Итак, мы приступили к делу: проголосовали за тему семинара в следующем году, а затем отправились на берег озера, чтобы вдохновенно провести марсианские церемонии, изображенные на наших табличках. Центральным украшением был пылающий костер, вокруг которого разодетые в причудливые костюмы барановцы угощались "священным зефиром" и приносили в жертву чучело Барни. Сценарий был еще глупее, чем кажется, и из него могла бы получиться отличная вечеринка, но у нас к этому не лежало сердце. По крайней мере, у меня не лежало.
Я поймал себя на том, что дрейфую туда, где в тени стояла Морин, задумчиво глядя на огонь. — Вы тоже думаете о нем? — спросил я.
— Конечно, — сказала она. — Оглядываясь назад, я понимаю, что было много мелочей... — Она повернулась к Сэму, который стоял всего в нескольких футах от нее. — Сэм, как давно Брайан посещает семинары?
— Думаю, это был его второй семинар, — сказал он. — Да. Ты же заметила, какой он тихий...
— За исключением тех случаев, когда он преследует меня, — сказал я.
— Ну, в общем, да. Я так думаю. Но в целом он мало говорит. В прошлом году он был таким молчаливым, что я, помню, удивлялся, зачем он вообще пришел. И вот в последний день — на этом этапе слушаний — он наконец заговорил.
— О чем? — спросила Морин.
Сэм нахмурился. — Наверное, это было во время обсуждения того, что мы будем делать в этом году. Я думаю, именно он предложил сценарий "Археология на Марсе".
— Ты так думаешь?
— Я уверен, — сказал он. — Он сам предложил это и упорно добивался своего. Как оказалось, добился.
Что-то меня в этом задело. Появляется тихий незнакомец, почти не участвует в текущей игре, но упорно добивается определенного сценария для следующей. Исполняет свое желание — и впадает в панику, когда оно не достигает желаемого результата.
Какого результата он хотел?
— Стоит ли нам попытаться найти его? — спросил я Сэма. — Посмотрим, можем ли мы что-нибудь сделать?
Сэм немного подумал, прежде чем ответить. — Нет. Нет, я так не думаю. Он уже большой мальчик, Джейк. — Он улыбнулся шутке.
Но прозвучало это не очень уверенно.
В ту ночь я плохо спал, хотя семинар прошел успешно, и я должен был чувствовать гордость и удовлетворение.
На следующее утро за завтраком все попрощались. Сэм раздал список фамилий, имен и адресов участников. И мы договорились поддерживать связь.
Отсутствовал только Брайан. Никто, включая портье, не видел, как он уходил. Но его счет был оплачен. Я попросил показать мне его номер и обнаружил, что он прибран, хотя горничные еще не начали свой утренний обход. Он сам это сделал?
Не получив ответа на свои вопросы, я забросил две небольшие сумки на заднее сиденье своей "Хонды", выписался и отправился в долгую одинокую дорогу домой в Индианаполис. День выдался удачный для этого: огромный купол высокого давления сохранял четкость пейзажа, а управление автомобилем на протяжении большей части пути было легким, хотя ближе к вечеру я пару раз попадал в грозу.
Я мог бы проделать весь путь за один день, но, на мой вкус, это было бы слишком долго и изнурительно. У меня была смутная идея остановиться где-нибудь в окрестностях Толедо на ночь, что обеспечило бы мне умеренный первый день и легкий второй. Поскольку у меня было много свободного времени, я "прочитал" половину книги на автомобильном проигрывателе компакт-дисков.
В конце концов, я почувствовал насыщение и выключил его, когда заехал в зону отдыха где-то на автостраде Огайо. Должно быть, что-то постепенно пробивалось наружу из моего подсознания, потому что, когда я вернулся к машине после посещения объектов и прогулки по территории, то обнаружил, что тянусь к ключу от багажника, а не к замку зажигания. Я открыл одну из своих сумок и достал список адресов барановцев, который составил Сэм.
Адрес Брайана, как, должно быть, уже отметило мое подсознание, был указан в квартире где-то на северо-западе штата Огайо. Название города мне было незнакомо, но, сверившись с картой, я понял, что это не так уж далеко от моего пути.
Через два съезда я съехал с автострады и направился через обширные поля высокой кукурузы и соевых бобов по аккуратной сетке прямых, как стрелы, дорог.
Было уже почти темно, когда я добрался туда — достаточно поздно, чтобы здравый смысл подсказал, что мне следует найти комнату на ночь, прежде чем делать что-то еще. Но, с другой стороны, здравый смысл вообще не советовал бы делать такой крюк. Поэтому я отправился прямиком по адресу Брайана, расположенному на окраине маленького сонного университетского городка.
Его квартира находилась на чердаке старого дома на тихой, обсаженной деревьями улице, все еще скользкой после дневного ливня. В доме было темно, только мне показалось, что я вижу слабый мерцающий свет в мансардном окне на втором этаже. Я посидел в машине несколько минут, размышляя. Затем перешел улицу и поднялся по наружной лестнице Брайана.
На двери облупилась краска. Я постучал.
Ответа не последовало. Я постучал еще раз. — Брайан? — тихо позвал я, не желая привлекать внимания соседей.
По-прежнему никто не отвечал. В двери было стекло, и я не мог высунуться достаточно далеко с крутой лестницы, чтобы заглянуть в окно. Но там определенно был свет, мерцающий и меняющий цвет.
Я постучал еще раз и начал придумывать историю, чтобы заставить домовладельца впустить меня. Черт возьми, как бы я вообще узнал, кто этот домовладелец?
Было ли у меня время, чтобы тратить его на попытки? У меня не было конкретных причин полагать, что Брайан в опасности, но по тому, как он себя вел, кто мог сказать, что происходит? И я чувствовал смутную ответственность. Было ясно, что, если бы можно было возбудить дело против писателей-фантастов за халатность, он бы пришел за мной.
Я решил воспользоваться очевидным, и мне повезло. Дверь была не заперта.
Невнимательность? Или он хотел, чтобы я — или кто-то другой — воспринял это именно так?
В комнате стоял странный привкус. Знаю, как это звучит, но я стоял в темноте и чувствовал, как волосы у меня на голове встают дыбом. Мерцание, которое я заметил, исходило от компьютера в углу, на экране которого была заставка, подобной которой я никогда не видел. Это заставило меня вспомнить о тех фотографиях звездных яслей, которые "Хаббл" прислал пару лет назад, но в анимированном виде, чтобы показать, как могли бы выглядеть эти разноцветные газовые облака, если бы вы путешествовали сквозь них. Я почувствовал странную легкость, как будто потерял вес. Возможно, это был гипнотический эффект, вызванный экранной заставкой. По крайней мере, я так подумал. То, что сказал себе.
Я включил свет в комнате, голую лампочку на потолке, но головокружительное ощущение того, что по комнате можно было прыгать, не проходило.
Она выглядела заброшенной. В углу стояла неубранная узкая кровать. Я не увидел никакой другой мебели, кроме шаткого стула перед компьютером, который при включенном свете был совершенно обычным настольным Макинтошем. Я удивился, почему он был оставлен включенным.
Комната явно свидетельствовала о том, что обитатель покинул ее в спешке и больше не вернется. Как и большинство молодых холостяков, он не слишком часто вытирал пыль и не прибрался после того, как убрал те немногие вещи, которые взял с собой. Пара чистых прямоугольников на полу и ряды пылинок вдоль плинтуса за ними указывали на то, что здесь была и другая мебель.
Еще один предмет привлек мое внимание: картина на дальней стене. Только это была не картина, а полноценный трехмерный пейзаж. Неудивительно, что барановец украсил стену произведением научной фантастики, но даже отсюда это был самый впечатляющий неземной пейзаж, который я когда-либо видел. Начнем с того, что я не понимал технологии, которая позволяла мне буквально заглянуть в него.
Три хрустальные башни разной высоты и немного разного вида возвышались на фоне розовых и голубых гор. Башни сверкали в двойном солнечном свете. На переднем плане широкая река текла через фиолетовый лес. Что-то, чего я не мог разглядеть, парило над водой на гигантских крыльях бабочки.
Когда я попытался дотянуться до него, то обнаружил, что голографический эффект был иллюзией. У него была плоская поверхность.
Я вздрогнул. Кто ты, Брайан?
Фотография и компьютер.
Не фотография, напомнил я себе.
Я сел за компьютер, щелкнул мышью, и экранная заставка растворилась в нескольких строках незнакомых символов. Это был незнакомый мне сценарий, а я могу распознать многие сценарии, даже если не умею их читать.
Я попробовал изменить его на любой шрифт в меню, но все, что я получил, — это тарабарщину. Я просмотрел другие меню и среди настольных принадлежностей обнаружил две незнакомые иконки с надписями, в которых использовались те же символы. Я попробовал одну из них и ничего не получил. Но другая....
ПРИВЕТ, ДЖЕЙК.
Кресло было на колесиках, я отодвинулся и чуть не упал.
ТВОЯ ПРОБЛЕМА В ТОМ, ЧТО ТЫ ПУТАЕШЬ ДОБРУЮ ВОЛЮ С АНАЛИТИКОЙ, ЭМОЦИИ С ДОБРОДЕТЕЛЬЮ. ЭТО ОДНОВРЕМЕННО И ТВОЯ СИЛА, И ТВОЯ СЛАБОСТЬ.
О чем, черт возьми, он говорил? Он имел в виду меня?
Я заглянул на кухню, где на разбитой плите стояли две кастрюли. Где-то снаружи хлопнула дверь гаража.
БЛАГИЕ НАМЕРЕНИЯ НИЧЕГО НЕ ЗНАЧАТ, ДЖЕЙК. ИНОГДА НУЖНО ДЕЙСТВОВАТЬ ПРАВИЛЬНО.
Я НАДЕЯЛСЯ НА РЕШЕНИЕ. ВМЕСТО ЭТОГО, ПОДОЗРЕВАЮ, ТЫ УНАСЛЕДОВАЛ ПРОБЛЕМУ.
Я уставился на нее, пытаясь понять. Какую проблему я унаследовал? О чем мы говорили?
ИЗВИНИ.
На этом все закончилось.
Я сохранил документ, распечатал копию и вышел из программы обработки текста. Когда на экране появилось меню, я выключил свет в комнате и подошел к окну, чтобы посмотреть на улицу. Небо после грозы прояснилось.
Моей первой мыслью было: это розыгрыш. На самом деле, это тот ответ, который я бы предпочел. С таким ответом я могу спокойно спать. Но я знаю, что это не так. Я понял, что это не так, в тот момент, когда выключил компьютер и почувствовал, что мой вес возвращается. Около сорока фунтов разницы.
Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что за задачку он мне вручил. Думаю, он хотел преподнести ее в качестве подарка. А может, просто хотел доказать, что у него есть чувство юмора. Я отключил компьютер, вынес его на улицу и положил в багажник.
Бедный Брайан.
Я желаю ему всего наилучшего, где бы он ни был и чем бы ни занимался. Я так мало знаю о том, в каком затруднительном положении он находился и какое давление на него оказывалось. Я не знаю, какое непосредственное отношение имел к этому семинар. Но я точно знаю, что для него это не было игрой и что он обращался к нам за помощью, которую мы не могли ему оказать.
Я теперь больше, чем раньше, ощущаю присутствие Марса на ночном небе. Пока я пишу это, он виден из моего окна над сараем для инструментов Кегана.
Теперь у нас есть более простой способ добраться туда. Он стоит у меня в гараже, накрытый брезентом. Но мне интересно, каким могло бы быть по-настоящему трехмерное общество, полностью освобожденное от требований гравитации и трения.
Брайан прав. Я не могу проанализировать, какие изменения это может принести. Но я точно чувствую их.
ДЕТИ МОЛЛИ
— Прости, Джордж, но я не собираюсь делать это.
Джордж закатил глаза. Он перевел взгляд со "Скайлейна" на далекую Землю, а затем посмотрел на Эла Эмберсона, который возглавлял команду, проектировавшую Кориолис III. Эмберсон отвел взгляд, не отрываясь от одной из панелей дисплея. Тот, на котором был изображен "Трэвелер", надежно закрепленный в специально оборудованном для запуска отсеке. Готовый к запуску. За исключением того, что он не был готов.
Его корпус блестел, и несколько лампочек включались и выключались. Судно было прикреплено к дюжине тросов-фидеров. Мачты торчали сверху и снизу, с левого и правого борта. Во время полета они должны были расправить паруса. Если доберутся до этого. — Кори. — Джордж продолжал говорить ровным голосом. — Ты должен лететь. Ты не можешь отступить сейчас.
— Что значит, я не могу отступить сейчас? Я целую неделю говорил тебе, что не хочу этого делать. В любом случае, это ты меня сюда пристроил.
На другом конце диспетчерской Эмберсон вытер рот тыльной стороной ладони. Энди Рестов, координатор миссии, почесал лоб. А Молли Прескотт, которая делала все остальное, закрыла глаза. Часы, установленные на стене позади Молли, показывали три часа семнадцать минут.
— Я надеялся, что ты поймешь причину.
— Я вижу причину.
— Кори, пожалуйста. Ты был создан специально для этого полета. — Эмберсон, наконец, перестал пытаться быть озабоченным. Он посмотрел в сторону Джорджа и пожал плечами. Иногда что-то идет не так.
— Я знаю это.
— Восемь тысяч лет — это не так уж много. Большую часть этого времени ты будешь находиться в спящем режиме.
— И что? Что произойдет после того, как я доберусь туда?
— Ты станешь первым исследователем. Первым человеком, увидевшим альфу Центавра вблизи.
— Значит, ты признаешь, что я человек.
— Ты понимаешь, что я имею в виду.
— Ладно, оставим это. Итак, я изучу несколько миров и, вероятно, пару десятков лун. Я завершу свое обследование, и что дальше? Я останусь там один.
— Послушай, Кори, я знаю, что не так много шансов найти там техническую цивилизацию...
— Шансов практически нет. Мы оба это знаем. Почему ты не подсказал мне способ вернуться домой?
— Ну, это было не...
— ...Это было не то, что заслуживало твоего беспокойства. Ты думал, что я просто часть оборудования. Или программное обеспечение?
Джордж прикрыл микрофон рукой. — Эл, говорил я тебе, что это произойдет.
Эмберсон был высоким, худощавым, ему было почти восемьдесят. Он по-прежнему выглядел как спортсмен. По-прежнему появлялся на мероприятиях НАСА под руку с красивыми женщинами. — Послушайте, — сказал он, — мы оба знаем, какая система нам нужна для этой миссии. Передача данных в оба конца заняла бы восемь лет, поэтому система должна была работать сама по себе. Это должно было быть нечто, превосходящее все, что у нас было раньше.
— Это не означало, что мы должны были сделать ее самоосознающей.
— Технически, это не так.
— Он ведет себя так, как будто так оно и есть.
— Я знаю это. Но теоретически создать настоящий искусственный интеллект невозможно.
— Теоретически.
— Да.
— Можешь придумать какой-нибудь способ убедить его отказаться?
Эмберсон задумался, и тут зазвонил телефон. Джордж снял трубку. — Да?
— Сенатор Крисс на связи, доктор.
— Отлично. — Соедини его, Дотти.
Серия щелчков. Затем елейный голос сенатора: — Джордж.
— Здравствуйте, сенатор. Все в порядке?
— Нет, не все. Вам лучше поторопиться с запуском.
Джордж почувствовал пустоту в желудке. В течение нескольких недель шли споры о том, удастся ли запустить корабль, прежде чем все отменят. — Они собираются закрыть проект, — сказал он.
— Боюсь, что да. Извините. Я просто ничего не могу с этим поделать.
Он уставился на дисплеи. Они были теми же, что и у Кори: линии подачи, внутреннее убранство "Трэвелера", входная труба, виды вперед и назад, а также двери для запуска, которые в данный момент закрыты. Вероятно, они останутся закрытыми.
