Воскресное утро

11 июля 1941 года. Восточнее Житковичей.

Взвод лейтенанта Смирнова двигался в колонне вслед за ротой Т-72 . Иногда взводу приходилось развертываться в боевой порядок и даже стрелять. Но в основном немцы просто исчезали с пути колонны — информация о неуязвимости русских танков неслась впереди них. Те же, кто пытался проверить это утверждение, уже были закатаны гусеницами в белорусскую землю, как и те, кому не повезло успеть вовремя убраться с дороги русской брони. Однако всему приходит конец. Западнее Копцевичи немцы прямо у них на глазах успели подорвать автомобильный мост. Танки боевой группы с места расстреляли все, что было немецкого на западном берегу маленькой, мелкой, но удивительно болотистой речушки Бобрик. Второй мост — железнодорожный был по маршруту другой группы южнее и чтобы переправиться по нему — нужно было вернуться километров на 15 назад. Пока командиры решали что делать, Смирнов вылез из башни. И тут увидел что ПТ-76, БМП, БТР разведбата с десантом на броне сворачивают и уходят куда-то вправо, вдоль речки. Последними шли БРДМ их знакомого хим. взвода. Он спустился в танк и сказал об этом экипажу.

— Товарищ лейтенант! Товарищ лейтенант! — внезапно заговорил его новый механик-водитель, — я ж почти местный, местность тут знаю. Могу провести танки, только легкие, вокруг речки. Правда крюк получается, но зато мы выйдем севернее Житковичей.

Сергей не стал об этом говорить по рации с командиром, вылез из танка и добежал до машины командира роты. Доложив, он ждал еще 10 минут, после чего ротный приказал его танку идти первым и показывать дорогу роте. На броню рота приняла стрелковую роту своего же полка.

Т-72 и мотострелковый батальон на БМП остались ждать понтонный парк, который должен был прибыть в течение часа. "БТшка" Смирнова рыкнула дизелем, выкинув облако дыма, развернулась и, набирая скорость, рванула вдоль речки вправо. Через 20 минут они пролетели мимо переправляющихся на другой берег машин разведбата. Те шли к озеру напрямик.

11 июля 1941 года. Северный берег озера Червонного.

Летчика они догнали примерно в километре от брошенного им парашюта. Он бежал на север, не оглядываясь, размахивая зажатыми в одной руке штанами противоперегрузочного костюма и летным шлемом в другой. Ломился он сквозь подлесок как сохатый, заглушая звуком своего движения все и не слыша ничего вокруг. Когда Борисов увидел его мелькающую спину впереди, в той стороне, куда он бежал, поднялась ожесточенная перестрелка. Стреляли из советского и немецкого стрелкового оружия, иногда заглушаемого разрывами гранат. Летчик прибавил ходу. Десантники, на ходу перестраиваясь из цепи в колонну, тоже ускорились, и через 3 минуты Борисов уже бежал в метрах в 10 сзади от летчика. Далее приближаться к нему он не решился и окликнул его, готовясь в случае чего уйти от пули кувырком вперед. Летчик дернулся, выпустив шлем, и его рука метнулась к кобуре ТТ. Однако повернулся он быстрее, чем смог поймать кобуру на бегу и уже обернувшись, разглядел голубые береты на бегущих позади него солдат в маскхалатах. В глазах его и на лице промелькнули эмоции от ожесточенной решимости подороже продать жизнь; потом недоумение, удивление и последнее — облегчение. Поняв, что это свои, он, задыхаясь, проговорил — Там! Самолет! И летчик! Нельзя их немцам отдавать! — Понимаем! — ответил Борисов.

Они уже огибали восточную оконечность озера, маскируясь прибрежными зарослями. Бой впереди, судя по звуку, достиг уже своей кульминации. Десантники уже видели лежащий на мелководье реактивный МиГ. В лесочке рядом с самолетом шел ближний бой, переходящий в рукопашные схватки. Виден был летчик, стрелявший из карабина, прикрываясь фюзеляжем самолета. "Первое, второе отделения за мной! Выдвигаемся под берегом к самолету. Третье — обходит немцев справа по лощине! Снайперу — занять позицию самостоятельно! Взвод! К бою!" — подал команду Борисов, и десантники на бегу разделились. Когда раздался выстрел дозора — Михайлов понял, что этот день он может и не пережить. Но инстинкты, вбитые в него до мозга костей, заставляли тело двигаться помимо головы. "Застава! К бою!" И его застава, уже который раз, приняла бой. Что бой будет последним, лейтенант Михайлов понял, увидев противника. Это было спецподразделение егерей. Рота. Это понял каждый из его солдат. Но слабых духом тут не было, и каждый был готов биться до конца.

Немцы быстро сблизились, местами пограничники уже дрались врукопашную и уже пошел отсчет последних минут их жизней, когда неожиданно прямо в центре боя, в кустарнике, раздалось "Ура!!!" Загрохотали короткие очереди незнакомого оружия. Немцы, атакованные неизвестным противником с фронта и тыла, выскакивали из кустарника прямо под пули пограничников. Бой от середины начал смещаться влево. Михайлов не знал, кто пришел на помощь в последние минуты, но терять время он не собирался. "Застава! В атаку! Вперед!" — и он бросился навстречу немцам, стреляя экономными очередями из ППД. За ним поднялись все, кто мог двигаться. Всего этого уже не видел Отто Фишер. Он был сзади цепи своих егерей, на левом фланге, когда в центре случилось нечто странное. По-видимому, русские пошли в свою в последнюю атаку со своим "Ура!"

Ну что ж! Красивый конец, тем не менее, является концом. Он самодовольно ухмыльнулся, считая дело сделанным — самолет захватил именно он и никто другой — предвкушая славу и награды, и махнув "Вальтером", с криком " Форвертс!", бросил егерей в последнюю атаку. И сразу стало темно. Он так никогда и не увидел русскую снайперскую винтовку системы Драгунова. И пулю, выпущенную ею и разбрызгавшую его мозги, он, разумеется, тоже не увидел. Как не увидел и солдат в масккостюмах и голубых беретах, которые вместе с пограничниками в своих зеленых фуражках, одетых на последний бой, собирали оружие и боеприпасы с его бывших и теперь уже мертвых солдат.

Теперь уже лейтенанты Борисов и Михайлов готовились оборонять самолет до того как подойдут наши, либо до последней капли крови. Но очень хотели дожить и дождаться помощи, которая, как сообщили десантникам по рации, должна прибыть через час. Целых 60 минут. Потому что видели, что самолеты, кружившие до этого над ними, теперь пикируют и атакуют что-то южнее, километрах в трех и навстречу им летят очереди зенитных автоматов. Лейтенант Егоров видел сверху бой у самолета. Иногда мелькали зеленые фуражки пограничников, вспухали облачка гранатных разрывов, но помочь ничем не мог — свои и немцы внизу перемешались, да и бой в основном шел в кустарнике. Однако то, что наши победили, понял, увидев все тех же пограничников и рядом с ними солдат в пятнистых комбинезонах и голубых беретах. Но в ту же минуту по рации прошло сообщение о подходе моторизованной колонны немцев со стороны Житковичей. МиГи и И-16 выстроившись в огромное колесо, закрутили его над дорогой южнее озера. Немцы огрызались очередями 20 миллиметровок и крупнокалиберных пулеметов. Боеприпасов у Мишки оставалось — "кот наплакал", поэтому стрелял он наверняка и экономно. Тем не менее, хватило только на два захода. Да и топливо уже подходило к концу. Но Егоров из атакующей карусели не вышел и решил сделать еще заход с имитацией атаки. Неудачно! На пикировании почувствовал удары по фюзеляжу и боль в правой ноге. Сразу же закидало плексигласовый козырек фонаря маслом. Но двигатель еще работал и не горел. Николай вышел из атаки с набором высоты и разворотом вправо. Нужно было набрать высоту и отойти от немецкой колонны — двигатель вот-вот заклинит. Он успел это сделать и когда движок заскрежетал и остановился, он уже развернулся носом на север. Отстегнув привязные ремни, отдал ручку от себя и выпал из кабины истребителя. Открыв парашют, прикинул, что сумеет дотянуть по ветру до позиций нашей пехоты, шустро окапывающейся вокруг реактивного МиГа. Беспокоила его нога. Судя по всему, у него была перебита голень. Приземление обещало незабываемые ощущения. Тем не менее, главным для него сейчас было долететь до своих. Справа, по берегу озера к самолету рвалась немецкая колонна. МиГи и И-16 наносили ей серьезные потери, но остановить не могли. Когда земля приблизилась, лейтенант постарался поджать правую ногу и приземлиться на одну левую с падением на левый бок. Получилось, но плохо. Правая нога все равно ударилась о землю, и от острой боли Колька потерял сознание. Пришел он в себя от того, что его тащили по земле под руки пограничник и десантник. Его дотащили до окопа, в котором уже были два летчика, командиры подразделений и снайпер. Санинструктор шустро взрезал сапог, штанину, вколол обезболивающий и, наложив две подходящие палки, сделал шину. Егоров обратил внимание, что летчики вооружены немецкими автоматами, а лейтенант-пограничник — немецким пулеметом. Десантники были вооружены АКМСами. Это его солдаты БАО полка МиГов просветили. Егорову после укола и обработки ноги полегчало, и он тоже попросил себе оружие. Лейтенант-пограничник кивнул, и его боец притащил Николаю немецкий автомат с запасными магазинами. Тут же ему показали, как им пользоваться.

Немцы, несмотря на активное противодействие нашей авиации и большие потери, приближались. Техника шла по прибрежной полосе свободной от деревьев, а пехота двигалась по лесу и кустарнику. Пограничники и десантники в наспех вырытых окопах замерли. Первыми на дистанцию открытия огня из лощины выскочили танки. Тут же из окопов десантников приподнялись три бойца со странными трубами в руках. Через несколько секунд трубы поочередно грохнули, выкинув назад снопы огня и пыли, и к танкам потянулись видимые взглядом снаряды. Два из трех попали и через несколько секунд в обоих пораженных танках сдетонировал боекомплект, разметав машины на части и подбросив высоко вверх башни.

Наша авиация уже помочь не могла — атакующие сблизились с обороняющимися. Немецкие пушки и пулеметы принялись перемешивать землю там, откуда вылетели непонятные снаряды, но гранатометчики уже поменяли позиции и сделали по второму выстрелу. На этот раз попали все три гранаты, и немецкие солдаты автоматически шарахнулись в стороны от пораженных танков, ожидая их взрыва.Больше гранатометчики выстрелить не успевали — немцы были метрах в 150 от позиций обороняющихся и стремительно сближались. Пограничники и десантники потянулись к связкам ручных гранат, когда неожиданно, левее из лощины, побежала немецкая пехота, обходящая их по левому флангу. Бежала она почему-то оглядываясь назад. Через секунды стало понятно почему. Из лощины одна за другой выскакивали наши БТшки.

Механик — водитель машины Сергея Смирнова не подвел. Их рота сумела пройти давно заброшенной дорогой, преодолеть старенький и такой же заброшенный мост и неожиданно для немцев появилась у них в тылу северо-восточнее озера. Неожиданность была обоюдной. Немецкая пехота двигалась по лощине в обход гремевшего юго-западней боя, когда справа от нее из леса выскочил БТ лейтенанта Смирнова. Смирнов атаковал пехоту без остановки, открыв огонь из спаренного пулемета. Следом за ним в боевой порядок развертывалась вся рота. С брони БТшек посыпались пехотинцы, тоже развертываясь в цепь. Немцы побежали в разные стороны, спасаясь от внезапной и сокрушительной атаки.

Выскочив из лощины, Смирнов увидел, что их рота вышла во фланг немецким танкам и бронетранспортерам. Резко затормозив, Сергей поймал в прицел ближайший немецкий танк и ударил из пушки бронебойным в так удачно подставленный борт. Немец задымил и остановился. Через секунды справа и слева защелкали пушки роты. Стрельба в борт с трёхсот метров не оставила немцам шансов. К тому же, с позиций русской пехоты снова ударили ручные гранатометы. Все было кончено в минуты. Были взяты даже пленные. Разгоряченные удачной атакой танкисты, остановившись у позиций десантников и пограничников, вылезли на броню, принимая благодарности от них и беззлобно пересмеиваясь. В стороне разговаривали два летчика, их командир роты и командиры десантников и пограничников. Только закончили собирать трофеи, делиться сухим пайком с отощавшими пограничниками, как летчик обратил внимание, что кружившие над ними самолеты выстраивают другое колесо, атакуя что-то в стороне, откуда прибыли танкисты. " К бою!" — подал команду их ротный, ставший старшим, и все вокруг снова перешли на бег, готовясь к новому бою. Летчик снова метнулся к своей рации на самолете, и через минуту стало известно, что с северо-востока подходит внушительная колонна немцев с бронетехникой.

БТшки разъезжались, выбирая позиции для боя. Смирнов поставил свой танк за горящую "двоечку" в центре. Пехота занимала оборону в кустарнике и лесу, прикрываясь стволами деревьев от немецких пушек. Летчики изрядно проредили немецкую колонну, но, как и в первом случае остановить ее не смогли. Трудно с воздуха атаковать противника на лесной дороге.

Немецкие экипажи были опытными вояками. Дождавшись под покровом деревьев, когда у русских кончатся реактивные снаряды, они выскочили из леса, выстроились в линии, и почти одновременно появившись из лощины. Тут же гулко забухали сорокапятки БТ. Стволы немецких "троек" в ответ тоже выдохнули дымом выстрелов. Смирнов стрелял спокойно и уверенно. Дистанция в триста и менее метров позволяла не выцеливать уязвимые места — пробивалось все — лишь бы попасть. Дым горящей "двойки" маскировал его танк и ему не отвечали. Зато доставалось другим. Горела уже половина танков роты. С учетом первоначального численного превосходства рота БТ проигрывала бой.

Неожиданно опушка леса, откуда выходила немецкая колонна скрылась в разрывах. К танкам откуда-то сверху протянулись дымные следы ракет, закончившиеся шапками оглушительных взрывов боекомплектов. Секундами позже над полем боя пронеслась первая четверка МиГов из двух эскадрилий, появившихся над полем боя, а с востока по танкам противника вели убийственно точный расстрел немецких танков управляемыми ракетами боевые вертолеты. Там где располагались атакующие немецкие части, бушевал огонь. Дополнил этот ад проход пары МиГов вдоль немецкого фронта и сброс каких-то объемных серебристых предметов, которые при падении вызвали возникновение просто моря сплошного огня на площади в несколько гектаров и высотой в несколько десятков метров. После этого удара стрельба со стороны немцев прекратилась окончательно.

11 июля 1941 года Аэродром "Бобруйск".

Звено Ми-24 майора Павла Баранова готовилось к выполнению задания по воздушной поддержке мех. корпусов, проводивших контрудар по 2 ТГр, когда неожиданно дали отбой. Тем не менее, на стоянку звено не отправили. Более того, возникла суета по всему аэродрому. Засуетились техники у транспортных вертолетов, пробежал строй солдат НКВД из батальона охраны, на стоянке у газоотбойников запускалась сразу эскадрилья МиГов, которые чуть погодя, поднимая реактивными струями пыль с обочин рулежек, один за другим потянулись к старту. От КП шустро подкатил УАЗик и из него выскочил и торопливо зашагал к его машине сам генерал Красавин. Придерживая фуражку, от потоков воздуха, поднимаемых винтом, он махнул ему рукой, требуя спуститься к нему. Павел почувствовал что-то неладное и поспешил к генералу. Тот сразу отмахнулся от доклада и вытащил из планшета карту.