— Поставил блокировку.
Он? На меня?!
— Ничего на мне не стоит!!!!
Тика зарычала.
— Касс, а ну говори!
Тот даже не посмотрел.
— Мун, как снять блокировку?
— Оставить нас наедине.
— Ещё чего! — Тика. Злая, как гышан.
— Тика, он...
— Забудь об этом! — хвостом себя бьёт.
И тогда мне надоело. Я голову поднял и зарычал по— настоящему. Так только я умею. Они все меня за дракона не считают, да? Один на меня блокировки ставит, другая у меня сына похищает?! Да?! Так, да?!
— А ну — все летите отсюда! Тика, ты стой.
Грифоны и Касс на меня посмотрели. А я на них. Тогда очень быстро ушли. Можно сказать, убежали все. Я, наверно, очень мрачно посмотрел.
Аррахис остался.
— Я не уйду.
И на меня смотрит. Так смотрит, что я понял — не уйдёт. Ну и ладно с ним. Я повернулся к железке.
— Ты очень древний, да, Мун?
— Мне много зим. Больше сорока тысяч.
— А скажи, если я тебя на маленькие железки расколочу — хорошо будет?
Молчит.
— У меня нет ответа.
— Хочешь, чтобы я тебя на кусочки разломал?
— Нет.
— Тогда быстро и ясно объясни, как вернуть моих сыновей.
Молчит.
— Мне понадобится снять блокировку, которую...
Я его с размаха ударил. Железка покачнулась даже, со стен от грохота песок посыпался. Грифон зарычал, но Тика на него так зашипела, что замолчал сразу. Я такой злой давно не был.
— Слово блокировка больше не говори, понял?
— Хорошо.
— Что мне надо сделать?
— Медленно повторить всё что я скажу. Вслух. Закрыв глаза.
И всё? Врёт.
— Врёшь.
— Я не умею лгать. Я машина.
Ха!
— А я дракон. Я умею. Ты чем лучше, а?
— Я машина.
Да гышан с ним!
— Говори. Я слушаю.
— Закрой глаза.
Закрыл.
— Повторяй каждое слово. Ронрдрикант.
— Ронр... Ронрдракон?
— Нет. Сначала. Ронрдрикант.
Ррррр!!!
— Ррронрдрикант!
— Гнекавтрон.
??? Повторю, ладно уж.
— Гнекавтрон.
Странно... Что— то не то...
— Ррррака!
— Ррррака!
Не понимаю, что со мной? Голова болит, сердца бьются вразнобой... Странно!
— Бангднкер.
— Бангднкер.
— Скадргх!!
Он так сказал, словно в конце захлебнулся. Я повторил...
* * *
— Что с ним?
— Если с ним что случится... Если с ним что случится!!!
Больно. О небо, как же мне больно! Голова трещит! Что со мной?
— Коршун? Кор? Вставай!
Тикава. Тика. Она мою голову держит. Значит, я упал? Почему я упал? Думать. Я говорил ерунду вслед за Муном... Потом в голове словно взорвалось что— то. И всё. Не помню больше. Надо глаза открыть.
— Кор, ты жив... — обнимает меня, а сама плачет. Я встал, шатаюсь. Странно. Изменилось всё... Шум. Непонятный шум. От Тики, от грифона — волны какие— то идут! Я их всем телом чувствую!
Головой помотал. Посмотрел наверх. И чуть не упал. Я ясно увидел небо, сквозь скалу. СКВОЗЬ скалу. А скала где?!!!
Только подумал, сразу скалу увидел. Она постепенно появилась, словно из— под воды. Я всю скалу насквозь просмотрел. Невероятно. Чудеса! А что я ещё могу?
На Тику посмотрел... И упал. Так испугался, что закричал даже. Я Тику насквозь увидел!!! Как будто убил и разрезал! Сердца увидел! Кровь увидел, по жилам бежит! Кости все вижу!
— Тика!!! Ты живая или нет?!!
Она с ужасом на меня смотрит.
— Коршун, у тебя глаза фиолетовые стали!
Глаза?... Да гышан с ними! Что со мной эта железка сделала, а?!
— ТЫ!
Разозлился так, что в глазах покраснело всё. И тут! Вокруг Муна огонь вспыхнул! От взгляда моего! Я больше грифона испугался. А Тика не испугалась. Она меня схватила, обняла. А я вдруг подумал — а если на неё посмотрю, и сожгу?! От страха отпрыгнул, к стене отвернулся. Она вскрикнула.
— Кор, что с тобой?!
— Не подходи! Опасно! Бегите отсюда, быстро! БЫСТРО!
Она не уходит. И грифон не уходит. Я от ужаса в ярость пришёл. Она же погибнуть может! Она дома должна быть!!! Подальше от меня!!!
Потом мне Тика говорила, она вдруг у нас в отахе оказалась, вместе с Аррахисом. Я помню только, что они с грифоном исчезли у меня на глазах. Были — и нет.
Я молча стоял в пещере, и чувствовал, что схожу с ума. В груди поднималась жаркая волна, какой— то треск в ушах, боль. И ярость. Никогда ещё так не было. От ярости дышать не мог. Тика пропала. Я тогда думал — погибла. Медленно голову повернул к Муну. Потом я плохо помню, что было.
Не помню... Воронку видел, куски скал — видел. Стекло вместо песка, огненные гейзеры, вулканы вместо гор — всё это видел. И знаю, это всё я сделал. Когда Тика пропала. Я думал — погибла.
А вот как я это сделал — не помню. Знаю, что никто не погиб. Все сами собой далеко от меня оказались. Ещё помню радость. Дикую, ненормальную. Счастье даже. И всё.
Хотя нет, не всё. Мощь. Вот это я лучше всего помню. Я мог ВСЁ. Я хотел — и так становилось. Я был в ярости, хотел крушить, ломать... И крушил. Сейчас от скал ничего не осталось. Там теперь трещины, лава. Вулканы. А раньше скалы были.
И я был.
* * *
Меня через три дня Касс нашёл. Я без сознания на песке лежал. Все три дня. И Смерть меня не убила. Вообще, словно в фархане лежал.
Касс меня очень боялся. Но помог. Я тогда совсем слабый был. Жить не хотел. Думал, Тика умерла. Говорил Кассу, оставь меня в пустыне. Он не оставил. И молодец.
Два дня прошло, я в фархане Касса лежал. И Тика прилетела. Я долго поверить не мог, её гладил, обнимал. Она только плакала. Ни слова не говорила. До вечера обнявшись сидели. Ни слова не сказали. И не надо.
Я всё боялся на неё смотреть. Думал, а вдруг?... Но скоро понял, что как хочу — так и могу смотреть. Тогда я захотел свои старые глаза, и постарался забыть о новых. Навсегда.
Ночью меня словно взорвало. Я Тике всё рассказал, она слушала, иногда рычала. Я плакал, по— моему. Плохо помню сейчас. А Тика не говорит, только улыбается.
И второй день мы никуда не летали. Лежали рядом, говорили, смотрели друг на друга. Мне лучше стало. А Тика успокоилась почти. Я на неё смотрю, и у меня сердце просто останавливается. Я теперь не Коршун. Я Коршун— Тикава. Её ранят — я боль почувствую, её убьют — я умру. Это точно.
Но... Но не сразу... Вначале найду тех, кто это сделал...
* * *
На третий день Тика мне сказала:
— Кор, теперь тебе надо учиться управлять своей силой.
Я промолчал. Она меня накормила, воды принесла. Я долго в пустыню смотрел.
— Тика, я боюсь.
Замерла. Медленно ко мне повернулась.
— Коршун?...
— Боюсь. Это слишком много для дракона, любимая.
Она села мне на хвост, обняла.
— Кор, я понимаю. Но нам надо детей спасти. И только ты можешь.
Я вздохнул.
— Знаю. Но боюсь.
— Вот за это я тебя и люблю, Коршун. Ты снаружи — гора мускулов и когти. Хоть и красивая. Но внутри ты... Ну... Как это сказать?... Наивный? Нет... Ты внутри как ребёнок, Коршун. Чистый. Понимаешь меня?
— Нет.
— Ну и гышан с ним. Я тебя всё равно люблю.
И до утра доказывала.
* * *
Меня драконы боятся. Все. Даже Шого. Мы с Тикой домой когда вернулись, все улетели и спрятались. Даже мои дети. Мне так плохо стало, что я сел на песок у своего фархана, и так три часа сидел. Тикава молча дом прибирала, на меня как посмотрит — сразу в слёзы. Я медленно в ярость прихожу. Но нельзя. Я теперь не имею право в ярость впадать.
Немного отошло. Встал, в фархан спустился. В отах. Там в воду залез. Лежу, думаю. Небо сквозь фархан вижу.
Тика права. Мне надо учиться. Но у кого? Касс вообще спрятался. Тике сказал — скажи Коршуну, я умер. Вот так. Теперь я понимаю, как он столько зим прожил. В неприятности не лазил.
Шого меня боится. Грифоны так перепугались, что совсем перестали в нашу сторону летать. Аррахис очень мрачный в свои горы улетел, сразу как только я его сюда перенёс. И как я это сделал, а? Кто скажет?...
Друзья от меня прячутся. Дети и драконы — все улетают. Я был самым знаменитым драконом в пустыне, во всех Огонах друзей имел... Теперь я совсем знаменитый стал. И один. Нет, не один. Мы с Тикавой.
Против всего мира.
* * *
Три раза по десять дней прошло. Я решил сам понемногу изучать. За эти дни научился летать без крыльев и дышать под водой. Тику опять напугал, она меня увидела в отахе, когда тренировался. Пришлось утешать.
Потом я встал и пошёл в пустыню. Встал там. Я — дракон. Я — воин. Я имею большой опыт тренировок, и отлично умею драться. Мне никакие учителя не нужны. Я сам себя научу.
И начал учить. Вначале повторил все приёмы. Ничего не забыл. Потом взлетел в небо, и повис там без крыльев. Научился уже. И просто это.
В воздухе повторил приёмы. Необычно было, но я быстро нашёл способ. Через два часа уже новые приёмы придумал. С вращением во все стороны сразу. Потом долго пробовал всякие задумки. До вечера научился из воздуха оружие доставать. Сам не понял, как. Но просто. Руку протянешь, представишь в ней оружие — и оно там. Я на пробу сделал из воздуха большой тин-фан, в три раза больше нормального. И ничего. Получилось.
Вечер уже. Я тренируюсь. Весь день на меня драконы смотрели, Тикава подлетала, хотела накормить. Я только тут сообразил, что ни капли не устал. Удивился страшно. Решил проверить. Опустился на песок, побежал вокруг фархана. Бегал до утра и не устал. Утром сел на песок. Думаю.
Я совсем другой стал. Можно сказать, не дракон. В темноте вижу — не как раньше, красное, а словно светло. Не устаю. Летать без крыльев могу. Из воздуха разные вещи делать могу. Стоп! А Тандера смогу?
Закрыл глаза, представил себе Тандера, как он напротив меня спит, свернувшись. В груди сжалось что— то. Глаза боюсь открыть. Но надо.
Открыл. Нет никого. Мне легче стало. Совсем не огорчился, странно. Ну и отлично. Драконов не могу из воздуха делать. Это хорошо. А то двух Тандеров сделаю, совсем с ума сойду. Одного такого вполне хватит.
На второй день попробовал летать вперёд без крыльев. Мне страшно было. Я с такой скоростью летал, что дышать не мог. Но всё равно плохо не стало. Наверно, я теперь могу не дышать, сколько захочу. Неправильно как— то. Не должны драконы так делать...
Вечером мне странная мысль в голову пришла. Если я могу Тикаву в любое место отправить, только подумав — может, я и сам могу? Испугался даже. Но выхода нет. Попробовать надо.
Представил себя в фархане Касса. И вдруг понял — могу. Сразу почувствовал, что именно надо сделать. От волнения вскочил на ноги, принялся бегать по пустыне. Я могу с места на место сам себя переносить! Долго боялся проверить. Потом глаза закрыл, и сделал, как почувствовал.
Касс меня очень испугался. Выскочил из фархана и улетел. А я его обратно притащил. Просто подумал, и притащил. Сам испугался.
— Коршун, не надо меня убивать, прошу!
Касс.
— Тебе Дыхание в голову зашло? Зачем я тебя должен убить?
Дрожит.
— Но... Но ты же за мной прилетел...
— Нет. Я тренируюсь просто.
И исчез. Смешно немного. Он, наверно, до утра дрожал.
А я три дня тренировался. Летал в разные места пустыни. Сначала крыльями, потом мгновенно домой. И обратно. Любое место, которое видел в жизни — теперь могу сразу туда. Тикава злится, я исчезаю постоянно. А мне начинает нравиться эта новая сила. Я её так и назвал — Сила. Я был самый сильный дракон в Огоне, теперь самый сильный в мире стал. Это хорошо.
Сорок дней прошло. Драконы меня не боятся уже. На Тику смотрят, словно у неё шесть крыльев, и все разные. В смысле, с гордостью. А я заметил, что Тикава — необычная драконесса. Нет, я знал что она необычная, но теперь увидел своими новыми глазами. От Тики волны другие идут. От всех идут, немного разные, а от неё — совсем другие. Долго думал над этим, потом понял. Она — как я. Тоже "мутант", но не умеет как я. А я хочу, чтобы умела!
Решил попробовать. Полетел в пустыню, поймал ренека. Привязал к дереву. Глупый. Пушистый, и рога на голове. А ног шесть. Как у канна.
Представил себе, что ренек летать САМ умеет, как я, без крыльев. Он начал прыгать на месте, кричать. Наверно больно было. Я перестал думать, но ренек ещё пару минут дёргался. Мне жалко стало, хотел убить. А он улетел от меня.
Я, наверно, целый час рот закрыть не мог. Потом сам прыгать начал от радости. Так меня и нашла Тикава — у дерева прыгаю и от радости кричу. Она подумала — Дыхание в меня вошло. Да так и было, наверно.
До вечера я ещё двух ренеков пробовал заставить новые вещи делать. Одного посадил в отах, и подумал, что он не задохнётся. И он не утонул! Под водой дышал! Чудеса. Как там Шого сказал — магия. Значит, Тайга тоже "мутант". Хорошо... Убью мутанта.
Второго ренека я сильным сделал. Нашёл в пустыне старую железку, посадил ренека внутрь, и подумал, что у него сил хватит железку сломать. Долго ждал. Думал, не вышло. А потом смотрю — дрожит! Я обрадовался, а ренек железку на части разорвал, вылез, и — на меня бросился! Убить пришлось.
Но главное — всё получилось. Я смогу Тикаву сделать как я, Сильной. Полетел домой, рассказал ей. Она сразу сказала — давай. Ни капли не испугалась. Зато я испугался. Подумал, а вдруг с ней что случится?...
Она разозлилась. Сказала:
— Коршун, ты меня не зли. Хвост оторву.
Долго спорили. Но потом она сказала, что если не сделаю — взлетит и крылья сложит. Я тоже рассердился. Но Тика выиграла. Она всегда могла меня уговорить. О небо, как же мне страшно было!
Утром вышли в пустыню. Тика меня поцеловала, и говорит: давай. Я вздохнул, дрожу весь. Но выхода нет. Детей спасать надо. И я глаза закрыл.
Представил себе, что Тика стала точно как я. Может всё, что я могу. И сразу добавил, что с ней ничего плохого не случится от этого. Слышу, Тикава тяжело дышит. Мне так страшно стало, что глаза открыть не мог. Жду.
— Коршун...
Открыл глаза. Живая! Но глаза стали совсем фиолетовые, как у меня. Она дрожит, шатается. И — улыбается! Я Тику обнял.
— Ну, как ты?
— Кор, это потрясающе! Тебя насквозь вижу! И сила! Я теперь самая сильная драконесса, наверно!
Получилось. Я на песок упал, дрожу. Тика рядом. До вечера в тени фархана лежали, тихо говорили. Тика стала совсем как я. Всё может. Мне и страшно, и радостно. А она только радуется.
Ночью мы вместе были. И потрясающе, причём. Никогда раньше так не было. До утра я больше удовольствия получил, чем за год раньше. Тика тоже, я так думаю. А утром обнаружили, что в воздухе всю ночь висели, над песком. Смеялись, радовались.
Только вот мне страшно было.
Глава 10
Ночевать не стали. Когда Тайга, всё ещё шокированный Стан и принцесса приземлились в условленном месте, их ждал только Фаэт. Лагерь был свёрнут, все следы уничтожены; гном с вьючными лошадьми уже мчался к тайной бухте.
— Успех?... — тревожно спросил эльф.
— А как же!
Гордая Тайга помогла дрожащей от страха девочке спуститься на землю. При виде Фаэта, принцесса вскрикнула и повисла на шее эльфа, обливаясь слезами.
