| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Нас услышат. — Вот только в глубине ее глаз, уже полное безразличие к тому, о чем она говорит. Но я, чтобы успокоить, выпускаю заранее заготовленное заклинание. И оба полога полусферой накрывают нас. Но и такое решение вопроса ее явно не устраивает. И она, успевает за это короткое мгновение, не только освободить свою руку, но и забраться под мою рубашку, прикасаясь огненными ладошками к моей коже. Заставляя меня уже рычать, она все тем же шепотом добавляет: — Нас потеряют.
Приходится за дело взяться более основательно и лишить ее всякой возможности говорить.
Ну не буду же я доказывать то, что для оборотней такое времяпровождение с женщиной ночью в лесу более чем естественно. А чтобы нам никто не мешал, кроме выставленной на ночь охраны, есть кому позаботиться.
Не знаю, что помогло, долгий поцелуй, после которого ее взгляд потерял всякую осмысленность. Или... Гадать об этом, да и думать о чем-либо, кроме той, что сейчас, задыхаясь, захлебываясь в собственном стоне, произносит мое имя...
И лишь на краткий миг, прежде чем полностью исчезнуть из реальности этого мира, на самом краю сознания, с пониманием, что я теперь в неоплатном долгу, всплывает короткий разговор с моим другом.
-Этой ночью. — Я удивленно поднимаю на него взгляд. А Гадриэль, видя мою растерянность, чуть улыбнувшись, кивает головой на сидящую у костра Леру. — Ты должен быть с ней этой ночью. Или... — и его улыбка становится напряженной, — ты ее окончательно потеряешь.
— Но... — Я вечно могу смотреть на то, как волнуются в струях теплого воздуха ее волосы. — Она не придет.
— За это не беспокойся. — И он, развернув меня в сторону берега, чуть подтолкнул в спину и шепнул чуть слышно в самое ухо: — Она должна знать, что принадлежит только тебе.
Глава 23
Лера
То, что я вижу перед собой... Мне трудно скрыть восхищение. Мысли о том, как нам туда удастся попасть и с кем придется встретиться были последними, что пришли в мою голову.
Но, похоже, первыми, что пришли в голову Олейора.
Мой принц. И он, словно поймав отблеск моего чувства, кидает на меня быстрый взгляд. И замирает... В его глазах... Это сумасшествие. Это просто не может быть правдой.
Эта ночь... Словно перевернула все. Словно сорвалась плотина чувств, которые мы скрывали друг от друга.
И я опускаю ресницы: сейчас не время и не место. Нам всего-то и нужно — преодолеть эту зубчатую стену и найти, в какой из семи башен, что белоснежными стрелами тянутся к небу, находятся те, кого мы ищем.
Ну и по пути разделаться с парой-тройкой даймонов и кучкой демонов Хаоса, которая должна защищать этот оплот чуждой этому миру магии.
Хорошо еще, и прадед, и князь помогли с решением хотя бы небольшого кусочка этой задачки. Правда, никто кроме меня пока об этом не знает.
Грань защиты мы прошли ближе к полудню. Те несколько минут, что мы вязли в липкой паутине заклинания, надолго останутся в моей памяти. Потому что более неприятного ощущения, даже имея весьма пылкое воображение, придумать трудно: затхлый запах и ощущение необъяснимого ужаса. Но самым страшным было осознание своей полной беспомощности, когда тело отказывается делать следующий шаг, а в голове крутится единственная мысль: 'Бежать'.
Первыми границу пересекли оборотни и с трудом вырвали из этой западни всех остальных. Не могу сказать как у других, но у меня создалось впечатление, что мне досталось больше всех.
Наверное, именно так и было, потому что я очень четко воспринимала настройку защиты на Равновесие.
И, слава стихиям, что все закончилось.
А внутри... Все тот же лес, пахнущий смолой воздух и пьянящее ощущение свободы — настолько все вокруг было пропитано силой. Такой чарующей и... такой пугающей. Теми воспоминаниями, которые остались после встречи с тенью черной жрицы, когда весь мир воспринимался через призму чужого сознания. Но... было между нами что-то близкое. Как дежа вю. То ли было... То ли не было. И принять нельзя.
Вот только след остался.
Надеюсь, никто не видел, как я, отведя от себя чужие взгляды, вынула из оставленных вещей сбежавшего Ригана его клинки. На всякий случай.
Понимая, что только крайняя необходимость заставит меня воспользоваться ими, а не страх — я уже успела понять, что смогу удержать контроль над ней. А вот смогу ли понять ту жизнь, которая открылась передо мной?
— Ну и какие есть предложения? — Олейор задумчиво посмотрел на, всех, остановив свой взгляд на мне чуть дольше. Только нежности уже не было в его глазах. Но... она была. И я ее помнила. Я знаю... Я уверена. Мы справимся. Ведь он мне обещал.
Но я сама еще не успела ему ничего пообещать.
— Осмотреться, оценить силы гарнизона, охраняющего крепость. Потом искать способ проникнуть внутрь. — Хаиде говорит спокойно, словно с нами не парочка воинов-оборотней, а, по крайней мере, оба клана.
— На это уйдет несколько дней, а следующая ночь уже четвертая от новолуния. У нас не так много времени. — Не знаю почему, но, говоря, Гадриэль смотрит в мою сторону. И взгляд у него...
Если он думает, что я прощу ему все его прегрешения только за то, что он буквально силой заставил меня идти искать принца, потому что, видите ли, у того ко мне безотлагательный разговор...
Нет, он, конечно, хороший друг. Иногда даже слишком. Но я все равно на него еще злюсь.
И я отвечаю ему выражением лица, в котором удивление и обещание моей жуткой мести.
Он чуть заметно кивает, принимая вызов, и уже спокойно уточняет.
— Лера, вы с князем должны были обсуждать это.
Неужели ему не надоедает быть таким умным, хитрым и всезнающим. Словно ему одной красоты мало.
Вот только в этот раз он ошибся. Причем, дважды. В первый раз, когда посчитал, что послание на эльфийском, которое передал мне Элильяр, предназначено для принца. Возможно, правитель дроу, как обычно, одним выстрелом решил обоих зайцев завалить, но те слова, которые переводил Олейор, нужны были именно мне.
Потому что это был ключ ко второй книге Равновесия, которая хранилась в памяти предков и могла быть открыта лишь при прохождении очередного испытания. Не знаю, когда, но эти знания открылись во мне, помогая.
Так что именно доступ к родовой памяти, а не общение с князем, подсказало мне, где искать пусть и не всех, но Тиасаль и моего прадеда точно.
И они должны были находиться в центральной башне.
— Олейор, тебе ничего не напоминает расположение башен? — Я принципиально не отвечаю на слова Гадриэля и обращаюсь к своему учителю.
А ведь он прав: все запуталось. Учитель, возлюбленный, наследник темноэльфийского престола. Специально захочешь такое устроить, не получится.
Выражение лица лорда, который словно читает мои мысли и наслаждается ситуацией, не нравится мне все больше. Похоже, все эти интриги, чужие тайны, авантюры — это то, что наполняет его жизнь смыслом.
И я мысленно призываю на его голову самую страшную кару: встретить ту, которая будет крутить им так же, как он сейчас играет чужими жизнями. И предвкушение такого развлечения заставляет меня временно смириться с его язвительностью.
— Это шестилучевая звезда с точкой равновесия в центре. Является опорной матрицей для магии Хаоса. — Голос Валиэля раздается из-за спины и заставляет меня вздрогнуть. Я смотрю на него со всей теплотой, на которую способно мое сердце. Чем ближе мы подходили к конечной точке нашего путешествия, тем мрачнее и тоскливее становился его взгляд.
— Обряд подчинения должен проводиться на нижних этажах центральной башни. Там же может находиться и Тиасаль. — Я отступаю к своему должнику и, не отводя глаз, четко и спокойно добавляю: — Я думаю, он хотел спасти драконицу. И если он жив, мы найдем его и вытащим.
На лице — не улыбка, ее слабая тень. Но его рука скользит к моим волосам, и он тихо шепчет, чуть склонив ко мне голову:
— Я верю тебе, моя госпожа.
И с моей души сваливается тяжесть. И отступает страх. Его доверие значит для меня так много, что ради того, чтобы его не потерять, я готова на многое.
Я оборачиваюсь к Олейору и замечаю, как становится напряженнее его лицо. И едва не даю сама себе оплеуху.
Совсем забыла. Они же все — эмпаты. А этот еще и знает меня так хорошо, как я сама в себе разобраться не могу.
— Ты позволишь? — Наш поединок взглядами длится целую вечность. Его жесткое 'нет', сменяется внутренней борьбой, между боязнью меня потерять и необходимостью согласиться с тем, что действовать в основном буду я. И мне приходится, чтобы подтолкнуть его к нужным для меня словам, неслышно, одними губами, произнести. — Я обещаю.
И он, пусть и хмуря брови, кивает мне в ответ.
— Ритуал начинается в момент восхождения луны. Считается, что как раз в это время сила крови дракона становится максимальной, и именно она будет использоваться во время обряда. Так что, лучше всего устроить нападение до этого времени.
— У нас в запасе всего несколько часов. Вряд ли мы успеем...
— Гадриэль, наш план будет очень простым. Ты и Рамон вместе со мной отравляетесь порталом прямо туда, где сейчас находится Тиа. И мы наводим там небольшой шорох.
— Ты сможешь установить здесь портал? — Возглас удивления вырывается одновременно сразу у двоих. И я очень рада, что ни одним из них не был мой принц, который продолжает сверлить меня напряженным взглядом.
Одна радость, пока молча.
— Обычный — нет. — Ну почему никто не хочет ничего принимать на веру. Всем все объяснять надо, выдавая информацию. — Я могу выстроить переход по родству крови.
— А драконица...
— Нет, Гадриэль. Родственницей она мне не приходится. Но во мне ее кровь. А для меня это сейчас то же самое.
— Но почему тогда не прадед? — Ага, и у Рамона голосок прорезался. Как только назвали его имя сразу в бой рваться начал.
— Годы плена, выделение проекции, начальный контроль уже установлен. Он ослаб. А решить нашу проблему можно только одним способом. — И я замолкаю, наслаждаясь моментом, когда все взгляды направлены в мою сторону. — Разрушить центральную башню.
— Я иду с тобой. — Вот этого я и боялась.
— Нет, Олейор. Первыми со мной пойдут они: больше я через портал не проведу, не хватит сил. А вот когда мне будет помогать Тиа, я смогу втянуть туда тебя и Валиэля. Его... — Я кивнула в сторону опять ставшего излишне задумчивым светлого эльфа. — Потянет клятва. А тебя... — И я чуть пожала плечами. Мол, сам понимаешь.
Он понимал. И это делало для него ситуацию еще сложнее. Но... он должен научиться верить мне, как я научилась доверять ему.
— Тарлас и Хаиде останутся здесь. Кровь Аль'Аира послужит мне маяком, когда мы будем возвращаться обратно.
— Похоже, — на лице Гадриэля опять ехидная улыбка, — ты нисколько не сомневаешься в том, что все будет именно так, как ты говоришь.
Прибила бы, но нельзя — он мне еще пригодится. И... не только мне. Боюсь, потеря друга не очень хорошо скажется на душевном здоровье моего принца.
И я, стараясь, чтобы в моем голосе не прозвучали эмоции, бушующие в сердце, спокойно отвечаю.
— Об этом надо было думать раньше. А теперь... — и я вновь сталкиваюсь с взглядом Олейора: тягостным, напряженным, обреченным. — Выбора у меня нет. Тем более что Элильяр именно меня просил за вами присмотреть. — Боюсь, они приняли мои слова за шутку. — И если мне кто-нибудь помешает это сделать...
— Хорошо, Лера. — Одно движение и он стоит так близко, что мое сердце замирает, вспоминая, как билось единым ритмом с его. Как соединялись два дыхания. Как улетали вместе души. Как переплетались тела, давая друг другу клятву быть всегда вместе. — Это, конечно, не план. Но ничего другого у нас нет. Поэтому... — Он проводит пальцами по губам, убирая несколько волосков из выбившейся из хвоста прядки. — Ты будешь помнить, что наша задача — вытащить Тиасаль, твоего прадеда и Тамриэля, если все пройдет так, как ты предположила. И никакого геройства.
И я вытягиваюсь по стойке 'смирно', прикладывая ладонь к виску.
— Слушаюсь, отец-командир.
Похоже, во мне не успел родиться великий комик. По крайней мере, выражение лиц становится не таким убийственным.
Подготовка не заняла много времени. Никто не захотел подкрепиться, предпочитая оставаться голодными и злыми. Я, в отличие от них, такими предубеждениями не страдала, но... спрашивать меня никто не собирался. Пришлось тоже стать злой, потому что осталась голодной.
Заминка вышла тогда, когда казалось, что все готово: я неосторожно откинула полу эльфийского плаща, в котором собиралась идти в крепость, и... Взгляд Олейора скользнул вслед за рукой и наткнулся на ножны.
Он стремительно направился ко мне. Это было похоже на взрыв, когда сознание не успевает оценить происходящее.
— Лера!
Мое имя было единственным, что он смог произнести. Но от тона, которым это было сказано, вздрогнули все. И оцепенели в недоумении от того, с какой злобой его руки сжимали мои плечи.
Одна я была относительно спокойна.
— Попробуй еще раз мне поверить. Я знаю, что делаю. — Его дыхание было прерывистым, губы плотно сжаты и чуть вздрагивали от того, что он хотел, но не смел мне сказать. Словно понимая, что неосторожное слово может ненароком разрушить то, что нас теперь связывало. — Для меня нет опасности.
Он медленно, сомневаясь, опускает руки, но стальные зрачки продолжают смотреть вглубь меня.
И мне приходится повторить.
— Ты должен мне доверять.
И он отступает на шаг назад, а я сильнее запахиваю плащ, чтобы больше никто не увидел клинков черной жрицы, украшающиъ мою перевязь.
Гадриэль и Рамон встают рядом со мной, когда я, чувствуя, как внутри меня натягивается тонкая, но прочная нить, киваю головой, давая сигнал начинать.
Пласты пространства сдвигаются, жесткий удар в грудь, застывший внутри крик, когда боль скручивает кости, и я буквально падаю на холодный каменный пол. Еще не успев прийти в себя, сканирую пространство вокруг.
Спереди и справа Рамон. В стойке и с обнаженным мечом.
Сзади, спиной ко мне, Гадриэль.
А перед глазами...
— Я вам что, нанималась заниматься спасением? — Глядя в глаза подруги, которая с ошарашенным видом вскакивает с лежанки, мало похожей на кровать в покоях светлоэльфийского правителя.
— Лера?! — Ее голос совершенно не похож на голос умирающего лебедя. Из чего я делаю вывод, что мой отец, надо же, я все-таки это сказала, в очередной раз был прав. И особого ущерба драконице нанесено не было. Если не принимать во внимание весьма непрезентабельный внешний вид.
— Лера. Лера. — Отвечаю я резко. Сама себя уговаривая, что это, скорее всего, нервное. — Рассказывай. Только коротко.
— Это был Риган, мой брат. — А во взгляде ни капли ярости — лишь тоска. Такая, что выть хочется. А еще прижать к себе и поплакать. Как могут смывать слезами боль лишь женщины: всхлипывая и утешая друг друга между приступами рыданий.
Найду, прибью. Жаль, что нельзя наоборот.
— Где Тамриэль?
— Где-то в крепости. — Она опускает ресницы и стирает одинокую слезу, которая катится по щеке. — Они планируют с его помощью закончить ритуал подчинения. — И видя, что я с недоумением смотрю на нее, добавляет: — Жертва. Контрольная точка.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
