— А скажите Правитель, не Вы ли случайно Хозяин подлунной Столицы? Мне хотелось бы еще ему нанести сегодня визит, а ноги лишний раз топтать совсем не хочется и на улицах не совсем спокойно, опасаюсь живой не дойду, — боясь, что передумаю, протараторила я и обернулась.
И тут на моих глаза дроу начал преображаться. Плешь пропала, и на плечи упали роскошные волосы, исчезли морщины, распрямились и засияли перстнями длинные пальцы, которые до сего момента походили на когтистую лапу, на смену пледу пришел черный наряд с вышитыми змеями, разогнулась спина, делая бывшего старика высоким, статным мужчиной, на молодом, по нечеловечески красивом лице, зазмеилась улыбка. Изменилось все, кроме глаз, только помимо голода по женскому телу в них читалось неподдельное любопытство и уважение.
— Как ты догадалась? — Подойдя ко мне, спросил человек-хамелеон.
— Про то что, ты притворяешься стариком или про Хозяина? — Мысленно вручая себе медаль за наблюдательность и поздравляя с тем, что мои догадки оказались верны, уточнила я.
— И про то и про другое, — беря меня под руку и посадив на все тот же диван, потребовал Правитель.
— Ну, про Хозяина я давно подозревала, кому как не Правителю держать в руках и Подлунную Столицу. Еще думаю, что среди Хозяев подлунных городов ты самый главный, — поделилась я с ним своими соображениями и, закинув ногу на ногу, продолжила.
— Что касается твоей маскировки, так тебя выдали глаза. Старики смотрят на красивых женщин с сожалением, что их время прошло.
И интимно положив ему руку на коленку, подавшись вперед, так чтобы мои губы практически соприкасались с его прошептала:
— А в твоих глазах я увидела отголоски шторма, что бушевал у тебя в штанах.
И без перехода совершено другим тоном:
— Может быть, когда ты сбросил маску, я озвучу свои предложения по сотрудничеству и поделюсь моими взглядами на ночную жизнь?
— Ну а я, научу тебя как из бандитов можно стать уважаемыми членами общества, — безапелляционно гафкнул Сосискин.
Глава девятнадцатая
Предрассветные сумерки взорвала фраза "Мне нужен некромант", которую произнесла моя тяга к знаниям, нетерпеливо барабаня пальцами. Ой, склероз приближающийся, совсем забыла "Чижика-Пыжика" я выстукивала на груди лежащего рядом со мной Правителя дроу. Мы стали любовниками через день после нашей эпохальной встречи и никакие душевные переживания по этому поводу я не испытываю. Завистниц спешу порадовать: как любовник, лично на мой вкус, он оказался никакой. Слишком резок и временами грубоват и в придачу ко всему, законченный халявщик и эгоист. Но со мной такие варианты уже давно не проскакивают. Еще в первый раз скинув его с себя, глядя в его разъяренные глаза я сообщила, что ситуация из анекдота "-Ты кончила? — Нет? — Ну, тогда ты тут кончай, а я пойду, покурю", не проканает. Вот с тех самых пор он старается изо всех сил сделать мне приятное. До высот эротического мастерства ему еще далеко, да и глупо через пару дней ожидать от того, кто всю жизнь привык только брать море нежности и ласки, но, как говорится, и не таких учили, что грудь — это не граната, и не надо ее стискивать и стараться от нее оторвать чеку. Ханжам и моралисткам на их вопросы "Боже, как можно лечь с мужчиной в постель практически на первой встрече? Как, как ты могла?!", отвечаю — легко. Одеваясь как ходячая "Виагра" я прекрасно отдавала себе отчет, какую цель этим преследую, не невинная девочка, чай. Хотела бы светской болтовни ни о чем, тогда б оделась как монашка, правда, в этом случае, беседа у нас сложилась исключительно на благопристойные темы о погоде, природе и о ценах на картошку. Как говаривала наша соседка по даче, разбитная тетка лет пятидесяти, когда вдруг к ней зачастил мужичонка из соседней деревни, а с участка стало доноситься постукивания молоточка, а вместо проржавевшей сетки вдруг возникло добротное ограждение:
— Мне мохнатки не жалко, зато заборчик стоит!!
В этой ее незатейливой фразе таится один из основных жизненных принципов — "За все в этой жизни надо платить", и я полностью с ним согласна. Не пели бы финансы романсы, заплатила наличностью, а коли ее нет, плачу как могу. Подумаешь, изображу африканскую страсть с царапаньем спины, выгибанием тела, громкими стонами и сымитирую бурный оргазм, первый раз что ли, зато мои постельные спектакли весьма недурно оплачиваются путем воплощения всех наших идей по зарабатыванию денег. Да и сколько раз мне, как и множеству женщин, приходилось играть и терпеть в глупой надежде на какую-то отдачу, а в результате получалось, что выпрыгивали из шкуры за банальное "Пока, не скучай. Я тебе как-нибудь позвоню детка".
Проституткой я себя совершено не считаю, и в этом меня полностью поддерживает мой верный Сосискин, называя наши отношения с дроу "взаимовыгодным сотрудничеством на постельных началах". Правитель получал мое тело, я через его связи, знания и бравых ребят — деньги, а лично от него — милые девичьему сердечку золотые побрякушечки с приличными камешками и поддержание фигуры в отличной форме от регулярной гимнастики в койке. Если кто-то знает другой способ, как выжить женщине, когда срочно нужны деньги и на кону стоит ее жизнь, подскажи мне его, пожалуйста, только предупреждаю сразу мытье туалетов не предлагать, на зарплату уборщицы сортиров оплатить услуги дракона не получится.
Кстати, сам пес сейчас окучивает любимую болонку местного Премьер-министра. Если честно, назвать это вечно трясущееся существо болонкой у меня язык не поворачивается. Что-то, напоминающие хомяка в колтунах свалявшейся шерсти, на паучьих лапках, с одним клыком в пасти, явно оставленным для зубной боли, да еще с двумя хвостами, один из которых длинных как у крысы, а второй — овечий куцый, вызывает у меня законное чувство гадливости. Но на мои вопли "На кой энтерит тебе эта тупиковая ветвь эволюции?", пес отвечает, что через нее доберется до ее хозяина и наконец-то развернется во всю мощь. А на резонный, с моей точки зрения вопрос, о том, как они общаются, вроде как те звуки, которые она выкашливает из себя вмести с мокротой, мало напоминают лай, он возмущено отбрехался тем, что язык хвостов и обнюхивания, еще никто не отменял. Подозреваю, безбожно врет ловелас короткопопенький, никакой Премьер ему не нужен, он и так развернулся как саранча на колхозном поле. Его просто в очередной раз, как всех мужиков, потянуло на экзотику. Так что не исключаю, что через какое-то время в Столице появляться двухвостые таксы на кривых тонюсеньках ходульках.
Надо признаться, мы с Сосискиным не просто развернулись, а реально перекраивали местный мир под свой, привычный. Если моей епархией стала мода, красота и увеселительные заведения, то в сферу интересов пса входила торговля и все финансовые махинации. Сначала золото потекло к нам тоненьким ручейком, который плавно превратился в полноводную реку. Не только в Столице, но и практически во всей Империи не осталось ни одной конторы, которая не отстегивала нам процент и не начала бы вести дела как это принято в России. Единственное куда пока не дотянулись наши щупальца, это был государственный сектор, туда мы не хотели соваться по одной причине, его попросту практически не было. Для Сосискина до сих пор оставалось загадкой, на какие шиши живет Император, и его душу волновал вопрос, как запустить лапу в государственную казну? Пес осунулся от переживаний, стал нервным и начал отказываться от колбасы. Его нервоз начал передаваться мне, поэтому чтобы как-то вернуть ему аппетит, я посоветовала строить казенные заводы и предложила начать с обрушения монополии эльфов на производство самогона. Идея захватила его с головой, и он стал носиться с ней как Ленин с революцией, но при этом не терял головы, давая себе отчет, что для такого размаха нужна санкция Императора, а мы пока еще не торопились предстать пред его светлые очи.
Еще в самом начале его бурной деятельности Правитель приставил к нему помощника, которого я тут же прозвала Попандополой и вот теперь на пару с ним он терроризирует всех местных торгашей и прочих воротил бизнеса и втягивает их в свои аферы. Последняя реализованная идея Сосискина — это создание банка. Он подписал под это дело Правителя, Хозяев Подлунных городов, Главу эльфов, Старосту всех троллей еще каких-то местных олигархов и вот уже месяц в Столице работает Первый Имперский банк. Вместо банковских карт мой предприимчивый пес снабдил клиентов чековыми книжками, подпись на которых заменял оттиск личного перстня клиента. Оттиск невозможно было подделать, поставленный под угрозой, вместо имени владельца он отпечатывал "Поставлен под угрозой для жизни", а после смерти клиента, перстень вообще переставал работать. К разработке таких идентификаторов личности и базы данных клиентов банка, пройдоха привлек темных колдунов-нелегалов, здорово сэкономив при этом на оплате их услуг.
Народ по достоинству оценил возможность не таскать с собой тяжеленные кошельки, рискуя ежеминутно с ними расстаться от проворных рук карманников и прочих преступных элементов, и вскоре на центральной площади Столицы не возможно было протолкаться от желающих сдать наличку и получить заветную книжечку. Про вклады под проценты, кредиты, ипотеку и прочие банковские способы закабаления народа уж умолчу, о них и так все знают.
Я же стала светской львицей, иконой стиля и гуру по уходу за собой. То, что одевала я сегодня, на завтра красовалось на доброй половине горожанок. Бедные и богатые местные женщины, веками маявшиеся головной болью кто от кос, кто от громоздких причесок, задыхавшихся как в простом платье, так и в корсетах, поверх которых нацеплялись многопудовые одеяниях, поголовно комплектовавшими от перхоти и нездорового цвета лица, с писком отдались в руки любовно взрощеных мной визажистов и с головой окунулись в мир косметологических процедур.
Мужское население незамедлительно взвыло, глядя как жены, не дрогнувшей рукой, достают их заначки и относят в магазин или парикмахерскую. Они не понимали, почему их благоверные, вдруг резко взялись менять наряды каждый день и делать по утрам прически. Этот факт никак не мог уложиться в их головах, ну ладно бы ларды, но их-то в доску домашние клуши куда лезут? Мужичье, заручившись поддержкой еще не охваченных мной кабатчиков, попыталось бунтовать. Но я давно предвидела эту ситуацию и быстро наняла пару местных альфонсов и продажных девок. Привела их в божеских вид и выпустила на вечерний моцион по центру Столицы. Сама я шла под ручку с нарядной Тиланой и громко восхищалась внешним видом облагороженных низших слоев. И презрительно комментировала проходящих мимо граждан с нечесаными головами и старомодной одежде, и направляющихся в дешевые забегаловки. На следующий день подведомственные мне лавки готового платья и ателье уже штурмовали женихи, мужья и отцы, после чего они галопом неслись придавать своим косматым шевелюрам приличный вид, а вечером под ручку со своими ультрамодными дамами направляли свои стопы в приличные заведения.
Если жалкая горстка престарелых благородных лард все еще предпочитали одеваться в вычурные наряды от именитых гномок, то все остальные по достоинству оценили простоту и изящество легкий маечек, брючек и прочих тряпочек от Коко. Молодежь вообще почитала ее, светлых волшебниц и травниц за богинь, после того, как они с моей легкой руки ввели моду на мини юбки и научили как с помощью прически и косметики превращаться из Кать Пушкаревых в Летицию Каста. Как-то на улице ко мне подошла гномка и представилась лардой Бондой и с места в карьер предложила стать ее клиенткой с пятидесятипроцентной скидкой. Но я мило отказалась, не преминув рассказать о своем визите в Дом моды, где трудятся такие замечательные продавцы. Мне очень понравилось выражение ее лица, прям как у нашего известного режиссера, когда на очень престижном фестивале его прокатили вместе со снятым им 'шедевром'. Мое пострадавшее в тот раз эго было полностью отомщено, и по причине хорошего настроения, я даже не стала говорить, о том, что вся моя одежда берется напрокат и на следующий день продается в магазинах, так что высший свет Империи в буквальном смысле ходит в моих обносках, а я не трачу ни медяшки.
Еще я, наконец, дорвалась до ежедневной смены имиджа и качественной натуральной косметики. В Москве по причине хронического безденежья мне приходилось менять прическу раз в месяц и посещать косметолога только перед 8 Марта и Новым годом. Теперь же были деньги и натуральные средства для лица и тела. От масок, притираний, обертываний, массажей и прочего я помолодела как Маргарита после крема Азазело. Исчезли морщинки, шрамы, пропали синюшного цвета мешки под глазами от хронической усталости офисного работника, татушки засияли еще ярче, кожа стала ровной и бархатной, а ногти и без всякого акрила приобрели красивую форму и железную твердость. Единственное, от чего мне не удалось избавиться, так это от проблемы всех женщин, начиная с восемнадцатилетнего возраста, — целлюлита. Эта зараза не поддавалась ни косметологическим, ни магическим воздействиям.
Глядя на мое преображение, Сосискин тут же организовал небольшой цех, в котором производились чудодейственные препараты и продавались в небольшом магазинчике прям при нем. Вместо радости от денежных поступлений от продаж, эта сквалыга тут же начала сокрушаться. что это нельзя экспортировать в наш мир. На свою беду я смехом предложила ему посоветоваться с Эдиком на тему экспорта и импорта между мирами.
Если бы я знала, к чему это приведет, то сто раз подумала "А не вырвать ли мне себе язык". Когда через пару дней непрерывных переговоров через меня обалдевший Эдик сообщил, что до этого никто никогда не додумывался, и теперь Совет Демиургов срочно строчит свод законов, регулирующих товарообмен между мирами, пес в буквальном смысле сорвался с цепи. Идея с самогоноварением на государственных винокурнях была окончательно выкинута из головы, и теперь он разрывался между стрижкой купонов на Лабуде и межмировыми коммерческими операциями на принадлежащих нам с ним мирах. На наши абстрактные счета в непонятно каких банках в черти знает каких измерениях, хлынул поток денег, да таких, что не обнуляя самого захудалого счета, я могла купить Лабуду и все остальные миры Ника, Абраши и Димона. Из богатых мы стремительно превращались в самых богатых жителей подведомственных Совету демиургов миров.
Правда, это нам сейчас мало помогало, потому как пользоваться теми денежками мы все еще не могли, только уже не по причине чьих-то запретов, а из-за Сосискина. Каждую копейку он пускал тут же в дело, проще было голыми руками вырвать у крокодила без наркоза зубы, чем вытрясти у этого жлоба хоть медный грош. Один раз я попросила у него дать мне денег на реализацию одного моего проекта, так вместо ничтожной суммы в размере двадцать пять тысяч золотых, он мне предложил взять в его банке кредит под двести процентов годовых. Денег больше у него я не просила, выкрутилась сама, продав одну из подаренных побрякушек, проект пошел в массы на ура, чему Сосискин радуется больше меня и не перестает говорить:
