— Сэр. Как?
— С тактом и чуткостью, которыми так славятся стрелки звездоломов. Просто сделай это. Вы двое, идите дальше. — Она снова взяла инициативу в свои руки, подталкивая Цеди и Куэта к себе за спину.
Мари в растерянности заняла свое место позади Капура. — Я думаю, вы давно знаете друг друга, сэр.
Капур повернулся. — Мэйс и я? Сколько вам лет, стрелок?
— Восемнадцать стандартных, сэр.
— Восемнадцать. — Он покачал головой. — Я впервые встретил Мэйса еще до вашего рождения. Я был направлен сюда Комиссией после неудачного первого контакта со Снежинкой.
— Направлен?
— Я был стражем, полицейским. По мере роста экспансии скорость ассимиляции увеличивается, а специалисты становятся редкостью... Мои собственные познания в криминалистике оказались подходящими для этой роли. Моей задачей было понять Снежинку. Задачей Мэйса было ее уничтожить.
Мари понимала возникшую напряженность. Ресурсов всегда не хватало. Ассимиляция, переработка в промышленных масштабах вновь вступивших в контакт инопланетных видов, последовала за ускоряющейся экспансией, которая теперь охватила четверть диска Галактики и достигла больших шаровых скоплений за ее пределами.
И в одном из этих скоплений они нашли Снежинку. Она окружала карликовую звезду, тетраэдр со стороной четырнадцать миллионов километров: колоссальный артефакт, великолепная оправа для древней, поблекшей драгоценной звезды.
Насколько всем было известно, Снежинка была сконструирована для наблюдения, а проще говоря, для сбора данных о том, как Вселенная медленно охлаждается. С момента создания Снежинки тринадцать миллиардов лет пронеслись по вращающемуся лику Галактики.
Ассимиляция — это процесс обработки: контакта, завоевания, поглощения и, при необходимости, уничтожения. Если бы Капур смог определить цели Снежинки и ее создателей, то, возможно, эти цели можно было бы изменить, чтобы они служили целям человечества. Если нет, то Снежинка не имела никакой ценности.
Мари догадалась: — Лейтенант Мэйс доставил вам немало хлопот.
Капур покачал головой. — Мэйс был хорошим офицером. Твердым, умным, амбициозным, жестким. Он знал свою работу и выполнял ее как можно лучше. Я стоял у него на пути, и мне было неудобно. Но я всегда восхищался им за то, каким он был. В конце концов Снежинка устояла перед грубыми нападками Мэйса.
— Как?
— Нас... отбросило в сторону.
Он попытался объяснить, что произошло. Их корабль был поражен пучком лазерных гравитационных волн, пришедших из-за пределов Галактики. Оказалось, что снежные люди, создатели Снежинки, смогли манипулировать чем-то, что люди назвали принципом Маха. Мах, или Марке, это название было почти утрачено во время искоренения кваксами.
Капур сказал: — Вы заключены во вселенной, состоящей из материи. Эта материя притягивает вас с помощью гравитационных полей, но поля окружают вас равномерно; они одинаковы во всех направлениях, изотропны и неподвластны времени. У снеговиков был способ сделать поле... неравномерным.
— Как?
Капур неловко рассмеялся. — Мы все еще не знаем. Я думаю, за тринадцать миллиардов лет можно многому научиться.
— Академиям потребовалось двадцать два года, чтобы понять, как справиться со Снежинкой. Конечно, мы должны справиться с этим. Ее упрямое, вызывающее существование не является прямой угрозой для нас, но это вызов логике нашей идеологии. — Теперь он улыбнулся, вспоминая. — После нашей проваленной миссии мы с Мэйсом переписывались. Я с определенной гордостью следил за карьерой Мэйса. Вам не кажется, что становится жарко?
— Сэр...
— Когда меня направили во вторую атаку на Снежинку, Мэйсу было поручено сопровождать меня. Он дослужился до лейтенанта. Его раздражало, что ему пришлось стать рядовым.
— Сэр. Лейтенант Мэйс мертв.
Капур остановился и вздохнул. — Ах. В конце концов, знакомство со мной принесло ему мало пользы. Как жаль, что все так заканчивается.
Мари осторожно сняла изувеченное тело со спины Капура. Капур не сопротивлялся; он подплыл к стене, проводя пальцами по ее влажной поверхности. Мари стянула накидку с неподвижного тела Мэйса, но она уже истощилась на поддержку его жизни.
Она была удивлена, узнав о дружбе между честным флотским и купологоловым. И когда Капур попытался взять своего друга с собой, хотя было очевидно, что Мэйс не выживет, — а Капур, как их пассажир-академик, был бы вправе потребовать, чтобы остальные взяли его с собой.
Люди всегда удивляли тебя. Особенно те, у кого нет военной подготовки и соответствующей ориентации. Но, с другой стороны, она никогда раньше не встречала купологоловых, по крайней мере, до этой сегодняшней катастрофы.
Она затолкала тело туда, откуда пришли, в темноту. Когда закончила, то вспотела. Возможно, здесь становилось жарче по мере того, как они проникали все глубже в ядро сплайна. — Все готово, сэр. Теперь нам нужно...
В глубине туннеля мелькнула вспышка света. И тут раздался пронзительный животный крик.
Мари оттолкнула Капура с дороги и бросилась вниз по туннелю.
Это был Цеди, толстый рядовой. Он выглядел так, словно ему выстрелили в живот. Накидка, прикрывавшая его толстый живот, обгорела и почернела, отслаиваясь. Куэт прыгал по тесному туннелю, крича, широко раскрыв глаза и бестолково взмахивая руками.
Джарн возилась с одной из запасных накидок. — Помоги мне. — Джарн и Мари вместе завернули в накидку дрожащего Цеди.
И когда Мари подошла ближе, она увидела, что то, что прожгло накидку рядового, прожгло дыру прямо в теле Цеди, обнажив слои плоти и жира. Внутри дыры что-то блестело, влажное и пульсирующее.
Ее вырвало.
— Держи себя в руках, — сказала Джарн дрожащим голосом. — Твоя накидка справится с этим месивом, но запах от него останется навсегда.
Мари с трудом сглотнула и взяла себя в руки. Но ее рука потянулась к ножу, заткнутому за пояс. — В нас кто-то стрелял?
Джарн ответила. — Ничего подобного. Это был сплайн.
— Сплайн?
Капур парил над ними, держась за стену прикосновением кончика пальца. — Вы не заметили, как стало жарко?
Джарн ровным голосом произнесла. — Я помню, что до меня доходили слухи об этом. Это часть их... хм, жизненного цикла. Сплайн погружается в поверхностные слои звезды. Обычно, конечно, сначала они высаживают пассажиров-людей.
Мари спросила: — Мы внутри звезды? Почему?
Джарн пожала плечами. — Чтобы собрать энергию. Чтобы накормить — заправить, что угодно. Откуда мне знать?
— И для очищения, — пробормотал Капур. — Они купаются в звездном веществе. Вероятно, поврежденные внешние слои нашего сплайна уже отслоились, забрав с собой то, что осталось от наших огневых точек.
— А что насчет Цеди?
— Это был солнечный луч, — сказал Джарн. — Каким-то образом сфокусированный.
— Энергетическая ловушка, — сказал Капур. — Способ, с помощью которого сплайн использует тепло звезды, чтобы избавиться от внутренних паразитов. Таких, как мы, — добавил он с холодным юмором.
Джарн сказала: — Что бы это ни было, оно задело бедного парня за живое. И — о, Лета.
Цеди забился в конвульсиях, изо рта у него выступила пена с пятнами крови, конечности дергались, живот влажно пульсировал. Джарн и Мари пытались прижать его к полу, но его бьющееся тело было наполнено невероятной силой.
Все закончилось так же быстро, как и началось. В последнем спазме он обмяк.
Куэт начал пронзительно кричать.
Джарн откинулась назад, тяжело дыша. — Хорошо. Все в порядке. Сними с него накидку, стрелок.
— Мы не можем здесь оставаться, — мягко сказал Капур. — Только не тогда, когда сплайн купается в лучах своей звезды.
— Нет, — сказала Джарн. — Тогда глубже. Пошли.
Но Куэт цеплялся за труп Цеди. Джарн старалась быть терпеливой; в усиливающейся жаре она плыла рядом с рядовым, позволяя ему болтать без умолку. — Мы выросли вместе, — говорил он. — Мы заботились друг о друге в агломерации, в группе. Я был сильнее его и помогал ему в драках. Но он был умен. Он помогал мне учиться. Он заставлял меня смеяться. Я помню, как однажды...
Мари слушала это отстраненно.
Капур пробормотал: — Вы не одобряете семью, стрелок?
— Такой вещи, как семья, не существует.
— Вы выросли в агломерации?
— Флот руководит, — проворчала она. — Наши группы менялись каждые несколько лет в соответствии с правилами Комиссии. Так и должно быть. Не так, как сейчас.
Капур кивнул. — Но дальше от центра правила не всегда соблюдаются. Это масштабная экспансия, стрелок, и ее границы становятся все более размытыми... Человечество самоутверждается. Что плохого в семье?
— Что хорошего "семья" сейчас делает для рядового? Это только вредит ему. Цеди мертв.
— Вы презираете подобную слабость.
— Они жили, в то время как хорошие люди умирали.
— Хорошие люди? Ваши товарищи по оружию. Ваша семья.
— Нет...
— Вы скучаете по ним, стрелок?
— Я скучаю по своему оружию. — По ее звездолому. Это было правдой. Это было то, к чему ее готовили, а не к вязкому плаванию в темноте. Без своего звездолома она чувствовала себя потерянной.
В конце концов, Джарн силой оттащила Куэта от окоченевшего трупа его собрата по группе. Наконец, к огромному облегчению Мари, они двинулись дальше.
Казалось, они шли по извилистому туннелю-трубе часами. По мере того, как полуразумные накидки пытались сконцентрировать свою убывающую энергию на поддержании жизни своих хозяев, их свечение начало тускнеть, и из-за сгущающейся темноты туннель казался еще более тесным.
Наконец они добрались до места, где туннель оканчивался. За ним было помещение, пестрые стены которого терялись из виду, уходя в темноту, куда не доставал тусклый свет их накидок. Джарн привязала леску к крючку, который она воткнула в мясистую стену сплайна, и они с Мари выплыли на открытое пространство.
Их окружали огромные мясистые фигуры. Некоторые из них пульсировали. Жировые вены, или, возможно, нервные стволы, переходили от одной округлой формы к другой. Даже стены были покрыты прожилками: это были слои живой ткани и мышц, питаемые аналогом крови в сплайне.
Мари обнаружила, что шепчет. — Это мозг?
Джарн фыркнула. — У сплайнов нет мозгов в отличие от нас, тар. Даже я это знаю. Системы сплайнов распределены. Полагаю, это делает их более надежными.
— Тогда что это за место?
Джарн вздохнула. — В этом сплайне есть много такого, чего мы не понимаем. — Она махнула рукой. — Возможно, это фабрика. Органическая фабрика.
— Что она производит?
— Кто знает? — пробормотал Капур. Он задержался у стены, переводя невидящий взгляд. — Мы не единственные клиенты сплайнов. Они предоставляют услуги другим видам, возможно, из-за пределов Экспансии, существам, о которых мы, возможно, вообще ничего не знаем. Но не все используют сплайны в качестве военных кораблей. Это совершенно ясно.
— Вряд ли можно считать удовлетворительным, — процедила Джарн сквозь стиснутые зубы, — что мы так слабо контролируем ключевой элемент стратегии Экспансии.
— Вы правы, лейтенант, — сказал Капур. — Логика Третьей экспансии основана на абсолютном превосходстве человечества. Как же тогда мы можем поделиться нашими ключевыми ресурсами, такими как эти сплайны? Но как мы можем контролировать их — не больше, чем мы можем контролировать этого негодяя, в грудной клетке которого мы беспомощно болтаемся?
Мари сказала: — Лейтенант.
Джарн повернулась к ней.
Мари оглянулась на Куэта. Рядовой в одиночестве топтался у входа в туннель, из которого они вышли. Она заставила себя сказать это. — Мы могли бы продвинуться быстрее.
Прежде чем Джарн успела ответить, Капур кивнул. — Если мы избавимся от слабых. Но мы больше не чужие, мы уже через многое прошли вместе. Мари, вы будете той, кто оставит Куэта? И где вы это сделаете? Здесь? Чуть дальше?
Мари, сбитая с толку, не могла выдержать невидящего взгляда Капура.
Джарн схватилась за раненую руку. — Вы несправедливы, академик. Она привыкла так думать. Она выполняет свою работу. Пытается спасти вам жизнь.
— О, я понимаю это, лейтенант. Она — результат тысячелетий методичного ведения войны, искусства, в котором мы, люди, достигли немалых успехов. Она — отточенный механизм высокой точности, дополнение к оружию, которым она так хорошо владела. Но в этой ситуации мы все оказались за пределами наших обычных возможностей. Не так ли, стрелок?
— Это ни к чему нас не приведет, — отрезала Джарн. Она указала на более темный участок в дальнем конце помещения. — Туда. Туда, куда мы направлялись. Там должен быть выход. Нам придется пробираться вдоль стен. Мари, ты поможешь Капуру. Куэт, ты со мной...
Еще несколько долгих часов.
По мере того, как энергия уходила, накидка Мари становилась все более неудобной — туже облегала ее мускулистое тело, натирала подмышки, пах и шею. Бороться с ее эластичностью было утомительно. И, хотя ей и удалось побороть рвоту, накидка в конце концов пропиталась ее собственной кислой вонью.
Тем временем у нее разболелась спина в том месте, где она ударилась о переборку. Рана на голове, наполовину заживленная накидкой, была постоянной, ноющей болью. Непонятные боли распространились по конечностям и шее. Мало того, она была голодна и хотела пить так сильно, как никогда в жизни, не выпив ни глотка воды с момента атаки. Она старалась не думать о том, насколько сильно Куэт задерживал их, о том, что произошло на фабрике. Но больше думать было не о чем.
Она знала об этом синдроме. Она слишком много времени проводила в своих мыслях. А думать всегда было вредно.
Наконец они перешли в другое помещение.
Насколько они могли разглядеть в тусклом свете своих накидок, это было похожее на ангар помещение с нишами и укромными уголками. Отсеки были разделены огромными прозрачными полотнищами из какого-то материала, похожего на мускулы, с жировыми прожилками. А в нишах были подвешены огромные мешки с чем-то похожим на воду: зеленую, мутную воду.
Джарн направилась прямо к одному из мешков, достала нож и вскрыла стенку. В условиях невесомости жидкость выплеснулась прямолинейной струей, слегка пузырясь. Джарн опустила палец в воду и прочитала показания датчика, встроенного в ее скрытое накидкой запястье. Она усмехнулась. — Морская вода. Похожая на земную, соленая морская вода. А это зеленое месиво, я думаю, сине-зеленые водоросли. Мы нашли то, за чем пришли. — Она увеличила разрез. — Каждый из вас возьмет по мешку. Просто заберитесь внутрь и погрузитесь с головой; накидки сами возьмут все, что им нужно. — Она показала им, как прикреплять соски к накидкам, чтобы можно было получать опресненную воду и даже кашицу из водорослей.
Мари помогла Капуру, а затем забралась в свой собственный мешок. Она не потеряла много воды, когда разрезала мешок; поверхностное натяжение удерживало ее в виде больших плавающих шариков, которые она смогла собрать в ладони. Она сложила мешок как одеяло, прижав его к груди. Вода была теплой, и ее накидка, впитывая питательные вещества, начала светиться ярче.
— Сине-зеленые водоросли, — пробормотала она. — Из мира людей.
