Я всегда решаю молниеносно! Поняв, что я сейчас скрыта от взглядов преследователей, я кубарем скатилась с лошади и растворилась в толпе, последней мыслью указав Дару на табуны лошадей на возвышенности, в которых он мог затеряться.

Ему не надо было указывать — он и сам понял, что это спасение для него... И, прячась в ложбинках, чтоб не попасть опять под обстрел стрел устремился к стаду.

Я ухмыльнулась — я не плохая, я просто подумала, что скоро у здешних конюхов будут большие проблемы. Будь я проклята, если жеребята будут другой масти, чем у Дара. Еще я лениво (с циничным интересом) подумала, что он, с его честолюбием, вряд ли упустит возможность стать вожаком такого громадного стада. Учитывая, что свое он потерял по моей вине...

Я и сама не заметила, как своровала с телеги у зазевавшегося грача одежду, и прямо под телегой переоделась, сложив плащ в позаимствованную у кого-то корзину. Спеша, я налетела на какую-то расфуфыренную дамочку, и тут же униженно извинилась, подобострастно кланяясь — только скандала мне сейчас не хватало! Она раскричалась на меня, а я, изобразив на лице ужас и глубочайшее раскаяние, поспешила скрыться в толпе, на ходу подкрашивая себе губы и глаза ее косметическим набором, перекочевавшим ко мне вместе с ожерельем и ее кошельком за то время, пока она кричала. Вернее — до того, как она начала кричать, когда мы столкнулись...

Особого угрызения совести я не испытывала. Во-первых — она хамка, — раздраженно подумала я, захлопывая ее косметичку и уверенная, что полностью изменила черты своего лица. А во-вторых, когда тебя хотят убить, то какая-то косметичка несоизмерима с вопросом жизни и смерти. На всякое правило есть и исключение... Единственное, из-за чего я злилась, это то, что я прикарманила и ожерелье и кошелек, и только потом поняла, что я сделала. И что на кой черт они мне, ибо денег у меня и так было достаточно — я обмародерствовала всех мертвых тэйвонту, да и Радом оставил. Так что ее копейки мне совершенно были не нужны... Но это получилось нечаянно. Но я была зла на себя и за вспышку плохих привычек...

Оглянувшись, краем глаза я заметила, что цепь тэйвонту устремилась за Даром к табунам. И уже рассыпана по горе, вызвав панику в сбившейся толпе. Которая разбегалась и пряталась кто куда. Тэйвонту, очевидно, не заметили, что я соскочила, — злорадно подумала я, — ибо Дар постоянно "прятался", то есть выбирал места, чтоб его нельзя было обстрелять. А вообще, классно придумано — оценила я. Спрятаться между тысяч коней, вклинившись туда — и потом ищи меня свищи. А если еще погнать стадо...

Шубись! — нырнула я в чью-то карету, прижавшись к кому-то и заткнув рот какой-то дуре. Я недооценила тэйвонту... Около двух десятков тэйвонту ехало вдоль разбегавшейся толпы, всматриваясь в нее. Они же перестраховщики!

Девочка под моими руками дрожала, как лань... Еще бы — я ее придушила профессиональным захватом тэйвонту... Из которого бы не вырвался и боец. Одно неловкое ее движение — и у нее навсегда проблемы с шеей...

— Я говорю, она здесь! — услышала я ругань одного из молодых тэйвонту.

— А я считаю, что они поступили правильно! — холодно оборвал его старший. — Конь сам бы не мог так действовать и так направиться к стаду. И вообще, приказы не обсуждаются!!!

Похоже, у них разногласия — напряженно подумала я. В любую секунду я была готова сражаться, хоть бы это было безнадежно...

Но этот молодой тэйвонту не унимался — ему, похоже, уже было на все плевать.

— Она убила моего брата Низа! — рявкнул он. — Вы дурни! Вы ее упустите — двадцати человекам ее тут не найти — тут десятки тысяч. А ведь только за сегодня она прикончила тридцать тэйвонту! Нужно вернуть всех и оцепить толпу и шмонать абсолютно каждого и всех!!! С этой суки стало бы попытаться проникнуть в город!

Они проехали мимо, тщательно обыскивая все. Знатная карета не вызвала у них подозрений. Интересно, что за герб на ней? Тем более, как я вдруг увидела и поняла по голосам, снаружи кареты было два охранника-тэйвонту. Которые даже не заметили, как я проникла в карету, слишком занятые видом боевого порядка своих однополчан.

— Что случилось... брат? — спросил один из охранников тэйвонту едущих тэйвонту в черном, обращаясь, как это принято у тэйвонту. От меня не укрылась заминка, с которой он произнес это привычное "брат". Но я решила обдумать это после. Как я видела сквозь узкую щель, на этом тэйвонту была светлая форма, в отличие от черной на тех, и с гербами. Они выглядели белыми воронами на фоне атакующих меня тэйвонту в черном.

Это принцесса — поняла я, и сжала сильней девочку своими руками, чтоб она не пикнула.

Едущий на коне тэйвонту отнесся к своим служащим побратимам странно подозрительно и агрессивно, и я почувствовала, что ему хочется их убить. Тэйвонту охранники кареты тоже это почувствовали, мгновенно выхватив оружие.

— Что происходит?! — истерически выкрикнул один из них.

Похоже, у них между собой свара, — подумала я с каким-то странным удовлетворением. Хотя до сегодняшнего дня я такого даже не могла себе представить — тэйвонту всегда были едины, как кулак. Впрочем, я до этого дня не могла себе представить выведенного из себя тэйвонту! А вон они, стоят!

Подскакал еще один тэйвонту в черной одежде на разгоряченном коне, вклинившись в группу.

— Вы с ума сошли, это же люди принца Сариа, они нам сочувствуют! — рявкнул он. — Почему вы не ищете эту шлюху?!?

Все виновато потупились.

— Что происходит Браян?!? — холодно перебил его один из тэйвонту-охранников принцессы, то есть в белой форме. — Вы начали войну с нами? Почему двести тэйвонту идут там, на горе, в полном боевом порядке? За кем вы охотитесь?

Насколько я видела, тот думал разораться, но потом, очевидно вспомнив, что это поведение недостойно тэйвонту, и компрометирует его школу, успокоившись, пояснил:

— Не знаю!

— Коротко и ясно! — поддел его старый тэйвонту в белом. — И, главное, правдиво!

Они помолчали, напряженно разглядывая друг друга, пока люди в черном окружали двух тэйвонту. Все они стояли далеко от кареты и ветер дул со стороны их, довольно сильный ветер. Тех, кто знал мой запах, я убила, но они могли учуять запах крови. Я дрожала от предвосхищения неминуемой схватки и, сжав зубы, прикидывала, что делать...

— Поехали! — сказал Браян своим. — Ринки не стал бы ее прятать — она убила его брата и троих в связке. Да и она прикончила бы их в первую очередь. Отбой!

И, обернувшись к тэйвонту охранникам, кинул:

— Это вас не касается!

И он тронул коня, рявкнув своим: ищите!

Облегчение волной накатило на меня...

Оба тэйвонту охранника потрясенно смотрели им вслед. В их головах, насколько я видела, пульсировала одна и та же какая-то мысль. Потом они, оба, как маленькие девочки при потрясении, облизывая губы, посмотрели на друг друга. Молодой, очевидно, был более невыдержанным:

— Неужели она снова оказалась на воле?! — сдавленно проговорил он. И простонал одними побелевшими губами. — Ее теперь не остановит никто и ничто... Это катастрофа...

Еще несколько мгновений они стояли, как ударенные молнией, а потом как-то разом вскочили — один на подножку кареты, другой на место кучера. И оба рявкнули друг другу:

— В город! Быстрей! К принцу!!! Он должен знать!

Меня это, кстати, как раз, полностью устраивало.

Черные тэйвонту, обшаривавшие толпу пропустили карету без слов, тем более они лишь только расстались и не сильно обогнали. И шла она все также с подветренной стороны. Впрочем, насколько я видела, они ее тщательно осмотрели снаружи и даже снизу. Впрочем, там не было на что смотреть и где прятаться. Такой экипаж, как я поняла, принадлежащий дочери местного принца, мирно лежащей у меня в захвате — я ее, очевидно, выключила — был лучшим транспортом до города. Но, очевидно, Браян не был уверен, что я не там, наверху, на горе. А здесь искали лишь для страховки, то и дело оглядываясь на гору. Я видела, что за исключением одного, все остальные искали неохотно, сердцем будучи с теми, на горе, которые уже вонзились в табуны.

Мы уже приблизились к воротам, когда это и случилось. Слишком большие скопления лошадей всегда опасны так называемыми лошадиными паниками, о которых знает каждый настоящий гуртовщик. Суть в том, что среди внезапного переполоха громадное стадо внезапно охватывает паника, и тогда они уже не слушают никаких команд, не обращают ни на что внимания и несутся сломя голову даже на смерть...

Такие паники, случавшиеся от самых ничтожных случаев, иногда действуют хуже врага. Один раз понесший эскадрон лошадей в восемьсот тренированных и выдрессированных голов, был найден за восемьсот километров от места паники, причем большая часть их погибла... Иногда они выносятся на обрыв и падают в реку... Характерно, что среди них всегда выделяется лошадь провокатор, за которой, повторяя ее глупые движения, движется весь табун. Но что ж это за вожак, который обрекает табун на смерть? Здесь лишь глупое применение хорошего закона, когда лучшая лошадь ведет как одно целое, стаю в минуту опасности.

...Тэйвонту, ворвавшиеся в ближайший табун на всем ходу и стрелявшие в Дара, и слишком озабоченные мною, очевидно, этого не учли. И напрасно. Ибо их внезапная атака, крики боли раненных лошадей заставили первый табун понестись... А дальше — началась самая безумная паника лошадей, которую я когда-либо видела или сама устраивала. Это же почти сотня тысяч! Тут на цыпочках ходить нужно было!!!

Я увидела краем глаза, как Браян, оставив обыск, вместе с этими двадцатью, ругаясь, бросился на гору...

Боже, что там творилось! Какой ад! Какое безумное ржание сотен тысяч глоток! Это был страшный акустический удар. Бесчисленные ведомые на рынок лошади обезумели даже здесь, уже в пяти километрах, внизу... Я увидела, как оба тэйвонту прыгнули на своих впряженных лошадей, пытаясь оглушить и удушить их, не дав встать на дыбы, перевернуть карету, рвануть изо всех сил куда попало.

— О Боже! — захрипел один из тэйвонту.

Я на мгновение даже отвлеклась от картины всеобщей лошадиной паники наверху, а ведь надо признать, что подобного зрелища я еще за всю жизнь не видела!

А оно было грандиозно!!! Я охватывала его все, и ноздри мои раздувались от восторга! Какие метания, какое бешенство, разгром, безумия, стычки!!!

Тэйвонту, наконец, одолели лошадей, и погнали во весь галоп к городу, понимая, что скоро здесь тоже будет ад. Учитывая количество лошадей. Впрочем — что будет — он был!!!

Я наслаждалась как ужасом, так и бешеной скачкой — мы буквально пролетели ворота замка!

Впрочем, в городе тоже была паника. Это было ужасно! Как тэйвонту прорвались сквозь это все и вырвались на горку, я даже не знаю.

Зато помню, как они заворожено смотрели с этой вершины на ту вершину за городом... Там уже была иная картина... Хаоса не было, но все лошади ринулись громадным табуном в одном направлении, сметая собой все живое и мертвое... Сотни тысяч обезумевших животных, рвущих в одном направлении... И это было страшно...

Хоть мне отсюда было плохо видно за десяток километров, но если я не ошибалась, вожак этого стада был большой и черный...

Я ухмыльнулась — пусть развлекается, провокатор!

Картину сверху довершал видимый острому взгляду разгром. Всюду валялись перевернутые телеги, кареты, повозки, фаэтоны. Вряд ли Дивенор видел еще подобный праздник...

Аллилуйя!

Мой взгляд упал на группу тэйвонту человек в двести, которые, соскочив с коней, которые были привязаны рядом, что-то яростно обсуждали на склоне горы...

Губы мои, кривясь, разъезжались в улыбке — они явно обсуждали, стоит ли преследовать стадо. Но не это меня смешило... Я поняла, что в вызванном чудовищном переполохе обвинят именно их, а не меня, и никакое положение не спасет их от того, чтоб расплачиваться за нанесенный ущерб. И, судя по злобным взглядам, которые они бросали на окружающее, они это понимали. Выясняя, кто в этом виноват.

Похоже, их это настолько увлекло, что они не сразу заметили, что табун, описав вокруг горы круг и растоптав там все, возвращается. Впрочем, ведь и стояли они не на пути табуна... Да и не ждали — думали, я не вернусь... А когда поняли, было уже поздно...

Мой Дар редкая по мстительности сволочь... Заметив тэйвонту, он просто помчался на них... Вместе со стотысячным табуном, конечно... Он не забывает обид...

Лошадей тэйвонту как ветром сдуло — тэйвонту даже не успели ничего сообразить, занятые выяснением отношений между собой... Я почему-то не могла отвести глаз от страшной картины, будто прикипела взглядом... И хотела закрыть глаза, но не смогла, будто кто-то заставил видеть меня то, что я натворила... Я даже до сих пор не оправилась от этой страшной картины...

Увидев, что произошло, они на мгновение застыли... А когда сообразили, что делать, было уже поздно...

Помню только сдавленный вопль Браяна, донесшийся даже за километры...

Я увидела, как они в панике дернули прочь во все стороны, потеряв голову, но дело в том, что стадо уже захлестнуло их со всех сторон... А проклятое стадо в таком состоянии слепо копирует вожака... А он был вне себя от ярости и ненависти...

Может, тэйвонту сумели бы спастись, выскочить на бегу на коней, если б не Дар... Он в ярости накинулся на крайних убегавших, топча их копытами и рвя зубами... И не давая тем, кто прорывался, вскочить на коней... А ведь он по реакции в чем-то даже превосходил тэйвонту...

И это был ад...

Убегая, тэйвонту не могли спастись от сплошной безумной стены. Им надо было бежать навстречу стаду и пытаться вскочить на коней. Но даже если кто и сделал так и оказывался на коне, обезумевшие от крови лошади срывали зубами тэйвонту со спин или даже затаптывали вместе с несчастной лошадью, на которой оказался этот боец... И я видела, кто из лошадей в этом был зачинщиком... Дар беспощадно отплатил за свое унижение... В считанные минуты все было кончено — отряд из двухсот тэйвонту в черном исчез без следа... Боже, какой крик был! Когда табун проскакал, там не осталось даже мяса... Только красное пятно земли...

Я, наконец, смогла оторвать взгляд, бывший словно прикованным к ужасному зрелищу, сглотнув слюну... Ну почему все, что у меня есть, такая сволочь! — в сердцах подумала я, не желая больше смотреть на Дара. Короткая и эффектная расправа меня просто придушила... А ужасней всего, что Дар, судя по всему, был крайне доволен собой!

Еще бы! И развлечение, и кобылки под рукой, и такой табун!

Глава 35.

Я даже не сразу поняла, что сижу в карете, совершенно непрошенная, с парализованной рукой, а снаружи два охранника, готовых удушить меня голыми руками.

И будто этого было мало, юный девчоночий голос прошептал мне на ухо:

— Не двигайся...

Я чуть не разрыдалась от пережитого унижения. Мало того, что я была вынуждена наблюдать выбрыки Дара, так пока я это делала, я выпустила из руки пленницу, и теперь она почти обнимала меня, шепча: