Твое... величество-2!

Ихорас перевел дух, и выдал шантажисту небольшую сумму на расходы.

А о чем он умолчал...

Сведите воедино старого и вечно занятого мужа, молодую и скучающую жену и юного дамского угодника — и что вы получите?

Пра-авильно.

Вполне предсказуемый сюжет, в котором есть и рога, и копыта, и, учитывая титул мужа, даже плаха. И Ихорасу совершенно не было жалко ни Эрсонов, ни Диану, ни Иоанна.

За королеву он бы их всех сожрал!

Зубами бы загрыз!

Поделом им будет.

А вообще... он ничего сам не делает! Он просто правильно расставил фигуры, а уж как они будут ходить? Это их воля.

Может, отношения между Расмусом и Дианой и останутся чисто платоническими? Верите?

Главное, чтобы они сами в это верили, так забавнее.

* * *

Некогда замок рода Ахон был прекрасен.

Наверное.

А может, и нет, в те времена, когда он строился, люди предпочитали красоте — надежность и хорошую защиту. Гравюру брат Винс видел, симпатичный замок, башенки, донжон, только вот гравюра не передавала и третьей части реальности.

Замок даже сейчас внушал почтение.

Почти разрушенный, увитый плющом так, что с трудом можно было разобрать, где под ним камень, а где и деревья выросли, замок рода Ахон был похож на медведя.

Поверженного, ревущего, еще не убитого — однажды Винс был на охоте. И медвежий взгляд ему запомнился навсегда — смесь ненависти к охотникам и жутковатого равнодушия к своей жизни. Медведь уже готов был умереть, но хотел забрать с собой как можно больше врагов.

Вот, такое же впечатление производил и замок.

Разрушенный, заросший — и не сломленный! Несмотря ни на что, ни на какие века, которые пронеслись над ним, замок не был сломлен. Он не отдал врагу своих тайн, не открыл секретов, он просто умер, когда ушли люди.

Винс даже порадовался своему воображению — вот как он хорошо придумал! Мужчина всегда знал, что у него тонкая и чувствительная душа поэта. Может, в старости, он и займется стихами?

Он, Тома, камин, письменный стол...

Здравая мысль, которая шепнула, что до старости замазанные в таких интригах не выживают, постаралась пролететь мимо, но... увы!

Винс ей воли не дал, и вообще, погнал прочь, так что ей осталось, бедолаге? Горестно вздохнуть и поискать более разумную голову. К примеру...

Клис Хошт, тоже полулис, как и печальной памяти Линок Саран, при одном взгляде на замок, почувствовал тошноту.

Если Винс восхищался, то Клис... что именно он чувствовал, он и сам бы сказать не мог. Но что-то такое там было, что-то мерзкое, неприятное, отвратительное...

Или это он испытывал отвращение?

Будучи изначально существом извращенным и искаженным, Клис просто не мог ничего с собой поделать! Истинные двуипостасные, равно, как и все, что связано с Многоликим, внушало ему ужас и отвращение. И если вспомнить, как закончил один из подопытных брата Тома — ничего удивительного! Многоликий тоже относился к созданиям братца без всякой симпатии.

— Эрр...

Винс посмотрел на лиса.

— Ты что-то хочешь сказать?

— Эрр, мне здесь не нравится.

— Мне тоже. Но это все мелочи жизни.

— Эрр, давайте уйдем отсюда!

— А потом его величество нам голову открутит.

Клис поник той самой головой. Открутит, чего уж там!

— Но может, как-то...

Винс вздохнул.

Рявкнуть бы, ногой топнуть, но в том-то и дело что измененные — неустойчивы. Не все, конечно, есть и те, кто стал почти что зверем, тех и об забор не расшибешь, а этот нервный весь, пальцы дрожат, переплетаются, ресницы хлопают...

— Ты пойми, нет у нас выбора. Король нам никогда не простит. Уйти мы не можем, а вот сделать все побыстрее — легко!

— Если получится.

— Почему нет? Сейчас прикажу, слуги будут обустраиваться, а мы пойдем, посмотрим, что тут и где?

Винс даже и не устал, честно говоря.

Путь он подгадал так, что к замку они подъехали часам к десяти утра. Что такое два-три часа пути для молодого сильного мужчины? Ерунда! И говорить-то о таком не стоит!

Клис поежился.

— Давайте попробуем.

— Если все получится, мы и ночевать тут не станем, — подсластил пилюлю Винс.

Клис закивал.

— Хорошо.

— Если хорошо, то пошли, посмотрим... где там вход?

— А куда нам нужно, эрр?

— В подземелье замка.

— В подземе-елье, — задумался Клис. — Ладно. Я сейчас погляжу.

Мужчина опустился на четвереньки, и, странно изгибая позвоночник, направился к развалинам замка. Винс непроизвольно поморщился. Любому человеку в такой позе было бы ужасно неудобно, но не Клису. Не измененному.

Винс мог всем этим заниматься, мог разговаривать с измененными, знал к ним подход, но все равно, продирало иногда морозом по позвоночнику.

Гадость!

Не люди они, вот и отношение к ним другое, не как к людям... Клис тем временем добрался до развалин, и куда-то сгинул.

Ну и ладно! Пусть сначала сам посмотрит, а уж потом и Винс подключится. Судя по документам, род Ахон свои секреты защищать умел, а попасть в какую-то древнюю ловушку Винсу не хотелось. Обойдется как-нибудь.

Сейчас он отдаст все приказания, возьмет еще двоих измененных, они глупее Клиса, на них изменения сказались сильнее, поэтому их надо жестко контролировать, тут и поводки, и строгие ошейники с шипами, и хлыст, если понадобится... и сам пойдет, посмотрит, что там и где.

* * *

Клис Хошт оглядывался по сторонам.

Некогда замок этот принадлежал сильному и богатому роду. Об этом говорили и осколки мраморных плит, и останки позолоты высоко на стенах, да и сами стены тоже были сложены из дорогого камня...

Клис помнил, в той жизни он служил у купца. Проворовался, но в предметах роскоши он разбирался, сколько такой мрамор стоил, он знал.

И вот еще, осколок статуи, тоже работа тонкая... Клис поежился.

Этими мыслями он отвлекал себя от главного. А оно было, оно ползло рядом, шептало в уши, раздражало...

Ему тут не место.

Он здесь быть не должен.

И чем дальше он углублялся в развалины, тем сильнее становилось это чувство. Клис раздраженно затряс ушами.

Словно что-то свербело над ухом, будто кто-то скреб ножом по тарелке, и было это ужасно неприятно! Впрочем, разум у Клиса был почти человеческий, так что сообразил он быстро.

Может, стоит поискать место, где неприятнее всего? И там будет что-то интересное?

Клис закрутился на месте, определяясь со своими чувствами, пролез в одну комнату, в другую, третью...

Позади еще двое измененных, посильнее, разбирали обломки, помогая пройти внутрь Винсу, а Клис старательно принюхивался.

Противнее всего было в небольшом домашнем храме. Как ни странно, он уцелел, только крыша внутрь рухнула, и стекол не было уже, конечно. А стены и полы целы... Клис прошелся по всему храму, принюхался в одном углу, в другом...

Человек искал бы это место долго. Может, годами. А Клис чуял запах, идущий из подземелья. Сырость, земля, трава, что-то живое...

Но как туда попасть?

Брат Винс понаблюдал, как Клис ощупывает стены, расспросил мужчину, и махнул рукой.

— Не старайся. Сейчас прикажу ломы принести, раздолбим вход.

Клис кивнул головой.

— Можно и так. Я пока пойду на улицу. Мне тут плохо...

Другим измененным тоже было неприятно. Они морщились, ворчали, но послушно взяли тяжеленые ломики, которые и троим мужчинам не поднять. По замку понеслись глухие удары.

Винс уселся в уголке, наблюдая за работой. Только отойди, только ослабь поводки — мигом все бросят и скулить начнут... твари! Как же хочется все это побыстрее закончить, и домой, к Тома! Вроде и ненадолго расстались, а он уже соскучился.

Тома не идеал и не мужчина мечты, конечно, он ворчливый, чуточку занудный, увлеченный идеей фанатик, но Винс его все равно любит. Им хорошо вдвоем.

А что случается на стороне, во время поездок... и что? Кому это какой вред приносит? Может, Винс на обратном пути еще раз остановится в одной симпатичной таверне... там такой мальчик служит, просто прелесть, что за мальчик! Умный, понятливый, и такой падкий на деньги!

Так бы и взял его к себе, слугой, но если Тома узнает, он его на опыты пустит! Ревнивый...

— Дыр-ра! — рыкнул один из измененных.

Винс встал на ноги, подошел, посмотрел...

Дыра действительно была. И тянуло оттуда холодом.

— Хорошо. Работайте дальше!

Те и старались, долбили, пока дыра не стала такой, что туда мог спуститься человек. И стали видны ступеньки лестницы. Конечно, что-то обрушилось, что-то выкрошилось... Винс почесал в затылке.

— Клис?

— Сейчас сделаю!

Спускался он на четвереньках, вниз головой, Винса от этого зрелища даже затошнило, и голова закружилась, а потом и ничего, вроде? А с веревкой, да с факелами и он уже спуститься смог...

Род Ахон хорошо хранил свои секреты.

Подземелье было старым, и темным, и, если бы не Клис, они бы тут невесть сколько проблуждали. Нет, не из-за ловушек.

Просто часть ходов была обрушена, а пока все их раскопаешь, да убедишься, что это не тот — сколько б времени прошло? Поди, не один день!

Клис этими ходами не обманывался, он уверенно шел туда, где ему было противнее всего. Туда и прокладывали путь, там дорогу и раскапывали, и крепили.

Повезло им и в другом.

Из-за возраста, из-за сырости пришли в негодность ловушки, которые были в нужном им коридоре. Винс сам видел и яму с кольями, и плиту, которая не до конца повернулась набок, да так и застряла, и завал разбирать пришлось — с потолка рухнули несколько камней.

А кому-то другому и голову бы размозжили.

Но все же в один день им уложиться не удалось, и ночевать у замка пришлось. К сожалению.

* * *

Винс спал.

Он отчетливо понимал, что спит, он знал, кто он и где находится. И в то же время...

Он видел себя, лежащего на перине в палатке, словно со стороны. Ну... симпатичный мужчина, средних лет. А что лысина начинает проявляться, так это мелочи, надо будет вон ту прядку зачесать назад. И животик его не портит. Наоборот, солидности придает.

А вот мальчишка, который склонился над Винсом, и разглядывал его, точно так не считал.

Симпатичный мальчишка, кстати, Винсу такие и нравились. Чтобы с характером, дерзкие, чтобы глаза сверкали... ласка и нежность ему тоже были по душе, но вот таких приручать вдвойне интересно! Жаль, Тома ревнует!

И этого мальчишку тоже ревновал бы, хотя и глупо, все равно Тома для Винса главный, а остальное — так, мелочи!

Мальчишка, словно почувствовал его взгляд, развернулся. На живом лице отобразилось отвращение.

— Ну и дрянь же ты!

— Я?! — искренне возмутился Винс. — Я!?

Мальчишка сморщил нос.

— А кто ж еще? И ведь сам не понимаешь, насколько ты омерзителен... ну коли так, то и не жалей потом!

— А ну, иди сюда, паршивец! — разозлился во сне Винс. — Я тебе сейчас уши оборву!

Мальчишка насмешливо фыркнул.

— Сам иди...

И такой адрес прибавил, что Винсу даже любопытно стало. Так изощренно его даже в портовых кабаках не посылали.

Винс хотел мелкого пакостника схватить, сделал шаг вперед — и почувствовал, что летит.

Летит куда-то в черную глубину, и было там так жутко, что мужчина заорал от страха.

И проснулся.

Все было в порядке.

Лежал он себе в палатке, как и прежде. Ну а что не только обмочился, но и обгадился от страха...

Он об этом никому не расскажет! А значит, ничего и не было! Вот!

* * *

До двери они дошли к середине дня. Вымотались жутко, устали... Клис утверждал, что с каждым шагом ему все противнее. Если вначале это было как тихий скрежет, то сейчас он ежеминутно морщился, встряхивался, прикрывал руками уши, но это не помогало. Что бы это ни было, оно было внутри самого Клиса.

Не снаружи.

Винсу и самому было неприятно, но он старался не показывать вида. Решительно командовал, распоряжался, и каждую минуту чувствовал спиной чей-то взгляд. Как будто... как будто у него на спине мишень нарисована, и кто-то сейчас взвел тетиву арбалета. И выстрелит ведь.

Он старался не оборачиваться каждые две минуты, не чесаться, не ерзать... все бесполезно!

Ледяной взгляд уперся в точку между лопатками, и было это жутко. Сверлило, тянуло...

Кажется, понимал его только Клис. Остальным же... люди сюда не лезли, а измененные были достаточно сильными, но тупыми. Делали, что им приказано, и молчали. Взрыкивали иногда, разве что...

Дверь была обычной, деревянной, окованной металлическими полосами. Полусгнившей от времени и подземельной сырости. Сейчас-то некому было приглядывать и ухаживать...

Ее быстро разнесли в клочья кирками и ломиками, и Клис шагнул вперед.

— Тут!

Впрочем, Винс и сам уже это понял.

Тут, конечно, где же еще? Именно здесь!

Комната, небольшая, заставленная сундуками вдоль стен. И Клис, который безошибочно направился к одному из сундуков. Самому ближнему к двери, с левой стороны.

— Вот...

Винс кивнул измененному, и тот снес крышку ломиком.

— Многоликий!

Все же золото, когда его россыпью, когда много, оказывает какое-то гипнотическое действие. В сундуке россыпью лежали золотые монеты. А сверху, словно брошенный в последний момент, притаился алый камень в простой оправе.

Алый, словно капля крови.

Клис сделал шаг назад.

— Я... он...

Винс кивнул ему.

— Отойди еще на пару шагов. Тебе этого трогать не надо!

Клис и не собирался. Его от одного вида камня скручивало, а уж что будет от прикосновения? Проверять не хотелось, в его жизни и так хватает боли. Клис был уверен, что через сутки или двое он точно свалится с приступом. Будет скручиваться в комок, скулить и выть. После всего, что он тут почувствовал... бррррр!

Винс наклонился и подхватил камень из сундука. И накинул цепочку себе на шею, чтобы не потерять.

Проблеснуло яркой алой вспышкой. Такой неожиданной в полумраке, что Клис зажмурился. По его чувствительным глазам как лопатой ударило.

Когда же он открыл их...

— Ой, мама...

Посреди комнаты стояло крупное животное. Пятнистое, с гребнем и очень гадкого вида. Он такое и не видел никогда в своей жизни. А потом оно молча прыгнуло вперед.*

*— гиена, прим. авт.

Клис погиб первым. Вслед за ним гиена напала на других измененных. А потом, нажравшись, направилась к выходу из замка.

Что ей тут делать?

Надо куда-нибудь в логово, отлежаться, переварить добычу — и снова на промысел.

Воля Многоликого была выражена четко. Если разум человека и оставался неприкосновенным где-то глубоко внутри гиены, вряд ли его можно было пробудить в ближайшее время. А потом и будить нечего станет.

Животное выбралось из замка, взвыло на прощание и удрало в лес.

Люди долго не решались спуститься в подземелье. Почти сутки.

Потом, когда у них убили трех лошадей (гиены воздухом не питаются, а тут отличная добыча рядом), они все же отважились пойти внутрь. Сейчас это было легче сделать.

И найти в потайной комнате и тела измененных, которые вынесли наружу, и сундуки.

Их тоже кое-как вынесли наружу, погрузили на телеги, и решили двигаться обратно. Что там произошло внизу, как дело было — они не знают. Пусть начальство разбирается.