В надежде спасти

Веселое щебетание Тай камариным писком пробивалось к моему полудохлому сознанию. Мозги не работали, и я не имел ни малейшего понятия, сколько уже лежу вот так блаженно расслабленно. Судя по тому, что мы еще живы, с рассветом собаки ушли. Это не может не радовать. Но, черт побери, больно то как!

— Ну чего вы не просыпаетесь, — меня затрясли за одежду, от чего по всему телу прокатилась волна адской боли, а из горла вырвался глухой стон. — Ой, а это что такое у вас из кармана выпало? Какое большое семечко! Я его съем, да?

— Нет! — тут уж я сразу и окончательно пробудился. Мои вяло текущие думы забегали, как стадо муравьев, от мысли, что эта пигалица сейчас сожрет дурацкое Семя Леса. И что, спрашивается, мне в таком случае делать? К счастью, успел, девочка еще не разгрызла его, и от моего неожиданного возражения мигом выплюнула.

— А чего такое? Я же есть хочу, мы вчера не поужинали, — девочка обиженно надулась. Но сразу же вернулась к прежней веселости. — А от чего эта косточка, она что совсем-совсем не съедобная?

— Ох... Тая, ну ты не видишь, в каком я состоянии? Хочешь есть, возьми в левом кармане яблоко. Больше ничего предложить не могу. А как перекусишь, возьми это самое семечко и закапай его в землю. И, пожалуйста, дай мне спокойно умереть! Не мешай! Мля... — последнее слово было уже сдавленным шепотом. Как же я выбираться буду в таком состоянии. Хорошо хоть на магические возможности физическое состояние почти не влияет.

Рядом раздалось увлеченное хрумконье — девочка поедала бедное яблоко с жадностью год не жравшей акулы. Собственно, сильно сомневаюсь я, что она когда-нибудь раньше их ела. Ну откуда в этом постапокалипсическом мире яблоки? Тем более что тут в принципе флора другая — вместо зеленых цветов во всей растительности преобладает красный.

— А как же я его посажу, у меня же лопаты нет?!

— Ну не младенец же , придумай чего-нибудь. Найди палку или еще чего. У тебя своя голова на плечах есть?

— Но тут нету никаких палок...

И что-то меня так достало это нытье, что я усилием воли вызвал свою магическую дубинку, хотя раньше без особого повода это не получалось, а дальше под моим взглядом одна сторона палки потекла и быстро преобразовалась в банальную садовую лопату.

— Вот, держи, — я как смог швырнул любимое оружие девочке.

— Ой спасибо! Я сейчас все сделаю.

А мне от такого подхода стало еще более грустно: страшное магическое оружие, доступное только профессиональным боевым магам, и по стечению обстоятельств мне, использовалось невообразимо глупым образом. Все равно что гвозди микроскопом забивать.

— Вот все! А теперь чего?

— Теперь? — я превозмогая боль снял с пояса фляжку, сделал пару глотков. — Пить хочешь? Здесь обычная вода. Если хочешь глотни, а оставшимся полей то, что посадила. А потом сиди, жди и слушай. Я очень надеюсь, что к вечеру семя прорастет, и тогда все будет хорошо.

— А если не прорастет?

— Значит не повезло, еще одну ночь мы не переживем. Так что сядь поближе к семечку и жди, можешь ему сказку рассказать, говорят общение положительно сказывается на росте растений. Тем боле у нас тут не какое-нибудь маковое зернышко.

— А что из него должно получиться?

— Вот скоро и увидишь.

День прошел отвратительно — я потихоньку помирал — если срочно что-нибудь не сделать издохну от заражения крови или еще чего. Тая веселилась, чего-то болтала, прыгала вокруг. Когда проклюнулся росток никто ничего не заметил, мы оба были увлечены своими делами — я умиранием, Тая игрой. За весь день мы съели все мои припасенные яблоки, и когда пришло время ужинать мои небогатые запасы были уже опустошены. Раздумывая нет ли у меня еще чего-нибудь съестного, я неожиданно заметил, что что-то вокруг изменилось. Сначала я не понял, в чем дело, но прислушавшись обнаружил в голове уже подзабытый шепот-шелест. Повертев головой, я понял, что семя проросло, и причем уже давно. Из земли поднималось полуметровое деревце неизвестной породы, навевающее ассоциации с японским бонсаем. Только листья красные. Странно, дерево-то местной породы. Хотя когда имеешь дело с магией, разве можно чему-то удивляться?

— Тая! Ты ничего не замечаешь?

— Ага, какая красивая птичка летит!

— Какая еще птичка! У тебя дерево проросло! Хватит дурью маяться, лучше сделай нам ужин. Подойди к саженцу, и попроси каких-нибудь овощей-фруктов. А... Ты ж небось и не ела никогда ничего из этого кроме моих яблок... Ну тогда еще яблочек добудь.

— Сейчас! Дерево, дерево, дай мне яблочек!

— Ой-е... — я в отчаянии схватился за голову, даже забыв на мгновение про адскую боль в обожженном и разодранном теле. — Да не так проси, подставь руку под ветку, четко представь то, что хочешь получить, и подожди чуть-чуть. Поняла? И еще запомни, оно практически разумно, и читает твои мысли. Так что, нельзя даже думать ничего плохого в его адрес.

Через минуту от деревца послышался радостно-удивленный возглас:

— Вау! Получилось! — и дальше хрумканье. — Дядя Саня, оно просит воды. У вас еще осталось?

— Ты уже понимаешь его желания? Молодец, — это было крайне хорошо, ибо означало, что девочка сможет справиться с отведенной мною ей ролью. Я достал пустую фляжку, с помощью магии наполнил ее водой и протянул подошедшей девочке в обмен на наливные яблоки. — Вот что, Таичка, спроси у дерева не сможет ли оно подлатать раненого дяденьку. Я бы и сам спросил, да, думаю, тебя оно лучше послушает. Спросишь?

— Ага... Только оно еще маленькое, просит поближе подойти.

— Подойти!.. Очень смешно... — хмыкнул я и пополз.

— Вот сюда ложитесь, — девочка указала место под самой кроной.

Вскоре ветки опустились к моей груди, на фоне общей боли легкие уколы не почувствовались. Но вот по жилам потекло что-то прохладное, освежающее, снимающее все неприятные ощущения, ожоги стали потихоньку рассасываться, оставляя за собой здоровую разовую кожу. Только рана на ноге полностью не затянулась. На нее у новорожденного дерева силы возможностей пока не хватало. Ну да и ладно, главное сейчас не помру, а потом уж как-нибудь долечусь.

И того, получается, что мои дела в этом мире завершены. Только еще одну ночь подожду, удостоверюсь, что древо справится с защитными функциями, и уйду.

Этой ночью я опять почти не спал, благо за день наотдыхался. Ближе к полуночи опять появились собачки, теперь они уже не пытались строить из себя милых и безобидных, а сразу ринулись в атаку. Но не одна не сумела приблизиться и на десяток метров. В бледном свете осветительного шара я отчетливо увидел, как из под земли вырываются острые корни и протыкают зверей насквозь, насаживая их как жуков на булавки. После такой экзекуции твари быстро затихали и переставали подавать признаки жизни. Понаблюдав еще полчаса я перестал бороться со сном.

А на утро обнаружилось, что эльфийское дерево вымахало уже практически до взрослого размера раскинув крону высоко над нашими головами. И со всех сторон уже начала подниматься новая растительность от которой ощутимо веяло эльфийской магией. Ночные твари послужили хорошим удобрением, о побоище ничего уже не напоминало.

Когда проснулась Тая, я показал ей различные овощи и фрукты, чтобы она потом могла их выращивать сама. После чего пришло время прощаться.

Почти час я объяснял, что Новый лес позаботиться о ней, что когда он разрастется, сможет прокормить сколько угодно людей. Эльфийский лес в силах возродить этот мир, пусть он(мир) и станет совсем не таким, каким был раньше, но он будет живым и пригодным для жизни. Но и лесу нужно помогать, его нужно слушать и слушаться. А когда сюда придут другие люди их нужно встретить добром. Но коли те злом ответят, им же хуже будет. И так далее в том же духе. Тая не хотела меня отпускать, опять залилась слезами. В конце концов мне все это надоело, и я просто встал и ушел, сказав на прощанье, что еще вернусь. Правда, "ушел" это громко сказано, скорее уковылял, в качестве костыля используя колдовской посох. А за первым же поворотом, разлегся прямо на земле и ушел в медитацию. Потом все просто — телепорт на ферму, в ту же комнату из которой уходил в первый раз, благо там никого не обнаружилось. Затем открыть портал, шаг вперед и...

Глава 23-я и последняя

Вытерев слезы рукой эльф еще раз с умилением взглянул на кучу неподвижных тел... И вдруг побледнел, лицо застыло, медленно преображаясь в маску ужаса. Прямо сквозь стену из дома выходило новое действующее лицо.

Легкий ветер развивал угольно черные, чуть отдающие синевой волосы, строгое лицо было спокойно и величественно, в каждом шаге читалось: это существо не боится никого и ничего, драться с ним нельзя, просто абсурдно, все равно, что пытаться копьем остановить ураган или стрелой поразить реку. Человек посмотрел прямо в глаза древнему эльфу, никакое расстояние не могло быть помехой этому взгляду, и старик теперь уже полностью удостоверился, что не ошибся. Никакой это не человек и не эльф и уж тем более не горм, это вернувшийся ужас, это ИСКАТЕЛЬ. И значит все кончено...

Что могло подвигнуть его участвовать в этой войне, а происходящие события иначе как войной и не назовешь? Что он стремится узнать в этот раз? Если искатель на стороне чужаков, то...

Между тем Иск, отвернувшись от удивленно и настороженно выглядывающих из-за деревьев лиц, перевел взгляд на окровавленную кучу. Затем хмыкнул, ткнул носком ноги в первого попавшегося, чуть пристальнее посмотрел на Александра:

— Жить будут, — пробормотал он себе под нос. — Ладно, уж подлечу... Только сначала, пожалуй с эльфами развлекусь.

И он как ни в чем небывало, помахивая руками и насвистывая незамысловатую мелодию, в которой любой обыватель одного очень далекого мира сразу узнал бы всеми любимую кабацкую песенку о... Впрочем в приличном обществе никто не смог бы рассказать, о чем было это произведение кабацкого искусства. К сожалению, ни одного жителя того славного мира поблизости не оказалось, и эльфы не смогли оценить всей красоты момента. Однако и без того самые умные сообразили, что пора убираться. И, лишь немного поколебавшись — нехорошо оставлять старика одного, свои соображения воплотили в жизнь. Оставшийся в одиночестве старик, произошедшего изменения не заметил, он был очень занят — уткнувшись носом в землю, приняв позу побежденного и молящего о пощаде, он полз к самой границе леса и выжженной земли, в ту сторону, с которой сияя улыбкой до ушей приближалась смерть.

— Привет дедок, отлично выглядишь, — заявил подошедший искатель хлюпающему носом эльфу. — Красивый у тебя лесок был. Но он же тебе больше не нужен, да?

Эльф еще сильнее сгорбился, он сидел на четвереньках, уперевшись лбом в землю, и там, куда падали его слезы трава вяла и жухла, как будто разом наступила поздняя осень.

— Прошу тебя о всемогущий, умоляю, не уничтожай мой лес! — никогда еще старику не приходилось так унижаться, но сейчас в его голосе проскальзывали воющие нотки, паника слышалась в каждом звуке.

— Так-так, я и без тебя знаю, что я всемогущий, тем более, что это не совсем так. Ммм... — Иск задумчиво поднял голову к небу. — Хочу хвалебную оду в свою честь. Начинай.

Старик оглянулся по сторонам, но не увидел никого, кто мог бы помочь. Сам литераторством никогда не увлекался, и в иной ситуации не смог бы изобразить ничего. Но с таким музом попробуй не стать поэтом.

— О великий и могучий, о несравненный, нет тебе равных на этом свете, твоя сила не знает границ, твой взор озаряет пространства, ты подобен солнцу. Нет радости превыше тебя, и нет в мире большего счастья чем лицезреть тебя. Любой эльф пожертвует собой ради тебя. Ты будто... солнце... э... — эльф запнулся заметив, что пошел по второму кругу. Мысли путались, новые красивые эпитеты не придумывались.

— Неплохо, неплохо... Правда, что ты все об этом свете, я и в других не плох. Ну да ладно, так уж и быть простим оплошность. Чтобы у тебя еще такого попросить?.. Кстати, если до конца нашего разговора, они умрут, — искатель кивнул головой на лежащие в вповалку тела. — То я точно от твоего леса ничего не оставлю. Надо бы скорее лечением заняться, но я что-то никак не придумаю чтобы еще с тебя взять. Какой-то ты бесполезный больно получаешься... Может заставить прыгать на одной ножки и скажем... Кукарекать... Как тебе идей? А я буду смотреть и смеяться...

— Несравненный, но за это время твои друзья умрут. Позволь мне лучше произнести клятву, о ненападении на чужаков никого из моего народа. Все эльфы последуют моему слову. Молю тебя!

— Это ты мне указываешь что лучше? Да не может быть ничего лучше кукарекающего эльфа. Впрочем... А ладно, давай свою клятву.

— Я, — дальше последовало невоспроизводимое имя. — Клянусь, что никогда ни один эльф не причинит зло никому из тех, кто придет в этот мир для мирной жизни, — и робко подняв взгляд на разглядывающего облачка искателя добавил. — Если те не нападут первыми.

Иск опустил взгляд:

— Что старик, думаешь обманул меня? "Никому кто придет с миром", "если не нападут первыми", хм... Будешь удивлен, но мне так даже больше нравится. Ух чувствую, придется переселенцам повеселиться!

Эпилог

Авось

Где-то в глубинах астрала на мягком облаке, а может и не на облаке лежало могущественное существо(а может и не лежало, а может и не могущественное, но точно существо, ибо несомненно существовало). У существа не было имени, так как некому было это имя дать, зато у него была своя философия. Впрочем, вся она сводилась все к тому же авосю. От того, существо занималось единственно тем, что спало, лишь иногда на миг возвращаясь к реальности, но обнаруживая, что ничего хорошего еще не случилось засыпало вновь.

Проснувшись в очередной раз, оно с удивлением услышало мольбу обращенную к нему. Раньше такого еще не случалось. Заглянув в не слишком отдаленное будущее, существо удовлетворенно заметило, что то, о чем его просят исполнится и без всякого стороннего участия, и не замедлило показать, что молитва услышана. Кто же будет отказываться от халявных подарков, а личный храм ничем кроме такого подарка и не назвать. Может потом и верующие появятся, сила какая-нибудь потечет. "Как хорошо-то" — подумало существо, и снова раскинув щупальца погрузилось в сон.

Риджин, одна из малых площадей близ речного порта

— Молитесь люди, ибо грядет час расплаты! Скоро уже настанет день, когда раскроется праведникам вход на небо, но все кто не сможет уйти им будут обречены на вечные муки, ибо весь мир погрузится в пучину страдания и низвергнется в пропасть забвения. Лишь праведные смогут уйти и пребывать в счастье и радости там, где не существует горестей. Слушайте меня люди! И молитесь! Просите у богов прощения, и, быть может, и вам удасться попасть в новый мир — мир вечного счастья. Это реку вам я — Медрик Говорящий С Духами. И боги глаголят моими устами!

Тот же Риджин, аудитория N 358

В Риджинской академии магии шло очередное научное собрание. Профессор Вараф монотонно читал свой доклад, великие умы страны клевали носом, то и дело из разных концов аудитории слышался храп. Никому не было дела до слов профессора, даже он сам не очень понимал значимость того, о чем вел речь.