальной группой разучил "лезгинку". Пошили всем чёрные и белые черкески с рядами газырей на груди и бутафорскими кинжалами на поясах, а девчонкам закрытые длинные платья с вуалями, в которых они как лебеди скользили над сценой с платками в руках. С боков сидели двое ребят, которые изображали, что это они лупят по барабанам. А остальные выкаблучивались, как и положено настоящим танцующим джигитам, а когда Михель почти круг проходил по сцене на носочках, а в конце ещё и прыгал с разворотом в воздухе на триста шестьдесят градусов и с приземлением на колени зал просто замирал. На самом деле он бы колени после двух таких танцев разбил бы. Там нужно уметь приземляться вроде бы на колени, но на самом деле колени касаются пола только в самом конце, когда вся энергия уже погашена сводами стоп, но выглядит очень эффектно. Вообще, эти немецкие абреки на сцене, я про себя от смеха покатывался, но эту иронию здесь кроме меня наверно никто бы не понял. Кое-как удалось объяснить, что нужно из нестриженой очины папахи сшить. Представляете как они смотрелись в этих чёрных и белых шапках, больше, чем у английских королевских гвардейцев. Здесь в Европе вообще никто практически не знает ничего про культуру нашего Северного Кавказа, так, что видели только красивые сценические движения. Хотя научить немецких фройляйн шустро семенить ножками под платьями, чтобы при этом ничего больше нигде не колыхалось было очень не простым делом, научить парней скакать, как заправским джигитам было гораздо проще. Но как говорят умные люди, главное результат, а результат вышел очень хороший. Можно только представить, как кусают свои локти танцоры из первого ансамбля, которые из-за своей дурости решили, что ухватили Бога за бороду и остались ни с чем. И практику представления в конце концерта всех танцоров поимённо я сделал обязательной на каждом концерте.
Мои Гоша и Жора в наш стафф влились очень быстро и органично. То, что у меня есть личные телохранители уже ни для кого не было новостью, тем более, что историю с придурком в Триполи помнят все, и то, что у него за кислота была в контейнере тоже ни от кого не скрывали, поэтому к ребятам отнеслись вполне доброжелательно, а они сами вели себя очень скромно и старались никому не создавать лишних проблем. После вполне успешных аншлагов в Риме были выступления в Афинах, в Белграде, в Вене, в Берне, в Варшаве. А в Берлине было целых семь концертов, на которые билетов было не достать уже через три дня продаж. Потом перед Францией был концерт в Брюсселе, концерт в Копенгагене, два концерта в Мадриде, теперь уже не на стадионе, а в хорошем концертном зале, в Лиссабоне и два концерта в Лондоне. Последних я побаивался, и они меня сильно напрягали. Англия — это вещь в себе, жутко консервативная и английская ксенофобия ко всему чужому совсем не секрет. И не нужно думать, что Гитлер сам придумал арийскую националистическую идею, просто он по-немецки прямолинейно об этом откровенно и вслух заявил и сделал её официальной политикой возрождения Германии. На самом деле всё придумали до него в Лондоне, почитайте автора Маугли Редьярда Льюиса Киплинга, что он пишет про бремя белого человека. Просто он не называет вещи прямо и использует округлые формулировки, а по сути его мысли не отличаются от изложенного в "Mein Kampf". Но на удивление оба концерта прошли при полном аншлаге, и зал принимал меня очень хорошо.
А после начался трёхнедельный тур по городам Франции. Может сыграл свою роль выпущенный накануне двойной диск, может популярность ротации моих песен, но концерты шли при полных аншлагах, и публика со всей французской эмоциональностью выплёскивала на меня свою симпатию. И перед Рождеством началась уже знакомая серия концертов в Париже с награждением на большом рождественском галаконцерте, на котором кроме диплома французской музыкальной премии, президент республики вручил мне медаль "кавалера искусств", а не как в прошлый раз нечто непонятное, как у нас говорили про какую-то медаль, что у неё негласное название "На и отвяжись". Потом мне объяснили, что у медали, как и у большинства французских орденов названия "кавалер", "офицер", "коммодор" и "маршал" обозначают по восходящей степени наград, две первые — это медали, две последние — ордена. Звания "Коммодор искусств" удостоены всего два человека за всю историю Франции, а звезду "Маршала искусств" не вручали ещё никогда. Хотя и медаль не гражданке Франции — это уже уникальная ситуация. Здесь же на концерте было торжественно объявлено, что я являюсь бельгийской баронессой и крон-принц Бельгии вручил мне бельгийский орден "За заслуги" и опять попытался поцеловать меня в губы, но я снова увернулся. Он женат, между прочим! Всё это любви ко мне со стороны французского бомонда не добавило, впрочем, на реакцию публики это не повлияло...
А после концертов мы улетели на "Стриже" в Жирону. По времени мы выиграли только полчаса у Валеры с Симоной, которые приехали на поезде, но, увы, на поезде мне ехать не стоило. Закончилось время, когда я мог себе позволить гулять по Парижу с Алей, теперь даже зеркальные очки не спасают... Но в усадьбе было тихо и уютно. Рождество отметили, но ждали нас, чтобы с нами встречать Новый год, на который к нам прилетела Верочка и это был может самый замечательный подарок...
Глава 72
Прошло больше двух лет, почти три года. На дворе стоял конец сентября две тысячи двадцать восьмого года... За эти годы, с одной стороны, произошло довольно много всего, с другой, было очень много однообразной рутины в виде переездов и самых разных концертов. Менялись города, залы, были разные зрители, но, по сути, все они были очень сильно похожи друг на друга и для нас были однообразной и привычной работой, поэтому в первую очередь я расскажу о совершенно других сторонах нашей жизни в прошедшие годы.
Разведка принесла сведения о том, что мажор всё-таки женился на Ю-Чжин, и что бабка Му-Ран слегла сразу, когда узнала о суде в Берлине и моём выступлении, после чего и умерла через несколько дней. Говорят, что все последние дни со слезами умоляла всех даже не смотреть в мою сторону. На "Sea Group Corp." антимонопольным комитетом правительства наложены такие санкции, что они расстались больше, чем с половиной своих капиталов и обязаны разделить корпорацию на несколько частей, при этом им останется кусок с мощностями не больше трети от бывшего размера. Ким Хё-Бин (старшая сестра мажора) вышла замуж за владельца двух отелей в Сеуле и Пусане и оставшийся у неё единственный отель "Golden Palase" бывший головной сети отелей "Sea Group" стал её приданным и перешёл во владение её мужа. Остальные шесть отелей сети вошли в состав имущества в погашение наложенных правительством санкций. Фактически свой головной отель Хё-Бин выкупила на часть своего наследства. Сейчас после скандала при дележе имущества она с семьёй не общается и делами отеля не занимается, родила и полностью занята заботой о ребёнке. То есть, ведёт себя, как примерная корейская жена, для которой новая семья важнее старой. Ким Дон-Вук — отец мажора, перенёс инсульт, постепенно восстанавливается после него, понемногу начал ходить, но у него не работает одна рука и едва ли он вернётся к управлению компанией. Всеми делами компании занимается его старший сын. Мажор вынужден был на этом фоне выйти на работу в руководстве семейной компании. Ю-Чжин — невесту мажора руководство "Hyundai" оштрафовало на такую сумму, что она полностью лишилась своего пакета акций, ещё и её отцу пришлось из средств семьи погашать больше трёх четвертей суммы штрафа. Позиции семьи Ю-Чжин с первой позиций в компании упали практически за пределы десятки и к руководству компании они больше не допущены. От бывшего приданого делавшего Ю-Чжин одной из самых богатых невест Кореи осталось меньше пяти процентов и шансов выйти замуж на фоне разразившегося скандала у неё не было бы, но на её счастье мажора срочно нужно было женить, а после книги про Юн-Ми ни одна уважающая себя семья дочь за него не отдаст. Да и мажор из первого принца Кореи по размерам своего наследства оказался в конце пятого десятка, то есть фактически в самом конце списка тех, кто имеет отношение к богатым семьям страны. В настоящий момент Ю-Чжин беременна и полностью занята непрерывным выяснением отношений с Ин-Хэ, своей свекровью, с которой у неё никак не складываются отношения.
Жена Сан-Хёна — Ли Ын-Джу в результате судебных решений потеряла почти всё состояние, агентство "FAN Entertainment" объявлено банкротом и закрыто. Сама Ын-Джу вместе с сестрой Пак Бон-Су переехала в Америку, где учится её единственная дочь. Группа "Корона", вернее пять её оставшихся участниц, после роспуска агентства ушли в агентство Чо Су-Мана "SM Entertainment", но обе попытки старта в составе нового агентства флопнулись и через три месяца группу распустили. На сцене осталась только Бо-Рам, которая ушла в агентство "JYP Entertainment", в составе которого пытается начать сольную карьеру, но кроме объявления об этом ничего больше так и не произошло, и на сцене её никто не видел. После выхода книги про Юн-Ми красотку Ай-Ю лишили звания "Младшая сестра нации", но, не смотря на обрушившуюся, на неё волну хейта непотопляемая Ай-Ю выплыла. Подозреваю, что не без помощи Чо Су-Мана. Для начала она на могиле Юн-Ми заливаясь слезами почти двадцать минут на коленях молила о прощении на камеры приглашённого телевидения. Фактически она осталась ведущей певицей К-рор, потому, что ни одной близкой ей по уровню в К-рор нет, хотя её позиции пошатнулись очень серьёзно. Все прошедшие годы она ведёт себя очень тихо, но я почти уверен, что Су-Ман что-нибудь придумает или сольёт её окончательно.
Школа Кирин на этом фоне отделалась лёгким испугом, даже директор Хан Сок-Гю остался на своём месте. В музее школы при входе теперь стоит бюст самой знаменитой ученицы школы Пак Юн-Ми сделанный из белого итальянского мрамора студентами скульптурного отделения. Симпатично сделали, я видел на фото. Рядом стенд с большой фотографией Юн-Ми, копией золотого граммофона "Гремми" и ракетой "Хьюго". На стенде перечислены написанные Юн-Ми песни и музыкальные произведения. С другой стороны помещён томик сборника, в котором впервые был напечатан рассказ "Цветы для Элджерона", а рядом две книги на корейском с "Маленьким принцем" и "Волшебником Изумрудного города". К слову, после приезда ко мне мамы я оформил с ней права на перевод и отдал в издательства в печать "Волшебника" на русском, а "Маленького принца" на японском, русском, немецком, английском и французском. Алю попросил нарисовать иллюстрации, я хорошо помню собственные иллюстрации самого Экзюпери и добился их почти точного воспроизведения. Благодаря этим иллюстрациям книга приобрела необходимый для издания объём и какое-то особенное очарование, а мама получила очень не плохие авторские отчисления от издания.
Как я сам воспринял всю эту информацию? В смысле, испытал ли я по поводу многих моментов радость, злорадство или удовольствие? Вот никаких особенных эмоций. Если уж очень сильно придираться, то может лёгкое удовлетворение, что почти всем сёстрам досталось по серьгам. Когда я только оказался в России и все эти персонажи были для меня ещё вполне живыми, и я их воспринимал с той или иной эмоциональной окраской, всё описанное, скорее всего, вызвало бы во мне целый шквал эмоций и даже удовлетворение отомщённого человека. Теперь всё это стало каким-то почти нереальным далёким прошлым, без какого бы то ни было эмоционального фона. Да и чему радоваться или переживать? Меня всё это интересует теперь только с позиций опасности для меня и моих близких от бзыков в их повёрнутых мозгах. И то, что как мажор, так и его нынешняя жена очень сильно просели в деньгах, меня не может не радовать. То есть, простор для манёвра, подкупа и найма против меня кого-либо у них очень серьёзно ограничен. Вот это мне реально нравится. И что, очень хорошо, то, что эти свои реакции я не в состоянии был бы скрыть от такого проницательного и матёрого зубра, как Фридрих, у которого наверняка имеется как допустимый вариант тот факт, что я всё-таки и есть Пак Юн-Ми, не смотря на решение берлинского суда. Ну, не дурак же он, и тоже вполне мог вытащить мою реальную биографию, начиная с моего феерического появления в Екатеринбурге в феврале шестнадцатого года, что вполне укладывается вариант живой Юн-Ми, сумевшей из Кореи перебраться в Россию. На его должности, он просто обязан допускать любые даже самые невероятные версии. Поэтому, в процессе пересказа мне всех полученных сведений он более, чем внимательно следил за моими, и прежде всего именно эмоциональными, реакциями, которые скрывать гораздо труднее, чем вербальные или поведенческие. Так, что мой внутренний пофигизм и почти совершенно индифферентное отношение к подробностям его рассказа должны сыграть в мою пользу и убедить безопасника в правдивости моей версии...
Разведка по просьбе барона Штауфенберга помогла мне вытащить из Кореи маму Дже-Мин. Её сначала официально вывезли в Японию, так, как её официальное обращение на выезд из страны было поддержано американской стороной, препятствий ей никто не чинил. А уже из Японии она прямым рейсом прилетела в Вену, где я её встретил. И дальше мы с ней, Алей и Гошей на "Стриже" вылетели к нам в Жирону, а уже через три часа были в усадьбе, где в честь её приезда все стояли на ушах, как же, сама мама их любимой донны и баронессы! Ещё по дороге я объяснил маме, что теперь у меня есть три сестры, с одной она уже знакома, это Аля, с другой она познакомится на месте, это Нина и третья обязательно приедет в гости, это Вера. Так как они — мои сестры, то значит её дочери, а у Ниночки уже есть две дочки — мои племянницы — её внучки...
Вначале я не знал, что мне делать. Я хотел вытащить своих из Кореи, но не везти к себе, а помочь им устроиться где-нибудь, да хоть в том же Хабаровске в довольно большой корейской общине. Встречаться и общаться с онни, у меня не было совершенно никакого желания. Тупая и при этом очень активная — это слишком опасное сочетание, чтобы такую мину держать рядом с собой. Но судьба всё решила за меня. Когда узнал, что пьяная Сун-Ок попала под машину и её даже до больницы не смогли довезти, я сразу попросил вывезти маму Дже-Мин. К слову, она, как единственная наследница Юн-Ми с помощью Карла ещё и роялти получила за использование продуктов творчества дочери и особенно средства по иску против FAN. Так, что Дже-Мин совсем не бедная женщина. Половину полученных денег она хотела отдать семье дяди Юн-Сока, но моя ненормальная бабушка Ха-Ын устроила скандал и стала требовать себе все деньги. Даже в очень мягком рассказе мамы я понял, что скандал бабка устроила совершенно безобразный. Мне кажется там очень серьёзные проблемы с головой, причём уже давно. Потом мама спокойно решила этот вопрос с Чин-Чжу — женой дяди, которая в отличие от свекрови отлично понимает и здраво оценивает ситуацию, поэтому была искренне благодарна за помощь. Мой двоюродный брат Вон-Ги учится в университете и планирует после его окончания уехать из Кореи, младший ещё учится в школе. Но теперь у них, по крайней мере, есть на что жить, и учёбу племянника мама оплатила полностью. После встречи мы решили перевести Чин-Чжу остальные деньги, и пусть она сама решает, что с ними и как делать, потому, как общаться с ними я не хочу, да и мама не рвётся. Ведь на похороны Сун-Ок из-за стервозной бабки никто из них не пришёл, и этого мама им простить не может. Мы со своей стороны сделали для них гораздо больше, чем возможно, и я считаю, что последнюю волю дяди я выполнил сполна. Маме мы оставили только выплаты по роялти от произведений Юн-Ми, это не много, но пока они ещё поступают вот и будут её личные средства, хотя я и на неё оформил кредитную карточку, как и на остальных с суточным лимитом. А после публикаций переводов сказок отчисления стали весьма значительны. После её приезда в усадьбу начали процедуру смены её гражданства с корейского на немецкое, это заняло целых два месяца из-за того, что в посольстве вдруг сообразили, что мать их национальной героини Юн-Ми уехала из страны. И стали тянуть время и даже дважды приглашали в посольство на беседы, во время которых пытались уговорить маму вернуться в Корею, вот только в присутствии Карла Фишера особенно не развернёшься, да и обида у мамы очень серьёзная. А тезис "Вы травили и убили обеих моих дочерей и вам этого мало?" просто не убиваемый.
