Наследник (одним файлом)

Я осторожно пожал протянутую ладонь. Как и следовало ожидать, от протирания о штаны она чище не стала. Сделав вид, что поправляю под собой стул, я украдкой вытер руку о матерчатую обивку сиденья.

— Прошу любить и жаловать! — Закончил церемонию знакомства Игорь Станиславович.

Повернувшись ко мне, он пристально посмотрел в глаза, и многозначительно добавил:

— Как я уже сказал, они мои коллеги. То есть занимающие в нашей организации положение, равное моему.

И я, и Лилит, прекрасно поняли его недвусмысленное предостережение. Однако Надя заинтересовалась последними словами.

— А в какой организации вы работаете, дядя Игорь? И какое у вас положение?

Волхв натужно рассмеялся.

— Да так... Небольшая, закрытая некоммерческая организация. На общественных началах. А положение... скажем так: руководящий состав.

По гримаске непонимания на Надином личике было видно, что такое объяснение ее не удовлетворило. Предвосхищая новые расспросы, Игорь Станиславович поспешил перевести разговор на другую тему.

— Кстати, Наденька, я так и не дорассказал вам тот забавный случай. Так вот, не обращая внимания на стоящий на остановке народ...

Надя, моментально забыв о своих вопросах, навострила ушки. Меня всегда привлекала в ней эта черта. Нет, не умение внимательно слушать. Просто она отличалась феноменальной забывчивостью на анекдоты. В частности эту байку про случай на остановке я сам рассказывал ей раза три.

Суть байки заключалась в том, что раз у автобусной остановки резко затормозила иномарка. Естественно обдав всех стоящих неподалеку, грязью из-под колес. Выбравшийся из машины новый русский, не обращая внимания на сердитые взгляды, направился к ларьку прикупить сигарет. При этом он довольно сильно задел плечом дамочку интеллигентной наружности. Ничего не ответив, на такое хамство, дамочка извлекла из сумочки носовой платок, отерла место соприкосновения с плечом нахала, а затем брезгливо выбросила платок в урну. На ее беду, это не укрылось от глаз нового русского. Придя в ярость от такой брезгливости, он подскочил к дамочке, отвесил ей пинка под мягкое место и... сняв ботинок, выбросил его в ту же урну. Допрыгав на одной ноге до своей машины, он победно пробибикал, и укатил в неизвестном направлении, оставив толпу в ауте.

Юмор был довольно сомнительный, но непритязательная на шутки Надя, весело хохотала, благо Игорь Станиславович живописал эту историю в лицах. В его исполнении получилось и правда неплохо, но я все же не испытал желания даже улыбнуться. Как ни странно, но прислушивавшиеся к рассказу волхвы, похоже, полностью разделяли мое мнение.

Так, за разговорами, завтрак подошел к концу. Молчаливые, крепкие молодые люди, споро очистили на столе место для пузатого самовара, принесли чайные сервизы, вазочки с пирожными и вареньями. По горнице, временно исполнявшей роль столовой, распространился чуть терпкий аромат заваренного со зверобоем и мятой, чая.

Я все чаще стал чувствовать на себе пристальные взгляды волхвов. Оставалось только порадоваться, что мы с Лилит успели договориться обо всем еще накануне. Сегодня, мы не могли даже перемигнуться, не привлекая излишнего внимания. Но даже при этом, я чувствовал молчаливую поддержку Лилит, и на душе становилось легче.

— Уф, как я объелась! — Надя отодвинула пустую тарелку, и откинулась на спинку стула. — Еще пара таких завтраков и мне придется обновлять гардероб.

В этом я был с ней согласен. Стараясь делать все как можно незаметнее, я расстегнул верхнюю пуговицу на джинсах, и облегченно перевел дух.

— Кто хочет чаю? — Продолжая играть роль радушного хозяина, предложил Игорь Станиславович.

— Я не хочу. — Быстро отозвалась Надя. — Лучше, пойду, позагораю, погода сегодня просто сказка! Максим, ты со мной?

— Кхм, — откашлялся молчавший до этого толстяк Леонид Васильевич. — Если не возражаете, Надя, нам бы хотелось немного поговорить с Максимом. Обещаю, что он присоединиться к вам, но чуть позже.

— А ты? — Надя повернулась к Лилит.

Не зная, что ответить, Лилит бросила на меня беспомощный взгляд. Меньше всего ей сейчас хотелось идти загорать в компании Надежды, оставляя меня наедине с волхвами.

— У меня очень чувствительная кожа, — быстро нашла выход Лилит. — Без крема для загара сразу перегораю. А его то, я как раз и не взяла. Не думала, что будет возможность позагорать...

Надю такое объяснение устроило. Не настаивая, она легко выпорхнула из горницы. Едва захлопнулась за ней дверь, как улыбка с лица Игоря Станиславовича исчезла. Глаза сузились, крылья носа зловеще затрепетали как у хищника почуявшего добычу.

— Ну-с, — сухо произнес он. — Что вы надумали, Максим?

Сидящие напротив меня волхвы подобрались в ожидании ответа. А его-то у меня как раз и не было.

— Сигареткой, не угостите? — Оттягивая неприятный момент, попросил я. — А то у меня кончились.

— Конечно-конечно! — "Юл Бриннер" суетливо пошарил по карманам, и на свет появился массивный серебряный портсигар. Щелкнув крышкой, волхв улыбнулся. — Угощайтесь.

Поблагодарив его легким кивком, я взял сигарету. Ну-ка, что курят волхвы? Здесь, меня ждало разочарование. При внимательном рассмотрении, сигарета оказалась марки "Дэнни Бренд" — дешевая китайская отрава, неимоверной крепости. Но, дареному коню в зубы не смотрят. Прикурив от предложенной волхвом зажигалки, я осторожно затянулся. Ароматизированный, сладковатый дым неприятно сжал горло. И как только он может курить такую гадость?

— Ну, так как? — Не выдержал паузы Игорь Станиславович. — Мы ждем, Максим. У вас была целая ночь.

Не отвечая, я продолжал курить, меряя его задумчивым взглядом. Чем больше скапливалось пепла на кончике сигареты, тем заметнее становилась нервозность волхва. Если крупные капли пота на лбу с натяжкой можно было списать на духоту, то частые облизывания пересыхающих губ и постреливания глазами в сторону "коллег", заставляли усомниться в его словах о равном положении в организации.

— Максим, не испытывайте моего... нашего терпения. — Под моим невозмутимым взглядом, волхв терял остатки самообладания.

Посчитав, что с него пока достаточно, я решительно потушил сигарету.

— Итак, вы ждете от меня вполне определенного ответа, без всякого права выбора? — Игнорируя Игоря Станиславовича, обратился я к сидевшим напротив. И не ошибся.

— Мак...

— Заткнись. — Коротко оборвал его "Юл Бриннер", и Игорь Станиславович сразу как-то съежился, сник. Нехорошо усмехнувшись, он посмотрел мне в глаза.

И куда только делось сходство с комическим персонажем? Вот уж действительно — Юл Бриннер. Ковбой, глядящий на врага через прорезь прицела.

— Право выбора есть всегда. Просто некоторые делают неправильный выбор.

С этим поспорить было сложно. Особенно мне не понравился едва проскользнувший в этих словах мрачный намек.

— Почему вы так не хотите, что бы я это сделал? — Напрямик спросил я.

— Во-первых... ну кому нравиться, когда кто-то тобой командует? Кому как не вам это понимать? Ведь если я прав, вы затеяли всю эту катавасию только из-за того, чтобы сохранить независимость? — Он замолчал, но так как мне нечего было возразить, продолжил. — И теперь постарайтесь понять нас. Тысячу лет мы жили так, как считали нужным... пусть не тысячу, а чуть меньше, какая разница? Но с тех пор, как молодые религии перестали нам досаждать, мы стали сами себе хозяева. Да, мы отклонились от изначального пути, от веры предков, как модно говорить ныне, но что с того? Кому какое дело? Да и не отклонялись мы от веры, просто за сотни лет она претерпела некоторые изменения. Что с того, если раньше ритуалы посвящались божеству конкретному, а теперь абстрактному?

И вот, придет некто, кто скажет, мол, баста, господа хорошие, теперь будете делать так, как скажу я и никак иначе...

Он перевел дыхание, и закончил уже более спокойно:

— А во-вторых, то, что вы задумали, все равно невозможно выполнить. Думаете, вы единственный, кому пришла в голову блажь вернуть Старых Богов? Это за тысячу-то лет? Увы, Максим, но таких были сотни, если не тысячи. И одним из них был, между прочим, ваш дед. Кстати, сделать это, он пытался не один раз, и не два. Так что, выбросьте из головы эти байки, Максим, и соглашайтесь на имеющиеся предложения. Уверяю — не прогадаете.

Внимательно прислушивавшийся к его словам толстяк, важно кивнул.

— Ну, хорошо, — сказал я. — Допустим, вы правы. Почему же тогда вы так упорно стараетесь мне помешать? Ну, невозможно вернуть Сварога, так почему бы не дать мне возможность самому убедиться в этом и, убедившись, распрощаться с иллюзиями?

"Юл Бриннер" вздохнул и обреченно махнул рукой. Судя по тому, как толстяк и Игорь Станиславович почтительно внимали его словам, старшим здесь был именно он.

— Почему, почему... По кочану! Говорят же — дуракам, и новичкам, везет. А что если у вас получиться то, что не получалось у других, более умных — простите, это не оскорбление, а констатация факта, — и опытных? Глупый, невероятный случай? Слишком много поставлено на карту, что бы рисковать, даже если риск так ничтожен... одна миллионная... или миллиардная. Нет, Максим, мы не имеем права даже на такой риск. И не только мы. Понимаете о ком я? — Он многозначительно помолчал. — Дело не в том, что мы так не хотим возвращения Сварога. Он как никак наш Бог, нашли бы общий язык...

— Но вас попросили не допустить этого любой ценой. — Закончил я за него.

Кустистые брови недовольно нахмурились. Не принимающие участия в беседе толстяк и Игорь Станиславович осуждающе покачали головами.

— Не надо так говорить, Максим. В ваших устах, это звучит обвинением в лакействе. Нет, они ни о чем не просили. Это — наша инициатива. За свою независимость мы заплатили довольно высокую цену. Между нами нет войны, но нет и мира. К сожалению, но нас просто терпят. Мы в меньшинстве, у нас нет и десятой доли той силы, какой обладали раньше. Не вмешайся мы сейчас, это может быть рассмотрено не в нашу пользу. Нас просто раздавят как назойливое насекомое. Мы не можем этого позволить.

Откинувшись на спинку стула, я машинально протянул руку и коснулся руки Лилит. Ободряющее пожатие тонких пальчиков, оказалось очень кстати.

— Хм, как мне было сказано вчера, — я многозначительно посмотрел на Игоря Станиславовича, — раньше чем через два дня, это уютное местечко мне покинуть не суждено?

"Юл Бриннер" отвел взгляд в сторону:

— Только в том случае, если вы не дадите слова отказаться от этой затеи. Но даже в этом случае девушка останется у нас. На всякий случай.

— Все правильно. Только дурак верит на слово. — Невесело усмехнулся я.

Он лишь виновато развел руками.

— А если я решу уйти, не дав слова? Просто сбегу? Как я понимаю, все, что у вас было в запасе, ушло на приведение меня в состояние полнейшей небоеспособности?

— А вот это, будет неправильным выбором. — Голос, которым это было сказано, мог заморозить на лету комету. Причем, вместе с хвостом. — Даже тех жалких крох, что остались, хватит на многое. А с каждой минутой наши силы восстанавливаются.

— Тогда последний вопрос. Что будет с Надькой, если я не сдержу своего обещания? Четвертуете, колесуете, повесите, изнасилуете в извращенной форме? Или, и того хуже, заставите смотреть телепузиков сорок часов к ряду?

"Юл Бриннер" едва заметно улыбнулся одними уголками губ, показывая, что оценил шутку. Однако ответил не он, а толстяк:

— Максим, я думаю, вы понимаете, что есть очень много разных способов. Поверьте, ваш психологический портрет нам известен. Вы очень болезненно переносите чувство вины. А уж за тем, что бы сотворить с девушкой что-нибудь этакое, что будет для вас непереносимым ударом, дело не станет. Мы понимаем друг друга? Компрене ву, так сказать?

Видимо, по моему лицу, он увидел, что понимаем. Потому что брезгливая гримаса залучилась довольством, а во взгляде, появилась мечтательная задумчивость. Вот тебе и толстячок. Вот и темная лошадка. Не удивлюсь, если окажется, что именно он заведует местным аналогом карательного отдела. Берия недоделанный! Небось, представляет сейчас именно "что-нибудь этакое, что будет для меня непереносимым ударом".

Постаравшись представить то же самое, я почувствовал, что непроизвольно сжал кулаки. Взяв себя в руки, я постарался сдержать рвущуюся наружу ярость.

— Забавная выходит вечеринка. — Медленно, чеканя каждое слово, произнес я, и сразу же ощутил, как напряглась сидящая рядом Лилит. По договоренности эта фраза означала: "сейчас начнется потеха". — А не переоцениваете ли вы своих сил, господа волхвы?

Судя по вытянувшимся лицам, ожидали от меня отнюдь не этих слов. Я мысленно усмехнулся, почувствовав на кончиках пальцев, специально опущенной под стол руки, знакомое электрическое покалывание.

Глава 34.

— Максим, похоже, это вы переоцениваете свои силы. Точнее их у вас в данный момент вообще нет... — Осторожно произнес толстяк. Его глаза суетливо стрельнули в сторону мгновенно зажмурившегося "Юла Бриннера". Судя по всему, напряженное лицо последнего, сказало ему о многом. Слизнув выступивший на верхней губе пот, он хрипло прошептал. — Или... есть?!

Ответом ему был едва уловимый кивок лысой головы. На несколько долгих мгновений, в помещении повисла напряженная тишина. Со двора, приглушенный расстоянием, и толстыми стенами, донесся заливистый смех Надежды. Я еще успел отстраненно подумать, что мы, наверное, сейчас напоминаем сцену из старенького вестерна: те же прищуренные глаза, подрагивающие от напряжения мышцы, и холодная решимость на лицах... Не успела эта мысль закончиться, как события стали развиваться с головокружительной скоростью.

Толстяк Леонид Васильевич, вскочил на ноги, с удивительной для такого грузного тела легкостью. Сложив пальцы в заковыристую фигуру, он торопливо забормотал заклинание.

Зорко следившая за происходящим Лилит, резко подтянула ноги к груди и ударила ими в край стола, переворачивая его на волхва. Тяжелая столешница сбила того с ног, опрокинула, так и не успевшего подняться, "Юла Бриннера". Зазвенела бьющаяся посуда, и волхвы оказались погребены под тарелками, чашками и остатками пирожных.

От удара, перевернулся и стул, на котором сидела Лилит. Она упала на спину, кувырнулась, вставая на ноги, и уже в следующую секунду, кошкой бросилась на растерявшегося Игоря Станиславовича. Прежде, чем тот успел осознать, что происходит, маленький, но твердый, кулачок Лилит, успел пару раз основательно пройтись по его физиономии.

Входная дверь распахнулась, и в комнату вбежало несколько человек. Впереди, с перекошенным от гнева лицом — Андрей. Увидев барахтающихся под скатертью волхвов, он глухо зарычал и бросился на меня. Пол содрогнулся от его тяжкой поступи. Налитые кровью глаза этого питекантропа, подействовали на меня как ушат холодной воды. Только сейчас я осознал всю серьезность разворачивающихся событий. Не испытывая желания прочувствовать на себе тяжесть его пудовых кулаков, я ударил первым.

Даже понимая, что после всего происшедшего ставкой в этой игре была жизнь, я сдержал рвущиеся с рук электрические разряды. Вместо этого, я метнул огромный комок сжатого воздуха. Первым на пути воздушной волны был Андрей. Его оторвало от пола, и бросило на стоявших позади молодых волхвов. Сбитые грузным телом, они покатились по полу как кегли, когда волна воздуха настигла и их. В ограниченном помещении эффект оказался потрясающим. Воздух с ревом устремился в узкую дверь, с силой впечатывая людские тела в деревянные стены. Казалось, дом содрогнулся. К сожалению, я очень быстро обнаружил маленький недостаток такого способа защиты. Избыток воздуха, не успевший протиснуться в дверное отверстие, отразился от стен, и ураганом пронесся по горнице, сметая все на своем пути. Хорошо хоть, сила этой отраженной волны, была на порядок меньше основной. Всех кто до этого момента остался на ногах, включая и меня, сбило с ног, и протащило пару метров по усыпанному осколками посуды и обломками мебели полу. Остатки воздуха выбили оконные стекла, и все стихло.