— Ну, вот опять, я просто хочу с тобой поговорить. Мне очень хочется расспросить тебя о твоем мире. Ты не представляешь как мне это интересно, а ты сразу замыкаешься, — стала подлизываться Викана.

— Я не знаю, что тебя интересует, ты лучше спрашивай, а я буду отвечать.

— Ингар кем ты был в своем мире?

— Если по геонски, то младшим магом обслуживающим думающие машины.

— У Вас машины умеют думать? — удивилась девушка, и ее глаза от удивления полезли на лоб.

— Ну не совсем думать, а делать расчеты по указанным им правилам. Машины умеют запоминать книги и зрительные образы, а потом показывать на специальном зеркале, когда им прикажут и еще много рутинной работы с разными знаниями.

— Ингар, у тебя в твоем мире есть жена?

— Ну, наконец, добрались до главного вопроса, — усмехнувшись, подумал я.

— Ингар ты почему улыбаешься и не отвечаешь на мой вопрос?

— Нет, я не женат.

— И у тебя нет любимой девушки? — лукаво посмотрела на меня Викана.

— Боже упаси, мне и так хорошо! — отшутился я.

— Не может быть, чтобы у такого мужчины и мага не было девушки.

— Почему не может быть? Девушка у меня была, но она меня бросила.

— Тогда она полная дура! Такими мужчинами не разбрасываются. Кто она такая?

— Эльфийка по имени Электродрель — пошутил я.

— Какое красивое имя, — мечтательно прошептала девушка.

— Да имечко еще то! Но ты угадала она полная блондинка, — я с огромным трудом удерживался от смеха.

— Ты надо мной смеешься! — возмутилась Викана, глядя на мою ехидную рожу. — Ты говорил, что эльфов у вас нет только одни сказки и мифы.

— Ты права, моя жена только изображала из себя эльфийку, — вырвалось у меня неосторожное слово, и я прикусил себе язык.

— Жена? — простонала девушка и вскочила на ноги. — Ты мне все врешь, у тебя есть жена!

Передо мной снова оказалась разъяренная пантера. Глаза гвельфийки сверкали, и я находился на волосок от расправы.

— А ну сядь! — рявкнул я и, схватив за руку, усадил на ковер.

Из глаз девушки ручьем потекли слезы. Нужно срочно успокоить Викану, а то окружающие стали подозрительно поглядывать на нас.

— Хватит реветь! Я не женат, успокойся! — начал трясти я гвельфийку за плечи.

Трое моих друзей еще больше заинтересовались происходящим, глядя на нас с Виканой.

— Мы с ней развелись и она мне больше не жена.

— Как это развелись? — произнесла потрясенная Викана. — Так не бывает! Мужчина и женщина дают клятву верности перед богами, и только смерть их может разлучить. В вашем мире разве не так?

— Мы с бывшей женой не давали клятву Богу. Мы заключили договор только перед властями моей страны. Этот договор, может быть, расторгнут по закону.

— Тогда она тебе не жена, женой становятся только перед богами. У Вас разве клятву богам не дают? — удивилась девушка.

— Дают клятву Богу и у нас, такой брак нельзя расторгнуть, но он должен быть подтвержден еще и светскими властями.

— Странные у вас законы. То, что происходит между мужчиной и женщиной подвластно только богам. Женщина, с которой не заключен брак в храме, любовница и только.

— Вот такие мы козлы, — расстроено произнес я.

— А за что тебя бросила жена? — подозрительно посмотрела на меня Викана.

— Нашла более достойного.

— И чем он лучше тебя оказался?

— Не знаю, я его не видел, знаю только, что он богаче меня.

— Из-за денег значит? Тогда она полная дура, за деньги любовь не купишь. Почему она изображала из себя эльфийку?

— Наверное, считала себя королевой эльфов, она на нее похожа.

— Королеву эльфов зовут Галадриэль, я запомнила. Ты называл жену Электордэль!

— Не Электордэль, а Электродрель, правда, она называла себя Галадриэль, это я ее в Электродрель перекрестил.

— Тоже красивое имя для девушки, — пожала плечами Викана.

— Не совсем, — поправил я гвельфийку. — Электродрель это машина для того, чтобы дырки в стене сверлить. Очень сильно меня достала бывшая жена, жужжит и жужжит как электродрель целый день.

До Виканы, наконец, дошел, смыл сказанного, и она залилась звонким как колокольчик смехом. Смеялась гвельфийка долго, до икоты. Я позавидовал ее непосредственности и жизнелюбию. Чистая и светлая душа была у девушки, она радовалась жизни так непосредственно и искренне, что мои радости казались мне мелкими и пошлыми. Потрясающе красивая гвельфийская принцесса казалось, любила весь мир и спокойно отдавала свои силы и жизнь любому, кого она лечила по долгу 'видящей'. Окружающие платили ей тем же.

— Раскатал губы козел, — угрюмо подумал я. — Кто ты такой, чтобы хватать своими грязными лапами такую красоту и нежность. Ангелы более греховны, чем она. Все решено, везу ее к отцу и ходу оттуда, подальше от соблазна. Если я чего сотворю с ней по глупости, то дорога только одна, вешаться, — перспектива, вечно ходить виноватой сволочью меня не прельщала. — Мне чего-нибудь попроще, а не из Эрмитажа.

— Ингар ты почему опять загрустил, жену вспомнил? — вывел меня из задумчивости сочувственный голос гвельфийки.

— Какая же ты блондинка Викана, — сказал я, поднявшись на ноги. — Всем спать, я на вышку дежурить. Следующий Рис, затем Колин.

Я сидел на краю вышки, свесив ноги вниз, и сканировал пространство вокруг стоянки. Потрясающей красоты энергетический мир Геона завораживал и одновременно подавлял. Душа рвалась вверх, и я поднялся над своим телом, устремившись к потокам энергии покрывавшим паутиной небо над головой. Моя душа поднималась все выше и выше, стоянка внизу превратилась в маленький кружок с яркой точкой посередине, от которой ко мне тянулась тонкая нить.

— Это мое тело, — понял я.

Раньше я не уходил так далеко от своей телесной оболочки, только первые эксперименты с 'Силой' в бараке постоялого двора, напоминали мне о нынешнем полете. Тогда я тоже выходил из своего тела и летал по окрестностям, но мне было очень страшно. Сейчас страх не сковывал меня, и я поднимался все выше и выше. Моя душа достигла, казавшегося ранее недостижимым, потока 'Силу' и я окунулся в него. Внутри меня вспыхнул ослепительный свет и моя душевная оболочка засветилась. Купание в потоке энергии приносило мне необъяснимое наслаждение, потоки энергии во мне стали физически осязаемыми. Я чувствовал каждую струйку 'Силу' текущую во мне. Постепенно энергетическая оболочка начала тяжелеть, и меня повлекло вниз. Наконец дух объединился с телом, и на сердце стало легко и спокойно. Я встал на ноги и оперся на поручни площадки. Мой внутренний взгляд обрел высокую четкость. Теперь я мог вычленять ауры живых существ почти на горизонте и определять, кому они принадлежат, белке или птенцу. Постепенно моя аура стала терять свой увеличившийся размер и вернулась почти к обычному своему объему, только стала несколько плотнее. Внутренний взгляд утратил ощущение объем и стал почти обычным, но все-таки более острым и избирательным.

От анализа своего нового состояния меня отвлекло пыхтение Виканы забирающейся по лестнице.

— Ты зачем сюда забралась? Иди спать, завтра снова в дорогу и та должна хорошо выспаться.

— Я не уйду, пока ты меня не простишь!

— За что я тебя должен простить? — удивленно спросил я.

— Я задавала недостойные вопросы о твоей жене, чем оскорбила тебя.

— С чего ты решила, что я оскорбился? Все о чем мы с тобой говорили, осталось так далеко в другом мире, что я не знаю, был ли тот мир или он просто приснился. Во мне нет ни капли обиды или возмущения от твоих вопросов.

— Но ведь ты сказал, что я блондинка и ушел обиженный?

— Милая девочка, блондинка это цвет твоих великолепных волос и только. Другой смысл этого слова остался в другом мире, до которого никогда не дойти. Обиделся я на себя, потому, что невольно стал морочить тебе голову, а я отвечаю за тебя перед своей совестью и душой. Это самые строгие судьи для человека. Людской суд может простить и оправдать, а внутренний суд всегда беспощаден и неподкупен. Внутренний суд знает все, и его не обманешь. Не дай Бог тебе Викана судить саму себя. А теперь иди спать.

— Можно я посижу с тобой хотя бы немного.

— Нет, иди спать — отрезал я и Викана засопев, стала спускаться вниз.

После купания в потоке силы, энергии во мне было не меряно, и я решил не будить смену, пусть друзья выспятся. Рассвет застал меня на вышке. Величественное светило поднималось над горизонтом и будило мир, наполняя его щебетом птиц и криками животных. Раньше всех проснулся 'Первый' и, увидев меня на вышке, подошел доложиться. Я спустился вниз и обнял шака за плечи, прижав к груди и ласково потрепав по голове, отпустил заниматься делами каравана.

— Вот еще чистая душа, как у Виканы. У шака нет будущего, нет семьи, детей и родителей. Судьба шака беспросветный труд на хозяина до самой смерти у него даже нет надежды на счастье. Несмотря на это он готов, не задумываясь отдать за меня и так короткую жизнь. Среди шаков не бывает стариков, хозяева убивают раба ставшего бесполезным, поэтому среди них нет даже сорокалетних.

Караван просыпался, и началась обычная утренняя суета. Я пошел умываться к колодцу, возле которого меня догнал Колин.

— Ты почему не разбудил смену и дежурил всю ночь один, — начал возмущенно хуман.

— Успокойся все нормально, я 'истинный высокородный' и мне не обязательно спать каждый день. Вчера я все равно не заснул бы, а так все выспались.

— Это ты из-за Виканы так возбудился, — стал подшучивать Колин.

— Прекрати говорить ерунду, лучше полей мне на руки, — оборвал я словесный поток хумана.

За умыванием последовал завтрак, и караван вытянулся на дорогу. Мы так же неспешно, как и вчера двинулись к горизонту.

— Сколько нам так плестись? — спросил я проводника.

— Еще шесть дней, — был ответ афра.

День в точности повторил вчерашний. В полдень мы остановились на искусственной поляне в джунглях, а после обеда отправились в путь к стоянке в следующей деревне. Вечером караван втянулся за частокол и нас навестил вождь очередной деревни. Я заплатил ему те же пять империалов, а 'Первый' занялся закупками товаров у женщин.

После ужина Колин не дал мне заступить на дежурство и залез на вышку сам. Я лег на ковер под навесом и положив голову на седло занялся сканированием обстановки вокруг стоянки. Рядом со мной легла Викана и спросила разрешения ночевать возле меня.

— Зачем спрашиваешь, ты уже лежишь рядом? Неужели я могу тебя прогнать?

— А вдруг, ты не захочешь, чтобы я спала рядом?

— Не говори глупостей, спи лучше!

— Ингар расскажи мне еще легенду из вашего мира, ну пожалуйста, — заканючила гвельфийка.

— Ты опять рыдать будешь и всех всполошишь.

— Нет, я не буду больше плакать.

— Про что рассказать тебе легенду?

— Про красивую, красивую любовь, — мечтательно произнесла Викана.

— Ладно, будет тебе про любовь, — лукаво произнес я. — Только эта история очень грустная.

— Я люблю грустные истории про любовь. Я, слушая такие истории даже плачу.

— Ну, вот, а обещала не плакать.

— Ингар, я потихонечку буду плакать, никто не услышит.

— Тогда возьми носовой платок и побольше, — предупредил я. — Это легенда о Ромео и Джульетте.

В школе и на первых курсах института я посещал драмкружок, а потом студенческий театр. В юности у меня были дурные мечты стать актером но, познакомившись с этой профессией поближе я эту мечту закопал поглубже. Мне доводилось играть в нескольких спектаклях второстепенные роли. В Ромео и Джульетте я играл Меркуцио в Гамлете Лаэрта. Эти роли мне доставались не за мои выдающиеся таланты, а за умение фехтовать. У меня были серьезные подозрения, что вся моя актерская карьера базировалась лишь на этом умении. В результате многолетнего посещения драмкружка я был хорошо знаком со всеми театральными шедеврами, а Ромео и Джульетту практически знал наизусть.

Я погрузился в транс и вызвал мысленный образ величайшего произведения всех времен и народов. Это не была демонстрация голливудской поделки или театрального представления, это было сочинение на заданную тему. Не знаю почему, но в роли Ромео я представил Бреда Пита из Трои, а Джульеттой стала молодая Анжелина Джоли.

Моя фантазия разыгралась не на шутку. Сцены из Ромео и Джульетты сменяли одна другую. Знакомство на карнавале, любовь с первого взгляда, первый поцелуй. Сцена на балконе и клятва верности, первая ночь любви. Тайный обряд венчания в монастыре Святого Франциска, затем гибель Меркуцио из-под руки Ромео и бой с Тибальтом. Страшная дуэль заканчивается гибелью брата Джульетты. Потрясающая сцена в спальне перед изгнанием Ромео, первая брачная ночь. Притворная смерть Джульетты, самоубийство Ромео в склепе возле тела Джульетты. Пробуждение Джульетты и ее смерть от кинжала Ромео на его бездыханном теле.

Все это пронеслось в моем мозгу, казалось всего за минуту, но над Геоном уже поднималось солнце. Я с трудом пришел в себя после эксперимента с Шекспиром. Образы, созданные в моем мозгу, были настолько живыми и осязаемыми, что у меня волнами проходил мороз по коже. Стихи великого поэта сами вкладывались в уста героев и звучали по геонски или на том языке, на котором за событиями следил зритель. По щекам у меня текли слезы.

Мой взгляд упал на Викану. Девушка сидела с остекленевшими глазами, оперевшись спиной на стену навеса. По лицу из глаз, на воротник платья, шли две засохшие дорожки от слез, искусанные губы были в крови, разорванный зубами платок лежал на коленях в левой руке. Гвельфийка находилась без сознания. Я мгновенно погрузился в транс и осмотрел ауру Виканы. Аура девушки выглядела необычно. Аура не ослабла как от истощения, она изменила свою конфигурацию. На энергетическом теле девушки появились две яркие пульсирующие области. Одна область находилась в районе сердца, другая более яркая пульсировала в низу живота. Энергетика гвельфийки подкачки не требовала, она оказалась даже ярче чем обычно. Выйдя из транса, я взял разорванный платок из руки девушки и побежал за водой. Мокрый платок привел Викану в чувство.

— Что с тобой, тебе плохо? — испугано, заговорил я с девушкой.

— Нет Ингар, мне очень хорошо. Что это было? Я смотрела эту легенду и плакала, плакала. У меня кончились слезы, и я начала кусать губы, потом разорвала зубами платок. Когда Ромео и Джульетта умерли, мне стало очень грустно и печально, но одновременно сладко и хорошо, вот здесь и здесь. Потом в животе произошел сладкий взрыв, и я потеряла сознание. Ингар это твоя магия так действует на меня?

— Нет, девочка. Просто ты сегодня стала совсем взрослой.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Викана.

— Об этом тебе расскажет мама, — ответил я, нежно погладив ее по голове. — Главное что с тобой все хорошо, а теперь иди, умойся и завтракать.

Викана вскочив на ноги, и грациозно покачивая бедрами, направилась к колодцу.

— Волшебная сила искусства, — мелькнуло в голове. — Теперь Викане буду показывать только мультфильмы про Чебурашку, от греха подальше.