Не тот человек

— Да. — неожиданно поддержала его Тахиро. — Оно слишком нервно реагирует на появление Икари.

Клоны и гермафродит удивлённо уставились на Синдзи. Тот в ответ насмешливо фыркнул:

— Причём, не поймёшь — толи от радости кидается, толи прибить хочет... Ну, прямо как настоящая Ямано.

Даже в мертвенно-зелёном освещении лаборатории было видно, как побледнели Хоноки.

— Я боюсь. — тихо пискнула Хо.

Икари брезгливо скривился:

— И это я слышу от девчонок, спокойно спрыгивающих на бетон с двадцати метров, одним ударом ноги сносящих с петель толстенные запертые двери, голыми руками рвущих дверцы шкафчиков словно они картонные...? От Хонок, созданных и выращенных для войны с гаунами? Дожились...

По лаборатории пронеслось сопение.

Злобное — Эн.

Возмущённое — Рен.

Обиженно — Хо.

И испуганный вздох — Шинатосе.

— С тебя твоя вкусняшка! Всем Хонокам!

— Так вот вы чего капризничали! — демонстративный вздох обречённости совершенно не вязался с ласковой, полной заботы улыбкой старшего братика. — Ладно, так и быть, вымогательницы, будет вам вкусняшка...

В нижнем поле установленного на пощади экрана появилась надпись: "Генштаб дал разрешение на переселение" и диктор ровным бодрым голосом продолжила зачитывать текст:

— Перейдём к следующей новости. Сегодня военное командование сообщило о выдаче потенциальным переселенцам разрешение колонизировать седьмую планету в системе Лем. Это было сделано в полном соответствии с законом об эмиграции, который обязывает удовлетворять запрос на эмиграцию, если он был подан пятьюдесятью и более тысячами человек. Мы полагаем, что в конечном итоге эмигрирует около ста тысяч человек.

— А как они выживут, если неподалёку — скопление гаун? — скептически поинтересовался смотревший новостной выпуск сухощавый парень у своего друга.

— Люди, что садятся на эти корабли, думают, что раз у них нет "Кабизаши", то и гауны их не тронут. — едко заметил тот.

Сидонию начинало понемногу лихорадить — ещё бы, пятая часть населения, желающая освоить новый мир, готовилась покинуть родные отсеки и устремиться навстречу неизвестности. Азарт, жажда перемен, нетерпение, ожидания, хорошие и нехорошие предчувствия, сомнения, настороженность висели, медленно, но неуклонно охватывали все закоулки корабля-ковчега.

Среди пилотов почти все разговоры тоже вертелись вокруг намечавшейся колонизации.

— Это смешно! Почему мы тратим ресурсы на этих психов? Зачем на таких сумасшедших расходовать ценные ресурсы? Пустая трата. — возмущённо изливал душу своей симпатичной коллеге рослый стажёр.

— А ты не думаешь, что это увеличивает шансы на выживание человечества? — задумчиво потёрла подбородок его собеседница.

— Наверное, нас повысят. Теперь нехватка кадров. — заметил своему спутнику спускавшийся по наклонному переходу техник.

— Да. — его спутник отвлечённо кивнул.

Шинатосе проводила их настороженным взглядом и едва слышно вздохнула — предстоящее событие вызывало у неё необъяснимую тревогу.

— Теперь, все только и говорят про переселение. Все так много об этом спорят. Что теперь будет? — вздохнула гермафродит и повернулась к пребывающему в глубоких раздумьях Икари. — Син, ты меня слушаешь?

— Угу.

— Ну и что скажешь?

— По этому поводу — много чего.

— Нэ-э... — капризно толкнула его плечом Изана. — Икари!

— Я за него...

Но тут их прервали:

— Икари-и!

Изана выругалась про себя — к ним на предельной тяге неслась знакомая зелёноволосая комета.

"Мидорикава! Ксо, принесло же её!"

— Икари! — чуть запыхавшаяся Юхата еле успела затормозить на расстоянии вытянутой руки. — Ты слышал?! В столовке у пилотов сегодня будет тушёное мясо!

Шинатосе возмущённо уставилась на соперницу и не удержалась:

— А не всё ли равно?

— А тебя это не касается. — дерзко отшила её Мидорикава. — Ты не пилот.

Изана аж поперхнулась — да что эта малявка зелёная (причём, во все смыслах!) себе позволяет?!

Но, проглотив обиду, Изана всё же промолчала, ограничившись недовольной гримасой и надменно вздёрнутым подбородком.

— Мясо? — наклонил к плечу голову Икари и обе собеседницы были готовы поклясться, что в его глазах в этот момент заплясали подозрительные весёлые огоньки. Ками, похоже, он наслаждался наблюдая за их пикировкой!

— Ну да! — подалась вперёд Мидорикава. — Ты же знаешь, как Хаяма его вкусно готовит!

"А ведь Син прав, сказав, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок!" — промелькнуло в голове у Шинатосе.

Но все планы и надежды были сокрушены сигналом вызова на коммуникаторе Икари.

— Облом. — парень поднял глаза на поскучневшую Мидорикаву. — Юхата, я бы и рад, но увы — дела.

— Опять твои проекты или эта гауна? — насторожилась Шинатосе.

— Первое, напарник... — Синдзи усмехнулся. — Извини, но это важно. Не столько для меня, сколько для всех нас. Ладно, не скучайте.

Одарив удручённых напарниц своей коронной обезоруживающей улыбкой, Икари бодро залязгал по лестнице подкованными подошвами.

— У-у-у-у... — плечи Изаны опустились.

— Опять он за своё... — посетовала Юхата.

— Ну что ж... Если честно, то я рад. Для осуществления задуманного мною в начале будет достаточно и двух образцов. Хотя, уверен — от главного инженера Сасаки и её коллеги Тамбы я услышу в свой адрес много чего прекрасного и познавательного. — довольно прищурился Синдзи. — Передайте капитану мою благодарность, Очиай-сан.

— Обязательно. — тонко улыбнулся в ответ собеседник.

— Кстати, по поводу инженера Ичигаи, Очиай-сан? Что вам известно?

— Ну, у меня есть кое-какая информация об этом пацифисте. Ты прав, он довольно талантливый инженер, только я уверен — с ТОБОЙ он не захочет общаться.

— Я всё же попробую. Мне нужен талант этого человека...

Густой закатный свет ярко освещал две понурившиеся фигуры на лестничной площадке.

Мидорикава устало вздохнула:

— Так дальше нельзя.

— Да... — вяло откликнулась Шинатосе, уставившись отрешённым взглядом себе под ноги..

— Икари голову потерял с этими своими затеями. — мрачно подытожила Юхата. — Да ещё и эта плацента...

— Да... — по-прежнему глядя в пол, грустно согласилась с ней Изана

— Соберись уже, Изана! — взвилась девушка, рывком повернувшись к оторопевшей от такого натиска Шинатосе. — Ведь только ты сможешь его образумить!

Гермафродит смущённо было улыбнулась, но тут Юхата припечатала:

— Как мужчина.

Что? "Как мужчина"? Да она что издевается что ли? Это "отморозка" Икари образумить? Который не то, что парней — взрослых мужиков ни во что не ставит! А над её мужской составляющей и вовсе издевается как хочет? "Как мужчина"... Да он же только служебную субординацию и признаёт!

И вообще, Мидорикава ведь у нас офицер? Изана развернулась к собеседнице и недовольным тоном поинтересовалась:

— А ты, как старший офицер, не можешь ему просто приказать? Ведь ты должна следить за психикой пилотов.

Юхата отвела взгляд:

— Та лаборатория очень засекречена. Среди их проектов образец от Гауны-четыреста девяносто один — самый важный. Я не могу препятствовать им.

Шинатосе обречённо вздохнула:

— Вот бы как-нибудь развеселить его, — гермафродит повернулась к перилам и мечтательно посмотрела вверх. — Когда он не в лаборатории.

— Развеселить? — Юхата, стала рядом с ней и так же задумчиво уставилась на той стороны сектора.

А в это же время, на противоположном краю сектора Шизука с таким же выражением лица смотрела на лениво плывущие в пространстве корабля-ковчега облака.

И идеи, крутившиеся в головах всех троих были на удивление одинаковые.

"Цугумори" стремительно нёсся сквозь чёрную бездну.

"Ну же! Ещё чуть-чуть...!" — дыхание сбилось окончательно, сердце ошалело колотило в виски, а глаза заливал едкий пот.

Внезапно в наушниках колокольчиками зазвенел до боли знакомый девичий смех.

Кунато похолодел — только не это! А прямо впереди уже замаячила зловещая красная фигура. Оранжевое пламя дюз "Бенисудзуме" становилось всё ярче и ярче, пока не залило своим жутким светом всю кабину. И он не выдержал.

— Хошиджиро, нет! Оставь меня!

А в ответ такой знакомый смех...

— Гха-а-а-а!!! — судорожно хватая ртом воздух, Норио выпрямился, пытаясь перебороть охвативший его приступ удушья. Широко распахнутые глаза метались по деталям окружающего интерьера, по лбу стекали ручьи холодного пота. Несколько мгновений он не мог понять, где находится — то ли в кабине обречённого "стража", то ли в кабинете своего фамильного особняка.

С трудом отдышавшись, Кунато огляделся — помещение заливали лучи яркого света.

— Уже утро. — потерянно пробормотал, вздохнул и по привычке прихватил зубами ноготь большого пальца.

— Ксо!

Ощутив холодный пластик вместо живого ногтя с отвращением отдёрнул руку и с ненавистью уставился на протез — постоянное напоминание о пережитом поражении.

"Ненавижу!"

Проклятый кошмар. После возвращения из госпиталя практически каждый сон заканчивался одинаково — он снова и снова пытался оторваться от "Бражника", а тот снова и снова нагонял его "Тип-семнадцать", а в ушах снова звенел торжествующий смех Ямано.

Но, в этот раз кошмар был необычным — смеющийся голос принадлежал не Эйко Ямано, а Шизуке Хошиджиро. И отделаться от ощущения реальности гибели Хошиджиро было невозможно.

"Но, почему Хошиджиро?!! Она-то тогда не погибла!". — призадумался Норио. — "Но во сне я точно знал, что пилот "Бенисудзуме" — именно гауна в обличии... Шизуки!"

Кунато совсем приуныл — один только образ Шизуки вызывал у него чувство горечи и безысходности.

Тогда, после поражения и утраты "Белой Луны" он сознательно не захотел общаться с бывшей однокурсницей. Не только потому, что испытывал вину при виде её протезов, но ещё и из нежелания видеть сочувствие во взгляде Шизуки. Это было бы уже слишком.

"Проклятие, но почему в этот раз вместо Ямано приснилась Хошиджиро Или...." Норио бросило в дрожь от внезапной догадки. — = "Или в том бою должна была погибнуть не Ямано, а Хошиджиро!"

Вот теперь главе ведущего концерна сидонийского ВПК стало совсем не по себе.

"Если так, то..." внезапно в памяти всплыли жуткие мгновения ещё одного боя — той самой, первой встречи с гауной на ледяном астероиде.

...Стремительно взметнувшиеся в вихре ледяной пыли щупальца...

..."Фрейм" Ямано, опутанный по рукам и ногам...

...Неистовая атака "Цугумори"...

И невероятное, чудесное спасение Эйко Ямано в изувеченном "страже"...

"Неужели...?!!" — Кунато судорожно втянул в себя воздух, чувствуя как начинает бешено колотиться сердце. Значит, Эйко Ямано должна была погибнуть тогда?

Но этот безбашенный "крот" её спас. И ведь все его действия выглядели так, словно этот загадочный тип знал что будет!!!

А если он знал о смерти Ямано, то значит, мог знать и том, кто должен погибнуть во время атаки на улей. И тогда...

"Но как с этим связана передача мне "Цугумори"?" — Норио не удержался и снова принялся грызть ноготь большого пальца. Правда, на этот раз левой руки.

То что отказ Икари от "Белой Луны" как-то связан с предвидением грядущего — Кунато теперь не сомневался.

"А если... в бою с ульем должна была погибнуть Хошиджиро а не Ямано?" — блондин похолодел.

Вырисовывалась жуткая картина. Получается, все эти странные комбинации Икари имели цель разменять жизнь Шизуки на жизнь Эйко?

"Но тогда почему он рисковал ради Ямано в первом бою?"

Нет, тут что-то не клеится.

В памяти всплыли зловещие предупреждения Икари на счёт трудностей в пилотировании "Цугумори"... Нет, этот проклятый новичок вёл куда более хитрую игру.

И если бы Кунато послушал его предупреждения и не отправился в бой на не изученном "Типе-семнадцать", а на знакомом ему "семьсот первом", то никто бы не погиб и Шизука была бы цела...

По комнате пронёсся полустон-полувой, плавно перешедший в рычание.

"Это всё я! Всё из-за меня! Проклятый выродок, он знал будущее и просто подставил меня, дав возможность вырваться вперёд! И я... я своими руками расчистил ему дорогу, попутно выведя самого себя из игры..."

Перед глазами всплыло лицо Синдзи Икари. Тот криво усмехался, а из глаза на собеседника глядела не поддающаяся познанию бездна.

"Кто он? Откуда он взялся на самом деле? Почему командование Сидонии с ним считается? Откуда у прожившего всю жизнь в "подземельях" такое мастерство?!! И почему Икари ведёт себя так, словно всегда знает, что должно произойти?!..."

Норио Кунато не был мистиком, он был реалистом до мозга костей, но сейчас готов был поверить в самые невероятные байки и легенды. Про призраков и вселяющихся в людей духов...

Но в любом случае, ненавистный Кунато пилот теперь вызывал у него не только ненависть, но и иррациональный страх. Такой, какой испытывают люди перед тем, что кажется им необъяснимым и мистическим.

Страх перед "Бенисудзуме", страх перед Икари... Кунато почувствовал, как отчаяние начало снова наполнять душу...

"Мне нужно как-то действовать! Надо разорвать этот унизительный круг бессилия..."

Неряшливо одетый пожилой мужчина в старых, на скорую руку починенных, очках устало вздохнул, и перед тем как поставить ногу на ступеньку, окинул пристальным взглядом крыльцо своего домика. Скоро, очень скоро, он с дочерью покинет этот корабль-ковчег навсегда. И пусть Сидония со своими милитаристами продолжит свою бессмысленную войну с гаунами, пусть "фрейм" новоявленного героя Сидонии поведёт за собой в бой остальных... Это уже не будет его касаться ни коим боком.

Внезапно, он почувствовал чьё-то присутствие за спиной, он резко обернулся и замер.

Изумление, узнавание, бессильная ярость, ненависть и отвращение промелькнули в его глазах:

— Ты?!!

— Нет, гауна в моём обличии... — тон говорившего был тихим и насмешливым, а вот взгляд... Бездна, беспощадная, непостижимая, хранящая в себе невообразимое количество тайн и кошмаров...

— Как ты...? — просипел окончательно сбитый с толку мужчина.

— Пришлось немного постараться, уважаемый. Впрочем, я с вами не об этом хочу поговорить. У меня к вам, Ичигая-сама очень и очень заманчивое предложение... Которое, на самом деле, вас ничем и никак не обязывает....

Пара вымотавшихся пилотов устало протопала мимо стойки, за которой возвышалась Хаяма.

— Ещё солдат в боях полегло. — мрачно выдохнул один. — Даже если погибших будет меньше, мы сами скорее сдохнем от такого количества вылетов.

— Ксо, я уже не хочу повышения. — пожаловался его товарищ.

Лала вздохнула — проклятая война. Как и сто лет назад, она снова забирает жизни, калечит тела и души.

— Ты серьёзно веришь в эти слухи? — покосился на шагавшую рядом блондинку рослый пилот.

— Слухи слухами. — возразила ему подруга. — Но ты сам посуди — ни в его звене, ни в тех звеньях, что с ним вместе вылетают, потерь ещё не было.

— По мне, так это просто результат его профессионализма и осторожности. Что ни говори, а когда надо Икари умеет быть осторожным...