Ответ лежал на поверхности, но все же, все же...
Сухой щелчок отключившегося чайника сообщил о том, что вода, наконец, вскипела. Плеснув кипятка в кружку и досыпав сахара — пару ложек, не больше — она поднялась из-за стола. Пора взглянуть, сколь далеко в ее отсутствие успело продвинуться обсуждение — и, быть может, заставить ведших его раскошелиться на пару объяснений: например, о вскользь упомянутом семьдесят первом году и событиях, что соизволили тогда случиться. Да и чай, что уж там говорить, по пути точно остынет...
-...не на воротнике же искать...
У дверей помещения она замерла, напряженно прислушиваясь — разговор шел быстро, и, судя по всему, уже близился к своему завершению.
-...ржавчина, морская соль, машинное масло...
— Проклятье, — звон грохнувшегося на стол скальпеля, равно как и резкий тон Казуо, заставили охотницу вздрогнуть — решив, что шорохи за дверью до ушей шефа сейчас уж точно должны были добраться, Гин толкнула дверь, переступая через порог.
— Что, озарение навалилось? — куривший свою третью за час сигарету Шичиро собирал разбросанный по столу инструментарий.
— Вроде того, — Ониши, бывший мрачнее иной тучи, торопливо стянул перчатки, швырнув через половину комнаты аккурат в мусорный бак. — Надо кое-что проверить. Мизукава, — взгляд, упавший на вошедшую охотницу, был до того холоден, что его одного, казалось, хватило бы поддерживать сохранность разложенных по шкафам тел. — Домой идешь одна, пешком. Завтра...нет, послезавтра в двенадцать — обед у аристократишки.
"Мизукава?"
— Эй а как же...
"Да что на него нашло? Мы ж не спектакль устраиваем..."
— Я пошел, — тон Казуо был столь сух, что годился на материал для растопки. — Все, до скорого.
— Скажи своим, чтоб мне премию накинули! — криком проводил Омогучи закрывающуюся дверь. — А то без тебя мне ни шиша там не светит!
Гин не провожала уходящее начальство ничем — кроме, разве что, до краев наполненного удивлением взгляда. Мизукава, надо же...или Казуо успели испортить настроение, пока кое-кто отогревался себе в бытовке, или все очень плохо. Нет, наверное, даже хуже, чем она в состоянии сейчас представить...
А представлять — и почему только, интересно? — отчего-то вовсе не тянет. Уж лучше сделать, наконец, первый глоток — чай стыл быстро, и кружка теперь не обжигала, а лишь мягко грела руки.
-...как обычно, — бормотал, складывая одежду убитой в ящик, эксперт. — Тело таинственно исчезнет, а отвечать кому? Правильно, мне, кому же еще...начальство-то, как всегда, ни словечка — рот уже пачкой забили...
— Что-то случилось? — отхлебнув из кружки, поинтересовалась Гин.
-...отыграется, и плакала горькими слезами моя квартальная...а? Что? — будто бы только вспомнив о существовании охотницы, встрепенулся Омогучи. — Да нет, ничего такого, чтобы уж из ряда вон. Показал пару следов — морская соль, ржавчина, масло и еще кой-какая грязь на подоле, а он как с цепи соскочил...смотреть будете еще? Нет? Ну ладно, тогда концерт окончен, — снимая перчатки, вздохнул эксперт. — Вас как, проводить или не побрезгуете перекусить в моей компании? — на последних словах Шичиро чуть подмигнул. — Если, конечно, спешки никуда нет...
— С утра не завтракала, — радуясь возможности высказаться о наболевшем, улыбнулась Гин. — Да и как вам откажешь? От обстановки романтикой так и веет — взять, допустим, вон тот шкафчик...
— Романтики особой не обещаю — женат пока что, и менять того бы не хотелось... — посмеиваясь, Омогучи повел охотницу прочь, к знакомой уже бытовке. — Рановато вы, охотнички, начинаете, уж простите за прямоту. У меня старший ваших лет, недавно в Токийский поступил — думал, сам в холодильник въеду от его экзаменов. Когда я сдавал, оно как-то попроще все было, а сейчас...а, да что уж там — скуришь полпачки и вроде отпускает... — эксперт вздохнул. — Дочка только в среднюю в этом году пошла, финансами потом заниматься будет. Ну, пусть уже лучше в бумажках копается, чем как я...
Гин тихо улыбнулась. Вот она, мирная жизнь мирных людей, для кого-то скучная до безумия, а кому-то — ей, например — все больше и больше напоминающая о старых сказках со счастливым концом. Разве может самого обычного человека, никому не сделавшего ничего дурного, ждать в будущем что-то страшнее козла-начальника и неоплаченного счета? Разве может...
Моя Рейко будет дома!
Мирная, славная жизнь. Карточный домик у приоткрытого окна.
— Не...неплохо, — улыбка охотницы, стоило только проснуться недавним воспоминаниям, истаяла без единого следа. — А шефа вы давно знаете? А то "семпай", "семпай"...
— А, Казуо? Верно, со школы еще, в один университет потом поступали. Боевой был парень, кто тронет — по репе живо получал. Учился, меж тем, пристойно, и пусть семейка не из простых — ну, вы меня понимаете — почти никакого криминала. Я говорю "почти", потому что главное в нашем деле что? Правильно, не попадаться.
— Он мне никогда о таком не...
"Ну еще бы. Когда он вообще о себе рассказывал?"
— Да? Ну тогда слушайте, коли так хочется. В школе на две парты передо мной сидел, у окна, кажется. Общались, бывало, мяч там гоняли, то, это...на первом курсе снова встретились — он на юридическом, я — понятно где, но когда по предметам пересекались... — Шичиро бросил задумчивый взгляд куда-то в сторону дальней стены. — Девчонок вместе цепляли. На одном дне рождения я так жену и встретил, — выразительно постучав пальцем по кружке с надписью "Папа номер один", эксперт усмехнулся. — А потом все больше как-то по работе. По таким вот случаям. Знаете, Мизукава-сан...
— Просто Гин. Я не обижусь.
— Хорошо, — кивнул мужчина. — Вот знаете, Гин, ловлю иногда себя на мысли...нет, не так, скажу более прямо. Все, о чем вы мне тут толкуете — бред сумасшедшего.
"О, ну наконец-то родная стихия..."
— Вот как? — выдержав необходимую паузу, поинтересовалась охотница.
— Именно, — почти по слогам произнес эксперт. — Ну сами-то посудите. Живу себе, никого не трогаю, вдруг является наш общий друг с горящими глазами и начинает сыпать историями про чудищ в лучшем случае из старых кайданов, будто все это взаправду, — позабыв о кружке, в которой еще оставалось немного чая, продолжал Шичиро. — Что есть люди, которые люди лишь частью, потому что ведут от тех тварей свою родословную, что они сходят временами с ума и режут — это в лучшем случае — простой народ направо да налево. Что есть волшебники, которые правят нашим миром, есть охотники на первых и вторых, есть целая Организация таких вот...охотничков, и ее члены, сидючи где-то в подполье, управляют Японией...
— Не волшебники. Маги, — размачивая в чашке особо твердый кусок печенья, поправила эксперта охотница. — Есть какая-то тонкая разница, правда я ее так и не уловила.
— Вот, вот! — Омогучи всплеснул руками. — Рассуждаете об этом, как об акции в супермаркете! Делирий чистой воды. Любому здравомыслящему существу ясно — Казуо поплыл головушкой еще в университетские времена, а теперь и вовсе удерживает при себе бедную девочку, у которой Стокгольмский синдром скоро из ушей польется. Мне бы давно уже санитаров для вас обоих вызвать, а не выслушивать всю эту ересь, да только одно не укладывается, я вам скажу...угадаете, нет?
"А вот про синдром — спасибо, что напомнили. Буду оправдываться, когда совсем прижмет".
— Что все это — правда? — откусив размокшую часть печенья, выдохнула Гин.
— Оно самое, — кивнул Омогучи. — Когда тебе на голову...и на стол вываливают такие доказательства, что...
Покончив с печеньем, она медленно занялась остатками чая, чувствуя, как в желудок ныряет приятное тепло, как оно расходится по телу и как дает о себе знать бесконечно знакомая сонливость. Сейчас она определенно была не против того, чтобы поиграть в психолога на полставки — Омогучи, намеренного, похоже, вскрыть для нее не труп, но какую-то чрезвычайно болезненную тему, явно больше нужен был слушатель, чем полноценный собеседник.
Сидеть и слушать, изредка кивая головой — с этим она точно справится, пусть даже заснула полтретьего, а поднялась — нет, была бессовестно выдернута из постели звонком начальства — около шести. Сидеть и слушать...не работа, а просто сказка какая-то.
— Продолжайте, пожалуйста.
— Знаете, мои обязанности довольно четко очерчены, — не преминул принять приглашение эксперт. — Изучение всего дела в них по обыкновению не входит. Исследовать материал, дать заключение, умыть руки и валить домой. Вопреки тому, что вы можете, опять же, увидеть в кино или прочесть в детективных романах, мало кто заинтересован в том, чтобы копать глубже, чем просят, особенно в нерабочее время — по головке за это не погладят и конфеткой не наградят. Но семь лет назад... — мужчина нервно сглотнул. — Казуо явился ко мне одним тихим вечерком и предложил подработку. Не знаю, как он вообще меня отыскал, и, честно говоря, знать не хочу вовсе. Одно скажу — выбор пал на меня не просто так, ведь ему был известен не только мой адрес, но насколько у меня паршиво было с финансами. Знаете, у нас был славный домик в пригороде Токио, но прожили мы там недолго. Сначала землетрясение, затем пожар...нет-нет, все уцелели, слава небесам. Впрочем, от больницы это все равно не оградило — дети надышались угарным газом, жена сломала ногу, да потом еще и срослось плохо, пришлось заново... — Шичиро вздохнул. — Мне с трудом хватало снимать комнату в паре километров отсюда, уже и не знал, признаюсь, как из всего этого выгребать...
— И тут с небес снизошел наш ангел.
— Да уж, снизошел...приехал на новенькой тачке да с личным водилой. Предложил работу, а условие одно — ни слова на сторону. Как сейчас помню, осенью дело было, дождь всю неделю... — эксперт отхлебнул из кружки. — Привозит он мешок, а там такая уродина, каких я в жизни не видел. Пропорции чисто детские, если допустить, что ребеночка чуть-чуть подтянули. Метр шестьдесят один...черт, до сих пор ведь помню, — Омогучи нервно рассмеялся. — Голова большая, лоб огромный, белье гладить можно, челюсть — как три ладони, зубов целый частокол...об мышцы чуть инструмент не сломал. Ну, об те, что до меня порезаны не были... — в который раз переведя дыхание, мужчина поспешил продолжить. — Внутрь заглянул — полный мрак, все как у старика, что на свете прилично так зажился. Тут бледное, там вообще серое, в шаге от некроза. А сердце как камень. Надпочечники идеальные, почки чуть не блестят...я, конечно, всякое повидал, но не такое. И не таких, как пугало, что Казуо с собой на вскрытие привел...
— Пугало? — чуть подавшись вперед, переспросила Гин. — Что еще за пугало?
— Я, повторюсь, всякое повидал, — бесконечно тяжелым голосом проговорил Шичиро. — Меня напугать трудно, будь иначе — в другом бы месте работал. Но этот...приехал вместе с Казуо, из машины только вылез — и ну головой крутить, словно в городе первый раз. От трамваев шарахался. Ростом под потолок, волосы до плеч, одет в какую-то рвань, голова грязной тряпицей обернута — знаете, вроде кэсы, как у аскетов горных, века так семнадцатого...а под тряпицей рожа — по такой сразу ясно делается, чего прятал. Расщепление губы и неба, волчья пасть, коли по-простому, нос кривой, переломанный, глаза мелкие, черные такие, словно две дыры кто пробил...глянет на тебя — уже чувствуешь, как кишки узлом сворачиваются...
— Похоже, один из Наная к вам в гости заглядывал, — чувствуя, что возникшую паузу следует заполнить хоть чем-то, дав время собеседнику собраться с мыслями, тихо проговорила Гин. — Он хоть это...не буянил там?
— Поначалу смирно в уголке сидел, бормотал что-то, — Шичиро передернуло. — Диалект какой-то дурной, старый больно...я у него одно слово на три понимал, это в лучшем случае. Спрашиваю, что за чудо мне притащили — эта страхоморда смотрит на меня, как на кретина, про шикоме каких-то все тараторит. И ножом играется — то так, то этак, то в зубах ковырнет. Полчаса со вскрытием мучился, а этот сидит, щерится во все рыло — трудная, мол, работа? Материала такого мне и правда никогда не доставалась — мускулы как сталь, кости — чистый кремень...а все, что для убийства не надобно, будто взяло да отмерло себе тихонько, без последствий. Потянулся за пилой, тут-то и осенило только, кто тварь уработал. Двадцать восемь ножевых насчитал — наш уродец действовал наверняка, любил, видать, уверенным быть. Как заканчивать стал...
Ожидание грозило затянуться — равно как остаткам напитка в кружках угрожало стремительное остывание. Выждав для верности еще около минуты, Гин участливо заглянула эксперту в глаза, выражая молчаливую поддержку — тот, поежившись и отчего-то оглянувшись через плечо, устало вздохнул, после чего продолжил окончательно севшим тоном:
— Который раз вот скажу — я всякое повидал. Но с моей-то клиентурой кого, казалось бы, бояться? Живые тут редко бывают...в общем, многого от меня не требовали — установить попытаться, она там какую-то шишку убила или не она. Работа под конец полегче пошла, расслабился...помню, взял камеру — ну, как полагается, пару снимков сделать... — Шичиро вздрогнул. — Разок только щелкнуть успел, секунды не прошло — а этот уже меня к стене придавил и острием сюда тычет, — эксперт выразительно щелкнул себя по кадыку. — Казуо насилу его от меня оторвал, полчаса нас обоих успокаивал. До меня тогда, знаете, не сразу дошло-то...даже то, что со страху в штаны напустил...
Тяжелый вдох. Сиплый, усталый выдох.
— Несколько дней потом поджилки тряслись. Помогал нашему общему другу в бумагах рыться, родню той...штуки искали. Несколько дней успокоиться не мог. И недели две при каждом шорохе оборачивался, — одним глотком допив чай, Омогучи продолжил. — Вот вам и просвещенный мир, мать его. Сказочки да песенки. Иногда думаю, знаете, уж лучше бы голодом сидел, чем это все...а вам...вам спасибо, конечно.
— За что? — недоуменно протянула Гин.
— Да вот, выговорился, так сказать...полегчало, — эксперт вымученно улыбнулся. — Кому ж еще-то, а? Казуо больше душу не изольешь...был друг, а теперь, так сказать...коллега...
Продолжать, подумалось ей, вовсе не было нужды — усталая улыбка и измученный взгляд говорили даже куда больше, чем следовало. Эксперт, однако, продолжил — наверное, просто потому, что не мог уже остановиться:
-Кто я теперь, после того, как все это увидел, как узнал, чьи были те архивы? Друг? Приятель? Собутыльник? Удобный контакт, да и только. И с крючка не дернешься — придет такая вот образина с ножом...а, да что уж теперь, — Шичиро подернул плечами. — Хоть платят, и на том спасибо. Первое время, правда, больше присылали — ну, знаете, чтоб прикормить как следует. А потом все как полагается — ну что вы, ну как можно, крупные суммы из неизвестных источников подозрения возбуждают...знают ведь, что жаловаться не пойдешь, что рассказать кому — на смерть их подписать...
"Как там англичане говорят? Трое могут хранить секрет, если двое из них мертвы".
— Аттракцион невиданной щедрости, чтоб он провалился. Все в выигрыше и никаких потерь...
"Кроме, разве что, совести и душевного здоровья".
