Просто сзади послышался шорох, а я не люблю тайных телодвижений за своей спиной. Тем более, что броника на мне не было, я одевал его не каждый день. Ага, еще одна троица, на всякий случай, перекрывает стезю возможного отступления. Автоматически, демонстрируя выучку ближнего боя, я встал боком и к тем и к другим, чтобы держать в поле зрения всех. Лица налетчиков были замотаны тряпьем.
— Конный патруль только что проехал, — ласково сообщил мне один из стоящих впереди, — а следующий будет еще не скоро.
Как и требовалось по законам грабительского жанра, голос у него был хриплым и таил в себе угрозу. Казалось бы, что может дать одинокому путнику подобная краткая информация о дислокации и передвижении конных имперских стражников? Совсем немногое, но и этого достаточно — помощи ждать неоткуда.
Все нападающие были вооружены: кто громадным мясницким ножом, кто короткой дубинкой и лишь говоривший никакого оружия не имел. Сутул, широк, приземист, с очень длинными обезьяньими руками. Лицо плоское, почти безносое, правую щеку пересекает кривой уродливый шрам, над верхней губой слева торчит здоровенный желтоватый клык. Примерно такие приметы я мог бы сообщить в здешний околоток, описывая вожака грабителей. Не без оснований он полагал, что его внушительная стать и мерзкая рожа служат своеобразным оружием и действуют на потенциальную жертву гипнотически.
— Снимите плащ, почтеннейший тье, — косая улыбка обнаружила второй клык, уходивший куда-то под щеку.
Я безмолвно повиновался, опустив плащ рядом с собой на мостовую.
— Теперь меч, — и вся пятерка на всякий случай приподняла свои бандитские причиндалы, а главарь предусмотрительно сделал шаг назад и расставил руки слегка в стороны.
Я послушно отстегнул свой меч вместе с ножнами и уронил его на плащ.
— Ну и, конечно, кошелек, — голос обрел спокойные безмятежные нотки — дело было сделано.
С чего бы это пришло в голову сопротивляться одинокому тье, если есть отличная возможность распрощаться со своими деньгами и сохранить свою драгоценную жизнь. Лозунг налетчиков: кошелек или жизнь, несмотря на всю свою краткость, имеет очень глубокий смысл. Только последний скряга предпочтет отдать жизнь вместо кошелька. И что же? В результате он потеряет и то и другое. То есть, сопротивление в любом случае бессмысленно. Грабители, видя мою покорность, уверовали в то, что этот лозунг сработал в очередной раз и расслабились.
— Что ж, блажен, кто верует. Сейчас я им покажу маленький кусочек хорошей одесской драки, — я сделал вид, что лезу за пазуху за кошельком.
Почему одесской? Сам не знаю, случайно пришло на ум. Наверное, это фраза из какого-то фильма или анекдота. На деле же я собирался попотчевать незадачливых разбойничков набором спецприемов из арсенала мастеров быстротечных схваток в условиях ограниченного пространства. Требование снять плащ и меч лишь облегчили мою задачу — эти предметы только помешали бы быстроте моих движений.
Главарь банды сделал два шага вперед и протянул руку за кошельком. Двое налетчиков, из задних, склонились над брошенными мной плащом и мечом. Как там в песне поется: раззудись плечо, размахнись рука? Начали.
Встречный удар кулаком в солнечное сплетение заставил утратившего осторожность вожака схватиться за живот. И в тот момент, когда, хватая воздух ртом, он начал сгибаться верхней частью туловища вниз, я ему в этом помог, значительно убыстрив этот ход. Мои руки обхватили его затылок, помогая попутному движению вниз, а колено правой ноги резко взметнулось вверх навстречу плоской клыкастой морде. Раздался тошнотворный хруст и бандитский предводитель, издав невнятное мычание, рухнул на мостовую ничком. Нос бедолаги и без того не являлся выдающейся частью лица, теперь его и вовсе нельзя было обнаружить.
Мои руки, между тем, продолжили свое движение вниз и разворачиваясь боком, я устремил их уже вверх и за свою спину, сжав при этом ладони в кулаки. Расчет оказался точным. Не знаю, куда я попал согнувшимся над моими вещами молодчикам, но боковое зрение зафиксировало их мотнувшиеся назад головы и последовавшее падение навзничь.
Двое оставшихся впереди даже не смогли понять, что случилось с их сообщниками, как я уже вновь распрямился и в прыжке послал свои ноги вперед. Мощные удары в область груди отшвырнули их назад и они покатились по мостовой, подобно гонимым ветром снопам.
Бросившемуся наутек последнему налетчику я метнул вслед свой выхваченный из ножен меч. Клинок успел сделать пол-оборота и рукоятью влепился бедняге между лопаток, начисто вышибив из него дух.
Схватка продолжалась не более полуминуты. Шесть тел валялось на мостовой, не подавая признаков жизни, но я знал, что мои удары всего лишь травмировали нападавших. Конечно, щедрее всех я оказался по отношению к главарю, но на то он и главарь. Впредь будут знать, как приставать ночью к благородному тье с неприличными предложениями по поводу принадлежащему ему имущества.
И все же аплодисменты я сорвал. Нашелся таки благодарный зритель, а точнее, зрительница.
— Браво! — раздался откуда-то сверху негромкий женский голос бархатистого оттенка.
Я поднял голову и увидел, что одно из окон близлежащего дома было распахнуто настежь, и в нем смутно виднелась прелестная головка какой-то дамы.
— Я почему-то подумала, что вы сами разберетесь с этим сбродом, — проворковала она и это было сказано с улыбкой, хотя самой улыбки я разглядеть не смог из-за царившей вокруг полутьмы, — и не стала будить своих слуг, чтобы прислать вам помощь. Хотя начало было несколько странноватым. Вы что — играли с ними?
— Да, нет, — пробормотал я, поднимая с мостовой свой меч, — скорее, это они играли со мной.
— И доигрались! — весело подхватила незнакомка. — Правда, вы расправились с ними каким-то неестественным манером — я никогда в жизни такого не видела.
Я лишь пожал плечами. Не на публику же играл, как получилось, так и получилось.
— Может быть, вы заглянете ко мне на чашечку горячего глинтвейна?
Признаться, это предложение застигло меня врасплох, и я начал молча надевать свой плащ, раздумывая, не отказаться ли мне от этого сомнительного угощения в столь поздний час.
— Я сейчас спущусь вниз и открою вам дверь, — прелестная незнакомка решила этот вопрос сама.
— С удовольствием, прекрасная тьеи, — я постарался насытить свой голос максимальной галантностью и сделал шаг к парадному.
Надо сказать, что предложение заглянуть ночью на чашечку глинтвейна к незнакомой даме было очень необычным. Нравы в империи царили строгие, женщин легкого поведения не существовало ни де-юре, ни де-факто, а преступления против нравственности карались очень строго, наряду с посягательствами на чужую жизнь. Более сурово наказывались лишь государственные преступления.
Но дом был двухэтажным, выглядел солидно, да и сама незнакомка не выглядела легкомысленной кокеткой. Чем я рисковал? В любой момент, благодаря своим паранормальным способностям я мог покинуть его с боем или без боя.
Открывшая дверь женщина выглядела в полумраке ослепительно красивой. И при свете ярких ламп женщина продолжала остваться красавицей. Однако даже холеное ухоженное лицо не могло скрыть ее возраста. Разница между нами была лет в пятнадцать, не меньше. Но что такое для женщины даже сорок лет? Полный расцвет. Истосковавшись по женской ласке, я был бы счастлив и гораздо худшему варианту. Как известно, на безрыбье и рак — рыба.
— Я как раз хотела познакомиться с таким молодым и решительным человеком, — она будто угадала мои мысли, указывая рукой, где мне повесить плащ.
— Ну, вот и нарвался на любовное приключение, — подумал я, присаживаясь к изящному туалетному столику и лихо подкручивая уже достаточно оформившиеся усы.
Я пока не подозревал о поджидавшем меня разочаровании, поскольку, в конечном итоге, дело оказалось совсем в другом. Дама вышла, должно быть за обещанным глинтвейном, и я огляделся вокруг. Впервые я оказался в будуаре богатой женщины, но мой особый интерес вызывало наличие путей возможного отступления. Два окна и две двери послужили вполне достойным успокоением, и я переключился на кровать. Какое роскошество! Здесь было, где развернуться на случай любовных баталий.
— Мне почему-то кажется, что вы столь же ловко управляетесь и с мечом, — незнакомка поставила на столик два небольших подносика с дымящимися на них чашечками горячего напитка.
— О, можете в этом не сомневаться, — и я выразительно погладил резной эфес своего клинка.
— Тогда отчего вы дрались, как простолюдин, руками и ногами? Кстати они все мертвы?
— Не думаю, — я начал с ответа на второй вопрос, — во всяком случае, цели лишить их жизни у меня не было. А меч снял, потому что не захотел осквернять его их поганой кровью.
Похоже, мой ответ ее вполне удовлетворил. Но неожиданно потребовались и доказательства моей ловкости. Лишь только я успел отхлебнуть глоточек глинтвейна, оказавшегося чудесным пахучим напитком, как она вскочила на ноги и подбросила вверх какой-то кусочек ткани, собранной в маленький комочек. Комок распрямился и оказался тончайшим газовым платочком, коим местные особы женского пола прикрывают свои шейки. Он медленно опускался вниз.
— Сможете его разрубить?
Мог ли я? Да это было любимым упражнением всех лихих дуэлянтов. Располовинить тонкую, но очень прочную и легкую ткань считалось в дворянском обществе высшим пилотажем.
Но то, что проделал я на глазах замершей от изумления дамы, было просто фантастикой. Мгновенно включив свои повышенные физические возможности, я рванул меч из ножен. Поскольку платок уже приближался к полу и существовала возможность зацепить острием клинка за паркет, меч прямо из ножен взвился вверх и оттянутым режущим ударом подбросил платок вновь вверх. Вся хитрость была в правильно выбранном угле наклона лезвия и это мне удалось. Два примерно равных куска платка, как два крыла, стали плавно опускаться вниз. Незнакомка восторженно ахнула.
Но это было еще далеко не весь фокус. Нанесенный сверху удар, на этот раз был рубящим и увеличил количество частей платочка ровно вдвое. А затем я короткими точными уколами нанизал все четыре куска на лезвие своего меча. Получилось нечто, похожее на нанизанный на шампур шашлык, который я с поклоном и протянул восхищенной даме.
Мы сели за столик и продолжили пить благородный бодрящий напиток. Я пока молчал. Прямо сказать, любовного опыта у меня было, кот наплакал, и я уже мучился мыслями, с чего начать соответствующие игрища.
— Вы терзаетесь догадками, зачем я вас пригласила? — она сама брала быка за рога.
Я неопределенно пожал плечами, не зная, что говорить в таких случаях. Определенно, амплуа ловеласа давалось мне с огромным трудом.
— Я хочу, чтобы вы вызвали на дуэль одного человека и...
Вот те клюква! Любовь-компот! Этого мне только не хватало, и моя рука протестующе взметнулась вверх.
— Я не собираюсь никого убивать, даже ради ваших прекрасных глаз, — получилось пошловато, но зато от души.
— Нет, нет, нет... Я напротив буду настаивать, чтобы ваш противник остался жив. У меня нет никаких причин желать его гибели. Он должен быть только ранен. Но достаточно серьезно, чтобы на несколько месяцев оказаться в постели. Сможете?
— Суметь-то я сумею, — озабоченно произнес я, — но...
— Я вам очень хорошо заплачу!
— Благодарю, но мне не нужны деньги, я достаточно обеспеченный человек.
— По вашей сегодняшней разборкой с этой разбойничьей шайкой, — ох и остра дамочка на язычок, — я бы этого не сказала. Деньги вы им так и не отдали.
— Первое впечатление обманчиво, — пробормотал я, имея в виду и себя тоже, — но и мне от вас кое-что нужно.
— Тогда чего же вы хотите взамен? — и, раскусив мой откровенно плотоядный взгляд, она аж подпрыгнула от негодования.
Я скромно потупился, предпочтя, чтобы она сама подыскала приемлемый ответ.
— Да, как вы смеете! — догадка нарисовалась ей, наверное, в полной красе, — мужу я изменять не собираюсь, мы с ним прекрасная пара... Это, наконец, чудовищно...
Столь надменное выражение лица я видел только на бюстах древнеримских императоров.
— Мой муж, коронет t`Авиньи, никогда бы мне этого не простил, даже...
И тут она прикусила свой язычок.
Ого, коронет! Куда же это меня занесло. Это был имперский титул, означающий причастность к императорской семье. Ну, может не буквально к семье, но в жилах коронетов присутствовала частица крови императоров, пусть и унаследованная от очень далеких предков. Следовательно, сейчас я являлся гостем коронессы. Наряду с пережитым только что опасным приключением, всевышний прислал мне в дар лазейку в высшие сферы двора. Это в корне меняло мои первоначальные намерения.
— Т`Егор, — привстав, чопорно представился я.
Конечно, мое имя было для нее пустым звуком.
— Ваш муж занимает при дворе какой-то важный пост?
Она немного подумала:
— Нет. Скажем так, он является высокопоставленным гвардейским офицером и служит в корпусе императорской охраны.
— Значит, и вы бываете при дворе и знаете очень влиятельных лиц империи?
— И отдельных из них — даже очень хорошо, — с неприкрытым сарказмом поморщилась коронесса.
— Я бы хотел, чтобы вы свели меня с некоторыми значительными людьми. Просто познакомили.
— Для чего?
— Я же не спрашиваю у вас, для чего я должен вызвать на дуэль и причинить ранение совершенно незнакомому мне человеку.
— Здесь вы правы, — задумчиво сказала она, — хотя должна отметить, что вы очень нахальный молодой человек и прямо ели меня своим взглядом.
— И в мыслях не держал, — парировал я и добавил, чтобы досадить ей хоть чем-то, — к тому же вы гораздо старше меня.
— Вы хотите сказать, что я..., — вспыхнула коронесса, но тут же прервала себя на полуслове, — ладно, хватит нам пикироваться. Будем считать, что наша сделка заключена?
— Не хватает самой малости.
— Чего же, — она подозрительно прищурилась.
— Имени человека, которого я должен вызвать на дуэль.
— Ах, да, — спохватилась коронесса, — его зовут t`Виньер.
И она пристально уставилась на меня, ожидая, очевидно, какой-то реакции. Но мне это имя абсолютно ничего не говорило, и я сохранил непроницаемое выражение лица.
— Хорошо, — сказал я, вы скоро убедитесь, что я не бросаю слов на ветер.
— Охотно вам верю.
На этот раз она дернула за висевший над кроватью шнурок, и на зов вышел одетый в ливрею слуга, проводивший меня до выхода.
Думаю, мы расстались коронессой вполне довольные друг другом. Я должен был получить гораздо больше, чем мог только пожелать — быстрый доступ в придворные круги. Через коронета и коронессу, при моих-то капиталах, я скоро стану там своим человеком и смогу получить ответ на свой самый главный вопрос. Положительно, судьба ко мне была милостива, я быстро приобретал очень полезные знакомства. Все складывалось на редкость удачно.
И я выразил это трескучей итало-испанской фразой:
— Si, senore* ique noche bruta!**
* Si, senore — да, синьор (итал.)
