Прогрессоры с планеты Земля. Части 1-2

Иль замолчал, в таверне царила гробовая тишина. Первым не выдержал отец Вастос и тихо спросил:

— Иль, неужто вы, Всадники, и в самом деле не умираете? Парень, похоже, что я встречался в одним из Всадников, ведь это Серж научил меня врачевать людей и даже оставил мешок со своими пилюлями. От него я и узнал о Всадниках, но чёрт меня, грешника, побери, мне и в голову не приходило, что та легенда о Всадниках, которые скачут по Великой Степи за Великой Кобылицей светло-серой масти в серебряных яблоках с белоснежной гривой и длинным, как фата невесты, белым хвостом, является правдой. Да, о великом чуде ты нам поведал, граф Ильхем.

Рейна, между тем, интересовало совсем другое. Чуть ли не плачущим голосом он воскликнул:

— Граф, неужели если ты убьёшь какого-нибудь подонка, то все Всадники погибнут? Это же ужасно!

Иль пьяно шатнулся, налил себе в кубок ещё вина, выпил его, громко икнул, после чего не спеша свернул дулю и, показав её своему другу, громко сказал:

— Вот, видел! Хоть Дессор и творец всего сущего, мы, Всадник, тоже не дураки и потому возле каждого дома стоит большой железный корабль, способный плавать без парусов. Как только Наурия утонет, мы с ней на дно не пойдём. Мы при первых же толчках соберём стада мустангов, так мы зовём диких лошадей, загоним их на корабли и поплывём на север, в Суотванз и Ромварен. Так что дудки, Всадники никогда не умрут и будут вечно искать в Великой Степи след Великой Кобылицы. Ну, а пока что я буду делать Всадников из вас, олухов и пешеходов потому, что молламы это тоже жеребята Великой Кобылицы, только очень уж не похожие на свою мамку.

Гай Флагор залпом осушил кубок вина и взревел:

— Иль, чертяка, расскажи мне про коней! Какие они?

— О, старина, кони прекрасны! — воскликнул Иль, раздвинул перед собой посуду, достал из кармана грифель и принялся быстро рисовать. Через десять минут он нарисовал жеребца, вставшего на дыбы и сказал — Они вот такие, Гай. Дома остался ждать меня Принц. Это огромный вороной жеребец, на котором нет ни одной светлой шерстинки, словно он молор. Он ростом в холке даже выше меня и будет весом потяжелее твоего самого большого и толстого молора. Принц, друг мой, прекрасен. Я взял его из степи пятилетним жеребчиком, О, Дессор, это лучшее из всех твоих творений! Мой Принц хотя и молод, умён, могуч и невероятно быстр. Скакать на нём одно удовольствие. А ещё он весёлый конь, большой шутник и очень любит играться. Ну, про своего коня каждый Всадник может часами рассказывать, так что давай я лучше тебе про других коней расскажу...

Иль в течение получаса рассказал Гаю об основных породах лошадей, их привычках, характере и прочем. Он бы рассказывал и дальше, если бы монах снова не огрел посохом и не рявкнул:

— Иль, хватит про коней и кобыл, расскажи нам лучше, как вы живёте на своём острове?

Иль не стал кокетничать и принялся рассказывать, как живут Всадники на Марсе и чем занимаются, но делал это всё же неохотно, и отцу Вастосу приходилось то и дело задавать ему вопросы. То и дело прикладываясь к кубку, граф де-Шорн наконец вырубился, голова его поникла на грудь и он уснул. Отец Вастос, осушил свой кубок до дна и сказал:

— Готов. — после чего встал из-за стола и бросил обалдевшим от рассказов Иля баронам — Дети мои, снесите графа в тарантас. Сам он точно до него не дойдёт. — после чего крикнул — Джеб, сколько мы тебе должны за угощенье.

Трактирщик, один из сыновей Флера Тибера, хозяина постоялого двора и седельной мастерской при нём, сказал в ответ:

— Ничего, святой отец. Всё за счёт заведения.

Бароны Рейн и Лардок подхватили Иля под руки и осторожно повели его к выходу. Айдер бросился вслед за ними, а Гай Флагор, вдруг завопил, тыча пальцем в рисунок.

— Джеб, я покупаю у тебя этот стол. Вели погрузить его на телегу, и я поеду вместе с ним домой.

Трактирщик тут же назвал свою цены:

— Стол стоит десять даргов золотом, господин бургомистр.

Гай достал из своего кошеля золотую монету достоинством в десять даргов, дарг был мерой веса и равнялся двум граммам, бросил её и сказал:

— Без этого рисунка твой стол не стоит и пяти даргов серебром, мошенник. Быстро вели слугам погрузить его на телегу.

После этой пьянки Гай Флагор поехал в своё поместье, а трое баронов, отец Вастос и в дымину пьяный Иль, в Школу верховой езды. Минут через десять граф на свежем воздухе очнулся и немедленно поинтересовался:

— Мы что, уже едем домой? Я хочу ещё выпить.

Святой отец, сидевший на козлах, сердито огрызнулся:

— Иль, ты и так надрался сверх всякой меры. С тебя хватит.

— Чёрт, но я не хочу ехать домой! — воскликнул Иль — Поехали тогда к Гаю, выпьем у него цветочного чая!

Монах остановил молламов, встал с козел, поднял сиденье и достал из-под него глиняный кувшин с вином, запечатанный сургучом. Бросив его Илю, он сказал:

— На, упивайся в смерть, мучитель.

Иль ухмыльнулся, время действительно было ещё не такое уж позднее, всего десять часов вечера, на небе сияли обе луны и было довольно светло. Он вынул из ножен кинжал, оббил сургуч, вытащил из горлышка пробку и, отпив несколько глотков вина протянул кувшин Лардоку, смотрящему на него с восторгом. Барон тоже выпил вина, и передал кувшин Айдеру. Отец Вастос витиевато выматерился, достал из-под сиденья второй кувшин, два больших кольца колбасы, круг сыра, перебрался к друзьям и поинтересовался у Иля:

— Граф, ты точно уснул или просто придуривался?

Иль сердито зыркнул на него и сказал:

— Из-за тебя, старый греховодник, и из-за своей идиотской сентиментальности, как же, год прошел, я сегодня не в меру разболтался. Как бы мне не нажить неприятностей.

Барон Лардок тут же принялся успокаивать его:

— Граф Ильхем, наш друг и учитель, святой отец Вастос, дал господу обет не пролития крови, но нам-то ведь ничто не мешает изрубить на куски ту сволочь, которая вздумает проверять, лишишь ты его жизни или нет. — Иль забрал у Айдера кувшин и выпил ещё несколько глотков вина, как бы в волнении и барон, посмотрев на него с сочувствием, спросил — Граф, скажи нам, те парни, которые пришли к нам и ты их сразу же назначил инструкторами, они тоже, как и ты, приплыли с Наурии? Они все очень похожи на тебя характером, а некоторые даже фехтуют также, как и ты. Это ведь не может быть случайным совпадением. Понимаешь, в этом видна школа. Они твои земляки?

Иль молча кивнул головой, а затем с неохотой признался:

— Да, парни, все они, как и я, тоже Всадники с острова Наурия. Хотя я с ними на эту тему не разговаривал, думаю, что их послал на Ромварен мой дед, узнать, чем я тут занимаюсь.

Айдер, который был больше всех потрясён рассказом Иля, вздохнул и спросил:

— Граф Ильхем, а почему ты с ними не разговариваешь? Ну, в том смысле, что ни о чём не расспросил их о доме, о матери. Ты ведь тоскуешь по ним.

Иль улыбнулся и ответил:

— Айдер, друг мой, поверь, самая большая редкость на нашем острове, это неприятности. Поэтому я совершенно спокоен за своих родных и близких. Потерпи немного. Как только вы все будете готовы, мы поскачем в Авсарию, и ты сможешь не только заглянуть домой, но и погостить там какое-то время. Мы встанем лагерем возле вашего замка и не станем спешить отправляться в путь, ведь времени у нас навалом.

Айдер смущённо опустил голову:

— Граф Ильхем, а ты действительно граф или просто Всадник? — виновато улыбнувшись, он добавил — Прости, что я тебя об этом спрашиваю, честно говоря я ещё не встречал более благородного дворянина, чем ты, просто когда ты рассказывал, как живут Всадники на Наурии, мне почему-то пришла на ум мысль, что у вас не делят людей по происхождению, на благородных дворян и на простолюдинов.

Лардок сердитым возгласом одёрнул юного барона:

— Айдер, иногда я слушаю тебя раскрыв рот, но иногда ты такую чушь несёшь, что плеваться хочется! Конечно же его светлость граф и настоящий дворянин из древнего дворянского рода. По-моему, это понятно любому болвану.

Иль усмехнулся и с мягкой улыбкой сказал:

— Ларри, не ворчи. Вообще-то Айдер прав. В некотором смысле я действительно самозванец, но только в отношении своего титула. Понимаете, у Всадников нет наследуемых титулов. У нас их вообще нет, есть только воинские звания, а это разные вещи. Ну, посудите сами, ребята, все Всадники равны между собой. У всех поровну земли и мы все на ней работаем, как самые обычные простолюдины, но мы же вдобавок ко всему ещё и ремесленники. Всадники, все до единого, даже женщины, прекрасные воины, которые начинают тренировать своё тело и берут в руки оружие уже в возрасте шести лет. В семь лет, ребята, я рубил лозу на полном скаку не детской, а дедовской боевой шашкой. Ох, и тяжеленной она мне тогда казалась, зараза. Ну, и о самом главном, парни, мой род насчитывает уже почти десять веков и всё это время мы были воинами и имели дом, который стоял на нашей собственной земле. На мой взгляд, это уже является главным признаком благородства моего рода, но не в этом дело, а в том, что ни один из моих предков не запятнал имени нашего рода подлостью или предательством. Ну, а что касается графского титула, то и его я вполне достоин только потому, что успел в своей жизни, а мне всего двадцать восемь с половиной лет, создать нечто ничуть не менее важное, чем та школа Верховой езды, которую я создал здесь, в Тевране. Вы ведь не считаете, что наша школа превращает людей в законченных уродов? Да, и то, что я сделал для ремесленников, тоже, наверное, дорогого стоит.

Барон Рейн де-Местеро пылко воскликнул:

— Граф Ильхем, эта школа, наверное, величайшее ваше достижение! Знаешь, когда мы с Айдером покидали родительский дом, отец просил, чтобы я присмотрел за братом и хотя это не принято, он всё же обмолвился о чести нашего древнего рода, ведь в нашем роду тоже никогда не было преступников. Не знаю, почему мне взбрело в голову отправиться в Шаргру и похитить там корабль, но я счастлив, граф, что ты нас остановил. Всё-таки построить город счастья это куда лучше, чем грабить купеческие суда и закончить свою жизнь на виселице. Мне хочется как можно скорее отправиться в путь, но в то же время я думаю о том, что станет с твоей школой, когда мы покинем Тевран. Какие люди и чему станут там учить других людей?

Иль взял из рук Лардока изрядно опустевший кувшин с вином, приложился к нему и ответил, прежде чем вцепиться зубами в круг копчёной колбасы:

— А вот на этот счёт ты можешь не волноваться, Рейн. В Тевране останется семеро парней и две девушки, и уж ты поверь, друг мой, они ничем не хуже меня.

Через три с половиной месяца Иль решил, что они могут покинуть Тевран и двинуться дальше, в Авсарию. За это время он сделал то, что пообещал своему тевранскому другу Гаю Флагору, — научил горожан ещё добрым полутора десяткам ремёсел. Однако, самое главное, в новой механической мастерской Гастера Колкса была построена самая настоящая паровая машина, которая приводила в действие полдюжины токарных станков, причём не смотря на свои устрашающие размеры, надёжная и мощная. Ну, на это обратили внимание далеко не все ремесленники, а вот Школу верховой езды посетил не кто иной, а местный царёк собственной персоной, князь Вингебор Рабарнский, — среднего роста мужичок с лисьей физиономией, который старался выглядеть немногословным и мудрым.

Хотя природа не наделила его ни высоким ростом, ни большой физической силой, да, и физиономия у князя была самая, что ни на есть плутовская, он оказался мужчиной острого ума и опытным политиком. До него уже дошли сведения о том, что где-то далеко на юге, в океане, находится остров Наурия, на котором живут Всадники и что один из них приплыл на Ромварен, обосновался в вольном купеческом городе Тевране и так облагодетельствовал в нём ремесленников и молламоводов, что те ходили теперь, высоко задрав нос. Хотя князю и претило это, он собрался в путь, прибыл в город и вместе со своей свитой остановился в новой гостинице, построенной на пустыре рядом с магистратурой. Там он был приятно удивлён тем, что обнаружил в своём номере ванну, искусно выкованную из меди и ватерклозет, но его изрядно смутило, что чуть ли не весь город был изрыт глубокими канавами. В них работало множество каменщиков, застилая дно и облицовывая стены аккуратно обтёсанными каменными блоками одинакового размера. Бургомистр заставил жителей города скинуться, и строил по чертежам графа Ильхема де-Шорна канализацию. Удовольствие было дорогим, но нужным и полезным для всех жителей.

Князь внимательно изучил чертёж, понял всё практически с полуслова и попросил бургомистра сделать для него копию, а как только каменщики закончат работу, направить их в столицу княжества, город Барнет. За ценой он обещал не постоять, тем более, что князя уже известили, как в Тевране научились бороться с теми господами, которые не спешат расплачиваться вовремя и пытается таким образом нажиться. После этого его сиятельство направилось в Школу верховой езды, и дружина города Теврана продемонстрировала ему свою выучку. Закованные в сверкающую на солнце полированную сталь-серебрянку с фасада и боков, молоры и кавалеристы с длинными шашками в руках, ноги которых были также закованы в эту удивительную сталь, с кирасами на груди и барбютами на головах, произвели на князя, куда большее впечатление, чем купание в ванне с горячей водой.

Всего две дюжины верховых воинов, построившись в шахматном порядке, пронеслись по полю и превратили в щепу сотни три деревянных конструкций, изображавших собой отряд в пятьсот пехотинцев, ощетинившихся копьями. Ещё большее впечатление на него произвело то, что стальная стрела, выпущенная из арбалета, не пробивала ни кирасу, ни нагрудный панцирь молора. Окончательно же князя убила цена полного доспеха тяжелого кавалериста. Канализация квартала улицы стоила дешевле.

После этого князь имел долгий приватный разговор с графом де-Шорном, который должен был вскоре покинуть Тевран, но при этом оставил в Школе верховой езды девять своих самых лучших учеников. Князь Вингебор попытался расспросить графа об острове Наурия, но тот решительным тоном сказал:

— Ваше сиятельство, я прибыл на Ромварен в частном порядке и с вполне добрыми намерениями. Как вы видите, моё пребывание в Тевране, дало прекрасные плоды. Я научил людей ездить верхом на молламах, а ремесленников таким ремёслам, о которых они прежде и не подозревали. Поэтому позвольте мне не отвечать на ваши вопросы о Наурии. Туда не сможет проникнуть ни один человек, и даже я вернусь на этот остров только тогда, когда умру на Ромварене. Так что давайте поговорим о чём-либо другом.

Хотя князь и остался недоволен этим ответом, спорить с Илем он не стал, а лишь улыбнулся и спросил:

— Но что же всё-таки произойдёт, граф, если вы лишите кого-нибудь жизни на Ромварене?

Иль улыбнулся в ответ и сказал:

— Ваше сиятельство, поверьте, я человек с крепкими нервами и к тому же осторожный, а потому этого не произойдёт. Хотя знаете, мудрые люди говорят, никогда не говори никогда. Если я вдруг увижу, что Ромварену грозит смертельная опасность и я могу отвести её одним единственным способом — убив какого-нибудь мерзавца, то это будет означать только одно, — через пару недель к берегам Ромварена и Суотванза пристанут десятки тысяч огромных кораблей и все мои сородичи сойдут на берег. Вот тогда для вас начнётся совсем другая жизнь. У нас, у Всадников, свои собственные представления о добре и зле. Превыше всего мы ставим личную свободу, справедливость и ответственность человека перед обществом. Уверяю вас, на Ромварене тотчас рухнут все границы, и Всадники увлекут вас за собой. Не в наших правилах молчать, видя, как сильный обижает слабого. Или кто-то мёрзнет зимой на улице и страдает от голода. Вам, наверное, уже говорили о моей маниакальной страсти давать каждому, кто того желает, в руки удочку?