Отныне и навсегда я сам по себе, размышлял кореллианин, останавливаясь и разглядывая сквозь воздуховодную шахту далекий кусочек неба. На черном фоне подмигивала единственная звезда, хотя возможно, то была космическая станция. Мысль приобрела силу клятвы. Больше никто. Больше никто меня не интересует. И никого к себе не подпущу. Плевать мне, симпатичная девочка или уродина, умница или нет… Ни подруга, ни возлюбленная — никто не стоит боли. Отныне и навсегда — только я. Соло. Сумрачная, горьковатая ирония собственного имени заставила Хэна усмехнуться. С нынешнего мгновения имя соответствовало его сути. Он теперь то, как называется.

Соло. Отныне и навсегда. Галактика и все остальные могут отправляться в тартарары. Я — Соло отныне и вовеки.

Следы детской мягкости стерлись с его лица, во взгляде появилась непривычная жестокость, новообретенный холодок. Хэн шагал сквозь ночную тьму, печатая шаг по пермакриту, прочному, как оболочка, за которую спряталось его сердце.

* * *

Неделей позже Хэн Соло так же уверенно вошел в зал приема документов имперской космической Академии. Здание было высоким, расположено на верхнем уровне, массивное, солидное и тихое.

Даже от неяркого солнца Хэн помаргивал и щурился. Он давно не видел дневного света, а все еще чувствительные глаза легко раздражались. Он только что успешно доказал, что можно изменить отпечаток сетчатки, но приятным переживанием эту операцию не назовешь. Пришлось пройти через лазерную хирургию и клеточное восстановление, затем целый день провести в бакта-камере и еще три дня носить бакта-визор, лежа в небольшой комнатке позади "клиники" Ниси.

Вынужденное бездействие Хэн обратил себе на пользу, прослушав курс истории и литературы для подготовки к экзаменам. Соло не питал ни малейших иллюзий по поводу тестов и собственных в лучшем случае обрывочных знаний.

Ниси-Спец честно заработал каждую кредитку из запредельного гонорара В базе данных существовал некий "Хэн Соло", отпечаток его сетчатки и прочие идентификационные признаки. Большую часть шрамов кореллианин приобрел недавно, их умело нанесли ему медицинские дроиды Ниси. А старые Хэн попросил убрать.

И этот новый Хэн Соло имел на руках ИД-документы, неотличимые от тех, которыми владели все законопослушные граждане. Впервые за долгое время он был "чист". Никто не разыскивал его ни за какие прегрешения. Больше не надо было воровато озираться или пытаться вырастить глаза на затылке. Не надо было постоянно высматривать металлический блеск оружия. При громких неожиданных звуках кореллианин все еще вздрагивал, но лишь по привычке.

Хэн Соло был теперь обычным гражданином, а не беглым преступником.

Документы Викка Драйго и Йеноса Иданиана остались лежать в депозитном ящике, дожидаясь удобного случая, когда от них избавятся. Физиономия Хэна не появлялась на объявлениях с припиской "разыскивается" и в базах данных, промашка вышла только с отпечатком сетчатки. А сейчас и о ней все сведения были стерты.

Поднимаясь по каменным ступеням, Хэн не испытывал сомнений. Он подошел к офицеру-вербовщику и вежливо улыбнулся:

— Здрасте… Меня зовут Хэн Соло, и я хотел бы подать документы в Академию. Всегда хотел служить во флоте.

Клерк в ответ не улыбнулся, но был учтив.

— Могу ли я взглянуть на них, мастер Соло?

— А как же!

Хэн положил ИД на стол перед вербовщиком.

— Мне потребуется некоторое время. Попрошу вас сесть.

Кореллианин послушно отыскал стул; поджилки у него тряслись, хотя Соло и твердил, что бояться нечего. Кредитки Ренна Тарена сделают свое дело… Через несколько минут офицер вернул ему документы и даже выжал из себя подобие улыбки.

— Все в порядке, Соло. Можете сегодня же приступить к заполнению анкеты и первоначальному тестированию. Вам известно, что отсеивается более пятидесяти процентов кандидатов? А еще пятьдесят из принятых в Академию не заканчивают обучения?

— Так точно, сер, известно. Но я рискну. Я хороший пилот.

— Императору нужны хорошие пилоты,— на этот раз офицер улыбнулся вполне искренне.— Ну что ж, тогда начнем…

* * *

Следующая неделя превратилась в ночной кошмар наяву. Первый этап был более пристрастен, чем все, что Хэну приходилось выдерживать раньше. Медицинские дроиды тыкали и ударяли его в такие места, что кореллианин с трудом подавлял желание пнуть их в ответ. Но Хэн стоически перенес осмотры.

Во время проверки зрения он трясся от страха,, но дроиды-хирурги Ниси оказались на высоте. Военные медики не обнаружили ничего необычного. Тесты Хэн прошел под победную барабанную дробь. Реакция и рефлексы у него оказались на зависть многим.

А потом началось самое трудное.

День за днем понемногу уменьшающуюся группу кандидатов загоняли в экзаменационные комнаты, в которых специальный дроид задавал вопросы, записывал ответы, вносил баллы в постоянно обновляемую таблицу успеваемости. Каждый вечер Хэн возвращался в дешевую каморку в еще одной ночлежке и валился без сил на кровать, но и во сне видел экзамены.

Кадет-кандидат Соло, сейчас вам продемонстрируют четыре различных боевых доспеха. Которые из них использовались в мандолорской армии за последние столетие?

Или:

Кадет-кандидат Соло, в каком году наш великий Император возглавил Сенат? Какие исторические события предшествовали его избранию?

Или:

Кадет-кандидат Соло, если "звездный разрушитель" класса "виктория" уйдет от Центра Империи в такое-то время, неся указанные на экране такое-то вооружение, груз и войска, какой курс и вектор входа в систему Даэдалон обеспечат оптимальный расход топлива? Какой курс и вектор сближения обеспечат наивысшую скорость? Подтвердите ответы вычислениями.

По иронии судьбы Хэн как рыба в воде плавал в вопросах живописи, но не в заданиях по музыке. Юные годы, посвященные грабежу и воровству, подковали кореллианина по истории искусства. Современное искусство тоже не было обойдено стороной. Когда после трех дней нескончаемых экзаменов Соло отыскал свое имя в списке на голографическом табло в приемном зале, то не знал, изумляться тому или дико радоваться. Потом он сдался и испытал оба чувства.

Последние два дня были посвящены полетам. Вот тут Хэн дал себе волю. Кандидатов вывезли с планеты и рассовали по ближайшим военным базам, хотя самые сложные тесты проводили на самом Корусканте. Каждый день кандидаты практиковались в различных ситуациях. Хэн прошел все задания играючи, правда без скандала не обошлось. Кто-то из офицеров (на этой стадии кадетов гоняли инструктора из плоти и крови, а не дроиды) в беседе с коллегами кисло потребовал, чтобы "этому сумасшедшему не засчитали самое короткое время, потраченное на маршрут", так как никакими правилами не указано, чтобы кадет-кандидат проводил эль-челнок сквозь Триумфальную арку, вместо того чтобы пролететь над ней.

— Он перепугал гражданских! Мы уже получили сотни жалоб!

Старший инструктор остановил на подчиненном скучающий взгляд:

— Кто-нибудь пострадал?

— Никак нет, сэр.

— Значит, результат засчитан. А штафирок не грех пугать время от времени. Неплохо разгоняет жирок,— постановил старший инструктор.

Хэн благоразумно не поделился ни с кем, что подслушал этот разговор.

Да, за полеты он не волновался, но вот по остальным предметам Хэн едва тянул.

Несколько раз против его имени появлялся "минус", что означало: если он все-таки сдаст экзамены и поступит в Академию, ему придется заниматься дополнительно по этим предметам. Соло не слишком удивился, обнаружив в этом перечне музыку, древнюю республиканскую историю, квантовую физику и нелинейную гиперпространственную геометрию. Каждый вечер он засиживался за учебниками далеко за полночь и засыпал под звуки очередного урока. Но вообще-то Хэн ничего не имел против снов об экзаменах.

Потому что иначе он видел сны о Брие.

И в один прекрасный день Хэн остановился перед голографическим табло и стал разыскивать свое имя в списке отчисленных кандидатов. И не нашел. Не смея надеяться, с колотящимся сердцем кореллианин просмотрел второй список — на противоположной стене, с пометкой ЗАЧИСЛЕННЫЕ КАНДИДАТЫ.

Хэн Соло.

Вот оно, его имя, написано светящимися буквами. Кореллианин разглядывал их, не способный ни думать, ни поверить собственным глазам. Но имя значилось в списке. Хэн битый час слонялся по залу, сделал еще три подхода к табло, и всякий раз оно оказывалось на месте. И в конце концов Соло позволил себе радостно прошептать "Есть!" и триумфально сжать кулак.

Хэн спустился по лестнице и вышел на площадь; ледяной вечерний ветерок показался ему прохладной освежающей водой.

Это дело нужно обмыть, постановил кореллианин.

Он позволил себе плотный обед в дорогом ресторане верхнего уровня неподалеку от приемного зала. Хэн заказал медальоны из нефа в остром соусе с жареными клубнями и салатом. Запивал еду алдераанским элем и прихлебывал его не торопясь, с наслаждением. Обедая, Хэн разглядывал шикарную мебель из металла и живого льда, слушал негромкое джизз-трио, наблюдал за официантами-людьми. За соседним столиком расположились привлекательные женщины в красивых вечерних платьях и в сопровождении высокопоставленных офицеров. Хэн поднял бокал, чокнулся с воздухом и прошептал:

— У меня получилось, Бриа. Как жаль, что тебя здесь нет, солнышко. Без тебя праздник не в радость…

Без колебаний и сожалений расплатившись по счету, Хэн вышел из ресторана и пересек широкую площадь. Дефлекторный купол высоко над головой сдерживал ветер, так что новоиспеченному курсанту было даже тепло — если не останавливаться. Но Хэн все равно поплотнее запахнул куртку. Вокруг поднимались шпили и крыши зданий самого верхнего уровня: площадь была расположена чуть-чуть ниже самого верхнего уровня этой части Корусканта. Длинные винтовые дорожки вели еще на один этаж, туда же можно было добраться и на лифте.

Спрятавшись от яркого моря огней, Хэн прислонился к перилам и постарался разглядеть звезды. Одну-две — самые яркие — увидеть удалось, но не более. Красные и зеленые сполохи мерцали по всему горизонту, словно намалеванные на черном фоне безумным художником-великаном. Захватывающее получилось зрелище.

У меня получилось!

Хэн улыбнулся…

И застыл на месте, когда нечто твердое, небольшое и, похоже, круглое ткнулось в спину. Дуло бластера. Голос, который Хэн узнал сразу же, хотя прошло почти что пять стандартных месяцев с тех пор, как слышал его в последний раз, игриво произнес:

— Эй, парень, рад тебя видеть. Должен признать, не так-то легко тебя разыскать.

Этого не может быть. Не сейчас! Это не честно! За спиной добродушно хмыкнули.

— Почему бы тебе не повернуться, малой, только очень медленно, без рывков. Поговорим лицом к лицу.

Что было делать? Хэн так и поступил. Владелец "Удачи торговца" сменил прежний нелепый мундир с побрякушками на потертый кожаный жилет, штаны и просторную рубаху из шерсти алдераанских нерфов, но в остальном Гаррис Шрайк выглядел точь-в-точь как в ту ночь, когда Хэн оставил его лежать на палубе.

Нет… что-то все-таки изменилось. Он не сразу сообразил, что разглядывает Шрайка сверху вниз. Это не он, эта я изменился. Я теперь выше ростом…

Шрайк придирчиво смотрел на беглого подчиненного.

— Какой милый мальчик,— хмыкнул он.— Жаль, что ты не можешь вернуться со мной на "Удачу", и наши девочки тебя не увидят. Ты стал бы у них настоящим любимчиком. К Хэну наконец-то вернулся дар речи:

— Что тебе нужно, Гаррис?

— Вот как? Теперь я уже Гаррис, да? Решил, что ты мне ровня, сосунок?

Шрайк влепил Хэну звонкую оплеуху, а стоило тому попытаться дать сдачи, как ему под ребра угрожающе ткнули бластером. Соло молча вытер кровь с разбитых губ.

— Ты не ровня мне, не забывай. Ты сейчас для меня — большая куча звонкой монеты, которую хатты обещают отвалить тому, кто привезет к ним Викка Драйго.

— Хатты ищут меня? — полюбопытствовал Хэн, оттягивая время.

— Они ищут Драйго, а еще они хотят видеть Иеноса Иданиана, малой. Но ты же у нас теперь Хэн Соло, да? А я — единственный из всей Галактики знаю, что Хэн Соло еще и Драйго, и все остальные ребята. Поэтому когда я увидел сообщение о розыске, то сразу подумал, что пора поискать тебя. Слишком много денег на кону.

— Ясно.

Шрайк отвесил ему еще одну затрещину.

— Ничего тебе не ясно, сынок. Тебе не ясно, что дела на "Удаче" в последнее время шли худо. Тебе не ясно, что Ларрад так и не оправился после того, как эта твоя вуки отделала его. Нам пригодились бы деньги от хаттов, весьма пригодились бы.

— Да ну? — переспросил Хэн.— А еще мне не ясно, как моя поимка переменит твою удачу. Ну, поймал ты меня, что дальше? Шел бы ты лучше на Гаммор навоз разгребать. И я боюсь, Гаррис, что не смогу поучаствовать в твоей затее…

Он все понижал и понижал голос, Шрайк бессознательно наклонился к нему… …и тут Хэн с диким воплем бросился на противника. Одной рукой заблокировать встречный удар, второй — смести в сторону руки Шрайка, коленом — двинуть в пах, а когда враг с хрюканьем согнулся пополам, крепко двинуть в челюсть. Капитан лег.

Шрайк даже бластер выронил и сейчас шарил ладонью по феррокриту в поисках оружия. Хэн ногой отбросил бластер в черную угловатую тень, а затем, перепрыгнув через Шрайка, устремился к мосткам на соседнюю крышу, где можно было бы спрятаться, а если повезет, прыгнуть в турболифт или горизонтальный путепровод.

Он не верил, что действительно сумел уложить Шрайка в бою. Он рос в страхе перед раздражительным капитаном и его увесистыми кулаками.

До мостков Хэн добрался, он бежал так, что обогнал бы корабль на полном ходу. Наверху кореллианин нерешительно оглянулся. Две небольшие луны Корусканта превращали крышу в нереальный мир, раскидав повсюду двойные тени. Цветов было всего три: ослепительно белый, призрачно-серый и непроницаемый, глухой черный.

Хэн решил в пользу турболифта и уже мчался к нему, когда призрачный трехцветный мир посетила четвертая краска: ярко-голубая. Концентрированные кольца парализующего излучения. Стреляли от дверей лифта. Бластер стоял на оглушении? удивился Хэн, меняя прямой курс на зигзаг. Шрайк? Когда это он у спел?

Еще один выстрел.

Хэн бежал по крыше как врелт, ему в жизни не приходилось так усердно работать ногами. Он отыскал другую кабинку турболифта, дверь была открыта… а внутри стоял Шрайк — черный плоский силуэт с бластером в руке.

Хэн затормозил и опять сменил направление.

Не по-онял! А кто же тогда стрелял раньше?

Но он был слишком занят, чтобы размышлять над этой загадкой; насущнее было как можно быстрее пересечь крышу. Бластер в руках Шрайка плюнул ярко-голубыми огнями. Самый верхний уровень предназначался разве что для любезничающих парочек, яркое освещение тут не предусматривалось. Лишь две небольшие луны безнадежно разгоняли мрак.

Дыхание срывалось с губ струйками пара, Хэн рысью мчался по крыше, горным козлом перемахивая через низкие перегородки и люки воздуховодов. Из пермакрита то тут, то там поднимались шпили, как гротескные вечнозеленые растения. Хэн обогнул один из них, поскользнувшись на инее. Наверху, за пределами дефлекторного купола было холодно, даже здесь старая кожанка не спасала.