— Они уже опытные воины, — сказал Кент Хамнер, — Ветераны. Они очень нужны нам. Возможно, их стоит повысить в звании до рыцарей? Тогда они сами смогут решить, где они принесут больше пользы.
Люк обдумал это и сказал:
— Тахири очень молода, ей нет еще шестнадцати. И… Энакин был… очень близким другом для нее. Я не знаю, пришла ли она в себя после его смерти, — он покачал головой, — Если мы сейчас произведем ее в рыцари и направим на войну с йуужань-вонгами, это может привести ее прямо на Темную Сторону.
— Надо направить их на Кашийик, — сказала Саба, — К Тизару, для участия в боевом слиянии. И Алиму тоже. Слияние в Силе спасет их от Темной Стороны, — ее желтые глаза сверкнули, — Так же, как слияние в Силе с барабелами спасло меня, когда сестры Тизара погибли.
Искренность Сабы была очень убедительной. Люк кивнул.
— Хорошо.
— Есть еще другие ученики, которые были в команде Энакина, — напомнил Кент Хамнер, — Джейна, Джейсен, Лубакка, и, конечно, Тэкли — ученица Силгэл. Их мы также можем произвести в рыцари?
Люк почувствовал смущение от того, что не вспомнил об этом сам.
— Конечно.
— Не забудьте о Тенел Ка, — добавил Кип.
У Кэла загорелись глаза.
— Они станут первыми рыцарями-джедаями Нового Ордена! Вы будете проводить какую-нибудь церемонию, когда присвоите им звания?
— Джедаи не слишком увлекаются церемониями, — сказал Кип, — Джедаи предпочитают действовать, а не играть спектакль.
Люк засмеялся.
— Ты так плохо подготовился произносить речь, Кэл? В прошлом джедаи не проводили по этому поводу никаких церемоний.
Кэл немного покраснел, но потом сказал:
— Почему бы и не провести церемонию? Они герои, и народ должен знать это. Приведите их сюда, и я увешаю их медалями и буду произносить речи, пока у них уши не посинеют.
— Тизар и Лубакка сейчас на Кашийике, — напомнила Трезина.
— Они же сейчас служат в Силах Обороны, не так ли? — спросил Кэл, — в эскадрилье Джейны? Переведите эскадрилью на Мон Каламари.
— Сэр, — тактично сказал Сиен Совв, — Адмирал Кре’фэй едва ли поймет, почему у него забирают джедаев, когда он просит прислать их еще.
— Тогда скажите ему, что он получит еще! — сказал Кэл, — Скажите ему, что мы забираем у него учеников, но вернем ему рыцарей!
— Тенел Ка уже… повышена в звании, — напомнила Релеки, — До королевы, если кто еще не знает. Сможем ли мы убедить хэйпанцев отпустить ее сюда просто потому, что хотим провести церемонию?
Энтузиазм Кэла был неугасим.
— Почему хэйпанцы должны возражать, если мы хотим оказать честь их королеве? Кроме того, я уверен, что она сама захочет присутствовать, когда ее друзья получат звания рыцарей!
Люк улыбнулся такому рвению Кэла. Возможно, церемонию действительно стоило провести, просто чтобы показать, что джедаи отнюдь не последние в Новой Республике, что положение изменилось. Что сейчас у джедаев есть место в Галактике, и они являются авангардом борьбы с йуужань-вонгами.
Они снова защитники Новой Республики и миллиардов жизней, за которые Республика сражается.
— … блестящее руководство Энакина Соло, — голос Кэла был необычно формальным и торжественным, наполняя затемненный зал, — Сейчас, когда чествуем этих молодых воинов, давайте никогда не будем забывать о других, которые сражались вместе с ними, но не вернулись. Улаха Кор. Эрил Беса. Джован Драрк. Рейнар Тал. Бела и Крэзов Хара. Ганнер Ризод, который вернулся с Миркра лишь затем, чтобы погибнуть позднее, защищая товарища…
Когда называлось каждое имя, на трибуне проецировалось изображение погибшего джедая, плавая в воздухе, как призрак. В оркестровой яме медленно звучали барабаны, как биение сердца перед смертью…
— … и их командир Энакин Соло.
Появилось изображение Энакина. Люк, стоящий справа, вместе с остальными членами Верховного Совета, посмотрел на улыбающееся юношеское лицо, и почувствовал, что комок застрял в горле.
Именно Кэл планировал всю церемонию. Люк возражал против такой театральности, но Кэл убедил его.
— Многие никогда в жизни не видели рыцаря-джедая, — говорил Кэл, — Я хочу, чтобы они увидели джедаев сейчас, и еще я хочу, чтобы они увидели, что джедаи делают важное дело.
Кэл был прав. Обращение в церемонии к погибшим джедаям было волнующим и трогательным.
Кэл обернулся к Люку.
— Мастер Скайуокер, взойдите на трибуну.
Кэл сошел с трибуны и присоединился к остальным членам Верховного Совета. Он шагал в такт торжественному ритму барабанов. Люк, одетый в простую джедайскую одежду, прошел на трибуну с другой стороны, пройдя мимо Кэла. Проекции джедаев, погибших на Миркре, кружились над его головой, как звезды в потерянном созвездии.
Люк поднялся на трибуну. Барабаны замолчали. Люк чувствовал в Силе толпу перед ним — зал был полон, но он не слышал их. Тишина была абсолютной.
Потом зазвучала одинокая труба, проиграв три высоких ноты, последнюю на мгновение длиннее, чем другие. Потом снова, в другом порядке, и снова последняя была на мгновение длиннее предыдущих. И еще раз три ноты повторились, снова в другом порядке. Звук был душераздирающе чистым и настолько же душераздирающе печальным.
Барабаны прогремели еще раз и замолчали. Труба повторила свои три ноты в различном порядке, поднимая их все выше и выше, пока инструмент не пропел последнюю, самую высокую ноту, которая, казалось, навсегда останется в памяти.
Изображения погибших погасли с последним звуком трубы.
Люк посмотрел на собравшихся. Он хотел сейчас быть безымянным, он не хотел быть Люком Скайуокером, героем и мастером-джедаем. Он хотел, чтобы думали, что эти слова может говорить любой джедай.
Люк говорил о тех, кто первым осознал существование Силы и научился использовать ее, и кто — осознав ее мощь и опасность — создал Кодекс Джедаев. Первые джедаи клялись служить, а не править. Люк говорил о тех, кто избавил Галактику от угрозы ситхов, о тех, которые защищали Республику от всех опасностей, пока не стали жертвой предательства. Он говорил и о Новом Ордене джедаев, который родился вместе с Новой Республикой. И сейчас новые джедаи сражаются вместе с Республикой против агрессоров — йуужань-вонгов, и клинок светового меча снова направлен на врагов Республики.
— Мы собрались здесь, чтобы принять в Орден девять новых членов, — сказал Люк, — Каждый из них чувствовал в себе Силу. Каждый испытал жар боя и боль от потери товарищей. Каждый из них прислушивался к своим чувствам, и сейчас все они готовы вступить в Орден, чтобы служить Республике до конца жизни.
Люк повернулся к ученикам, стоящим строем на ступени слева от трибуны. Все они были одеты просто — в куртку, брюки и сапоги.
— Тот, чье имя я назову, — сказал Люк, — выходит вперед и принимает одеяние рыцаря-джедая.
— Тенел Ка!
Королева шестидесяти трех миров имела формальное превосходство перед другими учениками. Барабаны начали играть торжественный марш, и она вышла вперед и остановилась перед трибуной.
— Снимите ваш меч, пожалуйста, — сказал Люк.
Два мастера-джедая, Кент Хамнер и Кип Дюррон поднесли одеяние рыцаря-джедая и надели его на Тенел Ка, а сверху застегнули пояс со световым мечом.
Люк отошел от микрофона. Он не хотел говорить Кэлу, но часть церемонии должна была стать менее официальной, только для джедаев.
Он положил руки на плечи Тенел Ка и посмотрел на нее.
— Вам предстоит самое трудное испытание из всех, — сказал он, — Путь королевы слишком отличается от пути джедая. Ваш долг как королевы Хэйпса неминуемо придет к конфликту с моральными ценностями джедая.
Он посмотрел в ее темно-серые глаза.
— Я не прошу вас выбирать какой-то один путь и отвергать другой. Я только надеюсь, что вы будете выбирать сердцем, и выбирать мудро.
После этого Люк надел капюшон джедайского одеяния ей на голову. Тенел Ка вернулась на свое место. Люк тоже вернулся назад.
— Тизар Себатайн!
Барабел вышел вперед, и его мать Саба вместе с Кентом Хамнером надели на него одеяние рыцаря.
Люк снова сошел с трибуны. Тизару он сказал:
— Пламя воина горит в тебе, Тизар. Ты никогда не проявлял нерешительности и не бросал товарищей в беде. Пусть Сила ведет тебя во всем.
Тизар вернулся на свое место, его желтые глаза светились гордостью.
— Алима Рар!
Алима вышла вперед. Люк почувствовал в Силе ауру печали, окружавшую ее. Пока Трезина и Кип облачали ее в джедайскую мантию, Люк вспоминал, что он знал о ней, о ее жестоком детстве в рилловых притонах, и о ее сестре, умиравшей на ее руках — кислота воксина превратила лицо Нумы в обожженный кусок плоти. Алима также любила Энакина и тяжело переживала его смерть. Люк мягко прикоснулся к ней, стараясь не задеть поврежденные головные хвосты.
— Судьба отобрала у тебя детство и всю твою семью, — сказал он, — Хотя джедаи не смогут заменить ее, я надеюсь, ты найдешь у нас любовь и дружбу, которую мы можем тебе дать. Сейчас лети на Кашийик и объедини свой разум с другими в боевом слиянии… и выздоравливай.
Когда он натянул капюшон на голову Алимы, он увидел, что в глазах тви’лекки блеснули слезы.
— Лубакка!
Огромный вуки с рыжей шерстью возвышался над Люком с радостной улыбкой. Люк не мог удержаться и тоже улыбнулся.
— Ты был тем, в ком я никогда не сомневался, — сказал Люк, — Ты никогда не сворачивал с правильного пути, и доказал, что не свернешь и в будущем.
Лубакке пришлось сильно наклониться, чтобы Люк смог надеть на него капюшон. В зале раздался тихий смех.
— Джейсен Соло!
Джейсен в молчании вышел вперед, и Люк почувствовал в Силе его… готовность. Он взял Джейсена за плечи. Лицо племянника было непривычно бородатым — он подстриг бороду и бакенбарды, которые выросли за время плена, но не сбрил их. Люк чувствовал в Силе его полную откровенность. Его честность. Все добродетели джедая, которые он сохранил, несмотря на ужасы и страдания последних нескольких лет.
— Джейсен, — сказал Люк, — никогда не прекращай задавать вопросы.
Джейсен, казалось, был ошеломлен.
— Я не думал, что услышу это от тебя, дядя.
— А я не думал, что скажу это, — ответил Люк и обнял его.
Джейсен вернулся на свое место явно в смущении.
— Зекк!
Мантию для Зекка принесли Кип и сам Люк. Все трое знали на своем опыте, что такое Темная Сторона.
— Зекк, — сказал Люк, — ты джедай, создавший себя из образа рыцаря-джедая, которому ты хотел соответствовать. Когда-то Академия Теней назвала тебя Самым Темным Рыцарем, но все силы тьмы не смогли удержать тебя от поиска света. Сейчас ты нашел свет, так живи всегда в его сиянии.
Зекк вернулся в строй, его гордость сияла в Силе, как яркий огонь.
— Тахири Вейла!
Невысокая светловолосая девушка босиком вышла вперед. В затемненном зале она казалась очень бледной. Она была еще одной сиротой, чье детство закончилось очень быстро. Ей тоже пришлось претерпеть страшные пытки в плену у йуужань-вонгов. Она любила Энакина и была любима им.
Силгэл и Саба надели на нее джедайскую мантию. Люк посмотрел в ее маленькое серьезное лицо и прикоснулся к ее тонкому плечу.
— Жизнь отобрала у тебя многое из того, что ты любила. Но твоя храбрость всегда соответствовала твоим испытаниям. Никогда не забывай, что джедаи всегда будут готовы поддержать тебя. Не забывай, что Сила принимает как жизнь, так и смерть, — он прикоснулся к ее щеке, — И не забывай, что тебя здесь любят. Лети на Кашийик, объедини свой разум с другими в боевом слиянии, это поможет тебе.
У Тахири задрожал подбородок, она сдерживала слезы, пока Люк надевал на нее капюшон.
— Тэкли!
Силгэл и Трезина одевали ее. Люк подумал, что он будет слишком нелепо выглядеть, стоя перед чадра-фаном ростом в один метр, и Люк сел перед ней на пол, скрестив ноги.
— Сила не так велика в тебе, как во многих из нас. Но твою преданность ей никто не может превзойти. Ты взяла на себя трудную работу целительницы. Хотя другие будут получать больше почета и славы, не забывай, что твое искусство — самое благородное. Сохранение жизни — величайший дар, который джедай может нести другим.
Люк натянул капюшон на ее лицо и легко встал на ноги. Ему было приятно заметить, что для этого не пришлось использовать ни Силу, ни руки.
— Джейна Соло!
Джейна вышла вперед, и Люк почувствовал ее холодное присутствие в Силе, точность ее шагов в такт ударам барабанов. Она была одета в свою военную форму — Кэл Омас просил ее об этом, чтобы подчеркнуть ее службу Новой Республике. Двое пилотов — Кент Хамнер и Кип — принесли ей одеяние.
Люк положил руки ей на плечи и заглянул в ее темные глаза… и неожиданно его охватила дрожь, затопив его нервы холодным огнем.
— Я назову тебя Мечом Джедаев, — сказал он, — Ты подобна закаленной стали, целеустремленная и острая как бритва. Всегда ты будешь в первых рядах, пылающим пожаром для врагов и прекрасным сияющим огнем для друзей. Ты не будешь знать покоя и мира, но тебя будут благословлять за мир, который ты приносишь другим. Ты найдешь утешение в том, что, хотя ты одна стоишь на вершине, другие найдут убежище в твоей тени.
Люк замолчал, глядя в расширенные глаза Джейны. Он не собирался это говорить. Он вообще не думал, что скажет что-то подобное. Эти слова, звеневшие, как гигантский колокол, казалось, произнес кто-то другой, а не он.
Люк почувствовал, что другие джедаи смотрят на него. Неужели он говорил так громко, что и они услышали?
Его руки дрожали, когда он надевал капюшон на голову Джейны. Когда он вернулся на трибуну, то не сразу смог найти выключатель микрофона.
— Включите световые мечи, — приказал он, — В первый раз как рыцари-джедаи!
Шипение девяти включенных мечей наполнило воздух. Он повернулся к новопроизведенным рыцарям и включил свой световой меч, а джедаи из Верховного Совета включили свои.
— В первый раз мы салютуем вам как своим коллегам, — сказал Люк, и члены Совета выполнили мечами ритуальный салют.
— Повернитесь, — приказал Люк, — и повторите за мной слова из Кодекса Джедаев.
— Нет эмоций; есть мир. Нет невежества; есть знание. Нет страсти; есть ясность. Нет смерти; есть Сила.
Когда они повторяли, снова зазвучала одинокая труба, играя три высоких ноты, призывая джедаев навстречу судьбе. Освещенные сиянием световых мечей, рыцари-джедаи в молчании стояли во тьме.
Труба прозвучала в последний раз и затихла. Вместе с ней погас и свет.
В зале раздались аплодисменты. Но когда свет снова включился, трибуна была пуста.
Глава 21
— Формально я по-прежнему в отпуске, — сказал Джейсен.
— Насколько? — спросил Зекк.
— Пока мастер Скайуокер не скажет, что отпуск закончился.
Зекк пожал плечами.
— Тогда наслаждайся им, пока он не закончился.
— Вот я и собираюсь. Просто… я чувствую себя немного странно — вы все улетаете на Кашийик, а я остаюсь загорать на рифе.
— Ты заслужил отпуск, — сказал Зекк, — Ты пережил такое, что мне и подумать страшно. Так что не волнуйся об этом.
