Турпоездка "All Inclusive"

Кот вильнул оставшимся глазом и наплевательски усмехнулся. Это должно было означать — какой глаз, мастер, о чем это вы? А ухо? Было бы о чем говорить! Наплевать надо и забыть. Главное — какая хорошая драка получилась!

Откуда-то издалека, где еще носились по полю группы конных послушников и кавалеристов короля, сгонявшие в одну кучу пленных рыцарей, к нам подошли Рус и Бес. Видимо, у Вала они уже побывали. Оба тоже были в повязках.

— Сколько рыцарей ты убил, Кот?

— Четырех...

— Я видел — пять... — сказал Рус.

— Пятого затоптали свои же. Я его только вышиб из седла...

Я сделал пару шагов и вырвал из земли торчащий меч. Подойдя к Игги, я вытер меч о чей-то труп, и легко ударил им Кота по плечу.

— Все-таки добился своего, Кот. Хорошо. Рус, Бес — поднимите это недоразумение и держите его, а то — мотает бойца, глядишь — и последнее ухо отвалится, держи, держи... вот так. Я, от имени Адриана, возвожу тебя, бывшего оруженосца барона ля Реган, зовущегося именем Игги, в звание рыцаря! Имя тебе отныне — рыцарь Иг ля Кот! — я замолчал. А чего я, собственно, боюсь и стесняюсь? Сын я или не сын? Тур или не Тур? Тур уйдет, дел ему тут уже не осталось. Так пусть же хоть малая его частичка останется в имени нового рыцаря, на память... Мальчишка это заслужил, он со мной с первых дней. Решено!

— Имя твое — отныне и покуда не прервется твой род — рыцарь Иг ля Кот-Тур! Землю и замок получишь у барона ля...

В это время вернулся Дубель и протянул мне шлем новоиспеченного рыцаря. Вдруг, чья-то рука перехватила протянутый мне шлем.

— Одну минуту, Тур, можно? — это был король Дорн. Я кивнул.

— Рыцарь Иг ля Кот-Тур! Вы помните наш последний разговор? Я тогда так же держал этот шлем в руках.

— Да, ваше величество!

— Так вот. Я вновь повторяю свой вопрос. Рыцарь Иг ля Кот-Тур! Принимаете ли вы наследство погибшего рыцаря, и готовы ли вы занять его место в рыцарском строю воинов королевства? Отвечайте!

Игги незаметно взглянул на меня. Опустил голову и подумал. Потом вздернул подбородок, и его единственный глаз вызывающе блеснул.

— Да, мой король! Готов. Теперь — готов!

— Вот и хорошо. Примите же из моих рук этот славный шлем. И не забывайте его надевать в следующих боях за нашу землю и против наших врагов. Помните, вы не смеете умереть, пока у вас на руках не закричит ваш сын! Следующий рыцарь ля Кот-Тур и владелец замка Трех ключей! И еще. Это от меня лично, за дерзость, решительность и отвагу в бою. А то скажут, что король ничем вас не наградил... — король протянул Игги руку и разжал кулак. На ладони лежали золотые шпоры.

— Теперь ему нужен и новый герб, — сказал я. — Что-нибудь вроде глаза и уха на фоне крыльев!

Король изумленно взглянул на меня: "Может быть... может быть... Я подумаю."

Вот так-то! И Игги поднялся на крыло. Я остался один. И выпороть мне его не дадут — как же славный рыцарь ля Кот, получивший свой шлем и замок прямо из рук короля. Не говоря уже о золотых шпорах. Вторых, кстати, в королевстве. Тьфу!

Один. Хотя — почему один? А все эти неслухи-послухи, обступившие нас с королем? Это, вроде бы, моя епархия?

— Рус! А ну-ка, построй воинов.

Рус оглушительно свистнул. Его свист поддержал Бес. Что это? Команды, что ли у них такие? Интересно.

Со всего поля битвы к нам побежали фигуры в двуцветных плащах. Началась бестолковая толкучка. Наконец, все успокоилось, и перед нами вырос кривоватый строй. Да, а строевая подготовка у них хромает. Ну, ничего! Зато как они знатно развернулись в атаку и ударили! Это поважнее строевой будет.

— Воины Храма! Я ничем не могу наградить вас, мои воины... Запомните — отныне и навек — лучшей наградой паладину Храма Адриана будет честно выполненное дело! Все равно, какое. Хоть ратное, с мечом в руке, хоть мирное — с сохой, хоть какое. Хоть сопли детишкам вытирайте! — в строю раздались смешки. Я помолчал и продолжил.

— Вы знаете, воины, на моей далекой-далекой родине, однажды, очень давно, четыре года шла страшная, кровавая война. Так вот, на этой войне героям вручали ордена. Ордена — это такие нагрудные знаки доблести. Из драгоценных металлов, золото, там, платина, что-то еще... И, вдобавок, за эти ордена сначала платили и деньги. Ну, золото платили, чтобы вам было понятнее. Потом деньги платить перестали. Потом — через десяток-другой лет, ветераны стали стесняться носить свои ордена. Было сказано, что это отстало и не современно. Мол, настали новые, свободные времена, и ваши железки никого не интересуют... В конце концов, у героев отняли все — и деньги, и ордена, и спокойную, достойную старость. Одного, как ни старались, отнять не смогли — у них осталось чувство гордости, чувство победителей, совершивших главный подвиг в своей жизни — они, не щадя своей жизни, потеряв тысячи и сотни тысяч друзей на поле боя, защитили и отстояли свою родину. Не думая, а как их внуки будут ценить их победу. В долларах или в евро? А, может быть, в дойчмарках? Не берите в голову — все это название золотых монет. Так вот, запомните, на всю жизнь запомните — и тут нет ничего смешного: лучшая награда — это чувство честно исполненного долга перед своей страной и своим народом. — я покосился на короля, но его упоминать не стал. Он умный, он поймет.

— Волею и именем Адриана! Я — Тур, возвожу вас... сколько в строю людей? — обернувшись, спросил я Руса.

— В живых осталось двести одиннадцать человек. В строю — сто шестьдесят семь. Остальные — ранены...

— Я возвожу триста послушников, вышедших на это поле для битвы со злом, в паладины Храма! Всех — и живых и мертвых... И еще, — я сжал перстень. Адриан, сможешь? "Попробую успеть, но тебе надо будет прибыть за ними в Храм Торна." Прибуду, куда я денусь.

— Каждый из вас, и живой и мертвый, получит отличительный знак — серебряные крылья Тура. Вечером и получите. Живые — на грудь, мертвые — в гроб. Или, лучше — передадите крылья родным и близким. На память. Это — лично от меня. Больше у меня ничего нет. Всё. Свободны. Разойдись...

* * *

Разойтись мы не успели. Раздался стук копыт и к нашей группе на взмыленной лошади подскочил маршал Лоден в сопровождении четырех кавалеристов.

— Ваше величество! Ваше величество! — он запыхался и никак не мог начать доклад.

— Успокойтесь, маршал, прошу вас... — король насторожился, — что произошло?

— Фу-у-х, извините, ваше величество... мне нужен барон ля Реган. С поля боя ускользнула группа заговорщиков... человек 70-80. Мы не смогли ее догнать — они постоянно оставляют небольшие заслоны, и нам приходится на них тратить время... Судя по всему, — там кто-то из главарей. Скорее, барон, нужно перебросить им наперерез сотню гвардии...

Король взглянул на Дубеля, а потом на меня. Кажется, он что-то задумал. Но я не дал ему времени принять решение.

— В этом нет необходимости, Дорн. Я сам займусь беглецами. Погибли мои паладины, и это — мое дело...

Король молча кивнул. Он принял мой тон и мое решение.

— Батарея! Ко мне! — я оглянулся на Десницу. Батарея понесла потери. Кошак? Кот снова сунул свой шлем в руки какого-то воина и, несколько скособочившись, шел ко мне, нашаривая рогатку на боевом поясе. Улыбка сошла с его лица. Оно было... закаменевшим оно было, страшным. Да, вырос Кот, вырос. Вырос и стал воином... Рыцарем.

Рус и Бес что-то скомандовали своим послушникам и подбежали ко мне. Воины, теперь уже паладины Храма, ловили коней и выводили их на свободное от тел место.

Я взглянул на Дубеля. На его губах еще таилась улыбка, а вот глаза... Глаза стали пустыми и бездонными, это глаза ангела смерти. Я поежился...

— Спокойнее, барон, спокойнее... Не забывайтесь. Рогатка с собой?

Дубель отживел и кивнул.

— Извините меня, Тур... — мягко тронул меня за руку король, — можно, я с вами? Пожалуйста... Мне это нужно... необходимо...

Я молча смотрел на Дорна. Да, пожалуй, так и вправду будет лучше. Король сам должен закончить это сражение.

— Да, Дорн. Можно и нужно. Возьмите с собой десяток гвардейцев. И знаменосца с вашим стягом. Быстрее.

Король повернулся к своим воинам и начал отдавать команды.

— Рогатки у всех? — я обратился к своим батарейцам. — Дубель, возьми рогатку и шарики у Десницы. Для короля...

Дубель понятливо кивнул и исчез. Ребята, встав в круг, проверяли свое оружие. Послушники, вытянув шеи, с завистью смотрели на их приготовления.

— Рус, ты тоже... возьми с собой человек пять. Тех, кто особо себя проявил в бою... Пусть посмотрят... Свидетелями будут. Они это заслужили. Ну, готовы? Мы коней брать не будем — незачем.

Рус начал распоряжаться, а я посмотрел на группу вокруг короля. Кажется, все готово. Я вызвал карту и нашел группу беглецов. Далеко убежали! Но ничего, крылатого Тура вам не обогнать...

— Батарейцы — вперед! За вами король. Паладины — вы замыкаете строй! Пошли!

Мы перешли в точку, километра на два опережая драпающих во весь опор заговорщиков. Нужно дать королю практический урок.

— Бес! Выскочи вперед! Метрах на двухстах воткни копье. Это будет наша дистанция для стрельбы. Вон они, беглецы, видишь? Давай!

— Дорн! Подойдите ко мне! Держите. Обращаться нужно вот так...

Все-таки воин — он во всем воин. Достаточно только показать. Дорн моментально освоил свое невиданное здесь оружие. На третий-четвертый раз его шарики упали рядом с копьем. Достаточно. Тренировки окончены. Теперь будут боевые стрельбы.

— Дорн, вы бы не хотели сказать пару слов своим... м-м-м, аристократам?

Дорн спешился, снял и бросил плащ на седло своего коня, подумал, и снял шлем. Король вышел шагов на пять вперед. За ним стояли батарейцы, конный знаменосец со стягом, позади него выстроились гвардейцы во главе с маршалом Лоденом и наши паладины. Мы ждали...

Наша маленькая группа под развевающимся королевским штандартом, привлекла внимание мятежников. Угрозы мы для них не представляли. Нас было слишком мало, чтобы выдержать удар конных рыцарей, не говоря уже о том, чтобы атаковать самим. За моей спиной повисла напряженная тишина, только какая-то лошадь звенела сбруей, нервно мотая головой.

Беглецы, увидев нас, стали немного сдерживать коней и осматриваться. Что-то было не так, что-то их настораживало. На их пути к жизни и свободе стояло всего-то двадцать человек, причем — часть из них была без коней, а я с Дубелем — так вообще без брони и оружия. Непонятно... А непонятное, как правило, пугает. Но что значит этот минутный страх! Впереди всех стоял он — король! Тот самый король Дорн — цель заговора! Вот он — на расстоянии удара! Возьми его! Убей!

Король поднял руку.

— Остановитесь, господа! Перед вами король! Приказываю вам сложить оружие!

В группе беглецов произошла какая-то перестановка. Вперед выдвинулись всадники в богатой броне и без рыцарских копий. Заговорщики медленно приблизились к воткнутому Дубелем копью и остановились.

— Ба! — начал надсаживаться какой-то толстяк, — Да это же сам король Дорн! Мальчишка! Глупец! Сдать тебе оружие? Сейчас! Ха-ха-ха! Сейчас я тебе его сдам! Прямо в твое брюхо!

Он продолжал орать что-то еще, морда покраснела, рот бешено кривился. Тронув поводья, вперед выехал всадник в вороненой броне.

— Это очень опрометчиво с вашей стороны, Дорн, пытаться нас преследовать и, тем более, остановить. Мы втопчем вас в грязь... Впрочем — там ваше место и есть. Что вы готовы отдать? За свою жизнь? Откажитесь от короны, мой мальчик!

— Готовсь... — тихо проговорил я. — Разговор не получился. К бою!

Батарейцы заложили шарики, я провел над ними рукой, усиливая пирозаряд. Сам я был без оружия.

Король, спокойно и молча, смотрел на мятежников. Смотрел спокойно, холодно и оценивающе. Думаю, это был новый взгляд короля на родовую аристократию. И ничего хорошего он ей в будущем не сулил...

— А это кто с вами, Дорн? Ваша летающая курица? — Мятежники громко и обидно заржали. — Сейчас мы ее ощиплем, мой мальчик! Хватит разговоров! Копья к бою-ю! Убейте их всех!

Король оглянулся на нас. Взгляд его был печален, но тверд.

— Встаньте в строй, Дорн! Действительно — хватит разговоров...

Я провел рукой над его шариками.

— Батарея-я! Цельссь! Огонь!

Конная лава только начала разгон для атаки, когда в нее ударили пирозаряды... Хватило одного залпа. Всадников накрыла пыль, подсвеченная вспышкой огня. Негромко треснуло, взвился и обрезал короткий человеческий и конский вопль и все стихло. Только кое-где все еще бились лошади, мотая головами и взрывая клочья земли.

— Вот и все... Мятеж подавлен... Маршал, пошлите туда гвардейцев — нужно добить лошадей... и этих скотов, если кто выжил. Впрочем, навряд ли...

У маршала и его всадников было совершенно ошалевшее выражение лиц и выпученные глаза. Паладины неподвижно сидели в седлах, сжимая копья.

— Вот и все... — повторил Дорн. — Рыцарь ля Кот-Тур! Вы опять без шлема? Маршал, прикажите снять те вороненые доспехи с их главаря. Он был тут самым умным и самым знатным. Да и доспехи, надо сказать, отменные... Они как раз подойдут к вашему шлему, рыцарь... Ну, что, Тур? Возвращаемся? Кажется, мы победили?

Улыбка у короля была безрадостная...

Глава 48. Грустная...

Конечно, я не забыл смотаться в Торн за сделанными Адрианом серебряными крыльями для первых паладинов Храма. Но этому предшествовало несколько часов тяжелой, напряженной работы...

Первым делом я перенес Вала в замок. Подняв крик и гам, я собрал вокруг себя испуганных слуг, вздрючил их (слегка и в профилактических целях, конечно), и уже минут через десять уложил Десницу в небольшой, светлой и прохладной комнате в самом тихом крыле замка. Тут же вокруг него забегали тетки с тазами горячей воды, чистыми тряпками и свежим бельем. Все медицинские процедуры я сразу же запретил. Ночью я собирался сесть в засаду и отловить, а то и просто вызвать регистраторов. Они мне здорово задолжали, вот пусть Вала и подлечат.

Опустившую от страшного известия руки и орущую как белуга красавицу Басю пришлось приводить в чувство и активное, боевое состояние духа парой полнозвучных оплеух. К ее чести, после этой легкой, но весьма эффективной оздоровительной физиопроцедуры, она перестала вести себя как дура и завертелась, что твой шпиндель от токарного станка. Теперь Вал был в надежных и нежных женских руках. Давать команду насчет Баськи управляющему не пришлось. Как только я к нему повернулся и открыл было рот, он успокаивающе замахал руками, показывая, что управляющий баронским замком далеко не дурак, и все-все понимает без лишних слов большого руководства маленьким коллективом замка.

Да, а Кот от лечения в замке напрочь отказался. По крайней мере — сегодняшним вечером. Видимо, ему очень хотелось позвенеть новенькими шпорами перед возможно большим количеством вояк, а, может, и поискать те горячие головы, которые предлагали ему дуэль и посмотреть им в глаза своим единственным глазом. Исцелить полностью я его не мог, что перстень сделал — то и сделал, хуже Коту в ближайшие часы не будет, и я разрешил ему остаться в лагере.