<Может ли это скрытое подразделение, о котором сообщает БИЦ, быть другим "Звездным сталкером"?> ее мысль задала вопрос тактическому офицеру.
<Может. Хотя это маловероятно. Если там, где предполагает БИЦ, действительно есть другой корабль, то он находится на дальней стороне формирования Псов. БИЦ оценивает в 75,77 процента вероятность того, что это судно снабжения.>
Лакшмания ответила безмолвным признанием. БИЦ компьютерной сети "Вэлиэнта", вероятно, был прав, предполагая, что призрачно слабый сигнал, который смог уловить "Хэлберд", вообще был там на самом деле. Что не принесло ей ни капли пользы.
Она раздраженно прикусила внутреннюю сторону губы, подавляя ледяной страх, охвативший ее при мысли о том, с какими трудностями столкнулись ее одиннадцать кораблей. Страх был не за ее собственное выживание — при любых обстоятельствах и таком перевесе противника пережить это сражение было бы маловероятным событием. Нет, ее пугала вероятность того, что она не только умрет, но и не сможет остановить Псов, чтобы они не добрались до конвоя. Без линейного крейсера она приняла бы бой, уверенная в том, что выйдет с достаточным количеством своих кораблей, чтобы продолжать прикрывать конвой; с линейным крейсером ей не нужен был искусственный интеллект "Вэлиэнта", чтобы сказать ей, что шанс любого из ее кораблей выжить в ближнем бою составлял менее тридцати процентов.
И даже это предполагало, что она выведет их всех навстречу врагу как концентрированную, взаимоподдерживающую силу.
Там должен быть по крайней мере еще один тяжелый крейсер, — беспокоилась она. — По крайней мере, еще один; в составе подобной эскадры линейные крейсера обычно действуют в одиночку. И если я позволю вытащить себя наружу, тогда открою дверь для него, если он там есть. Но если не выйду им навстречу, тогда все силы попадут в зону действия ракет, и если это произойдет...
Она глубоко вздохнула и приняла решение.
<Связь,> сказала часть Лакшмании нейронной сети, <соедините меня с капитаном Тревор.>
* * *
— Вот такие дела, капитан Тревор, — сказала коммодор Лакшмания. — Мне это не нравится, но мы должны держать этих больших ублюдков как можно дальше от транспортов и промышленных кораблей. Так что я собираюсь вывести весь эскорт, чтобы вступить с ними в бой. Это означает, что вам и лейтенанту Чину придется прикрывать транспорты в наше отсутствие.
Лицо на экране связи Мэйники Тревор выглядело нечеловечески спокойным, гораздо спокойнее, чем Лакшмания могла бы чувствовать перед лицом таких трудностей. Конечно, коммодор, несомненно, была подключена к нейронной сети флагмана, а это означало, что лицо, на которое смотрела Мэйника, — как и столь же спокойный голос, который она слышала, — на самом деле было конструкцией, созданной искусственным интеллектом "Вэлиэнта".
— Понятно, мэм, — ответила она, усилием воли заставляя себя даже не смотреть на интерфейсную гарнитуру, лежащую на ее собственном столе. — Могу я предположить, что губернатор Аньелли проинформирован?
— Можете.
Несмотря на серьезность ситуации и посредничество компьютеров "Вэлиэнта", губы Лакшмании дрогнули в кривой усмешке. Эдриэн Аньелли не пользовался особой популярностью ни у кого из военного персонала колонии. Дело было не в том, что губернатор не понимал необходимости присутствия военных. Ни один здравомыслящий человек не мог бы усомниться в этом после стольких лет жестокой войны! Нет, проблема заключалась в недовольстве Аньелли инструкциями, которые подчиняли его высокопоставленному военному офицеру до тех пор, пока колония надежно не укрепится, и коммодор Лакшмания, уверенная в отсутствии непосредственной военной угрозы, передаст управление ему. Традицией Конкордиата был гражданский контроль над военными, а не наоборот. И если ему все же пришлось признать необычность... ситуации, все равно не нравилось, что его авторитет был второстепенным по сравнению с чьим-либо, и это проявлялось в его довольно резких отношениях с Лакшманией и ее подчиненными офицерами.
— Я ясно дала понять губернатору, что вы будете командовать военным компонентом конвоя, пока не вернусь сама и не сменю вас, капитан, — продолжила коммодор через мгновение. — Он... понимает необходимость четкой военной цепочки командования.
— Как скажете, мэм, — согласилась Мэйника совершенно уважительным голосом, который, тем не менее, сумел выразить ее сомнение в ясности понимания Аньелли.
— В любом случае, — сказала Лакшмания, — будьте начеку! Единственная область, где их технологии неизменно были равны нашим или опережали их, — это системы скрытности. Мы засекли следы какого-то сенсорного призрака, так что есть, по крайней мере, неплохой шанс, что где-то поблизости есть еще один тяжелый крейсер — может быть, даже два таких и пара более легких кораблей сопровождения. Если это так, и если Псам удастся утащить нас достаточно далеко, вы можете оказаться в очень неприятной ситуации, капитан.
— Понятно, мэм, — ответила Мэйника так спокойно, как только могла. — Мы будем прикрывать транспорты для вас, коммодор, — сказала она с уверенностью, которой требовали от нее правила игры.
— Никогда не сомневалась в этом, капитан Тревор, — сказала Лакшмания. — Удачи.
— И вам, коммодор. И хорошей охоты, — ответила Мэйника, наблюдая, как ее дисплей снова переключился в тактический режим, и увидела, как силы сопровождения отделяются от конвоя, чтобы мчаться прямо к приближающимся мелконианским кораблям.
* * *
— Они увидели нас, сэр, — объявил первый тактик Тара На-Кэлен.
— Как будто это было неожиданностью, — пробормотал первый сенсорщик Ярт Ка-Шаран.
Адмирал Лэйхак На-Айжааран бросил на него предупреждающий взгляд. Между Ка-Шараном и На-Кэленом была вражда. Оба были высокого происхождения, и их кланы противостояли друг другу на протяжении многих поколений. Иногда казалось, что они не в состоянии отбросить эту традиционную вражду в сторону, даже когда Народ боролся за само свое существование. Это было тем трением, которое он не был готов терпеть ни в коем случае, и особенно в подобный момент.
Уши Ка-Шарана дернулись, затем покорно опустились, когда он опустил глаза. На-Айжааран задержал на нем взгляд еще на несколько вдохов, затем фыркнул и одарил На-Кэлена коротким, но столь же пристальным взглядом, чтобы офицер-тактик не подумал, что адмирал на его стороне.
— Продолжайте, тактик, — сказал На-Айжааран через мгновение.
— Как вы и предсказывали, они изменили курс, чтобы перехватить нас на значительном расстоянии от своего конвоя, сэр, — сказал тоном наказанного коммандер На-Кэлен. — Они войдут в зону нашего поражения примерно через двадцать шесть минут.
— И они приближаются со всеми своими военными кораблями? — нажал На-Айжааран.
— Всеми, которые мы пока обнаружили, сэр, — ответил На-Кэлен, не в силах полностью противостоять искушению бросить быстрый взгляд на Ка-Шарана.
— Не могу с абсолютной уверенностью сказать, что там больше нет военных кораблей, адмирал, — признался Ка-Шаран. — Человеческие стелс-системы почти так же хороши, как и наши собственные. — И их датчики намного лучше... — стараясь не произнести вслух: как и все остальные их технологии. — Однако большинство из этих судов, по-видимому, являются стандартными человеческими транспортными средствами гражданского типа. Вот почему "Восходящий император" смог обнаружить их на таком экстремальном расстоянии. И почему мы смогли незаметно ввести в их строй наши разведывательные беспилотники. Мы так думаем.
На-Айжааран дернул ушами, признавая это замечание. И, возможно, также из-за вспышки страха, которую даже он не смог полностью подавить, наблюдая, как проклятые военные корабли людей приближаются к нему. Его пятнадцать кораблей превосходили по массе одиннадцать кораблей противника, что должно было стать сокрушительным преимуществом, но империя на собственной шкуре убедилась, насколько сильно ее довоенные аналитики недооценивали возможности человеческих технологий. Особенно человеческих технологий ведения войны.
Но в этом была вся причина выбранной им тактики, — напомнил он себе. — Люди привыкли к тактическим преимуществам, которые давала им их технология. Тому, кто командовал этими кораблями, было бы трудно поверить, что технологически неполноценные мелкониане на самом деле могли не только обнаружить их первыми, но и сумели подвести удаленные сенсорные платформы достаточно близко для детального наблюдения, сами оставаясь незамеченными. Интеллектуально человек мог бы понимать, насколько легче могли быть обнаружены корабли его конвоя, но вряд ли его эмоции разделяли это осознание. Конечно, он не подавал никаких признаков того, что ему известно о присутствии эскадры, пока На-Айжааран эффектно не ударил по его корпусу гаечным ключом. Обрывки сообщений, которые он намеренно отправил, чтобы люди могли их обнаружить, были специально предназначены для того, чтобы выманить весь эскорт на бой с ним, и, похоже, именно это и случилось. Теперь оставалось только посмотреть, сработает ли остальная часть его плана... и скольким из его кораблей, возможно, удастся выжить.
— Сэр, при всем моем уважении, я должен еще раз настоятельно призвать вас отправить посыльного, — сказал капитан Сарка На-Малак.
На-Айжааран бросил на него взгляд, и его начальник штаба — полезная человеческая концепция, которую империя позаимствовала у своих ненавистных врагов — спокойно посмотрел на него в ответ.
— Мы уже обсуждали это, Сарка, — сказал На-Айжааран, и уши На-Малака поднялись, а затем опустились в знак согласия.
— Знаю, что обсуждали, сэр, — сказал он. — Но это первый раз, когда мы действительно подтвердили, что люди скрытно отправляют колонизационные корабли. Считаю, что мы несем первостепенную ответственность за то, чтобы сообщить об этом подтверждении командованию флота.
— Без сомнения, это так, — признал На-Айжааран. — И я намерен сделать это... как только закончу разбираться с целью, которую Безымянные сочли нужным поставить перед нами. Пока это не сделано, мне нужны все корабли, которые я еще не отделил. Кроме "Нисходящей смерти", конечно. Не волнуйся, Сарка! Даже если проклятым людям удастся убить каждого из нас, капитан На-Тарла все равно передаст сообщение командованию.
— И все же, сэр, я чувствовал бы себя намного лучше, если бы мы отделили один из эсминцев сейчас, прежде чем люди достигнут пределов досягаемости, — уважительно настаивал На-Малак. — Это открытие имеет решающее значение. Я считаю, что мы должны быть абсолютно уверены, что слух об этом дойдет до дома.
— Мы так и сделаем. — На-Айжааран позволил нотке льда проскользнуть в свой голос. Он уважал моральное мужество На-Малака, и при обычных обстоятельствах предпочитал, чтобы его подчиненные спорили с ним, когда они чувствовали, что он, возможно, совершает ошибку. Но человеческие корабли приближались все ближе, и сейчас было не время для долгих дебатов.
— Разведка уже много лет подозревает, что люди приняли такую стратегию, — решительно продолжил На-Айжааран. — Конечно, нам так и не удалось это подтвердить. Боги, Сарка! Только подумайте о шансах на то, что мы наткнулись на что-то подобное!
Он подергал обоими ушами с выражением, в котором сочетались изумление и глубокая благодарность. Кто бы мог подумать, что его выбор окольного маршрута, чтобы обойти человеческие патрули с фланга и приблизиться к малой человеческой планете, которая была их целью, приведет к такой встрече?
— И, конечно, командование должно знать, что мы обнаружили. Но даже если ни один из нас никогда не вернется домой, командование продолжит действовать, как оно уже делает, исходя из предположения, что люди создают скрытые колонии. В непосредственном смысле для нас более важно полностью уничтожить этот флот колонии, чем сообщить командованию, что мы вообще нашли его. Потому что, если не уничтожить его сейчас, он ускользнет, и мы никогда не найдем его снова. Мое решение принято, Сарка. Я не буду распылять свою боевую мощь, отделяя подразделение на самом краю битвы.
На-Малак еще мгновение пристально смотрел на него, но затем его уши опустились, и он вернулся к своей консоли. Это было еще одной чертой в нем, которая нравилась На-Айжаарану. У начальника штаба хватало смелости и упрямства спорить в защиту своих убеждений, но он также знал, что командующий силами может быть только один... и у него хватило мудрости распознать, когда его вышестоящий офицер решил, что время для обсуждения прошло.
— Выходим на предельную дальность полета ракет через двадцать одну минуту, сэр, — объявил На-Кэлен.
* * *
Уступающая численностью эскадра коммодора Лакшмании устремилась к вражеским кораблям, сгрудившимся вокруг огромного мелконианского флагмана. Класс "Звездный истребитель" мог похвастаться массивными энергетическими батареями и в три раза большим количеством ракетных установок, чем ее собственный флагман. Эти ракеты также были более дальнобойными, и они с визгом врезались в зубы ее меньшим силам, когда ее корабли сблизились с врагом. Встречные ракеты мчались им навстречу, энергетическое оружие меньшей дальности отслеживало их, ожидая, пока они не окажутся достаточно близко, чтобы вступить в бой, глушилки генерировали вспышки помех, предназначенных для ослепления и дезориентации их активных систем слежения, и от ее эскадры навстречу мчались приманки, имитируя сигнатуры выбросов своих материнских кораблей.
Более крупные ракеты линейного крейсера имели большую дальность полета, но технологическое преимущество Конкордиата сводило на нет это преимущество в досягаемости. У ракет человечества были лучшие сенсоры и более эффективные средства проникновения, и они были гораздо более маневренными. И защита Лакшмании тоже была лучше.
Тишина на флагманском мостике "Вэлиэнта" оставалась такой же глубокой, как и всегда, пока коммодор и ее сотрудники сливали свои умы и личности с искусственным интеллектом тяжелого крейсера. Это тоже было преимуществом, которым обладало человечество, и флот Конкордиата научился хорошо им пользоваться.
* * *
Наблюдаю за начальной фазой боя.
Подразделения коммодора Лакшмании значительно уступают численностью и даже еще больше — по массе, но явно атакуют. Однако, прежде чем им удастся приблизиться к врагу, они должны выжить и пересечь зону действия ракет вражеского линейного крейсера. Поток телеметрии с "Вэлиэнта" позволяет мне распознать намерения коммодора, и мне интересно, сделал ли вражеский командир то же самое.
Отдаю должное ее мужеству и подсчитываю, что у нее есть 68,72 процента шансов достичь своей цели. Однако вероятность того, что она выживет, составляет всего 13,461 процента.
— Командир, — говорю я, — настоятельно прошу вас активировать нейронный интерфейс.
* * *
Мэйника Тревор физически вздрогнула при звуке мелодичного тенора. Это отвлекло ее внимание от рассматриваемых изображений, и она стиснула зубы, когда ее охватил глухой приступ стыда. Голос Лазаруса был таким же спокойно-вежливым, как и всегда, несмотря на то, что они оба знали, что ему не следовало этого говорить. В ее обязанности как командира входило распознавать, когда пришло время активировать нейронную сеть, без повторных подсказок.
