С третьим было скучнее. Он ждал ее, вжавшись в угол дома и выставив вперед меч. Его острие ходило ходуном, но дух был решителен и крепок. При ее приближении он сделал выпад, пытаясь поразить ее.

— Сдохни, чудовище!

— Нет.

Она легко перехватила атаку, схватив ладонью основание лезвия, и сжала. Оружие с глухим звоном раскололось. Те осколки, что остались у нее в руке, Дрэга ударом ладони вбила ему в рот, сломав челюсть и шею, и оставила его умирать.

Это был замечательный день. Он мог бы быть лучше, лишь если бы она могла довершить начатое теми, кого убила. Но она должна быть героем, а герои так не поступают.

Когда она вернулась на площадь, призрачная надежда продолжить веселье, убив поджигателей, растаяла. Кошмар уже растерзал их, и сейчас лакомился потрохами сквозь разорванную кирасу одного из них. Дрэга с тревогой посмотрела на пленников, но все, как один, опустили головы низко к земле. Она строго шикнула на своего скакуна и погрозила ему пальцем, и тот с неудовольствием прекратил трапезу.

Жажда крови начала угасать, оставив в теле приятную истому.

Она подошла к тому мужчине, в которого сначала швырнула оторванной головой — тот был жив, и уже приходил в сознание. Дрэга оседлала его, наклонившись лицом к лицу, поправив слипшиеся от крови локоны. Потрепала его по щеке:

— Привет.

Молча глядя ей в глаза, мужчина на глазах седел.

— Сделай себе одолжение, полежи пока смирно. Хорошо?

Мужчина мелко закивал. Дрэга снова потрепала его щетину, встала, и направилась к обмершим связанным людям.

-Эй, вы. Кто здесь старший?

Безумная скачка последних часов увенчалась успехом. Приближаясь к деревне Карн, Газеф не увидел столбов дыма. Одно из двух — либо они успели, либо имперцы сюда вообще не являлись. Оба варианта были вполне хороши, хотя во втором случае погоне предстояло продолжаться.

Подскакав, с оружием наготове к воротам, Газеф сразу понял — имперцы здесь точно были. Открытые ворота, выбитые двери домов и кровавые лужи об этом свидетельствовали совершенно точно. Но пожаров не было видно, а значит, есть вероятность хоть кого-то спасти.

— Быстро, в центр!

Отряд галопом полетел на деревенскую площадь, но перед самой площадью дорогу перегородила ладная женская фигура в черных доспехах, с мечом наголо. Необычное оружие — лезвие нормальной длины, а рукоять как у двуручника, и без гарды. Необычное оружие, необычные доспехи и полное отсутствие трепета перед целым отрядом сразу насторожили его.

Газеф неплохо знал, на что способны талантливые люди, независимо от пола, и поднял руку, давая знак своему отряду остановиться и приготовиться к бою. В тот же момент он окинул взглядом площадь.

Картина шокировала. Кроме этой женщины не было видно ни единого живого существа. С одной стороны площади лежало два небольших ряда накрытых грязной мешковиной тел. Меньше, чем здесь должно быть жителей.

С Другой... Дикая мешанина конечностей, туловищ и кто знает чего еще. И всюду, повсеметно была кровь. Заскорузлыми лужами и ручейками на земле, кляксами на стенах домов. Газеф за жизнь повидал достаточно, но и у него от такого зрелища потянуло желудок.

Слезы наворачивались на глаза при мысли, что они все-таки не успели. Но приглушенный детский плач и тревожное шиканье со стороны одного из домов вселяло надежду. И главное — не было пожара.

Борясь с нарастающим гневом и надеясь на лучшее, он обратился к женщине, приблизившись до нескольких шагов.

— Я Газеф Строноф, капитан личной королевской гвардии. Кто вы и что здесь произошло?

Женщина демонстративно спрятала меч в ножны у пояса.

— Я Дрэга, меня также зовут Темная Дева, авантюрист. По пути в Э-Рантел я узнала, что здесь бесчинствуют солдаты другой страны, и вмешалась, чтобы защитить людей. Вы можете подтвердить, что служите королю?

Газеф удивился.

— Я широко известен в нашем королевстве, и меня знает в лицо едва ли не его половина. Но могу показать и королевский ордер.

Он извлек из седельной сумки толстый свиток с волшебной печатью. Женщина кивнула, и Газеф продолжил.

— Жители уцелели?

— Не все. Там, под мешковиной, те, кому не повезло. А там — те, кто напал. Четыре десятка.

Их командира я оставила в живых, пока что.

Газеф облегченно вздохнул. Было непохоже, что она врет о выживших.

— Я благодарен вам за вмешательство. Вы спасли много добрых граждан королевства от ужасной участи. Я уточню — вы справились водиночку, или у вас есть отряд?

— Мне ни к чему отряд.

— А какой у вас ранг, простите?

В ответ она достала из-под доспеха цепочку, на которой болтался железный жетон.

— Железный ранг? Леди, простите, но мне с трудом верится, что вы сами справились с таким количеством профессиональных солдат.

— Мне безразлично, во что вы верите. Могу сказать только, что я в гильдии недавно.

— Это многое обьясняет. — Газеф еще раз окинул взглядом площадь. — А где остальные селяне?

— Узнав, что сюда приближается новый вооруженный отряд, они спрятались, попросив меня о защите снова.

Газеф спешился.

— Ясно. Приношу свои извинения, но я бы хотел поговорить со старостой, или с тем, кто за него, если сам староста погиб. В вашем присутствии, чтобы он подтвердил вашу версию событий. Вы не против?

— Вообще-то, я уже потратила больше времени здесь, чем планировала. Но, если вы настаиваете, пойду навстречу.

— Спасибо за понимание.

— Сэр Ниган, отряд Газефа добрался до деревни.

Ниган вздохнул и с хрустом сжал кулак.

— Начинаем.

— И нахрена это все было волочь на пятачок, а? Ума палата, блин, — в сердцах сплюнул Ватас, с трудом разогнув спину.

Когда командир удалился беседовать с незнакомкой-рыцарем и старостой деревни, он не забыл озадачить и своих людей. На пятачке, маленькой площади в центре деревни, осталось очень много мертвых тел. С ними что-то надо было делать. С телами жителей все понятно — завтра их по всем правилам отмолят и похоронят, как честных людей на местном кладбище. Прощание перед погребением должно проходить на площади, это традиция.

С имперцами все обстояло иначе. Они заявились на чужую землю и бесчинствовали на ней, как бандиты. Некому с ним прощаться. О достойном погребении не могло быть и речи. Конечно, их тоже будут отмаливать перед захоронением, влияние проклятых равнин нельзя сбрасывать со счетов. Кому охота ждать визита восставших? Но хоронить их будут вповал, в общей яме, подальше от деревенских стен. Яму крестьяне уже рыли, к полуночи должны управиться.

А вот стаскивать изуродованные трупы к месту будущей общей могилы Газеф поручил своим людям. И уже второй час бравые вояки горбатились, забрасывая останки павших имперцев в телегу. Всего телег, годных к такой работе, в деревне оказалось две. Пока одна загружается, вторая отвозит мрачный груз за стены, к яме, и так по кругу. Работа была бы не очень тяжелая, если бы это были обычные тела. Сорок с чем-то человек, три-четыре ходки. Но то, что оставила после себя незнакомая мечница...

С точки зрения морали, воинов Газефа это не особенно впечатляло. Их командир что-то подобное уже устраивал во время рейдов по бандитским лежбищам. Другое дело — крестьяне, ранее стаскивавшие все это в центр по приказу мечницы. Неудивительно, что все, способные к труду, вызвались копать, подальше от жуткого напоминания о произошедшем.

— Хватит ныть, надоел, — раздраженно ответил Ватасу его соратник, Ирий, споласкивая окровавленные руки в бадье у стены. К ним что-то прилипло, и это мешало работать. — Сколько лет крови и дерьма, а ты все как девка хнычешь.

— Поди ты на хер, дружище, — Ватас взялся за торчащую из кучи руку и потянул уже начавший костенеть труп. — Ладно бы больше некому было, но тут полная деревня народу. А крайние опять мы.

Бросок с молодецким уханьем, и треть человеческого туловища шмякнулась в телегу.

— Да, да. Мир ужасен.

Оба крякнули, толкнув баграми тело подальше от края.

— Ну серьезно, могли и крестьян припахать!

— А копать кому? И знаешь, эти бедолаги реально много пережили. Сначала имперцы устроили тут форменную бойню, а потом эта деваха заставила их собирать ошметки по всей деревне. Мы-то и не такое видели, а представь, как оно им?

— Да мне похер. Я представляю, как парюсь в в бане с милой пейзаночкой. И знаешь что? Очень похоже, что мне только представлять и светит сегодня.

— Тут полно укромных мест, попредставляешь потом. Не ссы, после этой ходки нам в караул... Погоди.

Издалека послышалась трель тревожного свистка. Оба воина оставили свое занятие и поспешили к улице, ведущей к воротам.

В полуоткрытые ворота быстро затекла толпа уцелевших местных с лопатами. Работники быстро разбегались по своим домам. Следом за ними в ворота зашли воины, из тех, кто охранял работу. Парни были собраны и встревожены.

— Вот как знал, — сердито засопел Иго и снова направился к бочке с водой.

— Ага, — неопределенно ответил Ватас, поправляя пояс с оружием, и направился навстречу к дозорным. — Что-то серьезное, телегу с лошадью снаружи оставили.

На площади уже собирались остальные воины, бросив свои поручения.

В доме старосты было уютно, даже несмотря на то, что буквально несколько часов назад тут заперли кучу народу. Пострадала разве что посуда, в глаза бросались полупустые полки. Но к моменту, когда Газеф в сопровождении мечницы и самого старосты зашли туда, в доме уже было прибрано. Выметенный и протертый влажной тряпкой пол, расставлена нехитрая мебель, на разогретой печи уже булькали котелки с супом и кипятком для травяного отвара.

В течение всего разговора староста так и не сел, так и стоял у стола в полупоклоне. Его жена вообще лишь молчаливо подавала тарелки и чашки, стараясь лишний раз не попадаться на глаза.

Газеф сам произошел из крестьянской семьи. Даже после своего возвышения, став личным человеком Его Величества, он не забыл о своих корнях. Когда выпадало несколько свободных дней, он бывал в таких вот домах по всему королевству. Иногда и по долгу службы. Слушать простых людей, когда они не боятся говорить, и передавать их слова сюзерену — тоже важная часть службы короне.

И такое поведение, какое показывал староста, было бы понятным, зайди сюда лорд-феодал. Но Газеф был не феодалом, а общеизвестным героем, которого если не знали лично, то точно были наслышаны. Он не привык, чтобы его боялись простые люди.

Спрашивая старосту о событиях, он обращал внимание, как тот смотрит на гостью. Украдкой, сразу отводя глаза, кланяясь при каждом удобном случае. Староста, отвечая на вопросы, очень тщательно подбирал слова, часто сжимал руки, чтобы не было видно, как они дрожат. Он явно очень боялся гостью.

А той все было ни по чем. Она с вежливым, утомленным снисхождением развалилась на стуле и без аппетита ковырялась деревянной ложкой в поданной похлебке. Совершенно не обращала внимания на происходящее вокруг, думая о чем-то своем. Газеф не смог не ответить, что назвавшаяся Дрэгой удивительно хороша собой. Ладная, крепкая фигура, без нездоровой худобы или лишних мышц. Ловкие, плавные, точные движения. Лицо, очень красивое даже без косметики. Не первой юности, но молода, даже 25 нет.

Он даже зачем-то вспомнил, что в свои почти сорок еще не женат.

'Возможно, это тот самый случай, когда женщин приглашают на свидание? Она не из тех манерных дам, которых мне сватал Его Величество. Уверена в себе, знакома с красотой меча и уродством смерти, не воротит нос от бедности, хотя явно богата. Только как подойти с таким делом...'

С некоторым усилием он оторвался от неуместных мыслей. В первую очередь надо было лучше понять, кто она на самом деле. Да, она имеет жетон авантюриста, но авантюрист такой силы никак не мог оставаться неизвестным до сих пор.

Староста подтвердил ее версию произошедшего. Имперские выродки уже собирались поджечь дом, набитый женщинами и детьми, а после — казнить проклинающих свою беспомощность мужчин. И в последний момент, явилась всадница на черном, как ночь, жеребце. Не вступая в бессмысленные переговоры, просто убила всех имперских наемников, которые были на площади. А потом методично перерезала всех, кому посчастливилось не оказаться в центре. Хотя, как сказать посчастливилось. Те, кому была отведена роль палачей, умерли быстро.

От командира наемников, единственного выжившего из них, оказалось не так и много пользы. Его Газеф допросил сразу после старосты. Не по возрасту седой мужчина, стоя на коленях со связанными руками, коротко и сразу отвечал на все вопросы, тупо глядя в пол. Но знал не так много, как хотелось Газефу. Наемник, безземельный рыцарь родом из империи Бахарут. Нанят неизвестным типом для быстрого карательного рейда по деревням близ Э-Рантела. Кто наниматель — он не знал, важны были лишь деньги.

Слушая наемника, Газеф очень хотел своими руками задушить ублюдка прямо здесь. Его удерживало лишь понимание, что это лучше оставить палачу. Опытный мастер заплечного дела наверняка сможет выжать еще что-нибудь важное. И казнь должна быть публичной, чтобы люди знали — возмездие состоялось. А также его тревожило кое-что еще.

Что-то не складывалось. Кто-то предоставил имперцам подробную карту дорог и точный маршрут. А еще — наемник точно знал, что именно в этой деревне им надо задержаться. Откуда такая уверенность — он не помнил, и чашка угля за пазухой вспомнить не помогла. По своему опыту Газеф знал, что проблемы с памятью исполнителей всегда указывают на проблемы с теми, кто платит. И те, кто платит, себя пока никак не проявили.

Размышления прервал грубый, быстрый стук в дверь и сразу ввалившийся в дом лейтенант.

— Мой капитан, деревня окружена неизвестным врагом!

— Сэр Ниган, призыватели Солнечного Писания на местах, фантомы призваны!

Сэр Ниган коротко кивнул своему помощнику.

— Вас заметили?

— Так точно, сэр. Тревога поднята, враг в боевой готовности.

— Очень хорошо. Вели призывателям, первую волну фантомов в бой. Задача — максимальный ущерб, себя не беречь. Пусть будут готовы сразу призвать вторую волну

— Есть! — помощник пришпорил коня, ускакав выполнять приказ.

Сэр Ниган еще раз проверил свое снаряжение. Он очень гордился тем фактом, что Совет доверил ему древние реликвии Церкви. Когда-то они принадлежали тем самым обожествленным Героям, основавшим государство, позже ставшее Теократией.

Артефакты невообразимой силы, покидавшие Арсенал только для великих дел. Эгида Справедливости, кольчуга Небесного стража, диадема Железной Воли, и, наконец, абсолютное оружие, которое предписывалось использовать только в исключительном случае. Кристалл с запечатанным заклинанием призыва верховного ангела. И еще кое-что, о чем сэр Ниган старался не думать. Использовать последнее средство допускалось только при безоговорочном провале операции.

Каждый из этих предметов обладал богатой, славной историей и наделял носителя великим могуществом. Эта операция просто обязана увенчаться успехом. Совет шести вложил в нее не только древние артефакты, но и множество других реликвий, которые могли быть использованы лишь раз. Восполнить их запас невозможно. Свитков [сокрытия], например, осталось не больше дюжины. Зелий иного мира, что принесли с собой древние герои, осталось немногим больше. Кристалл, бережно хранимый Ниганом, вообще был единственным в своем роде.