— Командир, — сказал лейтенант, стоявший с бойцами поодаль, — ну , мы , короче, тоже с вами... если что...
И Сидорцов начал свой рассказ...
... Сами понимаете, учебников у нас никаких нет. Все передается , что называется из уст в уста, эшелонированная секретность и сложная система допусков разбивает мозги. Я не знаю человека, который бы полностью владел предметом. На мой скромный взгляд это довольно опасно. В нашем чудном заведении бритва Хэнлона, так сказать, побривает бритву Оккама.
— Это ты такое сказал... — покрутил головой китаец.
— А я объясню, чуть позже... — сказал Сидорцов.
— Добро... — китаец покивал. Меня фраза поразила, я даже приблизительно не мог представить чтобы она могла значить. Бритва Хэнлона, я знал, это принцип экономии мышления, которые отсекает предположение злого умысла, как причины бедствия, если достаточно предположения глупости.
Сидорцов помолчал, поднял глаза , заговорил снова:
— Но несмотря на все эти рогатки, я все же кое-что понял и систематизировал. Они, — он кивнул на Плаксу-Тхом, — давно вмешиваются в нашу жизнь. Так давно, что сами не помнят. Они верят , что Бог, этот их Текущий, доверил им пасти нас. У них, у некоторых из них , есть способности перемещаться во времени. Но все они живут во времени как рыбы в воде. Самый слабый из них, пользуется временем, как вы пользуетесь ложкой и вилкой, добывая себе хлеб свой насущный. Наши авторитеты думают что они впервые вмешались в наши дела во время последней войны между неардальцами и кроманьонцами. Поддержали наших.
— — Э... А наши кто? — спросил лейтенант.
— Кроманьонцы, Боря, — вздохнул Сидорцов, — это мы и есть, кроманьонцы...
— И че? — спросил лейтенант, — это плохо что диники влезли?
— Да нет, вроде. Профессор говорил, — они спасли расу.
— Профессор? — спросил я тихо, — наш профессор? Так и он в курсе?
— А ты как думал? — Сидорцов покосился на меня, но не стал развивать эту тему. — Так о чем я? А! Кроманьонцы! Кроманьонцы очень умные были, гораздо умнее неандертальцев, видимо поэтому никак не могли объединиться, не могли договориться кто главнее. А тупые неандерташки перли союзом племен и щелкали наших клан за кланом, поодиночке. И всех на мясо... За людей они нас не считали. Перевес во всех отношениях был на стороне неандертальцев, кроманьонцы были обречены. Они и не хотели уже сражаться... Но и бежать им было некуда. И тут эти черти, храйды... Они давно наблюдали... Определялись, нарушается ли здесь закон божественной гармонии... И как восстановить равновесие. Решили поддержать кроманьонцев, как более преспективных...
— Перспективных в чем? — спросил я. Сидорцов только посмотрел на меня.
— И как же они нам помогли? — с любопытством спросила Косма.
— Радикально... — Сидорцов хмыкнул, — это же не сказка, вы же все видите, мы — есть, неандертальцев нет. Они все продумали, — как поднять на борьбу деморализованных людей, как примирить, урезонить и объединить вождей, как прокормить созданную из первобытных охотников армию, тактику , стратегию... И сложили песню об этом... И спели... И стало так.
— Хотела бы я услышать, как они поют такие песни... — выдохнула Косма.
— Угу. Может повезет тебе. Я вот не слышал. Правда и не жалею.
— А дальше?
— Дальше... Песен им показалось мало и они, предвидя действия противника, помогали вождям кроманьонцев информацией. Известно также, что в последней битве, в Крыму, небольшой отряд храйдов участвовал непосредственно. Представляете эффект, произведенный ими на театре военных действий? Лошади испанцев, напугавшие в свое время воинов майя, нервно курят в сторонке... Я откуда знаю-то об этом... У нас такой геморрой был , когда Голдсмит... знаешь? -спросил у меня капитан. Я кивнул. Я знал Голдсмита. — раскопал кость неандертальца со следами зубов раптора... Кость пришлось изымать из запасников Британского музея, а Голдсмита срочно инкорпорировать в ряды... После этой войны храйды нас всячески культивировали — окучивали, окапывали, разрыхляли духовно обогащали своим пением. Сами-то они прекрасно обходятся без цивилизации, в нашем смысле слова, но отчего-то решили , что нам цивилизация просто необходима. Атлантида, Лемурия, царство Му, Гиперборея... У подножия пирамид можно тоже, наверное, найти характерные, — здесь Сидорцов выставил два пальца буквой 'V', — следы наших пернатых друзей, наших великих драконов времени, наших ангелов Кроноса.
Сидорцов остановился и подняв голову осмотрел всех:
-Никто не думает, что я тут бред несу?
— Нет, нет... — загудели все. И это была правда.
— Жаль. Я считал вас более здравомыслящими. Но если бы вы усомнились в моих слдовах, я бы предложил вам задуматься над такими совпадением: отчего в китайской и майянской мифологии основателями цивилизации, культуры и государственности выступает одно и то же сказочно существо? Или может быть два очень похожих существа? В киатйском варианте это был...
... Фу Си — подсказал китаец.
— Да, спасибо. Фу Си — человекообразный змей. У майя это был Кецалькоатль — пернатый змей. Никого не напоминает , ребята? — Сидорцов кивнул на Плаксу, молчаливо сидящую у костра, глядя на пламя, и слушая шепот Космы , переводящей ей рассказ капитана. В золотистых глазах ее плясали отблески огня. Я посмотрел на нее: она вполне могла бы подойти под эту кличку — Пернатый змей. Очень даже и вполне себе.
— И тот и другой, — продолжал Сидорцов, — сообщали людям тайные знания, наставляли в методологии, даже давали семена, сельскохозяйственных культур... Где они их брали , хотел бы я знать...
— Но в изображениях, — вмешался китаец , — Кецалькоатль и Фу Си весьма не схожи...
— О, это как раз вполне объяснимо! Наши добрые завры запрещали непосредственным контактерам с нашей стороны, изображать их. Заметьте, до сих пор в иудаизме присуствует запрет на изображение вообще... Рисунки сделаны сделаны художниками последующих поколений, не имевших прямого контакта, лишь по рассказам стариков.
— Хорошо, но как это делается, как может... пение... изменить что-то в жизни? — китаец, словно поддевая Сидорцова, удивленно развел руками и повернулся к нам , как бы приглашая и нас разделить его удивление. Но у меня не было охоты удивляться, а Косма была занята. Леша заводит капитана, — подумал я.
— Это просто, — ответил Сидорцов, не принимая игру, если то была игра. — Посмотрите на нее... на Плаксу... — все посмотрели. Плакса похоже обрадовалась, оказавшись в центре внимания. — Ты думаешь, что она делал на озере?
— Пела? — с сомнением спросил китаец.
— Она еще и танцевала, — насмешливо сказала Косма.
— При таких талантах, не удивлюсь, если она еще и на машинке строчить умеет, — наконец и мне удалось вставить слово.
— На машинке, — задумчиво проговорил китаец. — Ну а скажем создать какую-нибудь крупную евразийскую империю она может?
Перекинувшись с Плаксой парой слов, — Косма покачала головой, и мягко, словно и вправду сожалела о том , что Плакса не мождет помочь китайцу, словнео китаец и вправду в серьез этого желал, сказала:
— Она молодая еще , слабая, по-нашему девочка-подросток. Над глобальными вопросами у них работает целое сообщество в 100-200 особей. У нее силенок как раз в обрез хватило , чтобы спасти наши жизни.
— А кстати , о жизнях... — заинтересованно спросил Сидорцов, — как долго действует эта ее... это ее средство? То есть я я благодарен, очень... Но...мы не окочуримся внезапно?
Выслушав Космин перевод, Плакса задумчиво покрутила хвостом и выдала четкую реляцию:
— Я нашла вашу смерть по запаху. — тут она сделала странный (даже для такого странного существа , каким она была) жест, словно бы загоняя воздух лапами себе в живот.— Сделала так , чтобы был запах жизни. Жизнь, сила. Хорошо. — Она потянула воздух ноздрями и снова сделал этот жест, обмахивая кистями живот. Если опять будет смерть — я услышу издалека. Сделаю снова хорошо.
— Надо держаться к ней поближе. — Косма толкнула меня в бок, — на всякий случай.
Плакса помолчала и когда все уже думали что она закончила , она огорченно добавила:
Я слышу от вас большую силу. Много большую чем раньше. Вы сейчас очень сильные. Но я не вижу вашей силы Вы сидите и ничего не делаете. Только разговариваете. — она сказала это безо всякого осуждения , только с удивлением.
Мы помолчали. Наверное, никто не понимал толком о чем это она. Китаец сказал наставительно:
— Русские , Плакса, долго запрягают, но быстро ездят.
— Нам надо поговорить, — добавила Косма. — потом волей-неволей придется взяться за дела.
— Евгений Владимирович, голубчик , продолжайте, — профессорским тоном сказал китаец Сидорцову и тот продолжил.
...любил корабли, еще в детстве пускал бумажные кораблики в луже, а куда же деваться? Три поколения мужчин Сидорцовых служили в ВМФ. Сначала были парусники. Гордые воздушные легкие чистые... Птицы-парусники... Потом он узнал о могучих линкорах, коварных подводных лодках, авианосцах, опасных как плавучий улей, набитый огромными яростными пчелами. Но он их только уважал, в лучшем случае, они ему нравились, как полезная красивая вещь, он даже научился любить их как боевых товарищей, но парусники, птицы-парусники, обладавшие душою, остались первой любовью мальчика. Потом мальчик всерьез увлекся военной историей. Синоп, Афон, Трафальгар, Лепанто... Эти имена великих морских сражений будоражили кровь...
Липли волосы нам на вспотевшие лбы
И сосало под ложечкой сладко от фраз
И кружил наши головы запах борьбы
Со страниц пожелтевших слетая на нас.
И пытались постичь мы , не знавшие войн,
За воинственный клич принимавшие вой,
Тайну слова приказ, назначенье границ
Смысл атаки и лязг боевых колесниц...
В.Высоцкий, 'Книжные мальчики'
Но как сказал Виктор Цой, чтение книг полезная вещь , но опасная как динамит. Женя Сидорцов не знал этого... Между тем, от подобных увлечений прямая дорога была к патриотизму, а от патриотизма же, если кто не знает, довольно близко до плахи. Будучи патриотом Сидорцов совершил следующий шаг в своем падении или росте и нежданно для себя осознал понятие морской державы. О, это была опасная ересь, которая лишила его благостного убеждения что с его страной все в порядке, и что она пребывает в надежных руках, и достигла немыслимых высот:
— Ах, король, ты вождь вождей,
И монархия твоя несокрушима!
Доблесть гвардии твоей
По заслугам не уступит славе Рима.
Всадники гарцуют в лад,
Корабли у берегов ведут ученье.
И гордится населенье,
В воскресенье наблюдая сей парад!
М.Щербаков 'Мое королевство'
Морская держава!.. Надо же было думать о таком посреди Советского Союза! Знамо дело, англичане кирпичом ружья не чистят. Но юный Сидорцов думал: впервые его неприятно кольнуло, когда он читал 'Красного корсара' незабвенного Фенимора Купера. Там этот жалкий пиндостанский пиратишка натурально посмел попрать ногой российский флаг со словами: — Эти двуглавые чудища — сухопутные птицы и редко отваживаются вылетать в открытый океан. Сидорцов задумался, — а почему это? Но ладно тогда , а как сейчас? Выяснилось, что сейчас немногим лучше. У любимой им Родины было слишком мало любимых им кораблей. В самом деле , какого черта, Британия — владычица морей, а советская ядерная супердержава, что, не владычица морей? А почему? Важность владения морями Сидорцов к тому моменту уже уяснил. Кто владеет морем, тот владеет миром, не правда ли? Отложив в сторону мгновенно опостылевшую книгу, он задал себе вопрос: а какого черта вообще происходит в этом мире? Слава Богу, у него хватило ума не делиться подобными сомнениями с друзьями или (Боже упаси!) с учителями. Женя обсудил возникшие вопросы с папой-адмиралом. К кому же еще обращаться, если не к нему? Впрочем и у папы эти вопросы вызвали некоторый шок , а затем некоторое затруднение с ответами. Сидорцов-старший нашел наиболее правдоподобным объяснением, что скорее всего, в настоящий момент это направление политики партия считает неактуальным и вот почему. Страна, надрываясь, с огромными потерями, вынесла на своих плечах основную тяжесть второй мировой войны и все же, несмотря на это, в короткие сроки, создала ядерный арсенал. На ядерное вооружение была сделана основная ставка тогда, и делается сейчас. Это наиболее экономное решение вопроса обороноспособности страны, на овладение мировым океаном, видимо, пока просто нет сил.
— Но это только вопрос времени, сынок, — оптимистично сказал Сидорцов старший.
Сын поблагодарил отца за науку. Ответ был исчерпывающим, и спрашивать больше не хотелось. Но он чувствовал — дело в другом. На космос-то Родина наскребла деньжат, хотя море, власть над морем, могло дать гораздо более щедрую и быструю отдачу. Так что он совсем не удивился, несколько позднее, когда узнал что миром правят динозавры. Вернее, он удивился, что именно динозавры. А так — нет. Хотя что же было удивляться? К тому времени, как было известно Сидорцову, американские кремлинологи ставили советской системе диагноз — геронтократия, и непочтительно, а главное, неточно, называли членов политбюро динозаврами. Более удивительным оказалось то, что в состав Спецкомитета 'Ноль', его ввел не отец. Прибыв по месту прохождения службы, после училища, Сидорцов обнаружил, что его мысли во многом разделяют молодые офицеры-вольнодумцы. В своем кругу они смело высказывались на тему великодержавности и роли флота в мировой политике. Они были молодыми, полными сил и энтузиазма, блестящими. Сидорцов увидел в них новую кровь которая скоро наполнит сосуды страны. Ему не удалось удержать язык за зубами. Затем он совершенно естественно, но совершенно неожиданно оказался в кабинете особиста, который добродушно усмехаясь, сообщил молодому человеку , что ему может быть предъявлено обвинение по факту участия в антисоветской молодежной организации, готовящей военный переворот. Пока Сидорцов, раздавленный тяжестью и нелепостью обвинений, как рыба, выброшенная на берег, бесполезно заглатывал воздух , разевая рот и бессмысленно тараща глаза, особист полез в сейф. С перепугу Сидорцову показалось, что особист достает из сейфа пистолет, и сейчас пристрелит его (после того, что было им сказано, такой поступок не показался бы Сидорцову уж очень странным), но особист, загадочно улыбаясь, выставил на стол бутылку коньяку, стаканчики, и тарелку с нарезанным лимоном. Подмигнул Сидорцову, — вы тут посидите , а я пока пойду прогуляюсь, — надел фуражку и вышел из каюты. Вместо него вошел другой человек в морской форме. Это был пожилой мужчина, со значительным лицом, погонами каперанга и живыми карими глазами. Присев за стол, он надел очки (это чтобы лучше видеть тебя , дитя мое) и стал не спеша разглядывать Сидорцова. То что он увидел ему , видимо , понравилось. Улыбка на его лице появилась, выкатившись из глубины картонного официального выражения, так же неторопливо.
— Ну, рассказывайте, молодой человек, как вы дошли до жизни такой...
Сидорцов растерянно пожал плечами. Перспектива немедленной гибели его будущего и будущего его отца, кажется, несколько откладывалась. Впрочем, — Сидорцов при этой мысли внутренне напрягся, — это только если речь не идет о вербовке. Если этот... этот... капитан, начнет его сейчас в стукачи звать, придется отказаться, несмотря на весь тот ужас , который начнется после отказа. В любом случае, следовало использовать шанс донести свои взгляды до... до кого-нибудь... И он заговорил, горячо, торопливо, сбиваясь и постепенно проникаясь пафосом своей речи, рассказал всю историю своих идей. Собеседеник выслушал его внимательно , не перебивая. Когда Сидорцов выдохся, каперанг задал совершенно неожиданный вопрос:
