Тонкое обоняние уловило крепкий запах тины, тухлых овощей и крепкого щелочного мыла, что продирало не только пятна на одежде, но и кожу на руках прачек. Такой гадости уважающая себя травница, что имела опыт в составлении косметических средств, в своём флигеле терпеть не намеревалась! Алеандр сурово подняла голову, собираясь отчитать за такое попустительство кого-нибудь и замела: над телом безмятежно спящей в обнимку со своим драгоценным (в прямом смысле слова) рюкзаком нависал неизвестный субъект и тянул свои грязные лапы к трепетной женской груди совсем нетрепетно выглядывающей в разорванный ворот рубашки. Эл смело бросилась на обидчика, но тот вместо того чтобы убежать, попытался увернуться, не слишком ловко опираясь на другое колено. И они сцепились! Даже не сцепились, сплелись, как прутья в корзине, когда ту роняют из гоночной ступы на россыпь камней и ещё прыгают сверку.
— Пусти, извращенец! — пищала полузадушенная девушка, пытаясь вывернуть лицо из-под чужой грязной рубашки.
— Сама такая! Не я тебя за зад мацаю! — возмущался скрюченный на земле парень.
— Да было бы за что мацать! — не осталась в долгу травница; рука оказавшаяся зажатой между чужих бёдер уже начинала неметь.
— Вот и не...
— Убью обоих! — яростно зарычали снизу, голосом духовника.
Голос хоть и принадлежал миловидной блондинке, пугал почище урчания желудка у разозлённой нежити: столько в нём было эмоций и не завуалированных обещаний. Травница попыталась тут же ретироваться с раздавленной подруги, но лишь ещё больше запуталась. Коварный тать, напротив, подался вперёд, с любопытством разглядывая перекошенную от гнева и тяжести физиономию духовника со светящимися от резкого пробуждения глазами.
— Ух ты! Они так всегда светятся или после того, как по голове стукнут? — вполне искренне восхитился парень, только что пальцем в глаз не потыкал, аки руки были заняты.
— В посмертии узнаешь, — зашипела духовник, подавляя желание немедленно впиться зубами в давящую на шею голень исключительно из природной брезгливости.
— Убрись, ирод! — заорала позабытая меж тем травница, чувствуя, как зажатая рука вот-вот станет рукой сломанной, и что было сил рванулась на спасительную свободу, не жалея челюстей своих.
С надрывным треском дешёвой материи клубок наконец-то распался, явив миру встрепанную и порядком помятую Валент, что сразу же принялась баюкать покалеченную руку, и давешнего вора в разорванной практически надвое рубашке. При дневном свете паренёк выглядел всё же немного приятнее, чем показался во время ночных подвигов. Старая, покрытая пятнами и заплатками рубашка была чистой, но выглядела так, будто сняли её с очень опрятного пугала или очень бедного путника, настолько обвисала на плечах и боках, хоть и была жутко коротка в рукавах. Штаны были всё-таки новее, хотя тоже могли похвастаться парочкой искусно заделанных заплат. Они сидели куда приличнее рубахи, пусть и не прикрывали крепких бледных лодыжек. Несмотря на свою ветхость, одежда была чистой, что как-то реабилитировало оборванца в девичьих глазах. Отмылся и сам вор, на проверку оказавшийся бледным, даже весьма болезненным пареньком со светлыми прямыми волосами и такими же бровями и ресницами. И если волосы Яританны имели сероватый оттенок, кажущийся русым, то странная шевелюра юного проходимца на солнце загоралась золотом, становясь бледно рыжей, подобно отварной морковке (заметила про себя Алеандр, не слишком жалующая себе подобных).
— Рыжий, как белка, — не найдя более умного и уместного комментария, брякнула первое пришедшее на ум Эл.
— На себя посмотри, свёкла кормовая, — угрюмо сощурился вор и поджал губы.
Первое получилось у него очень просто, поскольку распухшие от знакомства с осами веки оставляли лишь узкие щели, не позволявшие даже цвет глаз разглядеть. Второе оказалось проблематичнее, поскольку нижняя губа так же не избежала близкого общения с насекомыми и теперь бесформенной колбасой лежала на подбородке. Нос тоже распух, но, как догадалась травница по ярко-синим кругам вокруг глаз, по другой причине. При всей своей нелепости парень пытался сохранять достоянный вид, насмешливо задирая узкий подбородок.
— Эка тебя угораздило, болезный, — при виде потенциального пациента в девушке взыграла жалость, и она неосознанно потянулась к опухшему лицу юноши проверить степень воспаления. — Почему не смог с пчёлами помириться?
— Помиришься тут с ними, ага, — смягчился в ответ юноша, хоть от прикосновения и увернулся. — Когда сидишь по уши в речке, а эта ватага над головой носится, только о примирении и думаешь!
— А это? — Алеандр удалось ухватить-таки парня за подбородок и назидательно ткнуть в расцвеченный нос. — Тоже примирение? Или, может быть, это? — девушка потрясла в воздухе неловко перебинтованной кистью воришки. — Может, мне ещё следы примирения на тебе поискать? Знаешь, прежде чем лезть в драку, нужно хотя бы научиться драться!
— А как же практика? — попытался выкрутиться из её захвата смертник, даже не подозревая, как страшна бывает миленькая невинная девица в припадке всеобщего излечения.
— Практика, — от этого слова травница так плотоядно осклабилась, что парень стал что-то понимать и попытался улизнуть, — да, без практики нам никак. Сначала нужно сделать пару примочек для снятия анафилактической реакции, потом несколько компрессов от отёков и замечательная мазь против синяков. Тебе как, нос вправлять или так походишь? Ты так дохленьким выглядишь, а со сломанным носом, глядишь, сразу омужественнишься весь. О точно! Я тебе одну настоечку сварганю для поднятия тонуса!
— Какого тонуса? — испуганно прохрипел парень.
— Мышечного, — мягким тоном, как для умалишенного, разъяснила девушка и, не выпуская его подбородка из рук, полезла на раскопки в сумку. — Знаешь, у тебя очень сухая кожа, я бы сказала, даже проблемная. Это всё от возрастной перестройки организма! Где-то здесь у меня завалялась баночка с та-а-а-акой чумной мазью! Я сейчас...
Их триумфальное движение к победе над всеми болячками грубо прервали палкой, упёршейся в захваченного в плен вора. На другом её конце стояла припухшая со сна, но очень решительная Танка, героически прикрывая своим телом баулы с награбленным добром. Выражение её бледного лица свидетельствовало о том, что если не зарубить, то затыкать насмерть непрошенного очевидца будет чародейке раз плюнуть. Вор с таким изумлением уставился на сие оружие, что, казалось, даже его заплывшие глаза округлились.
— Что ты здесь делаешь? — максимально грозно спросила духовник и для острастки дважды тыкнула в него палкой.
— Убивать пришёл, — съехидничал молодой человек, хоть говорить, когда тебя держат за подбородок и очень неудобно. — Проходил мимо, дай, думаю, убью напоследок, чего бесхозные валяются.
Чаронит шутки не оценила, даже не улыбнулась, только сильнее вдавила в щуплую грудь палку. Девушка именно это и подозревала, понимая, что делёж добычи неизбежен и тут с ними никто церемонится не станет. В этот раз на её сторону встала и Валент:
— Ага! А Танку за грудь от избытка добродетели лапал?
Духовник издала непередаваемый звук, палка в её руках дрогнула, едва не продавив кадык обвиняемого.
— Нет, блин! Эстетики захотелось! — юноша грубо высвободил голову из захвата и оттолкнул палку, нисколько не заботясь о последствиях.
А зря...
Яританна Чаронит, истово мечтавшая в своё время стать настоящим Мастером-Боя, возможно и не была особо талантлива во владении холодным оружием. А если начистоту, то её навыки настолько бросались в глаза и поражали, что жертвами мог стать любой в радиусе трёх метров вне зависимости от своих намерений и возможностей. Этим девушка была просто незаменима в плане диверсий, но совершенно неприменима в нормальном бою, где, кроме противников, есть существа не подлежащие уничтожению. Впрочем, за те пару месяцев, что маленькая Танка пыталась освоить мастерство мечника, бегая по дому с отцовским арсеналом и тщательно повторяя все стойки и выпады, смертью храбрых пали лишь две табуретки, подушка, соседские лавка, пододеяльник и курица. После долгой и мучительной агонии последней Аурелий Чаронит под страхом порки запретил любимому чаду приближаться к оружию и ещё долго пытался вытащить из стены сарая трофейную саблю. Враги же таких подробностей не знали и потому трепетали от одного вида. В основном от смеха, ибо фигуристая блондинка с мечом — это зрелище выдающееся, но сама Танка предпочитала думать, что от страха перед мастерством делать грозное выражение лица.
Когда же подлое ворьё не устрашилось подобающим образом, позволив себе пренебречь угрозой, девушка, тоже не особенно присматриваясь к сопернику, просто долбанула этой самой палкой наглеца вдоль хребта. Не ожидавший такой подлянки парень просто не додумался уклониться, а чародейка, предполагавшая попытку бегства жертвы, не стала смягчать удара. В итоге, гниловатая палка с надрывом прыснула сырой щепой, а немощное воровское тело просто рухнуло вперёд лицом на так удобно расположившуюся травницу.
— Ну, вот зачем ты так? — с упрёком уставилась на подругу Алеандр, в прочем удобное для лечения тело сграбастала с излишним энтузиазмом и уже размещала на коленях рыжеватую макушку. — Совсем не умеешь с мужчинами обращаться, вот они у тебя долго и не живут. Посмотри, как бедолагу вырубила, а ведь он и так с признаками явного истощения.
— А ничего, что этот бедолага нас прирезать хотел и себе всё добро захапать? — моментально напустилась на неё Танка, перестав медитировать на обломанную палку.
— А чем бы он прирезал? Пальцами? Ты тут нож где-нибудь видишь? Я нет. Ну, вот что за манера сразу бить, а потом разбираться! — осторожно убрав с лица юноши рваную чёлку, травница уже более мягким практически воркующим тоном обратилась к страдальцу. — Ты как, пришибленный?
— Изыди, — вяло отмахнулся от неё юноша.
Танка удостоилась ещё одного укоризненного взгляда, а вора заочно перевели в разряд мучеников за веру. Перевели, перевернули и очень аккуратно разложили на траве, попутно диагностируя на предмет различных мелких болячек.
— Ничего-ничего, я тебя вылечу! Я и не таких вылечивала. Подкормим, расчешем, глистов выведем, и на человека сразу станешь похожь. Вот увидишь. Ох-ох-оюшки, чем ты только можешь сейчас увидеть, так раздуло. Это ничего, это даже хорошо! У некоторых аллергия в удушье выливается, тут уже верный способ почить долго и качественно. Тебя, кстати, как зовут-то?
— Виль... — умирающим голосом прохрипел болящий, настолько несчастно и жалостливо, что Танка сразу же заподозрила здоровую симуляцию.
— Вилёк? Вилий? Можно я буду звать тебя просто Вилькой? Так вот, Вилька... — приободрилась сговорчивостью пациента Эл, но тут же была перебита подругой.
— Чего припёрся? — Танка стала в грозную позу, даже подбоченилась для полноты картины. — Если добычу делить, то сразу говори, сколько, и проваливай, пока не залечили. И учти, вздумаешь, сдать кому, мы же тоже подельников имеем, нас и отмазать могут, а вот кто тебя от того света отмажет, это ещё вопрос.
— Ишь ты какая смелая, — ехидно ухмыльнулся паренёк, разом выходя из образа, — а твои подельники знают, кого ты вчерася ограбить изволила, медвежатница-рецидивистка?
— Древний склеп, где сокровища Крива? — с надеждой предположила травница, но ещё до того, как удостоилась осуждающих взглядов этих двоих, поняла, что сморозила глупость и заткнулась, на всякий случай, обидевшись на всех за замалчивание информации.
— А замаскированное хранилище для утаивания налогов нашего дорогого градоправителя не желаешь?
— Ух ты ж... ё-ё-ё... — Валент ошарашенно уставилась на глумливо лыбящегося вора. — А ты сам-то что там делал?
— А я мимо проходил. Вижу кто-то в замке старого графского склепа копается, дай думаю зайду, проверю...
— Ну вот и мы мимо проходили. А ты лежи здесь, мил человек, отдыхай, пока возможность есть, — быстро разобравшаяся в ситуации, а, может, просто привычная в ожидании мерзостей со стороны судьбы, Танка, пыхтя от надуги, взгромоздила себе на плечи здорово раздувшийся и потяжелевший рюкзак.
— Не-а, — с какой-то неуловимо мерзкой, полной злобной радости интонацией протянул Виль, продолжая улыбаться. — Не прокатит. Там на точках слежения ауру выхватывает. И догадайтесь, чьи слепки по картатеке найти смогут, госпожи чародейки?
— А тебя, зачит, и не найдут? — сощурилась в ответ духовник, не до конца веря, в вопиющую несправидливость Вселенной.
— Не-а, мы же люди простые, нас никто не отслеживает, да на учёт не берёт, пока разок не попались, так что, что был — что не был...
Алеандр только усилием воли и напоминанием о Мельфисдорском проклятии удалось не скинуть голову этого самодавольного молодчика с колен, пару раз совершенно случайно пришибив об камень для надёжности.
— А появление здесь у тебя вызванно исключительно человеколюбием и непреодолимой тягой к мимохождению? — Танка попыталась скопировать его мерзкую ухмылку, но породия оказалась жалкой и неубедительной.
— Да он от своих же и прячется, — логично предположила Эл. — Небось, без добра, возвращаться страшно, или они сами на него наводку бросили исключительно из непереносимости характера. Ты только глянь на эту паскудную рожу, даже мне пришибить хочется, что уж про всякое ворьё говорить. Тут же профессионализм на лицо.
— Но-но! — непритворно обиделся за состояние собственного лика юный вор. — Я честный подмастерье! Между прочим, будущий ювелир и попрошу прекратить грязные инсенуации в мой адрес! Это произвол со стороны чародеев и принижение простого люда! Я буду жаловаться! По вашему, если человек лишён простейших материальных ценностей, то он неприменно переходит на теневую сторону? Да что же засилие чародеев сделало с такими простыми, общечеловеческими ценностями, как уважение, доверие и милосердие? С каких это пор обездоленный признаётся низшим, только за то, что не может позволить себе приличную одежду? Триликий, куда смотрят жрецы твои? Куда...
— Клоун! — не выдержала издевательств над весьма почитаемой и лилиемой в глубине души верой Алеандр и раздражённо спихнула с колен болезного, далеко впрочем, не отходя (видать, надеялась на сотрясение).
— А чего она у тебя такая злая, а? — как ни в чём не бывало поинтересовался Виль, даже не думая подниматься. — С самого утра на людей кидается?
Чаронит только тяжело вздохнула, стараясь вложить в этот вздох всю скорбь мира, и, развернувшись, пошла в лес, подволакивая за собой баул из скатерти. Привычная к причудам подружки Алеандр тоже печально вздохнула, сожалея об утраченной возможности приобрести нового пациента, и, захватив свои сумки, поплелась следом. Не то, чтобы она настолько ценила злато, просто оставлять с сокровищами один на один маниакально экономную и подозрительную Яританну не хотелось. Вдруг ещё закопает от греха подальше? А ведь половина добычи была ею чесно награбленна в неравном бою со Стражем!
— Эй!?! — возмущённо завопил всеми оставленный ворюга и бросился вслед за чинно удаляющимися в лес девушками, подбирая на бегу свой тощий потрёпанный узелок. — Вы куда собрались? Вы что совсем полуумные!?! Я говорю, тут у градоначальника сигналка сработала, когда мы обратно выползали, он уже на ушах, наверно бегает, сейчас вышлет зачистку из теневых, чтоб князя не тревожить, и нам придёт большой и жирный каюк!?! Вы хоть меня слышите, лахудры?
