Твой плен

Сафира обнаружила прямо в воде несколько валунов, похоже, давно используемых для отдыха, подплыла, устраиваясь поудобнее в отшлифованных складках. Тело с наслаждением отдыхало, действительно словно исцеляясь. Тем неожиданнее прозвучал с другой стороны ненавистный голос:

— ... как дурак, хочешь же девку — так поимей, она не против. И не смотри, что...

— Я разве спрашивал совета? — ироничный бархатистый отклик, Сафира как наяву представила приподнятую бровь. — По-моему, даже с собой не звал.

Девушка притихла, испытывая смесь ужаса и в то же время желания послушать. Боясь привлечь внимание неожиданным всплеском. Приложила руку к тёплому, разогретому за день камню.

— Да ты никогда не спрашивал — ни совета, ни разрешения. Жаль, твоя фитарель уже не у меня.

— А мне не жаль, веришь? — голос воина оказался непривычно мрачным — Сафира могла только предположить, какие воспоминания навевают Лунару эти слова.

— Подумаешь, пару раз показал тебе, кто главный. Неужели под девкой лучше? Больше нравится?

Сафира с замиранием ожидала ответа, в глубине души зная, что Лунар промолчит. Когда пауза затянулась, Кадим снова нарушил её:

— Хотя, лиарка, конечно, не лучший вариант, тут я тебя понимаю...

— Плыви обратно, а? — Сафира не узнала голос, словно воин с трудом сдерживался — только вот от чего, она так и не поняла.

— Зато твоя фифа очень даже, или лиарка и тебе запретила? — как ни в чём не бывало ухмыльнулся мараг.

— А ты больше ни о чём и думать не можешь?

— Это ты не можешь. Считаешь, никто не видит, как на неё пялишься?

— Не твоё дело.

— Было бы ради чего, уже и не девка-то давно, хотеть там нечего. Местами аппетитная, конечно. Поиметь и забыть. Все наши прошлись, только ты не успел...

Сафира услышала удар, всплеск, поймала себя на сжатых кулаках. Мучительно захотелось приказать Лунару утопить марага — еле сдержалась.

— Чего ты! — отплёвываясь, возмутился Кадим. — Я же наоборот, стараюсь, чтоб ты успокоился, забил. Вот так бабы и губят лучших из нас, делая мужиков сопливыми болванами.

Послышались ещё несколько ударов, всплесков.

— Мальчики, а что это вы тут спрятались? Развлекаетесь? — голос подплывающей Китильи заставил Сафиру вздрогнуть. И как не боится, не стесняется? Ведь стоит Сафире приказать... конечно, она не сделает этого. Предводительница вздохнула.

— Соскучилась? — ухмыльнулся Кадим.

— Сафира странная, — плеснула руками по воде Китилья. — Уплыла молча, разговаривать не желает. Мне скучно, да и не по себе уже, темень вокруг. Мало ли кто придёт, а я тут в одном белье.

— Мне-то нельзя, я у лиарки в немилости, а вот он тебя и успокоит, и развеселит, — хмыкнул мараг таким тоном, что Сафира вспыхнула в глубине души, с трудом удержавшись от приказа отшвырнуть подальше "не странную". Перед глазами вставали картины, как та в своём кружевном белье подплывает поближе к Лунару, кладёт руки на широкие плечи, проводит по рисунку мышц. Предводительница молча пыталась успокоиться и не заметила, что волосы вспыхнули, выхватывая из темноты лицо, плечи, скрытую водой грудь.

— Смотри-ка, кажется, лиарка!

— Заткнись, — мрачный голос, от которого захотелось уйти под воду.

Сафира не могла решить, то ли уплывать, то ли это зазорно для предводительницы.

— Сафира? Ты чего тут? — выглянула из-за камня Китилья, словно намекая — "подслушиваешь, что ли"?

— Искала место поудобнее, — отозвалась Сафира, стараясь сделать голос твёрдым, а заодно справиться с горящими волосами. — Да вот вас услышала.

— А ты бельё не носишь? — появился из-за валуна ухмыляющийся мараг.

— Пошёл вон! На берег! Соберёшь все вещи с оружием, разложишь аккуратно и будешь охранять!

— Ты...

— И молча!

— Сурово ты с ним, — хмыкнула Китилья. — Волосы притуши, тогда и видно не будет.

— Стараюсь! — огрызнулась Сафира, отворачиваясь. Хотелось расплакаться от обиды, предводительница прикусила губу, в который раз напоминая, что воины не плачут.

— Много слышала? — раздался из-за валуна бархатистый голос единственного, кто не выглянул. Сафира промолчала. Омыла лицо, ощутив, что вода на вкус чуть солоноватая.

— Сафира... — начала Китилья, но предводительница оборвала:

— Уже ухожу.

— Они... мужики. Просто не обращай внимания.

Сафира снова промолчала, и Китилья добавила:

— Это ведь не предназначалось для твоих ушей.

— Тебе какое дело? Что ты знаешь?! — голос всё-таки дрогнул, а глаза наполнились слезами. — Не трогай меня.

Не оборачиваясь, пошла вдоль теряющихся очертаний берега. Ноги ступали на мягкое, слегка илистое дно привычно осторожно, нащупывая путь. Отчаянно хотелось успокоиться, но волосы всё горели и горели.

Сзади послышался плеск, тихий разговор, только слов уже было не разобрать. Сафира приблизилась к берегу, желая найти в камнях какую-нибудь расщелину, где можно спрятаться. Здесь было мельче, пришлось присесть в воде.

Лёгкий всплеск, едва уловимое звяканье металла по камню. Предводительница оглянулась, увидела поднявшийся из воды торс: Лунар положил меч на берег. Значит, не расставался с ним. "И воин из меня никудышный", — горько констатировала предводительница, не в силах вымолвить ни звука. Хотелось прогнать, хотелось прижаться к груди, ощутить руку на голове, услышать... Да что тут можно услышать. Было страшно что-нибудь услышать.

Сафира торопливо отвернулась, попыталась шагнуть. Однако сильные руки обхватили сзади, легли на живот. Прижали спиной к груди. На секунду вспыхнул ужас, предводительница нащупала фитарель, готовясь приказать. Но было в жесте воина что-то уютное и надёжное, заставившее почувствовать себя в безопасности.

— Пришёл последовать советам марага? — буркнула она.

— Не обращай внимания на убогого.

Воин опёрся о скалу, почти усадив на себя Сафиру. Девушка неосознанно повернулась так, чтобы ближе к нему была левая сторона лица, без шрама. Со смущением обнаружила: воин полностью раздет. Ощутила на щеке лёгкий мазок отрастающей щетины.

— Зачем ты... — начала вопрос, но запуталась в словах, замолчала. Сердце неожиданно заколотилось, в голове билась только одна мысль: лишь бы не потерять контроль, не пойти на поводу этой непонятной связи, заставляющей забыть обо всём. Ведь потом придётся приходить в себя, возвращаться в реальность, смотреть в глаза... всем. И будет ещё ужаснее!

— Не хочу, чтобы ты пряталась и п... переживала в одиночестве.

— Тебе-то что, — Сафира неожиданно разозлилась. — Я же видела твои взгляды там, в Роге! Думаешь, не знаю, что на самом деле ненавидишь меня? Ищешь возможность избавиться от подчинения, от неожиданной связи?

— Не буду отрицать, ищу. Но насчёт ненависти ты не права. Вся ситуация была... сложной. Малоприятной. С Кадимом и его отрядом ты расправилась жестоко, но не мне тебя судить.

— Тебя тоже не пожалели... — прошептала предводительница.

— Поверь, я знаю, что пожалели.

Голос возле уха звучал тихо и мрачно, но в нём слышалась почти неуловимая хрипотца. Эти нотки оказались до невозможности приятными, будили в глубине души нечто удивительное, незнакомое, желанное.

Какое-то время Сафира не знала, что сказать. Что хорошими воинами не разбрасываются? Или спросить, с чем он сравнивает? С темницами марагов? Но призналась себе: сейчас её интересует совсем другое.

— Давно ты всё знаешь? — слова прозвучали еле слышно, однако Лунар стоял слишком близко. Услышал. И понял.

— Давно.

— Тебя это обрадовало? Или заставило меня жалеть?

— Разве может это радовать.

Сафира резко развернулась, забыв о своём виде:

— Я воин! И со всем справлюсь. Мне не нужна твоя жалость!

— Знаю, — согласился Лунар.

— Если бы не эта хранова связь, ты бы даже не взглянул на меня!

— Сложно сказать. А ты на меня?

Сафира пожала плечами, отворачиваясь. Действительно, об этом она как-то не думала.

— Учитывая всё... у меня нет ответа. До тебя я могла вынести только Кьяфа, и на это понадобилось почти три года.

— Любишь его?

— Наверное. Друг детства.

— И... вы собирались жениться?

— Я собиралась сделать его отцом своего ребёнка. На большее вряд ли была бы готова.

Лунар замолчал. Сафире вдруг стало неуютно. Очень хотелось, чтобы он снова положил ладони на живот, прижал к себе. Испытать это чувство защищённости, отгороженности от враждебного, чужого мира.

Однако неожиданно накатило осознание, насколько оно нелогично и недолговечно.

— Как только освободишься, с радостью всё забудешь. Не отрицай, — она ощутила навалившуюся усталость. Нужно было вылезать из воды, устраиваться на ночлег, искать путь домой. И постараться выбросить из головы мысли о синеглазом воине.

— Не думаю, что забыть было бы так просто.

— Ты сильный, красивый, Альяра сразу оценила! Да и не только она. Тельра наверняка вздыхала, Китилья вон сколько лет разыскивала. Выполнишь своё задание и сам захочешь забыть, как страшный сон. А с кем — всегда найдётся.

Ладони всё-таки легли на живот, снова прижали спиной к груди. У Сафиры перехватило дыхание от острого, неожиданного наслаждения, приправленного горечью, осознанием собственной правоты. Это ненадолго, нужно поскорее прекратить, но где взять силы?

— Ревнуешь? — еле слышно шепнул он на ухо. Сафира вздрогнула, отстранилась, ощутив навернувшиеся злые слёзы.

— Вот ещё. Просто стараюсь трезво смотреть на ситуацию. Верну тебе фитарель, разорву обряд верности, и всё пройдёт.

— Тогда, думаю, придётся разорвать и ещё одну связь.

— Какую? — нахмурилась предводительница, опять повернулась к нему.

Лунар повёл плечами, неожиданно поднял руки, попытался промокнуть слезинки с её щёк. Но мокрые пальцы только оставили больше капель.

— Уверен, что многие лиары смотрят с восторгом и затаённой надеждой на свою предводительницу.

— Не заговаривай мне зубы! — фыркнула Сафира. — Со своими воинами сама разберусь. Все они знают о том... о центровом отряде марагов, — добавила мрачнее.

— Ну и что, — снова повёл плечами Лунар.

— Что может понимать человек, в прошлом которого не было, чего стыдиться! Или... — предводительница запнулась, вспомнив, что разговаривает с пленником. Снова нахмурилась, взглянула в глаза: — Всё-таки было? Из-за чего тебя удалось поймать?

— Я не стыжусь, — тихо произнёс Лунар. — И тебе тоже нечего.

— Ты обещал... рассказать позже. Не пора ли? Из-за чего тебя поймали.

Воин какое-то время молчал. Сафира боролась с искушением приказать, и вместе с тем пыталась понять выражение его лица, глаз, в которых отражались рубиновые искры её волос. Потом тихо выдохнул, словно решаясь, отозвался:

— Из-за тебя.

— Из-за меня?! — изумилась Сафира.

— Связь крови. Кадим порезал тебя моей фитарелью. Она впитала твою кровь. Я знаю всё, что с тобой произошло.

— Ты всё это ощутил на себе? — поразилась она, хватаясь за заколовший шрам.

— Ну не так, чтобы прямо ощутил, однако хорошо представляю, что с тобой случилось. И, знаешь... мне бы никогда не хотелось пережить такого вновь.

— Не подозревала... что это так действует. Порез собственной фитарелью вызывает страшную боль, на то Кадим и рассчитывал. Но... — Сафира замолчала, переваривая услышанное.

— Я с тобой связан сильнее, чем мне того хотелось бы.

Миллионы вопросов крутились в голове. Пока Сафира перебирала их, пытаясь уложить, послышался лёгкий всплеск.

— Одного меча не могу найти, — раздался насмешливый голос марага. — Он не у вас? Надеюсь, не сильно помешал?

Сафира встрепенулась, словно просыпаясь. Нахмурилась. Заметила вдруг, что ощутимо похолодало, мокрые волосы будет непросто высушить. А на берегу ждут не менее мокрые вещи... Над водой струился густой туман.

— У нас, — кивнула Сафира. — А ты марш на постоялый двор, попроси у хозяйки три полотенца и не забудь сухую одежду. Для всех. — Кадим сделал движение, словно хочет ответить, но Сафира отрезала: — Поторопись!

Мысленно попыталась ограничить приказ: идти быстро, никуда не заходить, одежду принести подходящую и чистую, и так далее. Передавать образы, не укладывая их в слова, было проще, и, похоже, действовало. Видимо, так Талим и держал всех пленников — просто мысленно накладывая картинки-ограничения. Иногда получалось даже одновременно несколько.

Кадим направился к берегу и вскоре скрылся в тумане. Сафира оглянулась на воина, неловко опустила голову:

— Дождёмся его тут. Там... холодно.

Лунар молча кивнул.

— Как ты думаешь... — начала Сафира, желая и одновременно не желая снова ощутить прикосновение. — Он... оно... которое в церкви... Нас засекло? Или просто не подпускает никого?

— Мне показалось, нас. Но возвращаться я бы не стал.

— Ты уверен, что нам нужно в столицу?

— Хочу посмотреть всю собранную информацию. Если получится, связаться со своими. Там решим. Обещаю, ненадолго.

Сафира помолчала, решаясь.

— А у вас... умеют сводить шрамы?

— Умеют. Но твой... особенный.

— Значит, ничего не... — девушка запнулась, говорить об этом оказалось слишком сложно. Будто выпячиваешь всем на обозрение что-то сокровенное, наболевшее.

— Я просто не знаю. Нужно поискать ответ. Что-нибудь придумаем, ладно?

Сафира кивнула, отворачиваясь. Но руки неожиданно снова обняли, притянули к себе.

— Успокойся, ты вся на взводе.

Предводительница немного помолчала, спросила едва слышно:

— Что мне с ним делать? — чуть кивнула в сторону, куда ушёл Кадим.

— Что тут сделаешь. Определись, чего хочешь.

— Чтобы он страдал!

— Лунар! — раздался взволнованный возглас Китильи.

— Да! — тут же отозвался воин. Сафира замолчала, не зная, выпутываться ли из объятий. Спустя несколько минут начала проявляться приближающаяся фигура.

— Там кто-то есть! — девушка кивнула в сторону берега.

— Я отправила Кадима за сухими вещами, — произнесла Сафира, но Китилья посмотрела таким взглядом, что предводительница замолчала. Мол, думаешь, не отличу спутника от чужака?

Сожаление кольнуло сердце, когда сильные руки разомкнулись, отпуская. Лёгкий всплеск — воин поднялся, потянулся за мечом. Ступил вперёд, одновременно отодвигая Сафиру за спину. Прошёл мимо Китильи, пристально вглядываясь во мрак. Сафира последовала за ним, прислушиваясь и жалея об оставленном на берегу оружии.

Оттуда раздавались голоса, резкие неприятные звуки, похожие на удары, возня, почудилось даже всхлипывание. Предводительница оглянулась, увидела настороженный взгляд Китильи.

— Стой там, — шепнул Лунар, но было уже поздно. Сафирины волосы разгорелись, выхватывая из тумана очертания трёх фигур: двух сильных, мужских, и одной тонкой, длинноволосой. Девушка или юный подросток. По голосу тоже сложно было определить.

— Пожалуйста... — бормотал его обладатель. — Пожалуйста...

Сафира нахмурилась, сжимая кулаки. Перед глазами с новой силой вспыхнули картины, которые хотелось забыть, и тем неожиданнее прозвучали следующие слова:

— Только не в воду...

— Целебная вода ещё никому не вредила, — отозвался мужской голос, показавшийся Сафире смутно знакомым.