— Але-е-ксей! — донеслось откуда-то издалека. И как только голос достиг его, он почувствовал, что словно тонет. Мир вокруг начал медленно погружаться в сумерки. Сумерки переросли в ночь лунную. Потом лунный свет исчез. Осталась одна звездочка. Она начала быстро приближаться к нему. Или он к ней. Из-за отсутствия ориентиров это было не понятно. Вскоре оказалось, что это не звездочка, а словно окно в другой мир. И оттуда на него кто-то смотрит. Кто-то у кого на голове малиновые волосы.
— Але-е-ксей, очн-и-сь!
Х Х Х
— Да вставай ты, наконец, — вскрикнул Югоса и залепил ему пощечину.
— Ща я встану, — тихо, но воображая что угрожающе, прошептал Алексей и, почувствовав, что во рту ему что-то мешает, сплюнул.
— Я-у! — закричал Югоса и кинулся его обнимать. — Очнулся.
Вокруг поднялся неимоверный гвалт. Алексей приподнялся, увидел рядом Джафа и Тимура Барбосовича. Оба лыбились, как придурки. Рядом с ними мелькнул какой-то незнакомый мужик. Одна щека вдавлена, словно в нее влетел кирпич. Рот перекошен.
— Кочевник, — подумал Алексей. — Хотя, что бы он здесь делал, если был бы одним из них?
Мужик радостно взвыл. Бросился к двери, которую Алексей только сейчас рассмотрел. Забарабанил в нее. Когда открыли, он что-то сказал охраннику и сразу вышел.
Алексей насторожился.
— Кто это? — спросил он.
— Это? — Тимур оглянулся, ища мужика. Не нашел. — Что его уже? Ну да ладно. Это, Алексей, тот, кто приложил тебя камушком по маковке.
— Ага, — влез в разговор Югоса. — Ему пообещали, что если ты не очнешься, его на кол посадят. Зачем ты очнулся?
— Вот спасибочки, — Алексей приподнялся на локтях, попробовал встать. — Лучше мы оба поживем на свете.
На плечо обрушился удар. Каширцев ойкнул и снова распластался на полу. Это Джаф его дружески похлопал.
— Черт, потише, горилла, — Алексей приподнялся, с груди соскользнуло и упало на пол нечто блестящее. Он недоуменно хмыкнул, наклонился и поднял железную цепочку из толстых, словно из гвоздей, звеньев. Она была разорванная. В середине добавочное колечко, на котором что-то когда-то висело.
Алексей вопросительно уставился на Тимура. Тот бросил взгляд на цепочку, на свою куртку. Покачал головой.
— Неа, — ответил Югоса. — У меня таких сроду не было.
Джафа Алексей спрашивать не стал. Тот терпеть не мог носить какие-либо украшения.
И тут память услужливо напомнила. Как он хватает с пола клыкастой пастью цепочку. Тот самый оберег, которым обезопасил себя от оборотней вампир, лорд Орон. Трясет им перед лицом Джона Сильвестерна. Погибшего в плену у упыря. Его кровь высосали до суха, а тело бросили на съедение волкам оборотням. А потом его куда-то тянет, и он отчетливо видит в надвигающемся свете Югосу.
— Черт, что это было? — проговорил он.
— Ты о чем? — не понял Тимур.
— Я... — Алексей недоуменно посмотрел на друзей. — Не знаю.
Х Х Х
— Сколько я провалялся? - спросил Алексей.
— Больше суток, — ответил Тимур. — Мы...
Джаф потянул его за руку.
— Что?
В ответ замысловатое плетение пальцев. Тимур досмотрел до конца монолога, кивнул.
— Джаф говорит, — ответил он, — что ты провалялся в отключке двадцать семь часов и шестнадцать минут.
Джаф снова дернул его за руку, сделал короткий, резкий жест.
— Джаф, не глупи.
Тот снова дернул. Тимур болезненно искривил губы.
— Хватит тебе. Говорить сколько секунд это глупо.
Джаф сжал его за локоть. Барбос побагровел, глаза полезли на лоб.
— Хорошо, тридцать шесть секунд.
Джаф резко сплел пальцы.
— Ну, хорошо. Уже восемнадцать минут три секунды. Доволен?
Джаф кивнул.
Алексей терпеливо дождался конца перепалки.
— Вы знаете, что им от меня нужно? — спросил он.
— Не-а, — Югоса почесал впалые щеки, малиновую шевелюру.
— Блох выведи, — подначил его Тимур и обратился к Алексею. — Действительно не знаем.
— Но для нас ты точно важный, — сказал Югоса. — Нас пообещали поубивать, если ты не придешь в себя. Говорят, тогда мы им не нужны совсем.
Алексей ненадолго задумался. Потеребил в пальцах цепочку, убрал ее в карман. Размышление прервал скрип открывающейся двери. К ним вошел настоящая образина. Круглый как бублик. Голова выставлена вперед. Рот перекошен, нос расплющен. Один глаз огромный как яблоко. Второй передвинут на щеку и маленький словно вишневая косточка.
— Ты! — рыкнул он и ткнул пальцем в Каширцева. — Выходи.
Подумав, Алексей решил не сопротивляться. Заодно и узнает, что этим уродам кочевникам от него нужно.
Он молча пошел к двери. Образина грубо остановил его. Быстро и умело обыскал.
— Что это? — он вытащил цепочку.
— Это мое...
— Нельзя! — рявкнул образина. Сунул цепочку за пазуху драного балахона и толкнул Алексея к выходу. — А ну пошел! А будешь пререкаться, я тебе такое устрою...
— "Это я тебе устрою, — подумал Алексей. — Придет время".
Когда он вышел, в нос ему сразу шибануло тяжелым животным смрадом и запахом пота. Вся эта смесь была вскипячена жарким солнцем, что только усилило ее и без того отталкивающий эффект. Алексей потянулся рукой к носу. Тут же раздался грозный окрик уродливого стража. Последовал толчок в спину. Образина повел его между больших, около десяти метров в высоту, кожаных шатров. Городок был временный, поэтому временные хозяева даже не думали о нем заботиться. Тем более территория вражеская. Кругом уже успели накидать целые горы мусора. Сюда же свалена зола. В ней видны остатки жалких кустов, что произрастают в этих местах. Бедные, им-то за что досталось?
Дорогу перекрыли два могучих, черного цвета быка. Они лениво переходили дорогу, таща за собой сплетенную из длинных ветвей волокушу. Волокуша нагружена кожаными мешками. На мешках восседает кочевник, чья голова напоминала равнобедренный треугольник. Он изо всех сил покрикивал на быков. Стеганул кнутом одного по спине. Быки обиженно взревели, потащились быстрее.
Когда дорога, наконец, открылась, они двинулись дальше. Алексей не успел сделать и одного шага, как под ноги ему метнулся местный аналог крысы. Мать честная, здоровенная, словно такса. И это еще без хвоста. Тот тянется голый, противный и, кажется, конца и края ему не будет.
Людей вокруг было достаточно. Сновали словно в базарный день, Мужчины, женщины, дети. А вот стариков не было видно. Наверное, жаркие дни проводят в тени палаток. Хорошо устроились. Тут Алексею в голову пришла жуткая мысль. Ведь некоторые кочевые народы своих стариков просто убивали. Несмотря на жару, лоб его покрылся холодной испариной.
Солнце, как будто желая показать, кто здесь хозяин, сразу опалило его словно из печки. Алексей почувствовал, как капли пота выступили по спине, ручьями побежали по лопаткам. Рубашка под курткой мигом намокла. Хорошо хоть руки не связали, можно почесаться, стереть пот. Охранник только бурчал зло, но руки больше не распускал. Может, в нем все-таки жила совесть.
Алексей в который раз потянул руку к зудевшей лопатке и тут же получил по ней чувствительный удар.
— Хватит! — прорычал образина. — Надоел.
Алексей только выдохнул сквозь зубы. Вот так подумай о человеке хорошее.
Шатер, к которому его подвел кочевник, ничем не отличался от других шатров. Такой же потертый, сшитый из разного цвета шкур. Изнутри доносится тоненький голосок.
— Господин, — расслышал Каширцев. — Вы чудесны. Вы настоящий мужчина.
Как только образина приоткрыл полог, голос сразу смолк. Что-то зашуршало. Из шатра выскочила девочка лет двенадцати. Одета в беспорядке, взлохмаченная. Увидев их, остановилась, поправилась. Пошла степенно, словно принцесса какая, прямо на них. По лицу образины было видно, что это его разозлило, но он вежливо посторонился.
— Заходи, — донеслось из палатки. Странный это был голос. Алексей попробовал подобрать ему определение и вдруг понял, что он звучит так, будто дерево заговорило. Густой, бездушный голос.
— Заходи, — ткнул ему в спину кулаком образина. — Что не слышишь?
В шатре оказалось неожиданно холодно. Пот мгновенно остыл и потек по телу ледяными струйками. Алексей поежился, почувствовал как побежали мурашки. Концентрированный сумрак вокруг усиливал ощущение холода. Казалось, что из жаркого пустынного дня он вышел в арктическую ночь.
— Это он? — снова раздался неживой голос. - Тот, кто укротил гром-меч?
— Да, Великий Странник, — благоговейно произнес образина, прищурив разнокалиберные глазки. Алексей и не подозревал, что из этой пасти кроме рыка могут выходить такие интонации.
— Подойди.
Образина легонько подтолкнул Алексея в спину. Каширцев сделал несколько шагов и остановился.
— И так, это ты, — утверждающе произнес голос. — Значит...
— Я не хочу разговаривать с тем, — перебил его Алексей, — кого не вижу.
— Не вижу, — в голосе появились первая эмоции — раздражение. — Почему каждый, кто приходит сюда зациклен на том, что он видит? Шарч, включи свет.
Каширцев дернулся, почище чем от крысы, когда из сумрака выскочило небольшое темное пятно размером с кошку. Метнулось к правому от входа углу. Оттуда донеслось негромкое звяканье металла о металл, потом жужжание. Под потолком тускло мигнула, а затем ярко вспыхнула лампочка. Алексей от неожиданности зажмурился. Но глаза еще не совсем отвыкли от уличного света, поэтому он быстро открыл их. Успел увидеть, как что-то темно-серое спряталось за кипой шкур высотой с метр. Каширцев чуть приподнял голову, и взгляд его уперся в того, кто на этой кипе сидел.
Сначала Алексей подумал, что он ошибся. Но когда существо встало, он понял, что это не бред. Тот, кого называли Великий Странник, выглядел страшно, если не сказать отвратительно. Тело человека — крепкое, налитое здоровьем, в подчеркнутых рельефах мускулов, бронзового цвета (такого насыщенного цвета Алексей не видел даже у манекенщиц не вылезающих из солярия). Тело Великого Странника блестело, словно смазанная оливковым маслом статуя Аполлона. Его руки — над ними должно быть работала целая бригада художников гениев — подчеркнуто изящные, но не женственные. Такие руки были у великих воинов, что брали не только силой, а гибкостью и ловкостью.
Но голова...
Когда-то Алексей видел одну индийскую книгу. Он уже не помнил, о чем она была, но вот изображение на обложке запомнил: нарисованный на книге божок имел тело человека, а сверху маленькую слоновью голову. А точнее грушу с огромными ушами, бивнями и ярко выдающимся хоботом. Черт, никогда не думал увидеть такого в реале. Да еще и голого.
Существо, или Великий Странник поднялся, и не спеша обмотался набедренной повязкой. Облачившись, подошел к Алексею.
— Так все-таки, зачем вам обязательно видеть? — спросил он.
Вот зубы этот странник видно не чистил с самого начала своего странствия. Вонь шибанула так, что у Каширцева выступили слезы. Он непроизвольно чуть было не взмахнул рукой, будто отгоняя мух, но в последний момент сообразил, что может серьезно обидеть этого слонопотама. А это чревато.
— Когда хозяин показывается своему гостю, он проявляет к нему уважение, — ответил Алексей, стараясь не морщиться.
— Уважаю — не уважаю, — проговорил Странник. — Не хватало нам только этих застаканных разговоров. И во-вторых, ты совсем здесь не гость. Ты пленник, если мне не изменяет память.
Он резко развернулся и вернулся к кипе, которая заменяла ему трон и судя по всему еще и постель. Странник чинно воссел на нее, поджав ноги.
— Мне нужен гром-меч, — сказал он тоном не терпящем возражений.
Х Х Х
На обдумывание ответа у Алексея была пара секунд. Не выдумал ни чего лучше как выдать.
— А что это?
— Что? — не понял Странник и сразу нахмурился. — Не притворяйся. На рассвете вы бились с Проглотом. Мои люди хорошо вас видели. Особенно хорошо они видели гром-меч в твоих руках. Ты даже попробовал против них его использовать, но не успел. И теперь я хочу, чтобы ты научил меня владеть гром-мечом.
