— Время для удара по Каркасстауну? — спросил Дрейфус.
— Чуть меньше двух минут.
— Скажите им, что у них есть одна минута, чтобы покинуть этот грузовик любыми доступными способами. Это все, что вы можете для них сделать. — Он сделал паузу. — Это, конечно, предложение.
— Я передаю его по каналу экстренной связи. Том, неужели я веду себя как дура ради горстки душ на этом грузовозе, против всех людей в Каркасстауне? Они могут быть даже нелегальными. Их может даже не быть на самом деле.
— Вы — это вы, — ответил он.
— Так и есть, верно? — Затем, вздохнув от осознания собственной правоты: — Пелл, подготовьте свои боеголовки к повторному сближению по моей команде.
Дрейфус просканировал пространство в поисках третьего грузовоза, определяя его приблизительное местоположение по курсу, на котором находились боеголовки до их отклонения. Как только он определил местоположение, то увеличил изображение, грузовоз четко проявился на его дисплеях, но в сильно уменьшенном ракурсе из-за направления его приближения.
От носителя отделилось пятнышко света. Оно удалилось, затем ускорилось на волне розовой тяги. Ни скафандра, ни единственного выжившего, пытающегося выбраться из воздушного шлюза.
— Спасательная капсула покинула грузовоз, — доложил он.
— Больше никаких контактов, — сказала Омонье. — У них был шанс — будем надеяться, что они им воспользовались. Пелл: Стреляйте обеими.
Третья вспышка произошла пятью секундами позже. На самом деле это были два взрыва, слишком близко друг от друга, чтобы их можно было разделить. Дрейфус подождал, пока его экраны очистятся. Грузовоз исчез, как он и надеялся, но ему пришлось подождать всего несколько секунд, чтобы получить менее обнадеживающие новости.
— Пелл сообщает, что большой фрагмент остался неповрежденным. Теперь нет возможности повторить попытку.
— Он идет на Каркасстаун?
— Прогнозы неясны. Если и не попадет в цель, то будет очень близко к ней.
Дрейфус снова обратил свое внимание на колесо, которое теперь было намного больше, чем когда он осматривал его в последний раз. Вскоре ему нужно было начать снижать скорость, если он хотел пристыковаться к этому объекту. И всего через несколько секунд он узнает, достаточно ли этого уцелевшего фрагмента, чтобы исполнить волю Авроры после того, как провалились ее первые две попытки.
От кольца исходили искры, похожие на то, как бриллиантовый браслет ловит лучи. Это действовала система защиты Каркасстауна от столкновений, которая в конце концов сработала из-за близости осколка. Дрейфус собрался с духом. Импульсы были направлены на осколок, а не на него, но требовалось лишь небольшое невезение, чтобы один из них срикошетил прямо в его корабль. Оружие кольца продолжало стрелять, поддержанное аналогичными установками на втулке и спицах. Это выглядело впечатляюще, но многое зависело от того, насколько хорошо поддерживались, выверялись и координировались эти защитные орудия. Ничто из того, что он видел в беспорядочной архитектуре Каркасстауна, не вселяло в него уверенности.
И все же этого оказалось достаточно. Оружие сработало: их компьютеры-дальномерщики решили, что угроза нейтрализована или что ей суждено пройти мимо без столкновения.
Дрейфус ничего не увидел.
— Сообщаем службе управления транспортом, чтобы она отследила и захватила эти обломки, — объявила Омонье.
— Вы все еще отслеживаете другие грузовозы?
— Да, их больше двадцати. Ни одна из траекторий не изменилась. Это своего рода отсрочка.
— В некотором роде, — повторил Дрейфус.
Дрейфус прокладывал себе путь сквозь медленный, теснящийся поток потенциальных эвакуируемых, заполнивших узкие магистрали центра. Он остановил чиновника и попросил, чтобы его встретил заместитель начальника Кренкель.
— Кренкель не на дежурстве, — сказал взволнованный чиновник. — И если у него есть хоть капля здравого смысла, он сделает все возможное, чтобы покинуть Каркасстаун.
— Скажите ему, что он никуда не уйдет.
Дрейфус прождал десять минут, пока из этого хаоса не появился измотанный Кренкель в наспех надетой служебной мантии, воротник которой был застегнут не на ту застежку.
— В один момент вы говорите мне, что я должен заботиться о своей семье, а в следующий — что я не могу уехать. Вы примете решение?
— Твоя семья должна уехать, — сказал Дрейфус. — Броня поможет, если они еще не договорились. Ты останешься здесь на некоторое время, по крайней мере, до тех пор, пока я снова не поговорю с Мирной Силк. Отведи меня к ней, как можно быстрее.
Кренкель не без некоторого энтузиазма подтолкнул Дрейфуса в примерном направлении. — Что происходило с этими кораблями? Нужно ли нам опасаться их появления?
— У нас будут наготове ответные меры, если к Каркасстауну будут направлены еще корабли.
— Кто бы захотел сделать это с нами? Мы не плохие соседи. У нас нет соседей!
— Это было адресовано Мидасу, а не колесу в целом.
— Слабое утешение!
Они поднялись по спице, затем сели в один из подвесных вагонов, снова двигаясь против потока эвакуации. Однако здесь было тише и не так суматошно. С каждой минутой все больше и больше людей предпочитали оставаться на месте, а не спешить к воздушным шлюзам. На свои рабочие места возвращалось столько же людей, сколько двигалось к спицам и обратно в центр.
— Операция, проводимая через Мидас, вступила в новую фазу, — сказал Дрейфус Кренкелю, когда их вагон двигался по извилистой трубе, опоясывающей Каркасстаун. — Это и послужило причиной нападения. Теперь мы должны прикрыть его навсегда.
— И они прислали... одного вас?
— Время дорого. Угроза Каркасстауну тоже не миновала — вам нужно убедиться, что эвакуация продолжается.
Кренкель поморщился. — Моим хозяевам это не понравится.
— Им еще меньше понравится быть мертвыми. — Дрейфус добавил настойчивости в свой голос. — Это важно, Кренкель. Скорее всего, все станет намного хуже, прежде чем станет лучше.
— Я посмотрю, что можно сделать.
Кренкель наклонился к микрофону, вшитому в его мантию, и начал все более оживленную беседу с одним из своих начальников. Дрейфус откинулся на спинку сиденья, довольный тем, что этот человек делает все возможное. Не было смысла запугивать измученного чиновника, особенно когда он был его единственным полезным рычагом воздействия. Дрейфус осознавал противоречивость интересов выгоды и общественной безопасности, не нуждаясь в их одобрении.
Кренкель замолчал, прикрыв микрофон ладонью. — Они спрашивают, в чем проблема, если к нам больше не направляется ни один из этих кораблей.
Дрейфус придумал полезную полуправду. — Скажи им, что у Брони есть маркеры угрозы для ряда других объектов, которые перемещаются по этому сектору.
— Может, мне просто упомянуть Абакус?
— Нет, пока не упоминай Абакус. Я хочу организованного исхода, а не панического бегства.
Кренкель тяжело кивнул. — Признаки угрозы... объекты, вызывающие беспокойство.
— Только это.
Кренкель возобновил свои мольбы. Примерно через минуту он замолчал, настороженно выжидая. Из множества динамиков, расположенных вдоль их маршрута, раздалось тихое блеяние. Прозвучало с десяток блеяний, затем записанный голос объявил, что действует режим эвакуации двойного оранжевого уровня. Блеяние возобновилось.
— Я просил красный, но двойной оранжевый почти так же хорош, — сказал Кренкель. — Это не убедит всех, но должно способствовать массовому исходу.
— Ты молодец, — сказал Дрейфус, понимая, что они приближаются к Мидас Аналитикс. — Теперь я хочу, чтобы ты пошел и сделал все, что в твоих силах, для своей семьи.
— Что насчет Мирны Силк?
— Я разберусь с ней. Она больше не твоя забота.
— Вы меня недооцениваете, — сказал Кренкель, когда вагон, покачиваясь, остановился. — Если эти люди обманули мой офис, то я принимаю это близко к сердцу. Я бы хотел, чтобы правосудие восторжествовало.
Дрейфус улыбнулся, впечатленный решимостью этого человека. — Хорошо, Кренкель. Но с этого момента все может стать сложнее. Ты должен быть готов к этому.
Кренкель приложил немало усилий, чтобы скрыть дрожь в голосе. — Я готов.
— Хорошо.
Пока еще звучал приказ об эвакуации, они шли по длинному коридору, ведущему в приемную Мидаса, мимо хвастливых рисунков и соблазнительных рекламных слоганов.
Мирна Силк уже ждала его в приемной в своем желтом платье, стоя рядом со стойкой регистрации, скрестив руки на груди и упершись каблуками в пол.
— Прежде чем вы спросите, мои сотрудники получили указание проигнорировать это последнее предупреждение об эвакуации. Я вижу в этом то, чем оно является: неуклюжую попытку подорвать законные деловые операции Мидас Аналитикс. — Она бросила на Кренкеля взгляд, полный осуждения. — Это Дрейфус вынудил вас отдать приказ, заместитель начальника? Я знаю, что вы довольно мелкая сошка, но все же думала, что у вас достаточно твердости духа, чтобы противостоять вмешательству Брони.
— Уверяю вас, угроза Каркасстауну очень реальна, — ответил Дрейфус.
— Эти корабли пришли и ушли. Казалось, вы справились с ними достойно, так почему же вы снова заставили всех паниковать понапрасну? Вам следовало бы быть где-нибудь в Сверкающем Поясе и выполнять настоящую полицейскую работу.
— А, старая поговорка типа "неужели у тебя нет дел поважнее", — сказал Дрейфус, нежно улыбаясь. — Знаете, Мирна, в истории нет ни одного полицейского, который бы этого не слышал.
— Но это не значит, что это не разумный совет.
— Позвольте мне рассказать вам об истинной цели этих отклонившихся кораблей, — мягко ответил Дрейфус. — Они были направлены на Абакус в попытке уничтожить его до того, как он нанесет непоправимый ущерб. Лицо, управлявшее этими кораблями, не заботилось о сопутствующем ущербе, о тысячах людей, включая вас, которым пришлось бы погибнуть в то же время. Вы были несущественны. — Он держал свою ищейку в кобуре, но позволил своей руке лежать на ней. — Я здесь, чтобы достичь той же цели, но разница между мной в том, что я забочусь о том, кто пострадает. Эту машину нужно отключить. Единственный оставшийся вопрос в том, достаточно ли вы умны, чтобы помочь мне в этом, или совершите ошибку, встав у меня на пути. Что же это будет, Мирна?
— Вы заблуждаетесь, Дрейфус. Если наши соперники были настолько наглыми, что начали атаку, почему я должна желать закончить за них их работу?
— Это были не ваши соперники.
Она перевела взгляд на другого мужчину. — Что вы знаете об этом, Кренкель? Вы должны занять определенную позицию. У вас есть контрактное обязательство защищать нас от необоснованного вмешательства.
— Я всего лишь винтик, — ответил Кренкель, протягивая ладони.
Она снова набросилась на Дрейфуса. — Что вас так напугало? Что наши методы прогнозирования превосходят ваши собственные?
— Вас привлекли в качестве дымовой завесы, — сказал ей Дрейфус. — Вы идеально подходите для этой работы, потому что верите, что то, чем вы занимаетесь, честно и законно. Боюсь, что вы не можете быть более неправы в этом вопросе.
Она окатила свой ответ презрением.
— Я понятия не имею, о чем вы говорите.
Дрейфус пожал плечами. — Приведите ко мне Салазара.
— Вы не можете приказывать мне что-либо делать, пока не объясните, почему все это имеет значение для Брони. — Ее поза стала более уверенной, челюсть вызывающе приподнялась. — Вы не полицейский, а просто прославленный контролер голосов в форме и поклонник хлыста.
Дрейфус холодно ответил: — Вам нужно начать воспринимать меня всерьез, мисс Силк. Вас разыграли, и Салазар — один из актеров, играющих для вас. Он занимается чем-то, о чем вы не знаете, чем-то, что подвергает вас реальному и немедленному риску смерти. — Дрейфус изучал ее лицо, отыскивая слабое место, над которым он мог бы поработать, трещину в ее броне. — Вы были отличным прикрытием, Мирна. Не сомневаюсь, что ваши рекомендации безупречны. Но даже вы, должно быть, подумали, что это большая удача — возглавить этот проект как раз в тот момент, когда он находится на пороге создания такого чуда, которое изменит мир, как Абакус. Есть причина, по которой никто не слышал о Мидас Аналитикс, пока за вами не началась охота: их не существовало. Все это — дым и зеркала. Вы — часть маскировки, призванной придать всей операции правдоподобный вид. — Он не сводил с нее пристального взгляда. — Это обман, и в глубине души вы это знаете. Вам пришлось бороться и ломать себе голову, чтобы подняться по служебной лестнице. Все, что у вас есть, было заработано тяжелым путем, благодаря таланту и решимости. Кроме этого. Это было преподнесено вам на блюдечке, и никто никогда раньше не давал вам ничего бесплатно. — Он кивнул, подтверждая свою мысль. — Вы же знаете, что что-то не так.
Часть упрямства покинула ее, ровно настолько, чтобы Дрейфус понял, что он движется в правильном направлении. — Вы думаете, что знаете обо мне все?
— Это моя работа — знать. Я ознакомился с вашей биографией, понял, от каких тяжелых ударов вы оправились. Смерти ваших родителей, учреждения, которые не знали, что с вами делать. То великолепие, которое вы обнаружили в себе: способность разбираться в рынках, как большинство из нас разбирается в дыхании. Вы хороши, Мирна, очень хороши. Но вы также достаточно реалистичны, чтобы понять, когда кто-то другой дергает вас за ниточки.
— Мне сказали... — Она заколебалась. — Те, кто поддерживал Мидас, убедили меня в необходимости соблюдения секретности в том, что я работаю на очень высоком уровне. В моих интересах никогда не было подвергать сомнению работу, выполняемую на много уровней ниже моей собственной. Я просто... предположила. — Она замолчала, и трещина между ее словами расширилась. Она, казалось, ушла в себя, но затем попыталась вернуть хоть какое-то подобие прежнего самообладания. — Хорошо. Вы сказали, что я оппортунистка. Все, что это значит для меня, — это то, что у меня хватило здравого смысла понять, когда ветер меняется. В какие неприятности я вляпалась?
— На удивление мало, если вы будете полностью сотрудничать. Вы совершили в жизни очень мало ошибок, Мирна. Не начинайте повторять их сейчас.
— Послушайте этого человека, — убеждал Кренкель. — До сих пор мы хорошо работали вместе, Мирна. Я верю, что Дрейфус говорит здраво, и полагаю, вам стоит прислушаться к его совету.
Силк провела краткую мысленную оценку, затем повернулась к администратору. — Плоссел, не могли бы вы попросить доктора Салазара присоединиться ко мне в приемной?
— Спасибо, — сказал Дрейфус.
Пока они ждали, Силк спросила: — Чего я не знаю? Я сама провела комплексную проверку Мидас Аналитикс, прежде чем согласиться на эту должность. Я не увидела ничего, что могло бы меня заинтересовать. Наши методы инновационны, и мы знаем, что превзошли наших конкурентов благодаря успеху в прогнозировании, который мы продемонстрировали до сих пор. Это не повод пытаться убить нас всех!
— Дело не в прогнозировании рынка, — сообщил ей Дрейфус.
— Что тогда?
— Абакус — это тюрьма, предназначенная для содержания мощного искусственного интеллекта-нарушителя. Даже двух, если все сработало бы так, как задумано, чего не произойдет. Получится, что один из этих разумов, которые в настоящее время уравновешивают друг друга, останется неконтролируемым и сможет свободно перемещаться по нашим сетям, делая с нами все, что ему заблагорассудится.
