— Ну... — Мел спешно дожевал и проглотил профитроль, — это я знаю, я её много собирал для друидов. Её добавляют в снадобья от ран и боли и во всякие любовные зелья. А ещё, раз уж пошёл разговор про оборотней, говорят, что укушенный может излечиться ею, если поест свежих листьев в ту же ночь.
Касавир скептически хмыкнул.
— Боюсь, это не более, чем легенда. Сок белладонны используют, как яд для смазывания оружия, чтобы повысить его эффективность против оборотней.
Сэнд прищурился, выпустив дым уголком рта.
— Ты совершенно прав. Но и в словах алдариона есть смысл. И очень важный. — Он дружелюбно кивнул просиявшему ученику: — Ты заслужил поощрения за внимание и сообразительность. Завтра, если выпадет свободное время, мы проведём один очень красивый и опасный опыт.
— Ух, ты!
— А может, не надо? — робко возразила Эйлин, увидев, как озорно заблестели серые мальчишечьи глаза. — Может, потом будем город взрывать, когда дела свои закончим?
— Да будет тебе известно, — менторским тоном ответил эльф, — ничто так не разгоняет горячую кровь и не способствует воспитанию в дерзком юноше воли и самоконтроля, как работа с опасными субстанциями. Главное, чтобы ему повезло с наставником, как этому дивному отроку.
Дивный отрок, меж тем, нашёл себе новое занятие — принялся весело выстукивать ладонями замысловатую дробь на краю стола, пританцовывая и прицыкивая языком. Эйлин и Касавир невольно улыбнулись. Оказывается, не так уж трудно угодить Сэнду, если ты сообразителен, любопытен, смотришь на него, как на святого, и слушаешь во все свои эльфийские уши.
* * *
*
Сэнд
Мне понадобилось не больше десяти секунд, чтобы заподозрить, что эта "контрабанда" была каким-то хитрым отвлекающим манёвром или сам сэр Ниваль втягивает меня во что-то непонятное. От него этого вполне можно было ожидать в свете тех бродильных процессов, которые протекали под его седалищем и грозились рано или поздно придать ему немалое ускорение. Причём, практически без участия лорда Нашера. Власть, знаете ли, иногда просто плывёт в фарватере обстоятельств, каменея лицом, но не чувствуя себя вправе сопротивляться некой воле свыше. И многогранной личности сэра Ниваля остаётся лишь добросовестно пойти ко дну.
Однако изуродованные трупы были налицо, пойманный пособник томился в городской тюрьме, Ниваль нервничал, как невеста на брачном ложе, и что-то надо было делать. То, что это не яд, ему и самому было ясно. Он наставил на том, что это какой-то новый наркотик или что-то в этом роде. Но, помилуйте, какой наркотик? Для старушек, что ли?
Смех смехом, а связываться с сэром Нивалем пока ещё себе дороже. Частота его визитов и пронзительность взглядов не оставляли сомнений в серьёзности дела. Да и зелье со второго взгляда меня заинтересовало. Не столько оно само, сколько личность мага, его изготовившего. Нам определённо было бы о чём поговорить и поспорить. Не поговорим уже, к сожалению. Разве только в одностороннем порядке — через оставленные им записи. На сегодняшний день существует довольно много способов обработки и смешивания ингредиентов. Современные и архаические, более простые, доступные и более сложные, авторские. Исследовав два эквивалентных состава, можно, как минимум, выяснить, были ли они изготовлены в одной лаборатории и каковы профессиональный уровень и школа исполнителей. Специалист моего уровня часто может узнать ещё больше — где учились, какие труды читали, на какую организацию работают, какова их вероятная расовая принадлежность и тому подобное. Я это делаю не ради сэра Ниваля, просто в Невервитере туго с интеллектуальными развлечениями, вот и приходится изобретать их самому.
То, что я увидел, сопоставив удельный вес с активностью действующего вещества... я бы назвал это проблеском гениальности или, по меньшей мере, чрезвычайно оригинального мышления. Это такая вершина магического вдохновения, к которой человека ведёт сама судьба, не иначе. И, посмотрев записи алхимика, я понял, что моя догадка верна. Вряд ли он когда-нибудь смог бы повторить этот несомненный успех — я имею в виду, способ извлечения подлежащего хранению сухого экстракта белладонны, сохраняющий добрую половину свойств свежих листьев. Но мне и в голову не приходило, что он предназначался для психического купирования приступов оборотничества. До того момента, как я узнал о звере, эта история об оборотнях, исцеляющихся травой, была для меня не более чем легендой, как и для Касавира. Как ни тяжело мне это признавать, но иногда нужно быть... немного ребёнком, близким к природе и ещё верящим в сказки, как Мелрой, чтобы не упустить что-то важное. У мальчика определённо светлая голова для наследника второго поколения[6]. Хоть и ветру в ней порядочно.
Всё, что мне оставалось спустя три отпущенных дня — это объяснить сэру Нивалю, что он глубоко ошибается, и это зелье попросту обманка, для изготовления которой была использована весьма непростая и, прямо скажем, революционная технология, благодаря которой мы можем... М-да. А потом в двадцать четыре часа завершить свои дела, сжечь бумаги, закрыть лавку, послать букет алых роз Дункану, поцеловать Кару и получить билет в Лускан, предвкушая, как мило я буду выглядеть сначала в слегка разобранном, а затем, возможно, в частично неживом состоянии.
Мало того, я чувствовал еле уловимый запах магии, который выбивался из расчётов. Простое решение обратной задачи на нахождение формулы обнаружило её неустойчивость. Погрешность исходных данных незначительно отличалась от допустимой. Это сошло бы для сэра Ниваля и кого угодно ещё. Но я не мог этого пропустить, моя точность мне не позволяла.
Талант без точности — это художник без умения держать кисть, это мечта без цели. Это просто нелепо. Я рад, что Кара это поняла — по-своему, но поняла. Ещё полтора года назад, присматриваясь к ней всерьёз, я самонадеянно думал, что благодаря мне. Но я ошибался. И это обстоятельство, да и не только оно, заставляет моё сердце тосковать при мысли, что рано или поздно орбиты наших светил окончательно разойдутся. Моя древняя неторопливая планета так и будет плыть по назначенному ей пути. А её яркая стремительная комета лишь обласкает, обожжёт на прощанье своим шлейфом...
Впрочем, довольно сантиментов. Не о том речь.
То, что магическая проходимость отличалась от расчётной, исключало примесь. Так что, помимо отбивания атак сэр Ниваля, мне пришлось сосредоточить умственные усилия на выделении или хотя бы вычислении третьего активного компонента. Боги, если бы Кара в ту изматывающую неделю собрала свои вещи и съехала, я бы этого даже не заметил. Лично я на её месте так и сделал бы. Поскольку вероятность внезапно и незаметно для самого себя стать невидимым практически равна нулю, я бы просто решил, что мне по рассеянности забыли сказать, что мы больше не пара. Обычное дело, с кем не бывает. Я до сих пор не уверен, что она простила меня. Но не будем снова о больном.
Все данные указывали на то, что ингредиент имеет животное происхождение, но единственный условно положительный результат дал тест на троллий жир. И какого тролля? — спрашивал я у проклятых склянок, а над моей душой возникала хмурая физиономия беспокойной правой руки лорда. Я пытался мягко обратить его внимание на то, что он стал пить слишком много неправильных напитков, а почки у него всего две, не говоря уже о единственных и неповторимых желудке и печени. Да и цвет лица ох как от этого страдает. Отдохнуть бы вам, сэр Ниваль, денька три где-нибудь подальше. За городскими стенами и воздух другой. В "Гнезде Орла" вас давненько не видели, захиреют они там на отшибе без хозяйского ока. Моё дело склянки нюхать, а не языком трепать? Ой-ей-ей, теряете изысканность, сэр Ниваль. Скоро вам и хронически фрустрирующий Дункан станет достойным собеседником.
Когда я, наконец, смог увидеть воочию этот плавкий осадок, который распадается на воскообразные хлопья в воде и растворяется в алкоголе, твердеет на воздухе, а при нагревании издаёт запах чего-то среднего между амброй и рыбьим жиром, я позорно капитулировал. Я не знал, что это такое. А позже, проведя два часа в архивах Уотердипа и узнав, чуть не взвыл от досады. Прожить пять сотен лет, большую часть из них у моря, и не знать такого! Меня оправдывает лишь то, что это были преимущественно холодные моря, где это вещество не встречается в силу своего экзотического происхождения. Стоило мне догадаться показать эти крупинки тому же Нивалю, который провёл детство на уотердипских пляжах, и я сразу узнал бы, что это такое.
Однако большого облегчения эта находка мне не принесла, ибо, как алхимический реагент, она была совершенно инертна. Вещество слабенько пахло магией отвержения, не давая никакого собственного излучения, которое можно было бы проанализировать — вот всё, что я мог сказать.
Но все эти страдания потеряли актуальность, когда я услышал из уст сэра Ниваля слово "Уотердип". Уж удивил, так удивил. Заставил задуматься. И крепко задуматься. Уехать из Невервинтера сейчас? Присоединиться к парочке, под которую, выдержав политически корректную послевоенную паузу, начали активно копать, создавая убедительный повод для опалы? Это могли позволить себе мы с Карой, но не начальник Девятки. О чём он думал? Проблему отца он мог решить гораздо проще. В Уотердипе наверняка протирает штаны и зарабатывает цирроз печени не один агент. Любой из них менее чем за три дня мог бы избавить сэра Ниваля от беспокойства. А потом и сам был бы избавлен от всяких беспокойств в результате какого-нибудь нехитрого стечения обстоятельств. Сыновние чувства? Ну, да, куда же без них. Расскажите это моему торговому элементалю. Особое отношение к Эйлин? Тактические соображения? Бегство? Я знал, что, если мне вообще суждено разгадать эту загадку, то только в Уотердипе. Как и головоломку с зельем, раз уж сэр Ниваль был так уверен, что оно оттуда.
В отношении второго меня уже можно поздравить. Наш ударный отряд в лице Касавира, Эйлин, Кары и зеленоволосой бестии ловко схватил быка за рога, и моя смутная идея моментально приобрела чёткие очертания. Я задал себе один вопрос — почему упомянутый Касавиром сок белладонны вытягивает из оборотня жизненную силу и усугубляет вред от ран, тогда как, по легенде, употребив траву вскоре после заражения, оборотень исцеляется, то есть вовсе перестаёт быть таковым? Виной ли тому то, что при хранении и обработке сырьё теряет свои свойства вплоть до приобретения прямо противоположных? Нет, нет и нет, мои дорогие! Не в этом случае. Дело не только в форме и свежести вещества, но и в характере болезни. Мне эта тема никогда не была близка — просто удивительно, что, прожив столь долгую и полную событий жизнь, я ни разу этим не заинтересовался. Но, насколько я могу судить, териантропия — особенная болезнь. Пока она не пустила корни в твоём сердце, мозге, сознании, ты можешь убить её и забыть о ней. Но она действует быстро и почти незаметно. До первого полнолуния ты можешь и не подозревать, кого приютил в своём теле. А потом... потом ты выкашливаешь зверя вместе со своими лёгкими, вырываешь из тела вместе со своей плотью, не даёшь ему влиять на себя, разрушая собственную личность. Потому, что вы — одно целое. Между вами лишь тонкая временная граница, зависящая от лунного цикла. А позже и она стирается. Вот почему лекарства нет. Медленное самоубийство — такова цена любого лечения. Чем эффективнее средство, тем больше разрушений оно производит в теле и сознании. Сколько может выдержать человек или эльф, желающий, несмотря ни на что, оставаться собой?
Однако наш покойный изобретатель сделал нечто удивительное. Во-первых, сама придуманная им метода извлечения весьма перспективна. Я не знаю ни одного способа обработки ингредиентов, позволяющих сохранять столь большой процент активного вещества в столь малом объеме экстракта. Не понимаю, как ему не пришло в голову её запатентовать! Будь я счастливчиком, совершившим такой прорыв, я бы не считал ворон. Впрочем, ему было не до того, над ним довлели обстоятельства.
Он далеко сумел продвинуться в поисках идеального баланса пользы и вреда. Я бы сказал, компромисса между зверем и человеком. Прежде всего, на психическом уровне, что и заставляет меня думать о нём, как о гении. Но он мог бы сделать гораздо больше. Ему не хватило прозорливости, чтобы понять...
Жаль, что этот самородок обратился не к тем людям за поддержкой. Редкий и, возможно, запрещённый ингредиент, дорогие реагенты, острая потребность в подопытном материале... такие обстоятельства всегда осложняют работу профессионалу-одиночке, ставя его перед моральным выбором. Впрочем, полагаю, выхода у него не было — предмет его изысканий, в самом деле, был слишком спорен и неоднозначен. В результате, он получил недоработанное и слишком опасное лекарство пожизненного применения. Тем, кто помогал ему, иного было и не надо. Но если бы старик не искал луну в луже и сумел довести работу до логического конца, то получил бы... нет, вряд ли это была бы панацея, но, определённо, эликсир жизни — нормальной, достойной разумного существа жизни для безвинных жертв териантропии. Сколько бы ему потребовалось на это времени? По-хорошему, ещё несколько лет интенсивной работы. Расчёты, лабораторные эксперименты и самое трудное и долгое — поиск добровольцев и наблюдение за их состоянием. Опасное дело, требующее полной отдачи, может быть, настолько, что пришлось бы покинуть Гильдию. Но, не свернув шею курице, не сваришь и бульон. Чтобы вылечить, надо иногда сделать больно, чтобы обрести надежду — упасть на дно отчаяния.
Эрио Бун — так звали друга родного отца Эйлин. Это имя могло бы быть выведено на этикетках редкого и дорогого зелья и разойтись по всему Фаэруну. Он мог бы стать знаменитым не только в своём времени, но погиб безвестным. В некотором смысле его убило собственное изобретение. Чья рука осмелится поднять его нелёгкое наследство?
* * *
*
Эйлин всё-таки умудрилась заклевать носом, но вздрогнула и очнулась со звенящей головой, когда Сэнд в очередной раз зашумел, выкрикивая эльфийские междометия и тыча пальцем в невозмутимого Касавира, словно назначил его сегодня своим главным оппонентом. Она мысленно прокляла его привычку курить после ужина, становясь особенно эмоциональным и неутомимо-многословным. Хотелось тишины и спокойного разговора. Хотелось разобраться с этими тайнами, снять доспех, облиться тёплой водой, упасть и заснуть. И обязательно увидеть во сне что-нибудь приятное, чтобы вернуть ощущение близости счастья, которое навеяла на неё прогулка по утреннему Уотердипу. После всех открытий и событий этого дня прекрасный город показался ей каким-то волшебным миражом, возникшим и растворившимся в рассветных лучах.
А Сэнд всё продолжал говорить, уже обильно пересыпая речь эльфийскими словами. Он был всерьёз увлечён темой. Александрит на безымянном пальце эльфа то и дело взлетал, описывая замысловатые сверкающие кривые в неровном свете догорающих свечей.
— То, что мы имеем, нельзя назвать лекарством. Если покупатели будут знать о побочном эффекте, его не продашь. А если держать их в неведении... к сожалению, честь иногда бывает дороже выгоды.
