Мои вещи быстро собрали в пару больших пакетов, в один из которых засунули высоченные окобо, наверно чтобы я дома ногу сломал. Выдали инструкцию, чтобы до сна я так и ходил, привыкал, а перед сном аккуратно всё снял и утром даже не пытался надеть, одевать меня станут они сами, что у нас самих правильно не получится. Вот в правоте этого тезиса я был полностью согласен. Больше всего моё преображение в кимоно кажется понравилось Хрюше. До отъёзда в гостиницу, хоть я уже изрядно устал, решил навестить наш стафф и проверить, как они обустроили наше помещение. К ходьбе в гэта я приноровился довольно быстро. Назавтра мне правда японки сделали втык, что я расставляю носки, как ходят в своих туфлях бестолковые гайдзинки, я должен косолапить носками внутрь и семенить, то есть шаги делать как можно короче. В принципе, они правы. Я вспомнил образ идущей японки и понял, что в нём одним из штрихов действительно идёт семенящая косолапая походка. С другой стороны это даже хорошо, такими шажками я в камере буду гораздо дольше перемещаться из точки "А" в точку "Б".
А когда я, в кимоно, на гэтах и в таби, появился в комнате нашего стаффа меня просто никто не признал. Была некоторая растерянность, собака та же, рядом та же Аля, а вместо такой привычной, ну, пусть немного раскосой и скуластой, но совершенно своей девчонки в джинсах и кроссовках появляется ЭТО, на свою девчонку совсем не похожее. Я ещё прикололся, выполнил азиатский поклон со сложенными у груди лапками и прямой спиной и поздоровался по-японски, а потом на том же языке добавил пожелание добрых дел и счастье их семьям. Всё испортила Аля, которая отодвинула меня со своего пути и попросила не издеваться над людьми, причём с интонациями младшей Захаровой из фильма "Обыкновенное чудо", когда она говорит: "Дядь Степан! Помог бы ты, а. Грех ведь смеяться над убогими. Подневольные ведь люди, одной рыбой питаются...", я не выдержал и тупо заржал, так у Али её спич проникновенно получился. Но отсмеявшись, я им всё-таки выписал лёгкий пистон, что они до сих пор не нашли ещё стульев и загромоздили середину комнаты, где нам может тренироваться придётся. Но потом у меня сели батарейки и доносить информацию о наших планах до студийцев отправил Клауса с Вольдемаром. А мы с Алей прыгнули в машину и поехали в гостиницу приходить в себя и кушать. Нет, с обеденным перекусом надо что-то придумывать. Так и до язвы не далеко.
В гостинице меня тоже никто не узнал. Я даже подумал, что мог бы ходить вот так, одевшись японкой. Но потом сообразил, что после того, как покажут фильм. А ещё раньше, когда покажут репортаж, который снимают целыми днями, меня в кимоно только слепоглухонемой не узнает. Хорошо, что хоть в гостиницу за нами не поехали. До ужина погуляли с Хрюшей и даже Мульча с нами пошла, хоть и отряхивала брезгливо лапки от мокрой травы. Я поверх кимоно накинул свою тёплую длинную куртку, поэтому не мёрз, но Аля взяла с собой фотоаппарат и часть прогулки она была в двух куртках и упарилась, а я мёрз и позировал ей, а её фотоаппарат кажется стрекотал без перерывов. Я замёрз и волевым решением прекратил эту фотовакханалию. А Аля до конца прогулки, лиса такая, подмасливалась, что я такая красотка и она просто не простит себе-художнику, если не зафиксирует это невозможное чудо. До самого сна, я честно не разрешал себе даже присесть, вернее я не раз садился, но и это старался сделать по-японски и чтобы не сбить и не измять кимоно. Вечером Аля меня аккуратно раздела и сложила все японские тряпочки, а я потянулся и ощутил материализованную свободу. Нет! Девочки! Не хочу я быть японской женщиной...
А ночью мне почему-то приснился клип Э-ротик с их первым легендарным хитом "Max Don"t Have Sex With Your Ex" ещё восхитительным голосом Лиан Лей. Я вообще, искренне уверен, что половиной успеха проект Э-ротик обязан голосу этой девушки. Потом солистки у них менялись как перчатки, да и солисты тоже, вот только до самого конца века они пели голосом Лиан, а уж дрыгаться под фонограмму и мартышку обучить можно. Шикарный образчик евро-данса и что-то такое вспоминается, жутко популярный в Японии. А в моём сне эта музыка и песня настойчиво звучали на фоне кадров с Курихарой Комакой из нашего фильма, и периодически эти кадры сменялись танцующей под дождём в чёрных плащах группой танцоров. Всю ночь эта музыка, виды и танцоры в самых разных сочетаниях, что я утром встал с буквально опухшей головой. Мне требовалось собраться, первый день всегда важен особенно, что съёмок, что закладки фундамента под будущий канализационный коллектор. Но из головы никак не мог вытряхнуть свой сон. По дороге в аэропорт попытался немного оформить свои мысли. Вообще, если взять и положить холодную мозолистую руку мне на вот это нежное здесь, то... а фигли? Этот эпизод, он ведь практически имеет законченный сюжет, как маленький рассказ или новелла. И не использовать столько потраченной работы на дело, кроме вставленного в фильм Виталия проходного незначительного эпизодика, смыслом которого по сути было макнуть бабника Скворцова в то, что для кого-то семья — это величайшая ценность, и что ради члена семьи можно сознательно выбирать смертельный риск. Так, что я без всякого вреда для фильма и даже с пользой, если указать, что это на материалах эпизода из фильма, вполне могу использовать снятое, и сделать клип, и клип может получиться шикарным. Как там про лимоны? Не пора ли сделать и мне немного лимонада? Вот только песня... ну, не лепится она сюда никак. Конечно, та же Фармер вообще сделала почти своей фишкой красочные сюжетные клипы под свои песни никак не связанные с содержанием сюжета клипа, кроме, может, совпадающего общего настроения. Вот только тут и настроение песни никак с клипом не стыкуются. Это почти как прийти на похороны и камаринскую начать отплясывать. Но ведь какая-то мысль за этим всем была! Не зря же я всю ночь вертелся, как мне Аля утром пожаловалась. Я, правда, отшутился, что у меня наверно глисты завелись...
Так, начнём сначала. Клип. Клип — это вопрос почти решённый. И получить дополнительный результат от усилий стольких людей, это почти благое дело. А вот музыка и песня к этому сюжету — это как заталкивать паровоз в деревянный деревенский нужник. Но ведь приснилась именно эта песня. А есть у меня что-нибудь на эту тему? Как не крутил в голове, ничего особенно не вспоминалось. Ну, не пишут нормальные люди песни про бандитов угоняющих самолёты. Уже в аэропорту чётко осознал, что ближе всего по настроению к картинке две песни-беспокойства, как их сам Высоцкий называл "Парус" и "Спасите наши души". Ну, вторая не совсем в тему, там больше всего в строку "...мы рвёмся к причалам, взаместо торпед...", а ещё настроение песни. Парус подходит больше, но не очень подходит музыка, здесь нужно действительно что-то заводное и ритмичное, хотя и не такое лёгкое как у Э-ротик. И к тому же песни на русском, никто не поймёт и смысл теряется...
Первым делом меня утащили к себе мои японки, но ещё до них меня сумел подкараулить малыш Мико, который радостно повис на мне и я реально испытывая радость и счастье обнимал и целовал его чёрноволосую головку и с удовольствием глядел в его распахнутые чёрные глаза с голубыми белками. Нет, реально белки с голубым отливом, отчего глаза и так не маленькие кажутся ещё больше. От меня отлепили ребёнка и потащили одеваться, а у меня даже слёзы на глаза навернулись. Блин! Что со мной творится? Моя девочка реально от мальчишки млеет, да так, что даже меня колбасит. И что делать я совершенно не знаю...
Сегодня меня одели в рекордно сжатые сроки, уложили волосы и отпустили. И дальше началось шоу. Я это не видел со стороны, но, мне кажется, выглядеть это должно было прикольно. Я в тёплой распахнутой длинной почти до колен красной куртке вроде пуховика и кимоно под ней в гэтах с белыми носочками ношусь маленькой кометой по выделенному нам куску аэродрома, гоняю и строю всех на трёх языках. К обеду, когда полицейские как-то странно слушали мои инструкции, я задумался над их реакцией и понял, что заработался. Ещё бы они не пучили глаза, ведь я им всё объяснял на чистейшем японском. Из группы наших танцоров отобрали пятерых, которые должны играть террористов, их успокоили, что у них будут замотаны тряпками лица, и их никто потом не узнает. Отобрал самых высоких, чтобы на их фоне выглядеть более трогательно и беззащитно. Отправил их вместе с Клаусом в костюмерную и реквизиторскую к телевизионщикам. Объяснил, что он должен одеть злодеев и чтобы у них были автоматы, лучше русские, они выглядят внушительнее и хорошо узнаваемы.
Где-то в промежутке меня отловила Аля и насильно впихнула в меня чашку кофе из автомата и толстый бутер с сыром и салатовым листом. Шедший все дни накануне дождик взял и закончился, и асфальт лётного поля стал высыхать прямо на глазах. Отловил Вольдемара и распорядился, пусть где хочет найдёт поливальные машины, но перед съёмкой вся выделенная нам часть лётного поля должна быть мокрой. Аля удивилась, для чего я придумываю лишние сложности? Пришлось объяснить, что дело даже не в том драматизме, который добавит на экране дождливый фон, а в том, что сейчас дожди идут каждый второй день, не считая первого. А если у нас в одном кадре будет сухой асфальт, а через секунду мокрый и моросящий дождик, над нами даже тараканы на киностудии ржать станут. Так, что проще намочить асфальт, чем сушить его и ждать погоду. Аля прониклась моей мудростью. Ну, так. Не лаптем чай щи то хлебаем...
Потом гонял осветителей, которые устанавливали софиты для подсветки самолётов и лётного поля. Софиты для улицы были явно слабоваты и пришлось снова искать авиаторов и брать у них прожектора. В принципе, при реальном захвате как раз эти прожектора бы и использовали, ведь они ещё и слепят бандитов и мешают наблюдать за окружающей обстановкой. К этому времени, наконец, подъехали мои террористы. Только эти охалмоны натянули чёрные матерчатые маски ещё в телестудии и обвесились муляжами автоматов и пистолетов как новогодние ёлки игрушками. Когда мне, как самому здесь старшему позвонили с въезда в аэропорт и спросили, не к нам ли приехали люди с оружием, я как-то не врубился в сам вопрос и радостно ответил, да, это наши террористы, они самолёт будут захватывать. Ну, я то имел ввиду, что по сценарию во время съёмки. А ребят и так уже на прицеле держали, а после моих слов на одних рефлексах вытряхнули из машины и положили в ряд на асфальт с руками на затылке. Короче, пришлось прыгать в машину и ехать вызволять наших захватчиков самолётов из рук бдительной полиции. Убедились, что вместо оружия у всех не стреляющие муляжи без патронов, а маски им по роли положены. Даже посмеялись и нас отпустили, но отправили с нами двоих аэропортовских охранников, на всякий случай, что можно из оружия и не стрелять, а просто угрожать, поэтому охранники проконтролируют, чтобы ребята с оружием не покидали съёмочную площадку. Здесь выяснилось, что у нас здесь куча народа с настоящим оружием и патронами (это я про полицейских, а что, они со своим штатным оружием и пришли на съёмки), что примчалась тревожная группа и проверяла у всех документы, убеждаясь, что все правда настоящие полицейские и оружие у них табельное и их привлекли к съёмкам в качестве статистов по согласованию с полицейским управлением Мюнхена. Убили на это почти два часа и уже стемнело. Делом занимались только три машины — поливалки, которые старательно как муравьи ездили и поливали асфальт. Ну, не асфальт, а чем там лётное поле покрывают. Счастливые люди, могут независимо от всех заниматься делом и плевать на любые коллизии. Как сказал дядечка из консульства, который привозил Мико, мальчика отпустили только до девяти вечера. И я волевым усилием рявкнул, гаркнул, и мы сняли один проход меня с Мико на руках по трапу, у которого внизу меня встречал Генрих Миллер без оружия и ему я передал бумажку с требованиями бандитов и потом он ведёт меня к зданиям. На этом дубль закончен. Время уже почти девять и я оторвал от себя малыша. Обцеловал его всего и пообещал, что мы с ним завтра снова встретимся. И потом с таким лицом поднимался по трапу, что кажется именно этот дубль потом вошёл в фильм Виталия. Но главное было снять хотя бы один дубль, главное было начать, сдвинуть махину съёмки с нулевой точки...
Как добрались домой, и как меня раздела, и уложила в постель Аля, я уже не помню, потому, что вырубился от усталости прямо в машине. Назавтра сбор всем сразу назначили на шесть вечера, только Вольдемар с Клаусом и их помощники должны были появиться в пять и проконтролировать состояние поля и уточнить готовность всех остальных к съёмкам. И если вы подумали, что мы с Алей и малявками почти до вечера валялись в номере и курили бамбук, то сильно ошибаетесь. Я с самого утра собрал всех наших танцоров и погнал их в нашу комнату, чтобы посмотреть, кого нам набрал Фред. На месте не стал их сразу загонять учить матросский танец, это всё-таки далеко не такое простое танцевальное упражнение, мне просто нужно было посмотреть как они двигаются, и для тренировки как-то почти не задумываясь наиграл на синтезаторе мелодию Э-ротик, которую закольцевал и пустил в записи. Погонял, из семи девчонок, пятеро двигались нормально и старались, а вот две не понравились. Двигаются как-то манерно, учиться не хотят, морды корчат недовольные. На фиг нам такие красные шапочки. У меня ощущение, что их взяли за смазливые мордашки, только мне-то нужны танцовщики, а не мимишные мордочки. Из десяти парней отсеял одного. Его, как я понял, Фред взял, как хорошего степера, да парень неплохо отбивает степ, но при этом угловатый и не может переучиться на другие движения. Этим троим сказал ехать к Фреду и дальше разговаривать с ним. Им ведь, как ни крути нужно оплатить время, что они провели здесь и вообще все бумажные вопросы не ко мне. Вечером я по телефону всё объяснил Фреду, и что я, возможно, придумаю, как из этих съёмок вытянуть нам бесплатно клип. Фред тут же впал в ажитацию, что может ему надо приехать, но я решил, что это не нужно, пусть набором танцоров командует, судя по присланным, там не всё просто идёт.
Пока гонял ребят и девчонок в стиле танцевальных движений евро-данса, в голове стала складываться не только ритмическая картинка, но и расстановка их по площадке. Стал расставлять их, как мне показалось, и мы стали нарабатывать движения. Ещё раз пять переставлял их между собой, пока не получилось что-то приемлемое. До шести часов скакал с ними, показывал движения и шаги, пока не распахнулись двери и с криком "Мама" ко мне не бросился мой обожаемый Мико. К слову, "мама" по-японски звучит почти так же как на русском, только в конце букву "А" японцы словно закругляют, я имею в виду обращение, а если имеется ввиду чья-то мать, то говорят "окае-сан". Занятия прекратились, террористы пошли переодеваться, и меня тоже ждало моё кимоно, ведь с утра я скакал с нашими танцорами в любимых приталенных брючках и сапожках. Теперь при моём одевании присутствовала ещё и Симона, которая поправляла причёску и накладывала грим. И вообще, следила, чтобы мой облик в точности соответствовал вчерашнему, это, к слову, тоже очень не простое умение, которое гримёры специально вырабатывают. А чтобы упростить себе задачу, в первый день съёмок в определённой сцене, специальный фотограф делает несколько фото, которые фиксируют эталонный образец для этой сцены. Вот и сейчас на стене приколота моя фотография во вчерашнем сценическом облике.
