— Нет, девочка, Вы не правы: у человека должен быть простор для творческого воображения, для нормального дыхания, в конце концов! Знаете, сколько страшных болезней передается воздушно-капельным путем, — а если такая скученность?... Нет, так дело не пойдёт. Ничего, придумаем, найдем выход. Ах, как Вы меня, старую, порадовали, голубушка Зоя, словно нектара целительного впрямь испила, — люблю находить юные дарования. У Вас, решительно, способности к языкам. Это ценно! Прекрасная выйдет переводчица в будущем... А чем Вы увлекаетесь? Что любите?

Я зарделась, не сразу собралась с духом для ответа. Мама опередила:

— Читать любит классиков, в том числе западных авторов. Римом Древним увлекается, все крылатые фразы наизусть помнит. Французскую историю так же любит. Еще стихи пишет на досуге, — и никому не показывает, знаете ли...

— Так я и думала! — воскликнула Симона Яковлевна. — ЧУдная девочка. Пусть поступает. Во всём посодействую. Вопрос с жильём разрешим. Помогать, надеюсь, сможете? Стипендия, сами знаете, — символ веры, — Москва требует денег...

Вечер завершился на высокой ноте. Мама к чудаковатой преподавательнице прониклась почти нежностью. Отчим вызвал для дамы такси, — и она унеслась в ночь. Мы расплатились, — головокружительная сумма оказалась на счету, — в номер пошли. Мама незлобиво пеняла отчиму на его скрытность, а он лишь отмахивался. Такой уж он человек: неплохой, но скрытный. Умеет молчать.

На следующий день мы осматривали экспонаты, представленные в музейных фондах Исторического музея. Потом мне "приспичило" осмотреть все "сталинские высотки" — семь зданий, выстроенных в конце 1940-х — начале 1950-х гг. Все эти здания, вершина "сталинского ампира" в архитектуре Москвы, по плану, должны были обрамлять так и не возведенный Дворец Советов.

Вначале осмотрели 36-этажное здание МГУ. Я представила себе, что мне дан судьбой шанс: попробовать поступить сюда. Даже голова закружилась от счастья.

Потом посетили 26-этажный жилой дом на Котельнической набережной: в доме оказалось 700 квартир. На Кутузовском проспекте восхищались 29-этажной гостиницей "Украина", достроенную лишь в прошедшем году. На Смоленской-Сенной площади пришли в восторг от огромного герба СССР и стального шпиля, окрашенного охрой, на 27-этажном здании МИДа. Жилой дом на Кудринской площади не так велик: 24 этажа — главный корпус и по 18 — два боковых. Тут мы зашли в кинотеатр "Пламя", перекусили в местном буфете. Высотку на площади Красных Ворот занимает Министерство транспортного строительства, — в главном корпусе, и два жилых корпуса. В правом крыле здания находится один из двух вестибюлей станции метро "Красные ворота". Последней "сталинской высоткой" является гостиница "Ленинградская", расположенная на Каланчевской улице, в 17-этажном здании у Комсомольской площади. Гостиница эта, по своему архитектурному облику, понравилась мне гораздо более "Москвы": чувствуется воздействие элементов этнических: тут и древнерусские мотивы, и московское барокко. Красота! После всех этих походов мне пришла "замечательная" идея:

— Дядь Семён! А купи мне квартиру в одной из "сталинских высоток", а? Что тебе стоит? Ты же всё можешь, ты — волшебник! Пожалуйста! Или такое чародейство тебе не по силам? Не продают жилье в Москве иногородцам непрописанным...

Мама мои слова восприняла за бред слегка простудившегося ребёнка, — потащила "домой", в гостиницу, чаем отпаивать. А дядя Семён посмотрел на меня загадочно, подмигнул заговорщически, отвечает:

— Почему бы и нет, Зоя? Но квартиру купить в одном из этих домов — трудно, почти невозможно. А хорошо бы еще прикупить гараж возле такого домика, — представь, сколько такой гараж будет стоить через время, — скажем, лет через тридцать-сорок...

— Поехали быстрей в "Москву"! — рассердилась мама. — Похоже, вы оба приболели.

Странная ситуация: по идее, ближе мамы у дяди Семена нет никого, но целиком он ей довериться не может, — слишком мама "идейная", слишком односторонне мыслит. Как бы она восприняла информацию о его похождениях пенсионера-"массовика"? Слегла бы, думаю, с инфарктом. Нет, нельзя ей ничего знать. Но неужели у мамы и мысли не возникает о непомерности наших трат? Слишком она доверчива...

Сходили в Большой театр. Несколько раз бродили по музеям вдвоём с мамой: отчим отлучался "по делам". Каким делам? Вечно он скрытничает, а мне так знать все хочется, — спасу нет! Но не оставлю же я мать одну, не побегу следить за отчимом, — приходится лишь догадываться о причинах его отлучек. Думаю, цель его поездок — выгодное вложение его сбережений. А во что он их вкладывает, — все равно все не узнаю: захочет, сам скажет, если сочтет нужным.

От бесконечных экскурсий я и впрямь снова раскашлялась. Отчим принялся повторять, что нужно меня показать местному "специалисту". Мама не спорила. В пятницу вечером отчим сказал маме, что в субботу с утра он даст ей ответственное поручение, — она должна будет съездить по одному адресу и купить там одну вещь, о покупке которой он заранее договорился, именно в определенный день и час. Её задача — лишь передать деньги и забрать "вещь". Мама пыталась прекословить, что не желает ехать одна на другой конец Москвы, но отчим убедил ее, что она поедет на такси. Он ее сопровождать не может, так как именно завтра, в двенадцать, договорился показать меня специалисту-пульмонологу, — и обязан присутствовать на этой консультации. Мама этого человека не знает, и не сможет заменить отчима. Доводы дяди Семена всегда звучали убедительно. Мама, конечно, согласилась ехать "на Кудыкину гору", лишь бы "ребенка" показали хорошему врачу. Очень жаль, что оба дела как раз совпадают по времени.

Субботнее утро оказалось морозным. Поземка мела с рассвета. Мама ушла около десяти часов утра, вскоре после завтрака. Отчим тут же заторопил меня одеваться. Почему-то попросил надеть тот самый белый костюм, который ему так понравился в ЦУМе. Хотела заспорить, что иду к врачу, — не на смотрины, — не стала. Ему виднее.

Потом дядя Семён сопроводил меня в такси, и велел таксисту довезти нас до ближайшей хорошей парикмахерской. Удивилась я безмерно. Зашли мы в женский зал, — он проник в служебное помещение, с кем-то переговорил, — а только в очереди мне не пришлось сидеть: тут же подошла ко мне красивая женщина средних лет, позвала за собой. Что велел ей сделать со мной дядь Семен, — понятия не имела, поэтому пропищала испуганным мышонком:

— Надеюсь, Вы меня не остричь собираетесь? Что вы делать хотите?

— Какой у Вас папочка славный! — пропела дама-куафер. — Щедрый, добрый. Велел Вам прическу к важному приему сделать, и накрасить изысканно. Все исполним.

В несколько минут женщина сотворила с моей головой чудо: прическу изящную, кудри колечками выложила вокруг лба и висков, сзади распустила кокетливые пряди. Ресницы мне накрасила, — я даже дергаться начала с непривычки. Однако, взглянув на себя в зеркало, ойкнула: лицо округлилось волшебным образом, щеки заалели, глаза сделались глубоки и загадочны, как два озера. Чудеса, да и только!

Дядя Семён и сам удивился произошедшим во мне переменам. Покивал благодарно парикмахеру, что-то ей тихонько в карман сунул, — вновь в такси усадил ожидавшее.

Двинулись вперёд неспешно: отчим сказал таксисту, что нам нужно ровно к двенадцати на место добраться. А таксист и рад: лишнее время — лишние деньги.

Наконец, добрались до места назначения. Расплатился дядя Семен с водителем. Что-то не показалось здание похожим ни на жилой дом, ни на больницу: красивое строение с запорошенной снегом вывеской... Таксисту отчим велел оставаться на месте, не отъезжать. Мне сказал расстегнуть верхнюю одежду: мол, в ЭТО здание придется без пальто входить. Посреди зимы-то! Чудит он... Но не спорила: пальто расстегнула, из машины вылезла, — пошла ко входу в здание. Рассмотрела, наконец, вывеску, — язык проглотила, закашлялась, — слюной подавилась. Надпись гласила: "Дворец бракосочетания". Отчим меня за руку придерживал, дверь распахнул.

— Мы зачем сюда пришли? — спрашиваю. — Кто у нас сегодня женится, дядя Семён?

— Сегодня, Зоечка, ты у нас замуж выходишь, — отвечает. — Сейчас всё тебе объясню...

Глава 27

Голова моя пошла кругом. Потеряв почти дар речи, шепчу тихо отчиму:

— Как это: я замуж выхожу? За кого? Что за нелепые шуточки, дядя Семён?

А он мне, так же тихо, отвечает, а сам за руку меня ухватил, — успокаивает:

— Ты же сама квартиру захотела, — вот и шуточки...Очень мудрые мысли тебя порой посещают, Зоенька! Подумал я, подумал, и подобрал подходящий вариант: в Москве распишешься с москвичом, которому деньги нужны позарез. Через некоторое время разведётесь, он выпишется, а ты останешься единоличной владелицей квартиры.

— Как так? — бормочу, — это же, получается, фиктивный брак, афера...

— Прекрати, Зойка! Никакой аферы тут нет, все провинциалы только так и покупают жилье в столице, обычный способ...Понимаешь, есть лишь внезапно вспыхнувшая страсть между тобой и твоим женихом, Эдуардом. Ни о чем не беспокойся: тебе это ничем не грозит, факт фиктивного брака доказать фактически невозможно. Ни у кого и мысли не возникнет крамольной, — при взгляде на тебя и твоего молодого мужа...

Ага, так, оказывается, мой предполагаемый муж — молод? С моим отчимом решительно невозможно соскучиться!...В голове тысяча вопросов роилась: чтобы брак зарегистрировать, — сперва нужно было заявление в ЗАГС подать, но я этого не делала! Вообще, мой паспорт в кожаной коричневой обложке спокойно лежит в номере гостиницы. Или...не лежит? А сколько составляет обязательный срок ожидания от момента подачи заявления до момента регистрации?

— Дядя Семён! — шепчу яростно, — мы же в Москве лишь несколько дней! Каким образом нас расписать могут так быстро?

Отчим улыбнулся так мило, словно чуть смущенно даже, отвечает:

— Да я, Зой, справку предъявил от врача, что ты — беременна, — и никаких проблем... Ты лучше сделай прочувствованное лицо: все-таки первый раз замуж выходишь!

У меня язык к гортани прилип: Святым Духом, что ли, я сподобилась? Впрочем, одна такая история мне известна: моя бывшая сокурсница по техникуму, будучи невинной, аки ангел, ухитрилась забеременеть, и лишь на пятом месяце обратилась к специалисту, полагая, что у неё "опухоль растёт"...Но та Альфия-татарка непонятно чем со своим русским возлюбленным занималась, что-то у них не так получилось, а что, — не понимаю я в этой физиологии полов ничегошеньки...Пришлось ей, получив диплом, срочно скрываться, вместе с отцом будущего ребенка, от её разъяренных родителей. Интересно: чем там дело закончилось?... Впрочем, не о том я думаю: ясно, что нужную справку дядя Семён раздобыл за деньги, да только я нисколько не похожа на женщину "в положении"... И, автоматически, попыталась я выпятить свой впалый живот, — только щеки раздулись от натуги.

— Ты чего морщишься? — обеспокоенно спросил отчим. — Живот болит? Поела чего?..

Я ему объяснила, — он только рукой махнул и засмеялся. — Глупости! Не выдумывай! Никто твою беременность проверять не станет! А справки эти все берут, кто достать может, — все так делают, чтобы ускорить процедуру регистрации. До чего же ты смешная, Зоенька! Не думай о лишнем: сейчас распишитесь, потом жениху обещанную сумму передадим, — и в гостиницу поспешим, скоро, поди, Грушенька подъедет, а нас — "нема"...Помнишь поговорку: приходи ко мне, кума, когда меня дома нема? Осерчает моя годубушка, ежели мы задержимся... Вон, смотри, у дальней зеленой стенки, возле фикуса, парочка стоит: старая дамочка и паренек, — видишь? Это и есть твой нареченный жених ...Пошли к ним подойдем...Немного уже времени осталось до регистрации...

Пригляделась я повнимательнее: пожилой дамой оказалась Симония Яковлевна Ройзман, с которой мы на днях ужинали, — она еще обещала меня в МГУ "пристроить", я же пред ней пыль в глаза пускала по-детски...По возрасту она юноше, стоящему с нею рядом, скорее в бабушки годится...Неужели она — его мать?

Подвёл меня дядя Семён к будущему мужу, сиречь продавцу московской квартиры, представил друг другу. С Симонией Яковлевной мы поздоровались как добрые давешние знакомцы, улыбнулась она мне совершенно искренне. Только вот жених мой, по имени Эдуард, вовсе не соизволил улыбнуться: стоял соляным столпом, смотрел холодно, даже пренебрежительно, пожалуй...На какой-то миг мне причудилась промелькнувшая в его чёрном горящем взгляде, — на Овода похожем! — жгучая ненависть, — и тут же исчезла, сменившись стеной отчуждённого презрения. Странного, однако, фиктивного супруга подобрал мне дядя Семён, — я даже поёжилась , неуютно сделалось от пронизывающих взглядов красавца, стоявшего предо мной. Да, нужно признаться, подобных красавцев мне еще видеть не приходилось: высокий, грациозный, с шапкой черных кудрей романического героя, с темными глазами, опушенными длиннющими опахалами ресниц...Выдающаяся линия рельефных скул напомнила мне...о чём? И эта оливковая кожа и крошечная линия усиков над верхней нервной губой, в ноздри раздуваются, словно у тигра перед прыжком...поразительно, возмутительно красив мой "суженый", что ни говори, но неловко мне было даже стоять подле сего подобия Жерара Филиппа, или Овода, или лорда Байрона, а тут еще отчим с Симонией Яковлевной в сторонку отошли зачем-то...Зачем? Дали нам возможность пообщаться? Всё равно в этом нет никакой необходимости, брак-то — фиктивный...Отчего только так сердце колотится в груди загнанным зверем, и отчаянно хочется спрятаться на необитаемом острове?...

— Уважаемая Зоя! — промолвил сквозь зубы мой "избранник", и края его губ искривились в подобии улыбки, более напоминавшей оскал. — Сколько вам лет?

— Девятнадцать. Почти, — честно ответила я, запнувшись. Небывалое дело: никогда прежде мой язычок не заплетался в присутствии мужчин, молодых или старых, напротив, словесное общение неизменно меня вдохновляло, мысли и слова сами собой лились, а тут, — запинаюсь, как подросток, — позор!

— Признаться, ожидал увидеть на вашем месте даму совсем иного рода...Весьма удивлён! — на краткий миг лицо Эдуарда стало почти "человеческим", глаза осветились, и тут же кончики нервных губ вновь опустились вниз. Бабуля о людях с такими губами говорит: "циники", но не рановато ли этому парню проявлять подобную усталую разочарованность в жизни? Мог бы постараться побыть милым пару минут каких-то! Подумаешь, денди лондонский! Меня прорвало:

— Уважаемый Эдуард! Зато я Вас себе никак не представляла: дядя Семён лишь четверть часа тому назад объявил мне о предстоящем, пардон, "замужестве"! Я до сих пор пребываю в шоковом состоянии от этой новости...Замужем я пока что ни разу до сего дня не была, — прежде мечтала, что будет у меня настоящая свадьба: длинное платье, фата с вуалью, — всё по-настоящему! Сейчас я себя так странно чувствую, словно все мои лучшие чувства и ожидания опошлили, а все мечты в жизни ничегошеньки не стоят... — Сама не знаю, зачем я всё это говорила незнакомому почти молодому человеку, — определенно, он был молод, не более двадцати пяти, — или его противная саркастическая ухмылка задела меня за живое? Захотелось показаться лучше, чем я есть?