Потому этот внезапный подарок Линь Синьтун был очень своевременным, и он сильно поможет И Юню!
И Юнь не мог прекратить щупать зелёную книгу. Он обнаружил, что от книги исходил слабый, но очень соблазнительный аромат.
"Э?"
И Юнь любопытства ради полистал книгу и понял, что это руководство состояло из рисунков людей в различных позах. Рядом с рисунками были мантры, а также пометки сбоку.
Заметки были написаны другим цветом, и шрифт был меньше. Почерк был очень красивым и обладал таинственным ароматом. Скорее всего, это был почерк девушки.
Эти заметки явно были сделаны позже и принадлежали владельцу руководства.
И Юнь остолбенел, это должен быть почерк Линь Синьтун!
С её уровнем подготовки и её пониманием боевых искусств, заметки Линь Синьтун для "Кулака Драконьей Жилы и Тигриной Кости" должны быть исключительными. Если он прочтёт их от корки до корки, то это сильно вдохновит его, и он сможет быстрее постичь суть приёмов.
Эти заметки были мыслями Линь Синьтун при изучении техники. И по её словам, он серьёзно изучала это руководство в течение полугода.
Ей приходилось постоянно держать это руководство рядом с собой.
И Юнь вдруг осознал истинную ценность этой книги. Ведь "Кулак Драконьей Жилы и Тигриной Кости" был доступен общественности, и потому сама книга особой ценности не представляла, но с заметками Линь Синьтун, это была совсем другая книга.
— Сестрица Фея, эта книга слишком ценна. Я не могу принять её. Ведь эти заметки твои собственные выводы о понимании техники...
— Всё нормально, я уже запомнила все мои заметки. К тому же, я уже проштудировала эту книгу от корки до корки. Так что она теперь бесполезна для меня. Но ты с её помощью сможешь найти подсказки для изучения техники.
— Это...
И Юнь всё же принял книгу, увидев решимость Линь Синьтун. Он действительно хотел её. Ведь это не только подсказки к изучению, но и его спасение. С этой книгой он мог освоить все приёмы техники "Кулак Драконьей Жилы и Тигриной Кости".
Пока И Юнь чувствовал себя виноватым, принимая такую ценную книгу, толстый старик издал неуместный в данное время звук.
— Боже! Если хочешь взять, так и скажи! Чего ломаешься!
И Юнь поперхнулся, услав эти слова. Этот старик был действительно острый на язык. Скорее всего, он так мстит. Толстый старик и его ученик были явными противоположностями. Было совершенно непонятно, как им удавалось уживаться вместе.
— Всё, хватит пялиться на меня. Ты доказал свою силу. Я признаю, что ты "немного знаешь" о "Кулаке Драконьей Жилы и Тигриной Кости", — сказал старик, поглаживая свою бороду. Эти слова были подтверждением силы И Юня.
— Ранее я говорил, что если сможешь продержаться три вдоха, то я дам тебе ценное лекарство. И поскольку я человек слова... — сказав это, старик коснулся своего кольца и что-то достал. И это была не пустынная кость, и даже не реликвия пустынной кости, но чёрная обугленная голова!
Глава 54: Нежелание быть посредственным.
Увидев голову, И Юнь прищурился.
Эта голова была покрыта красной чешуёй. Оставалось непонятно, как эти прекрасные чешуйки так сильно почернели.
У головы были три рога, не уступающих по остроте мечу. Также у головы были острые клыки и два длинных уса. Причём голова не выглядела отвратительно, но даже, казалось, обладала каким-то своим достоинством и величием.
Хотя это существо было давно мертво, но его два зелёных глаза, казалось, всё ещё источали холодную жажду убийства, отчего возникало сковывающее чувство.
— Это...
И Юнь не знал почему, ибо кроме жажды убийства, он также ощутил, что из глаз этого мёртвого зверя исходит слабое чувство непримиримости.
— Его называют зверь Чилинь! — раздался слабый голос. И этот голос был не старика, а Линь Синьтун.
Для И Юня голос Линь Синьтун был столь же мягок и нежен, как охапка цветков экзохорды.
И Юнь слегка ошеломлённо взглянул на Линь Синьтун. С тех самых пор, как он встретил их, Линь Синьтун была очень тихой, за исключением случая, когда они дрались. Она никогда не присоединялась к его разговорам со стариком.
Линь Синьтун сказала:
— Чилинь — это пустынный зверь. Хотя качество его пустынных костей не низкое, но по силе Чилинь довольно слаб, если сравнивать его с другими пустынными зверьми. Звери Чилинь особенные. Небольшая часть из них внезапно умирает в самом расцветет сил.
— Э? — И Юнь замер на мгновение. Самоубийство?
Линь Синьтун продолжила:
— Согласно слухам, в жилах Чилиня течёт кровь Огненного Цилиня. Если они зажгут свои меридианы, то могут превратиться в настоящего Огненного Цилиня, находясь посреди огня.
— Но нынешние звери Чилинь уже сменили множество поколений. Даже если они действительно были потомками древнего зверя Огненного Цилинь, они становятся ими крайне редко. Потому большинство обычных зверей Чилинь просто живут обыденной жизнью несколько сотен лет и умирают от старости.
— Однако.... Некоторые звери Чилинь не разделяют подобные мысли. С самого рождения, они будут искать и поглощать всякие предметы со стихией огня. Они будут даже поглощать огонь и собирать огромное количество энергии огня внутри своего тела, до тех пор, пока их тела не выдержат и не взорвутся пламенем Чилинь!
— Тогда звери Чилинь проходят крещение огнём. В этом огне они будут искать их древнюю родословную Цилинь.
— Но... У них у всех лишь один исход, а именно, сгорание до смерти, абсолютно без исключения...
— Иногда, думаю, они и сами точно знают, что невозможно пробудить родословную предков внутри себя, но при этом они всё равно не прекращают делать это, потому что, хоть они и могут спокойно и мирно жить столетиями, они бы предпочли зажечь пламя Чилинь внутри себя, и умереть в самом расцвете сил, поглощённые огнём.
Голос Линь Синьтун стал тише. Она уже давно знакома с пустынными зверьми Чилинь.
Она чувствовала себя также, как и звери Чилинь. Родившись с Инь Меридианами, она не могла разрушить своё проклятие. Чтобы соединиться с её разрушенными меридианами, она должна быть как звери Чилинь, которые всеми силами желали пробудить древнюю родословную Огненного Цилинь.
Это было так же сложно, как взобраться на небо, и тоже самое, что мотыльку лететь на огонь, то есть равносильно верной гибели.
Нужно ли ей было выбрать жизнь посредственного зверя Чилинь, и прожив спокойной жизнью сотни лет, умереть от старости, или же ей стоит поступить как храбрые звери Чилинь, и попытаться выйти за рамки своей судьбы, не заботясь о собственной жизни?
На самом деле, Линь Синьтун уже давно всё решила в своём сердце...
Услышав слова Линь Синьтун, И Юнь молчал.
С рождения искать пламя и собирать предметы со стихией огня, которые были самыми жаркими. Потом есть их, пока они не сожгут их тела, и в конце концов умереть в огне.
Даже если они знали, что у них нет ни шанса стать Огненным Цилинем, они были готовы гоняться за этой несбыточной мечтой даже ценой своей жизни.
Потому что они не хотели жить как слабаки. Это можно описать фразой: "Нежелание быть посредственным".
Именно, нежелание быть посредственным. И Юнь тоже не хотел оставаться посредственным. Но он не знал, что нежную и слабую Линь Синьтун посещали похожие мысли.
— Старший, вы используете историю зверей Чилинь, чтобы мотивировать молодое поколение, или же наоборот, чтобы они не были слишком самоуверенными и не обожгли свои пальцы? — неожиданно спросил И Юнь.
Толстый старик буркнул в ответ:
— Ты слишком много думаешь. Какой смысл мотивировать тебя, с твоим-то телосложением? Я могу лишь сказать тебе не быть самоуверенным. В этом мире есть много тех, кто занимается боевыми искусствами. И многие погибают на этом пути. Для того, чтобы получить больше ресурсов, они в одиночку уходят в дикие земли, ничего не зная о мире, и в конце концов оказываются в желудках зверей!
Хотя у толстого старика был ядовитый язык, его слова содержали искренние наставления.
И Юнь смиренно сказал:
— Я всё понял, благодарю за наставление.
— Ну... — видя искреннюю покорность И Юня, толстый старик был доволен, — Книга, которую тебе дала Синьтун, хорошо подойдёт тебе. Так что усердно изучай её. Хотя я всё ещё думаю, что у тебя плохое телосложение, но твоя восприимчивость ещё более-менее. Что касается твоей техники "Кулак Драконьей Жилы и Тигриной Кости", то она тоже изучена кое-как. Прочти книгу Синьтун, и твоя сила должна возрасти.
В подтексте намеренно пренебрежительных слов толстого старика, И Юнь мог различить слова ободрения, и потому он смиренно принял его совет.
— Ах, какая жалость! — толстый старик покачал головой, сменив тему, — Малыш, а ты знаешь, что если продашь эту книгу в древний клан, и скажешь, что эти заметки были сделаны Синьтун, то даже я понятия не имею, сколько молодых мастеров захотят купить её за огромную цену. Для юных мастеров, Синьтун...
— Учитель! — Линь Синьтун резко перебила толстого старика. По определённой причине, за ней действительно гонялись многие сыновья из больших семей древнего клана. Если бы учитель не взял её в качестве своего ученика, она бы уже была обручена.
Хоть Линь Синьтун и обладала превосходным талантом, из-за её Инь меридианов, её сила была сильно ограничена, потому она могла прожить лишь несколько сотен лет.
Её клан был очень практичен. Всё делалось в интересах семьи. Очевидно, что выдавая свою дочь замуж, они бы заручились поддержкой другой влиятельной семьи, что ещё сильнее бы продвигало интересы всего клана.
— Забудь, что я сказал, — помахал рукой толстый старик. И тут же сменил тему, сказав:
— Эй, малыш, теперь эта голова Чилиня твоя. Звери Чилинь особенные. После их смерти, Юань Ци довольно медленно вытекает из их тел. На это может уйти даже десяток лет. Так что если ты сможешь хорошо спрятать её, то сможешь постепенно поглощать Юань Ци без необходимости переработки. Лишь от тебя зависит, сколько ты сможешь поглотить.
С точки зрения толстого старика, И Юнь не был способен переработать пустынные кости. К тому же, с талантом И Юня, вряд ли он сможет полностью переварить голову Чилиня. И потому лучшим способом для него было медленно поглощать выходящую энергию.
Конечно же этот способ был слишком медленным. Как могли сыновья больших кланов ждать целых 10 лет?
— Малыш, хотя я уже говорил тебе это, но я догадываюсь, что ты всё равно захочешь самостоятельно выйти в дикие земли, чтобы набраться опыта. Ну и пёс с ним. Я дам тебе защитный талисман. Когда ты достигнешь пика Сборщика Ци, этот защитный талисман активируется. Он сможет один раз защитить твою жизнь. Если в один прекрасный день нам суждено будет встретиться вновь, и ты не используешь его, то можешь подарить его мне.
— Э? Чего ты так на меня смотришь? — спросил толстый старик, заметив подозрительный взгляд И Юня.
И Юнь не ожидал, что этот жадный старик предложит ему какую-то помощь. Должно быть, солнце взошло с запада.
Но если он что-то предложил, то можно ли этому доверять?
Глава 55: Су Цзе.
Пока И Юнь размышлял над словами старика, он увидел, что толстый старик вынул оторванный клочок жёлтой бумаги. Этот клочок бумаги напоминал старую бумагу, используемую в 80-х годах в Китае, ту, которую сельские жители использовали в качестве туалетной бумаги. Но этот бумажный талисман был даже более изодранный, чем та туалетная бумага.
Качество бумаги этого бумажного талисмана сильно уступало бумаге книги, которую ему дала Линь Синьтун.
Под вопросительным взглядом И Юня, толстый старейшина сунул толстый палец в рот и облизал его. Он, используя свой палец как перо, начал слюной наносить магические формулы на бумагу.
— Готово!
Толстый старик протянул бумажный талисман И Юню, сказав:
— Бережно храни его. Мой талисман стоит целое состояние. Тебе очень повезло. Почему ты опять на меня так странно уставился? Не к чему быть растроганным до слёз.
Не находя слов, И Юнь молча принял талисман. На талисмане повсюду была мешанина из слюны, но похоже, она быстро сохла.
И Юнь посмотрел на талисман неуверенным взглядом. Хотя он не сомневался в силе старика, но он боялся, что старик разыгрывает его. Ведь этот талисман должен защитить его жизнь!
Если в какой-то момент он будет находиться на грани гибели, например, будет загнан в угол пустынным зверем, и он вытащит этот клочок талисмана, но ничего не произойдёт...
Эта сцена в его голове была слишком реальна. И Юнь больше не мог думать об этом. Можно было ожидать, что пустынный зверь с развитым интеллектом, мог подумать, что И Юнь был настолько добр, что дал ему клочок туалетной бумаги. И когда зверю захочется посрать после переваривания И Юня, то он воспользуется этой бумажкой, чтоб подтереть свой зад!
— Ладно, я своё слово сдержал, а теперь пора тебе приниматься за дело и приготовить для меня еды! — толстый старик вынул много больших котелков и сковородок из кольца, и свалил их в кучу перед И Юнем, наделав много шума.
От такого И Юнь не смог сдержаться и с чувством вздохнул. Человек такого высокого положения был на многое способен, и даже обладал кольцом, в котором было столько свободного места. Даже на время долгого путешествия, он брал с собой семь или восемь котелков.
Ему некуда было спешить, чтобы приготовить курицу, запечённую в соли, потому он сложил руки, обняв кулак одной руки другой и спросил:
— Могу ли я узнать имя многоуважаемого старшего господина?
Узнав много нового и получив столько доброты, И Юнь даже не знал имени этого старика.
— Хех, моё имя... — старик ненадолго замолчал, будто вспоминая что-то, — Давно уже никто не называл меня по имени. Если хочешь узнать, я поставлю тебе свою именную печать.
Сказав это, старик вдруг достал из кольца небольшой продолговатый предмет, похожий на печать, и прикоснулся им к куску туалетной бумаги.
Несколько мгновений слабый свет исходил от печати, оставив отпечаток на бумаге.
В печати было лишь два слова: "Су Цзе".
"Су Цзе?" — в смятении подумал И Юнь. Это имя было особенным. "Цзе" означало бедствие или огромное несчастье. Родители ребёнка, как правило, выбирают благоприятные и счастливые имена, и крайне редко кто выбирает "Цзе" в качестве имени.
— Этот ребёнок запомнит вашу доброту, — искренне сказал И Юнь, ибо он уже знал, что хотя у старика Су был поганый рот, а сам он был жаден и скуп, он всё же помог И Юню. И он бы точно не стал помогать ему, если бы не "Курица, запечённая в соли".
И Юнь расстался со стариком Су. Но прежде, чем расстаться, И Юнь записал для старика рецепт запечённой курицы в соли, а также записал несколько способов приготовления пищи с использованием алкоголя. Где-нибудь наверняка должны быть хорошие повара, кто бы смог, последовав этому рецепту, приготовить вкусные блюда на радость старику Су. Это был единственный способ, каким он мог отплатить его за доброту.
И перед уходом И Юня, старик Су дал ему еды. Ведь как никак жизнь в этой пустоши была слишком суровой.
Таким образом, на закате солнца, старик Су и Линь Синьтун собирались продолжить своё путешествие. И когда они повернули головы, И Юнь уже скрылся в горах. И всё, что осталось, лишь облака, которые, казалось, горели в небе.
