В руке у него что-то черное и явно огнестрельное, на лице кровь. Со стороны коридора доносятся какие-то крики и стрельба. Линк подбегает ко мне и, схватив за волосы, стаскивает с кровати. Я завопила как резанная. От боли из глаз полились слезы. Он откидывает меня к дальней стене, и я со всей силы бьюсь головой о шершавую поверхность. Перед глазами пляшут четыре яркие звездочки. Красиво... но я быстро мотаю головой, чтобы прогнать их.

— Молчи!

Я и говорить-то не хочу, даже кулак прикусила, чтобы не всхлипывать. Линк напряженно всматривается в проем. Потом захлопывает дверь, а дальше происходит дурдом. Сквозняк проходит по оголенным плечам, и я ежусь. Какая-то смутная тень скользит в пространстве, но разглядеть ее я не могу. Слишком темно. Слишком напугана я. Тень подбирается к бандиту, и, мне кажется, я даже начинаю различать силуэт. Линк в самый последний момент оборачивается.

Если он и был удивлен, то выучка наемника взяла свое, и он со всей силы дает Тени по морде. Тень матерится... по-русски!

Я, тихо обалдевая, сползла по стенке, не замечая, как эта самая стенка оцарапала спину. Короткие выстрелы, борьба. Тень словно танцует, стараясь задеть противника. Линк рычит, но не может попасть в нее и, как я злорадно отмечаю, получает увесистые удары от неуловимого противника.

— Я пристрелю ее! — орет Линк, направив дуло пистолета на меня.

Подумать о чем-то и тем более увидеть свою глупую, никчемную жизнь перед смертью я не успела, потому что Тень, будто сгруппировавшись и превратившись в сплошной сгусток мрака, кинулась наперерез. Вспыхнув, тьму прорезала голубая полоса, короткая и тонкая. Глухой щелчок затвора, несколько золотистых искр пробежали по горящей бледно-синим неоном палочке, а затем, не останавливаясь, странная короткая голубая черта врезается в Линка. Тень произносит слова на неизвестном мне языке — похоже запасы мата на русском закончились — дергает полосу вверх, и она разрезает Линка пополам. Затем еще пара взмахов, и с отвратительным хлюпающим звуком на глиняный пол падают человеческие останки. Я в ужасе смотрю, не в силах оторваться...

Ну, вот теперь понятно, что мне будет сниться ближайшие двадцать, а то и тридцать лет — на этой мысли меня выворачивает.

Распрощавшись с завтрокообедом, я вытерла лицо от пота краем рубашки.

Кстати, загадочная тень времени даром не теряла. Тело, точнее части тела, перенесла в темный угол и теперь заинтересовалась мной.

Я нервно, вдоль по стеночке, стараясь не делать резких движений, маленькими шагами вышла на свет. Загадочная и, судя по всему, не менее опасная, чем мои похитители, Тень двинулась за мной. Вот уже и ботинок показался в полумраке, и форма знакомая... военная.

С облегчением выдохнула — человек. А в следующую секунду открыла рот, чтобы заорать в ужасе — вместо лица у этого неопознанного с синими полосами просто чернота. Он кинулся вперед с поистине нечеловеческой скоростью и закрыл мне рот рукой... кстати человеческой.

— Тише, тише... — шепчет оно. — Тише...

Голос мягкий, низкий, успокаивающий. Я скосила взгляд и поняла, какая я впечатлительная дура — у него просто на лице маска.

Я покрутила головой, силясь показать, что орать не буду.

Тень хмыкнула, но отпустила.

Я стою, не зная, что сказать... это типа спасатель что ли?

Но Тени, похоже, не до меня...

— Цела?!

— Д-да-а ... — выдохнула я.

— Отлично! Так... сидишь пока здесь, никуда не выходишь и ничего не делаешь, я приду через несколько минут. Все ясно?

— Как Вы сюда попали? — вырвался у меня вопрос.

— Пешком, — усмехнулся вояка.

— Это я понимаю... но дверь...

— Входить можно не только через дверь, — тихо посмеиваясь, ответил он, и мне послышалось в этом смехе что-то знакомое, какие-то совсем уж родные нотки.

Я недоверчиво уставилась на мужчину.

— Я Вас знаю? — в упор спросила я.

— Именно меня? — переспросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: — нет, именно меня ты не знаешь.

Какой-то туманный ответ... Ну и ладно, мне в данной ситуации грех жаловаться.

— А чем Вы ... его... — недоговорив, я просто кивнула в темноту.

— Лазер, — коротко кинул он.

— Ага...

— Так, Ирина, я тебя прошу, только не делай ничего, ладно? Пока я не приду.

— Д-дда, — заикаясь, ответила я.

— Дверь закрою с этой стороны, так что никто не войдет, пока ты сама ее не откроешь.

— Это... как так? — ошалело спросила я.

— Секрет фирмы, — подмигнул он и выглянул в коридор, а в следующую секунду исчез — одуреть!

И чего я не пошла в военные, так двигаться бесшумно — это же круто!

На фоне мыслей об этакой Рэмбо в юбке приходит то, что в углу лежит мертвое тело.... Меня опять выворачивает. Зря я в общем-то о нем подумала, теперь мне кажется что там в темноте что-то шевелится и скребется... Я всегда боялась ходить по кладбищу, а если с дуру смотрела фильм ужасов с морем кровищи и трупняков, то потом они мне месяц снились. В итоге подогреваемый моей бурной фантазией страх вылился в совсем неконтролируемую стадию паранойи и паники, и я со всех ног бросилась к выходу, уже в полной уверенности, что из темноты за мной кто-то наблюдает и крадется.

. Рывком открыв дверь, я на полном ходу врезалась в мужскую грудь.

— Уходим! — рявкнул над моим ухом Рэд.

Мне выкрутили руки назад и сцепили какой-то проволокой запястья. А когда я попыталась заорать, просто и эффективно вырубили мои голосовые и другие способы протеста точным ударом по затылку.

И перед тем как уже привычная темнота накрыла меня своим пологом, левое плечо пронзила жгучая боль.

Все остальное проходит для меня в состоянии полной прострации. Я слышу то взрывы, то крики, затем перед взором, затянутым странной белесой пеленой, мелькают чьи-то глаза, и кто-то начинает трясти меня за плечи, выкрикивая, как мне кажется, мое имя. Картинка проясняется: я лежу на чем-то холодном и жутко неудобном, надо мной склонился человек, постоянно повторяющий:

— Не умирай! Я разрешения не давал!

Очень хочется сказать, что для того, чтобы отбросить копыта разрешения обычно не требуется, но это усилие опять скрывает от меня реальность. Перед глазами начинает все кружиться. Я чувствую, как мое тело трясется, словно в лихорадке, а затем слышу ласковый голос, зовущий меня к свету, и тьма начинает рассеиваться. Жаль только, ненадолго. Потому что нежный и знакомый голос, так настойчиво произносящий мое имя, опять пропадает.

Я чувствую сильную точечную боль в руках, и в меня медленно вползает страх. Пытаюсь пошевелиться, но быстро понимаю, что не могу двинуть ни одной из своих немногочисленных конечностей. А вот веки все же удается приоткрыть. Перед глазами пляшут тени, сердитый голос выкрикивает страшные слова... кажется, из курса химии (никогда в ней не разбиралась). Меня охватил панический ужас оттого, что я не понимаю, что со мной происходит. Попробовала приподняться, но чей-то палец уткнулся мне в лоб и мягко отправил мою голову в горизонталь. Темнота заволокла обзор, и я, почти провалившись в мир без ощущений, услышала тихое "спи", чему с радостью подчинилась.

Наверное, я умерла.

Мне было так легко и хорошо, что других мыслей мне в голову просто не пришло. Дабы проверить сей факт, я попробовала ощутить свое тело. Не очень удачно. Сознание если и плавало в каком-то коконе из эйфории, то вот отголоски боли я еще испытывала.

Ну, значит, умираю — решила я и даже не испугалась. Спасибо странному коматозу в моей голове.

Пока я ждала этого примечательного события, которое и ознаменует конец моей недолгой, но под занавес богатой на события жизни, послышались голоса... сердитые.

И все бы ничего, но товарищи, которые решили поругаться перед будущим хладным трупом, то есть мной, мешали настроиться на философский лад и подумать о своем посмертии. Интересно, а Ангелы будут? Вот бы увидеть хоть одного... я же вроде ничего плохо в жизни не совершила, чтобы в ад попасть... Хотя... Падшие Ангелы на картинках тоже весьма привлекательно выглядели...

Нет, ну это совсем невежливо так громко бубнить!

И только я решила высказать этим неизвестным все, что я о них думаю, как совершенно отчетливо услышала:

— Открой глазки, солнышко. Знаю же, что не спишь.

Спалилась!

Я приоткрыла неизвестного от чего отяжелевшие, словно каждая ресница весила по килограмму веки и первое, что увидела, карие глаза, в которых затаились смешинки.

— Привет, соня, — улыбнулся Горьев.

— Марк... — прохрипела я.

— Тише. Я врача позову.

Пока Марк куда-то скрылся, я наконец-то смогла открыть глаза и нормально оглядеться. Белая комната, огромное окно, закрытое бежевыми жалюзи, высокая тумбочка с хромированными ручками и не менее высокая кровать с такими же ручками. Напротив кровати небольшой бежевый диван.

Короче, даже в таком состоянии до меня дошло, где я нахожусь — больница!

Пока я делала столь нехитрые выводы, дверь открылась, и в палату влетела Марианна. Вообще, если бы не платиновые волосы, я бы ее не узнала. Покрасневшие глаза, опухший нос, скромные брюки и не менее целомудренная рубашка.

— Ирина... — прошептала она и разревелась.

Секундой позже вошел Зоран, который выглядел чуть лучше Марианны.

— Привет, — немного нервно улыбнулся он и приобнял девушку.

Марианна, уткнувшись ему в грудь, пыталась перестать рыдать.

— Эй... — сипло окликнула я ее. Вид рыдающей Марианны поверг меня в состояние легкого шока. — Все отлично.

Подруга наконец-то успокоилась и медленно приблизилась ко мне.

— Как ты? — дрожащим голосом спросила она.

— Рада вас видеть... но пить охота, — едва слышно ответила я.

Марианна засуетилась:

— Ой. Я не знаю, можно тебе...

— Нельзя, — в комнату вошел мужчина.

Умное, доброжелательное лицо, в глазах вселенское спокойствие, белый халат и торчавшая из нагрудного кармана ручка не оставили сомнений — передо мной врач.

— Прошу покинуть помещение.

Друзья закивали и пошли на выход, в дверях столкнувшись с еще одним посетителем.

Оттолкнув Зорана, что тот аж в стену впечатался, в палату влетел Ник.

— Ирина... — прошептал он практически белыми губами.

Услышав его голос, я разрыдалась. Ник кинулся ко мне и обнял. Ну, насколько позволяло ему мое положение. Я приподнялась, стараясь обхватить его руками. Точнее попыталась... Боль в плече заставила охнуть. Ник осторожно уложил меня обратно на подушку.

— Я требую, чтобы Вы немедленно покинули палату, — возмущался на заднем плане врач.

— Нет, — твердо проговорил Ник, не отводя от меня взгляда.

— Иди, — улыбнулась я, смотря на самого дорогого для меня человека.

— Нет, — упрямо повторил он.

— Господин Эрденко, я требую, что бы Вы немедленно покинули пациента. Состояние Ирины еще не стабильно...

В глазах Ника мелькнуло раздражение.

— Я же сказал...

— Эй... я никуда не денусь, — тихо проговорила я.

Он с сомнением посмотрел на меня, словно боясь, что я исчезну, затем шепнул:

— Я буду рядом.

Врач, проводив всех недовольным взглядом, уставился на меня, будто это я тут режим нарушаю.

Далее был осмотр, и в целях предотвращения прошлого наплыва посетителей у дверей палаты дежурили две медсестры устрашающего танкообразного вида. Кстати, не без причины. Насколько я поняла, прорваться через кордон, по ошибки названный "сестры милосердия", пытались Кира, Марун, Ярослав, Ульяна, Дима, Антон и тетя Валя.

Удостоверившись, что помирать я не собираюсь и чувствую себя более менее нормально, врач разрешил навестить меня всем желающим, но недолго.

Через час возле меня остался только Марк. Тетя Валя уснула на диване, а Ника с горем пополам удалось уговорить съездить домой и поспать. Мой любимый выглядел, по-моему, хуже, чем я.

— Марк, ты можешь рассказать, что произошло?

Как я ни пыталась выведать у своих многочисленных посетителей, никто так внятно и не объяснил, что случилось, и как я тут оказалась.

— Тебя похитили, — пожал плечами друг. — Спи, давай. Я тут не развлекать тебя пришел.

— А для чего?

— Выполняю почетную миссию — стерегу твое дыхание, пока ты дрыхнешь.

— А кому раньше принадлежал этот пост? — хихикнула я.

— Не догадываешься? — хитро прищурившись, спросил Марк. — Мы Ника уже четыре дня уговариваем поспать. Еще чуток и он бы в тень превратился!

— Марк, не уходи от темы! Не хочешь говорить об этом, давай, о другом! Ты знал, что Ник мой брат? — прямо спросила я, глядя ему в глаза, и на мгновение мне показалось в его взгляде что-то... словно чувство дежавю.

— Да, — ответил он.

— Откуда?

— У меня есть свои источники, — по-доброму усмехнулся он.

— Какие?

— Будешь много знать — скоро состаришься, — назидательно проговорил парень.

Странно, но именно в этот момент мне показалось, что Марк намного старше меня. Что ему намного больше чем двадцать лет. Он сидел, чуть сгорбившись, пропала легкость и плавность движений, между бровей залегла морщинка. Было ощущение, что друг постоянно о чем-то сосредоточенно думает, и на эти нелегкие думы уходят все его силы.

Да... здорово я своих друзей напугала...

— Ладно, — ворчливо проговорила я, перестав его разглядывать. — Но почему ты мне не рассказал?!

— Потому что это была не моя тайна, — серьезно ответил он. — Тем более, потом я все же выяснил что вы неродные...так что...

Я тяжело вздохнула:

— Да уж... неродные.

— Ты думаешь о том, что будет дальше? — проницательно спросил друг. — Все уладится... Я уверен.

— Надеюсь... Но все равно, Марк Горьев — вы свинья! Скрывать от меня такую информацию! — негодовала я.

— Ирина, когда-нибудь ты поймешь, что по-другому я не имел права поступить. И подумай о том, что если ты была в счастливом неведении, то Ник все время знал и боролся с собой и с тобой заодно, — хмыкнул он. — Правда, не очень удачно, но тут уже не от него все зависело...

— А от кого? — полюбопытствовала я.

— От вас обоих.

— Если бы он рассказал мне раньше... — проворчала я.

— Я думаю, этот вопрос ты должна выяснить у него. Я только могу догадываться. Но...

— Я помню, — кивнула я. — Окольные пути ведут к окольным выводам, которые и рядом с правдой не валялись.

— Верно, — засмеялся друг.

— Ну, все же расскажи, что произошло... — заканючила я.

— Я знаю только общее...День ушел на то, чтобы найти место, где тебя прячут. А дальше... группа захвата, наверное, постаралась. В процессе спасательной операции тебя ранили. Так что, теперь ты — герой, — усмехнулся друг.

— Ясно... Я только одно не могу понять, как они узнали, что я его дочь. Пусть и незаконнорожденная, но все же...

— Не знаю, Ирин, у таких людей много источников информации... и тем более тетя Валя... Возможно, появление столь забытого персонажа истории в окружении твоего отца привлекло ненужное внимание... И, кстати, они сами это сказали?

— Ну да...

— Ты не поняла, — покачал головой Марк. — Когда они сказали, что ты дочь Левана — это звучало как утверждение?