Эпоха Полтины. Декста Квинта.

Шевелиться не было никакого желания, но он всё же поднял с пола старую рубаху и вытащил кастеты, чтобы переложить их в карманы новой. Вот теперь всё. Судя по всему их решили не торопить и Кейн не преминул этим воспользоваться — когда ещё выдастся возможность хорошо отдохнуть.

С этими мыслями он провалился в глубокий сон.

Кейн проснулся и некоторое время лежал с открытыми глазами, не понимая где находится и почему на потолке нет привычных желтых разводов. А когда воспоминания вернулись, он с трудом смог поверить в их реальность — всё-таки он никогда не думал, что окажется в тайнике Нострадо и свяжется с несуществующими феладиарами. Услышав шум, он повернул голову и увидел Бэна, храпевшего на соседней койке, отвернувшись к стенке. Зевнув, Кейн сел на кровати и с удивлением обнаружил, что чувствует себя в отличной форме. Сон явно пошел ему на пользу. Обувшись и стараясь сильно не шуметь, он вышел из комнаты. Увидев накрытые крышками блюда на столике, у него сразу же заурчало в животе. Под крышкой оказалась запечённая красная рыба с овощами. Не тратя времени даром, Кейн воздал ей должное, отметив про себя, что её, по всей видимости, принесли не так давно — она была ещё тёплой.

Очевидно звон посуды разбудил Бэна, потому что не прошло и двух минут, как он, сонный, вышел из комнаты и присоединился к трапезе. Едва они съели последний кусок, как раздался стук в дверь и к ним бодрым шагом вошел Герильд, облачённый в уже виденный ими зелёный костюм.

— О! Я вижу вы оказываете дань уважения нашему повару. — Рид похлопал себя по выпирающему животу. — Сам не так давно насладился его изысками. Жаль прерывать, но нам пора — вас ждут.

Бэн хотел было съязвить, но сдержался. Облизав пальцы и ополоснув руки в тазике, они покинули дом. Обратив внимание на отключенные местами светары и отсутствие людей, Кейн поинтересовался:

— Видимо, снаружи уже ночь?

— Да, уже далеко за полночь, — подтвердил Рид.

Их провели по переулкам этого диковинного городка и вывели к тоннелю, который вгрызался в стену грота и уходил в его глубины. Только сейчас они заметили, что вдоль стен тянулись подобные ходы и занимали несколько ярусов выше — к ним вели вырубленные в скале лестницы. Бэну на ум сразу пришел пчелиный улей. Вдоль стены тоннеля были вмонтированы специальные трубы из плаза, прочнейшего прозрачного материала, внутри которых "трудились" элементали — эфимерные сгустки магической энергии, подпитываемые арканитом и наполняющие своим светом освещающие магифакты. Но они работали только по той ветке, по которой они шли, хотя Кейн видел и другие ответвления. Наконец они вышли к стальной двери и Рид сразу подобрался, застегнул пуговицы пиджака, бросил на них оценивающий взгляд и кивнул конвоирам.

Когда открылись двери, Кейн ожидал увидеть богато обставленные апартаменты и какого-нибудь сцепившего руки важного старика, сидящего за отполированным столом, но его ожидания не оправдались. Помещение, в котором они оказались, больше напоминало склад, чем кабинет одного из феладиарских лидеров: множество непонятных установок, подключенных к арканитным генераторам, соединяющая аппаратура от которых тянулась к центру, где в зажимах располагался прямоугольник дымчатого стекла терсека, занимавший чуть ли не половину комнаты и бывший, вдобавок ко всему, очень холодным. Кейн также заметил несколько человек — очевидно обслуживающий эти механизмы персонал.

Дверь за их спинами захлопнулась и Кейн нервно обернулся.

Путь назад отрезан.

— Прошу. — Рид указал на стоявшие напротив терсека кресла.

Переглянувшись с Бэном, Кейн первым решился принять приглашение. Костоправ ещё немного постоял, словно бы в раздумьях, прежде чем сесть рядом. Брустер поднял взгляд на терсек и невольно сглотнул подступивший к горлу комок. Всё-таки было жутко смотреть в это стекло, в котором вечно клубится таинственный туман.

— Расслабьтесь, вам ничего не угрожает, — успокоил их Рид и, встав позади них, подал сигнал стоявшим у машин людям. — Начинаем.

Рабочие тут же принялись приводить в действие генераторы, отчего в комнате замигали фонари. Заметно потеплело и запахло горелым. Туман в глубине тёмного стекла пришел в движение и Кейн от напряжения покрепче сжал подлокотники кресла. В терсеке начала проявляться мутная картинка, которая через некоторое время приобрела чёткость. Они с удивлением смотрели на открывшийся им вид кабинета, в углу которого находился небольшой стол, на котором стояли графин с янтарной жидкостью, стакан и пепельница с лежащей рядом сигарой; кресло с высокой спинкой у стола пустовало, но не это привлекло их внимание, а окна — высокие, они занимали практически всю видимую им стену, а за ними открывался прекрасный вид на бухту с покачивающимся на лёгких волнах различными кораблями и яхтами, за которыми угадывались возведённые на берегу многочисленные разнокалиберные постройки. Сама по себе эта картина не вызвала бы у них никакого отклика, если бы не одна деталь — там было солнце! Кейн, затаив дыхание, не мог оторвать взгляд от того, как его, без сомнения, тёплые лучи играли в чистой воде, отражались от неё, падали на корабли и рассеивались в воздухе. Он даже мог поклясться, что чувствует, как они припекают ему лицо. Как давно он не видел солнце? Месяц? Два? Нет, больше — целую вечность. Вот так можно оценить время, прошедшее с последнего проблеска света. Оторвавшись от этой чарующей картины, он посмотрел на Бэна и по его лицу понял, что Уилторс испытывает тоже, что и он сам.

— Прошу прощения за опоздание, — внезапно прозвучал немного растягивающий слова голос, а через минуту появился и его обладатель. Мужчина в элегантном, но в тоже время простом, костюме прошел к столу и сел за него. Ему можно было бы дать лет тридцать, если бы в тёмных коротких волосах не было проседи. В его внешности ничего отталкивающего, даже наоборот. Было видно, что в молодости он был красив, а прошедшие годы даже пошли ему на пользу. Выцветшие синие глаза не утратили своей глубины и словно бы очаровывали — встретив этот взгляд вы уже не могли оторваться от него, словно одурманенные. Сцепив руки в замок и облокотившись о кресло, он оглядел всех присутствующих. — Герильд, рад видеть тебя в здравии.

— Благодарю.

— А вот и наши дорогие гости — мэссэры Кейн Брустер и Элдор Бэнталиор Уилторс. Мне очень приятно познакомиться с вами.

Кейн хотел было ответить, но Бэн опередил его.

— Нам бы тоже было приятно, знай мы с кем говорим.

— Это легко исправить. Если вы не возражаете, я закурю. — Он взял со стола сигару со спичками и не спеша раскурил, после чего откинулся на спинку кресла. — Так вот, меня называют Меценатом, и я бы предпочел, чтобы и вы так же ко мне обращались.

— Меценат? — Бэн фыркнул. — А своё настоящее имя говорить нынче больше не в почёте?

— Понимаете, мэссэр Уилторс, ведь "меценат" — это человек, жертвующий свои средства на высокие цели, которые в свою очередь служат благому делу. Это определение очень точно меня характеризует.

— Да ну? Если вы такой хороший, то тогда может объясните, что здесь делаем мы?

— Вы? Вы здесь потому что сами сюда пришли. — Меценат перевёл взгляд на Кейна. — Мэссэр Брустер, вы до сих пор не произнесли ни слова. Что-то не так?

— Н-нет... хм... просто, — Кейн прочистил горло, — просто я не знал, что стёкла терсека можно использовать для прямой связи.

— Что ж, понимаю ваш интерес. Раньше это действительно было невозможно, но в этом нет ничего удивительного. Результаты не заставляют себя ждать, если вложить деньги в любой проект, у которого есть потенциал. У стёкол терсека он был. То, что вы сейчас видите перед собой, мы называем "Окном". Оно пока не идеально, потребляет слишком много энергии. Но мы работаем над ним и со временем устраним все слабости "окна".

— Невообразимо интересно! — вмешался Бэн. — Мы здесь для того, чтобы обсуждать окна со стёклышками? Если да, то я сваливаю. — Он указал себе за спину.

— А с чего бы вы хотели начать, мэссэр Уилторс? — губы мецената тронула лёгкая ухмылка.

— Например с того, почему вы называете себя феладиарами? Что это значит?

— Ну, в этом нет никакого таинственного смысла, если вы об этом. Мы называем себя так в честь нашего учителя, философа Феладия Эньона, который во времена колонизации отправился на Терра Секунду вместе со своим учителем, Айем Велюсом. Ай являлся основателем Акмеи, Феладий же был его другом и сподвижником.

— Ух-тыж какая шишка. А чего ж вы тогда тут прячетесь как крысы, а не проседаете в Акмее?

— Всё просто, мэссэр Уилторс. — Меценат неторопливо сбил пепел с сигары. — Наши идеи не все разделяют, поэтому мы предпочитаем не быть у всех на виду.

— Вот мы и подошли к самому главному. — Видя вопросительный взгляд мецената, Кейн пояснил: — Мэссэр Рид говорил, что вы предложите нам идею, которая способна изменить нашу жизнь.

— И ради которой мы с радостью сдохнем, — вставил Костоправ.

— Вот оно что. — Он улыбнулся. — Идея. Действительно, если вы не будете разделять наших воззрений, то вам будет сложно найти себе место среди нас.

— И в чём же они заключаются? — спросил Кейн.

— Перед тем, как я отвечу на ваш вопрос, ответьте сначала на мой. — Меценат потянулся к графину, наполнил свой стакан и сделал маленький глоток. — В последний раз вы были в Ригаде. Я хочу попросить вас вспомнить и рассказать мне, что вы там видели.

— Ну, если не учитывать одного жирдяя, — начал Бэн, не раздумывая и не интересуясь, зачем Меценату вообще понадобилась подобная информация, — то там была куча колониальной швали, голодная кошка и воняло рыбой.

За их спинами Герильд шумно переступил с ноги на ногу и Кейн усмехнулся.

— Мне почти нечего добавить к словам Костоправа. Разве что когда пришел мэссэр Рид мы ели жареную рыбу. Моряки пили за соседним столиком... — Кейн нахмурился и задумчиво потёр лоб. — Ещё помню нищего старика, он сидел у дверей забегаловки и курил самопал. Несколько кораблей было у причала. Грузчики там же. Ну и тёмное море, естественно.

— И небо. — Брустер удивлённо посмотрел на Бэна, который всматривался в чистое, голубое небо без единого облачка за спиной Мецената. — Затянутые тьмой небеса от которых меня уже воротит.

— Всё правильно, — Меценат серьёзно кивнул. — Подведём итог — вокруг голод, нищета, упадок. Только рыбный промысел ещё позволяет держаться на плаву. Вы знали, что портовые города вне Акмеанского Альянса на пятьдесят процентов зависят от него? Голод всё чаще кажет лицо, — Бэн хмыкнул, покосившись на толстый живот стоявшего рядом Рида, — ведь ничего толком не растет при отсутствии солнца и таком холоде. И, строго говоря, солнце-то продолжает всходить и заходить, но смог и неизвестная, повторюсь, неизвестная тьма скрывает его от нас. До сих пор ни маги ни ученые не пришли к единому мнению о том, чем же в действительности она является. И это всё в совокупности ведёт нас к различным климатическим изменениям: внезапным штормам — силу и свирепость которых вы уже успели почувствовать на себе — землетрясениям, холоду. Конечно же маги Акмеи пытаются смягчить природные условия, но это не всегда и не везде получается, потому что магические течения пребывают в хаосе и многие маги традиционной школы потеряли свой дар. Всё это приводит к тому, что люди из деревень бегут в города, где есть еда и тепло. Именно поэтому многие так стремятся попасть в полисы Акмеанского Альянса — там легче жить. — Меценат прервался, чтобы сделать ещё один глоток из стакана, и продолжил: — В свете всего этого повсеместно, даже в самой Акмее, начали набирать популярность различные секты и группировки, которые скандируют о приближающемся конце света. Даже вычислили определённую дату. Некоторые из них просто пророчат конец всему, другие же, как например поборники Катарсиса, верят, что это начало новой эпохи.

— Я состоял в ней, — вдруг сказал Бэн и Меценат с интересом посмотрел на него. — Ну в той, что за катарсис. В Телионе. В основном они пороли всякую чушь, но мне нравилась идея того, что всё будет разрушено и возродится вновь.

Кейн был удивлён. Он не знал, что Костоправ был, кроме всего прочего, ещё и мрачным романтиком.

— Всё верно, мэссэр Уилторс. И на фоне всего перечисленного мной, становится всё труднее, несмотря на старания Акмеи, не верить в их пророчества. Не говоря уже о том, что только Рубежные Маги защищают нас от хаоса, творящегося за Пределом.

— Мэссэр Меценат, к чему вы нам всё это рассказываете?

— К тому, мэссэр Брустер, что люди не зря боятся — конец света реален. И это известно не только нам, но и многим влиятельным лицам в Акмее.

— Вы хотите сказать, что все эти байки правдивы?

— Именно, — кивнул Меценат. — Последствия войны оказались более разрушающими, чем считалось ранее. Мир погибает. Согласно нашим прогнозам, со временем количество дней без солнца будет только увеличиваться, а погодные условия становиться хуже. Уже сейчас партия милитаристов в Акмее поднимает вопрос о сужении периметра рубежных башен — благо, подобный опыт уже был. И если они победят на выборах правящей партии, это будет делом решённым.

— Но зачем сужать рубеж? — Бэн непонимающе нахмурился и почесал висок.

— На поддержание рубежа идёт огромное количество ресурсов: вечный ремонт башен в тяжелых условиях, обеспечение безопасности, бесперебойная поставка гомункулов, забота о рубежных магах и многое другое требует немалых усилий и огромных вложений. А ресурсы, увы, отныне не бесконечны.

— Поэтому проще перенести рубеж и сэкономить их, — Костоправ усмехнулся.

— Но тогда что будет включать в себя новый рубеж? Какие территории? — внезапно охрипшим голосом спросил Кейн.

— Хм, этот вопрос пока деликатно обходится стороной. — Меценат задумчиво затянулся и выпустил к потолку облачко густого дыма, которое постепенно растеклось по нему. — Но есть предположения, что будут выброшены все, кто не входит в Акмеанский Альянс. А это, считай, весь Гес-Вигади, включая Винтаду и Рулоф. Спасутся лишь верные Акмее, всех остальных бросят на произвол стихии. Всё-таки отношение к делексиатам уже давно является спорной точкой в акмеанском обществе. — Видя их сомнения он улыбнулся. — Конечно, вы можете не верить мне на слово, но всему сказанному мной есть подтверждение. Достаточно только изучить доклады и отчеты наших и акмеанских ученых.

Кейн недоверчиво покачал головой. Нет, не сказать, что он был так уж сильно удивлён — давно уже задумывался о том, что всё катится в пекло. Просто раньше его не ставили перед фактом, что так оно и есть.

— Спасибо за информацию конечно, — Бэн подался вперёд. — Но я пока не улавливаю в чём суть. Если вас послушать, то тогда надо быстро собирать вещички и рвать когти в какой-нибудь городишко Альянса. Верно?

— Если рассуждать логически, то да, — согласился Меценат. — Вот только боюсь вам двоим туда путь заказан.

— Это ещё почему?

Ему ответил Кейн, внимательно смотря в лицо Меценату.

— Потому что если мы не устроим мэссэра Мецената, то нам подотрут память и мы не вспомним этого разговора, — он повернулся к Бэну. — А значит, и не узнаем, что впереди нас ждёт большой бадабум.