магия искусства, часть 1

Наряду с тем, что Касс перестал страдать из-за своего одиночества, Легор тоже ожил и пришел в себя. На удивления Касса, Онеи и Анреа, он все-таки не испортил свою встречу с Лайнеей. Она позволила ему все объяснить, и во преки всему, он рассказал ей всю правду, решив, что так будет правильнее всего. И Лайнеа поверила ему. Так что Легор, вместо того, чтобы продолжать пить и играть в онлайн игры, вернулся к нормальной жизни.

Он снова начал ходить на лекции, и на перерывах между ними все время находил возможность встретиться с любимой. После занятий они шли куда-нибудь гулять. Лайнеа все еще не очень хорошо знала столицу, поэтому Легор показывал ей самые интересные места, либо водил ее туда, где ему самому очень нравилось.

Онея была рада возвращаться домой и не заставать больше своих сожителей сидящих в дыме от уролиса и в обмнимку с бутылками эсдорского ликера, запас которых все еще не кончился с первого дня пребывания Касса в столице. Касс их даже убрал куда-то далеко и больше не вспоминал о них. Так же он припрятал свой запас, который он увез из деревни.

Лишь Эвила и Юнеа вели себя немного странно, так как Онея все еще не раскрыла им свою шутку. Точнее, Юнеа относилась ко всему более-менее спокойно, из-за чего Касс в итоге пришел к выводу, что у нее уже была девушка. Когда они пересекались, он обязательно спрашивал Юнею об этом, чем вызвал еще большую агрессию с ее стороны. Она начала игнорировать его существование, хоть это и не особо опечалило Касса.

А вот Эвила наоборот, дошла до того, что пыталась перебраться в другую комнату, больше не собираясь делить ее с подругой. Она избегала встречь с Юнеей, и та ей в этом не мешала.

— Тебе не кажется, что это перестает быть смешным, — спросил как-то Анреа, вернувшись после длинного дня на учебе и работе.

— Пока что нет, — покачала головой Онея, наблюдая за тем, как Эвила сидит в противоположном конце комнаты от Юнеи.

— А вот мне кажется, что пора все рассказать.

— Нужно еще подождать, — не уступала Онея, — самое смешное еще впереди.

— Откуда ты знаешь?

— Я знаю своих подруг, — улыбнулась Онея, посмотрев на Эвилу.

Если не считать этих моментов неловкости двух подруг, у Онеи в доме царил покой. Они даже вместе ходили в кино. Эли, Касс, Легор, Лайнеа, Анреа и Онея под предводительством последней два вечера подряд проводили в кинотеатре, посмотрев сначала простенькую, но милоую романтическую комедию, а затем сходив на очередную часть триллера про маньяка потрошителя, который убивал самыми страшными заклинаниями, играя со своим жертвами в изощренную психологическую игру.

Последний фильм не очень понравился Легору и Лайнеи, поэтому следующий вечер они снова провели, разбившись на свои пары. Это был как раз вечер пятницы. Онея и Анреа решили никуда не ходить, и немного посидеть дома, чтобы прийти в себя перед большим событием. На следующий день они должны были идти на октрытие выставки, на которой так же должны были объявить результаты конкурса, в котором участвовала Онея. И этот момент не давал ей покоя. Всю неделю она не спрашивала Касса о том, как проходит его план по разоблачению Гедионы. Так же она ничего не слышала о том, чтобы кого-то сняли с конкурса или чтобы было выявленно какое-либо нарушение среди участников.

Анреа, сидя рядом и уставившись в экран, на котором они как раз сомтрели первые части триллера, заметил, что его любимая о чем-то задумалась.

— Ты как? — спросил он.

— Все в порядке, — тихо ответила Онея, но Анреа понял, что она его обманывает.

— Я могу чем-то помочь?

— Просто Гедиона все еще участник конкурса. Сегодня она сидела на лекции с таким довольным видом, словно результаты уже объявили, и она уже получила главный приз.

— Касс же сказал вроде, что может с этим разобраться.

— Да, но после того разговора в понедельник мы об этом больше не говорили.

— Хочешь, я тоже что-нибудь придумаю.

— Что? Для начала нужно хотя бы знать, кто именно сделал проект для Гдеионы, а это выяснить не так просто, я уже пробовала.

— Может тогда узнаем, как продвигаются дела у Касса?

— Он сейчас занят, и мне не хотелось бы его отвлекать.

— Ты так говоришь всю неделю, хотя они лишь рисует. Я понимаю, если бы он рисовал для завтрашней выставки, но ведь он просто ставит свои картины на пол и рисует дальше, вновь и вновь. Думаю, пять минут на разговор с тобой он бы нашел.

— Наверное, — согласилась Онея, хотя прекрасно знала, что Касс как раз готовится к этой выставке.

Они практически досмотрели фильм до конца, когда дверь в прихоже хлопнула, и в коридоре пронеслась фигура Касса, тут же скрывшаяся у него в комнате. Анреа посмотрел на Онею и сказал:

— Вот он, твой шанс. Мне пойти с тобой?

— Нет. Я сама справлюсь.

Она чмокнула Анреа в щеку, встала с дивана и направилась к комнате Касса. Прежде чем постучать, она прислушалась. В комнате было тихо, и лишь иногда до нее доносился какой-то странный шепот. Наконец она постучала. Раздались шаги, дверь приоктрылась, и из комнаты выглянула лохматая голова Касса.

— Привет, — сказал он, удвиленно посмотрев на Онею, — замечательно, что ты пришла, мне нужно твое мнение.

Дверь распахнулась полностью, и впервые за несколько дней Онея смогла войти в комнату Касса. Как только она оказалась внури, Касс тут же закрыл дверь.

Онея, окинув комнату взглядом, замерла в изумлении, что с того момента, когда она была у него в последний раз, здесь многое изменилось. Точнее, изменилось количество работ, которые Касс складывал у стен. Если раньше их было просто много, то теперь там нельзя было просто пройти. Все было заставлено картинами. Они лежили друг на друге, сложенные чуть ли не до потолка. Оставался лишь небольшой коридор, которые вел сначала к мольберту, который теперь был полностью покрыт краской, и ни одного чистого места на нем не было, и от него к кровати, скомканной и не убранной. На тумбочке рядом с ней стояла пепельница, на которой дымилась сиграета с уролисом.

Но больше всего Онею поразили картины, которые, как она поняла, были сделаны последними. Они стояли ближе всех, и Онея мгла видеть, что на них было изображено. На одной картине парень нежно, именно нежно, вонзал нож в любимую. На воторой девушка, целуя парня, отрезала ему ноги, явно чтобы тот не смог от нее уйти. Остальные картины были в том же духе и красный цвет на них преобладал. Они все были на тему того, до чего может довести безумная любовь маньяков.

Онея отшатнулась назад и немного со страхом посмотрела на Касса, так как его глаза горели каким-то странным огнем.

— Что происходит? — спросила она, — у тебя проблемы с Эли?

— Нет, все замечательно, — весело ответил Касс, и на его лице заиграла пугающая улыбка, — как тебе мои новые работы?

— Странные, — медленно произнесла Онея.

— Ну... а как исполнение, — озадаченно спросил Касс.

Онея еще раз посомтрела на жуткие картины. И тут она смогла отметить, на сколько мастерски, и даже гениально все было сделано. Касс смог передать не только цвет и пространство, обем и довольно пугающий реализм, но и передать настроение, чувства. Не возникало никаких вопросов, что именно происходит и почему перосанжи картин творили все те ужасы. И все же картины вызывал именно ужас.

— Тебе не кажется, что они немного мрачные? — осторожно спросила Онея, уже жалея о том, что решила с ним поговорить.

Касс внимательно посмотрел на свои последние работы. И тут на его лице появилась странное варыжение.

— Так вот в чем дело, — произнес он, — слушай, все в пордке, я просто еще не совсем это контролирую.

— То есть, — не поняла Онея, готовясь бежать на кухню за самым большим ножом, какой есть в квартире.

— То есть, это все из-за вчерашнего фильма. Эти работы я сделал сегодня ночью.

— Ты посомтрел фильм про маньяка и сам стал маньяком... — предположила Онея, — просто такое уже бывало и на самом деле это еще можно вылечить.

— Да нет же, — взмахнул руками Касс, от чего Онея вздрогнула, что не осталось без внимания Касса, — успокойся, я сейчас лучше тебе покажу, чем буду объяснять.

— А может лучше именно обяснишь.

Касс строго посмотрел на Онею, словно она начинала его раздражать, из-за чего Онея решила все-таки позволить ему показать, надеясь, что пока он будет отвлечен, она сможет сбежать.

— Ладно, показывай, — сказала она.

— Хорошо, — успокоившись, Касс достал чистый холст и начал выдавливать на палитру все цвета маслянной краски, что у него были.

Пока он был занят этим, Онея сделала несколько шагов обратно к двери, чувствуя, что сейчас не произойдет ничего хорошего. Наконец все цвета оказались на палитре, и Касс обернулся, чтобы убедиться в том, что Онея смотрит. Онея замерла на месте, делая вид, что ждет, когда он, наконец, покажет то, что собирался показать.

Тогда Касс взмахнул рукой всторону палтры, и сдела жест, словно что-то кидает в сторону холста. При этом он прознес странное заклинание, которое Онея даже не сомгла разобрать.

В следующий момент краска на политре поднялась, следуя за жестом Касса, и полетела прямо в холст, смешиваясь и перемещаясь в воздухе. Небольшая яркая вспышка, и на холсте уже была целая картина, на которой Онея и Анреа гуляли по парку, обнявшись и укрывшись от летнего дождя, который блестел в лучах теплого солнца.

Онея замерла на месте в изумлении. Она уже забыла о том, что собиралась куда-то бежать.

— Так ты его освоил... — пораженно произнесла Онея.

— Да, оно заработало! — с восторгом вокликнул Касс.

— Но это не объясняет весь этот ужас, — Онея указала в сторону картин с убийствами.

— Понимаешь. Вот сейчас у меня получилась картина гуляющих влюбленных в парке под дождем, потому что мы с Эли час назад попали под такой дождь, — начал объяснять Касс, — я был под впечатлением от этого момента, и он наложился на картину, точно так же как и твое присутствие. А вчера мы смотрели фильмы про потрошителя, и так как я использую заклинания любви, то ночью у меня получались лишь картины с влюбленными потрошителями.

— Оу... нужно практиковаться, — сказала, успокоившись, Онея, — а то еще в психушке закроют.

— Да уж, — согласился Касс, — но радует хотя бы то, что оно работает.

— Значит, Эли та самая?

— Именно, — счастливо чуть ли не пропел Касс, — и теперь я почти готов к завтрашней выставке. Единственное, мне за ночь нужно все это оформить в рамки. К счастью, знаю я для этого одно заклиннание. Будет выглядеть простенькой, но зато можно сразу под десятку оформлять.

— Да, на счет завтра, — Онея вспомнила то, зачем пришла, — как там дела с Гедионой?

— Все нормально.

— Точно? — не успокаивалась Онея, — потому что она выглядит слишком довольной для человека, которого раскрыли. И я не слышала о том, чтобы кого-то сняли с конкурса.

— Доверься мне. Я все устроил, и завтра Гедиону ждет несколько неприятных сюрпризов.

— Даже несколько? — удивилась Онея.

— Даже несколько, — подтвердил Касс, — лучше бы предложила мне помощь в оформлении картин. Мне тут целую ночь придется сидеть.

Онея еще раз посомрела на все это невероятное количество работ, после чего произнесла:

— Зато тебе будет чем заняться. Не буду тебе мешать.

Онее было все еще немного не по себе от последних работ Касса, поэтому она хотела поскорее выйти из его комнаты. Касс же лишь обиженно посмотрел ей вслед, после чего тяжело вздохнул и направился к своим картинам.

Глава сорок седьмая. Подготовка к торжеству.

Наступило утро субботы. В этот день все занятия, которые должны были проходить по расписанию, ректор отменил, чтобы у студентов была возможность посетить открытие выставки в главном выстовочном центре института. Объявление было вывешено еще за неделю, и в нем обещалось, что событие станет чуть ли не историческим. Онея же знала, что именно так и будет. Первая за тысячу лет выставка мага искусств. Такое нельзя было пропустить.

По мимо всего прочего, в объявлении было сказано, что приличный вид, а именно платья у девушек и фраки у юношей, обязательны, так как на открытии будут присутствовать высокие гости. Какие именно гости, не уточнялось, но ректор был настроен серьезно.

Из-за этого уточнения утро в квартире Онеи было напряженным. Юнеа, Эвила и сама Онея носились по квартире, готовя прически и приводя в порядок свои платья. Как это обычно водится у девушек, они стремились к идеальности, и любая мелочь, которая выбивалась из их наряда, приводила их в панику.

Парням тоже приходилось нелегко. Онея попутно успевала следить за тем, чтобы их костюмы были в порядке, чтобы они не смели садиться и мять брюки и пиджаки. Анреа, который не очень любил подобные вещи, стрался хоть как то поуютнее устроиться в своем костюме, который был идеален ему по росту, но широк в груди и пояснице. Одежда свисала на нем, как на вешалке, и в то же время он не мог нормально даже поднять руки. Все это сводило Анреа с ума. Так же себя чувствовали Легор, Одеус и Денон. Легор, правда, волновался на равне с девушками, и сам следил за тем, чтобы его вид был безупречен. Он должен был идти на открытие выставки и последующий бал вместе с Лайнеей, и не хотел, чтобы она была разочарована, когда увидит его. Больше всего он переживал за свои волосы. Хоть они и были у него очень короткие, он все равно каждые пять минут бегал в туалет, выгоняя оттуда девушек, чтобы еще раз пригладить их и проверить, не выбился ли какой-нибудь особо непослушный волосок. Наконец это надоело Онеи, и она строго произнесла:

— Легор, вот, видишь где стоят остальные, стой рядом с ними и не мешай нам. Хуже Юнеи, честное слово!

— Эй, — отозвалась Юнеа, которые в четвертый раз переукладывала волосы.

— Что эй, — возмутилась Онея, — я уже полчаса жду, когда ты отдашь мне мою расческу, которая делает укладку из завитых волос!

Эвила стояла в стороне от своих подруг, уже полностью готовая и не понимающая, почему всех охватило такое безумие. Она всегда проще относилась к таким вещам. Особенно после того, когда прошедшим летом начала ездить походы, где не было возможности следить за своим внешним видом.

— Касс жулик, — мрачно произнес Денон, стоя на месте, борясь с желанием наконец присесть и помять свой фрак.

— Это почему же? — удивился Легор.

— Его с самого утра нет дома, — отозвался Анреа, — такое чувство, что он вообще не собирается на эту выставку, хотя ему то как раз она была бы интереснее всего.

— Касс у Эли, — услышала их разговор Онея, — он готовится у нее, так как они идут вместе.

На самом деле Онея знала, что Касс полночи перетаскивал с другими грузчиками свои картины в выставочный зал, и, скорее всего до этого момента занимался развешиванием их по местам. Это была его первая крупная выставка, возможно, одна из самых важных в жизни, и поэтому собирался контроилровать все до самого конца. Онея же прикрывала его, так как Касс не собирался пока что никакому рассказывать о том, кто он на самом деле. Ее волновал лишь тот момент, когда их сожители увидят картины и сразу же их узнают. Она уже пыталась придумать, как убедить всех не рассказывать о том, кто такой Касс, и даже приготовила целую речь. Разумеется, Касс должен был стоять рядом и помогать ей объяснять все.