Любить тебя вечность (Общий файл)

Парни, как прежде шумели, бесились, дрались и ругались, вовлекая меня в этот дурдом. Кайлинн, кстати, выглядел несколько странно. Мало того, что под глазами мелькали синяки, будто он не спал неделями, а губы были потрескавшиеся и на лице вырисовывалась непонятная мне бледность, так еще и его взгляд, который был прикован лишь ко мне. Он почти не моргал.

Спросить у Норда, в чем дело, не было шанса, так как Кай, по причине то ли ревности, то ли "болезни", не отходил от меня ни на шаг. Сейчас он никак не выглядел на свой двадцать один год, скорее лет на пять, а я выполняла роль его мамы. Откровенно говоря, я начала его бояться. Моя теплота к нему испарилась. Ко мне пришло понимание, что это конец.

Мы почти не говорили с ним. Я говорила с Нордом, а Кай, каменным изваянием, сидел рядом со мной, сжимая мою ладонь. Я рассказала о Даре и Норд, отбросив свой сарказм, меня понял и даже предложил помощь, а Кай встрепенулся и умчался на кухню. Мы остались одни.

— Что с ним? — торопливо потребовала я объяснений.

— Он сошел с ума. Это дело попахивает шизофренией на почве тебя. Ты видишь, как он таращится на тебя? Да он скоро памятник тебе поставит, мать твою!

— Увезти его в больницу или отправить на обследование?

— Ты, что, тоже того? Тебя с ним отправить? У нас концерт и контракт. Мы столько денег потеряем, что легче в рабство себя продать!

— Но это его здоровье! — зло зашипела я на Чертягу.

— А ты его любовь и что? Возьми и останься с ним, слабо? Вот и не говори того, чего не знаешь! — друг сложил руки на груди.

— Ты — кретин.

— А ты — самовлюбленная эгоистичная сволочь, которая думает только о себе!

— А ты? Ты не такой, друг мой? Когда трахался с Багирой, о ее чувствах думал? Нет! Ты думал только о себе! — я перешла на личности и теперь меня невозможно было остановить.

— У меня были прекрасные учителя! Если бы ты уехала с нами...

— Теперь виновата я?! Что ты несешь?!

— Заткнись. Он идет.

— Не зли меня, Норд... — прошептала я ему, переводя взгляд на входящего Кая. Он стал еще бледнее...

Кайлинн приведением прошел к нам и почти свалился на ковер возле камина. Мы, забыв о разногласиях, переглянулись с Нордом и подошли к нему. Кай вцепился в мою руку и потянул меня к себе. Я послушалась его движения, селя рядом, положив его голову себе на колени. Как всегда, как тогда...

Норд кивнул, что оставит нас. Я лишь коротко кивнула, не сводя взгляда с мягкого и осунувшегося лица Кая. Он глубоко дышал, отчего его грудная клетка сильно вздымалась под моей ладонью, а сердце билось так громко, что удары, казалось, слышит весь дом.

— Я тебе кажусь жалким, да? — прохрипел он, распахнув глаза. На меня жалостно и в то же время нежно смотрели, некогда любимые, карие глаза. — Не отвечай мне, я не готов к правде. Даже если она такая, какой я ее хочу видеть. Думаешь, я не замечаю, что со мной происходит? Ошибаешься. Я болен. Тобой, Герда. Мне не надоедает смотреть на тебя, слушать тебя, чувствовать тебя... Ты сегодня уйдешь?

— Я...подожду, пока ты уснешь.

— Ты снова слишком добра. Я помню тебя такой и это убивает еще больше. Я ведь до сих пор хочу, чтобы ты стала моей женой. Помнишь, что ты отвечала мне?

Я промолчала, отвернувшись. Смогла ли я ему сказать снова эти слова, без слез и чтобы голос не дрогнул. Сомневаюсь.

— Не отворачивайся! — вскрикнул Кай. — Только не отворачивайся от меня. Лучше молчи, но позволь мне побыть сегодня с тобой. Это же не много? Или?...

— Это не много, Кай. — тихо ответила я. — У тебя глаза закрываются, ты долго не спал?

— Мне хватает трех часов для сна, а вот ты, как прежде, заботишься обо мне. Я люблю это. Я люблю тебя. Добрая Герда и ледяной Кай. Почему же с ним ты Снежная Королева?

— Пойдем, лучше тебе лечь в кровать, чем потом тебя туда потащит Норд.

Кай лениво поднялся и перешел на диван, а я присела возле него, чтобы уходя, не будить.

— Герда, а тебе...хотелось бы все вернуть? Если бы я остался тогда? — спросил Кай, закрывая глаза.

— Ты готов к любому ответу? — осторожно поинтересовалась я, перебирая его серебристые волосы. Он покачал голов, прикрыв глаза. — Хотя, я не знаю ответа на твой вопрос. Все сложилось, как сложилось, понимаешь?

Я солгала. Нагло врала ему в лицо, а он, не открывая глаз, кивнул мне. Понимал ли он это? Я боялась сделать ему больно именно сейчас. Страх перед ним и страх за него смешались и мешали говорить откровенно. Это уже не казалось мне прошлым, скорее маскарадом, на котором каждый выбрал свою маску и не желал снимать ее до конца.

— Но он же сделал тебе больно и ты его простишь? Меня ты не простила... — сонно пробормотал Кай.

Значит, он тоже знал. Слухи разлетались быстро, как всегда!

Он засыпал, а я не стала отвечать. Посидев еще полчаса с ним и убедившись, что он крепко заснул, я нашла Норда и попросила меня проводить и вызвать такси. Он выполнил мою просьбу. Мы не хотели оставлять Кайлинна в такой момент одного, поэтому я уехала домой, обняв на прощание Норда и попросив у него прощения. Он лишь покачал головой.

— Я, наверно, буду жутко мерзким и сентиментальным, но дьявол ваз раздери, Герда, я скучаю по нам.

— Норд, однажды твоя похоть и язвительность перебороли в тебе тебя, пусть они сделают это и сейчас. Я знаю, ты можешь. Это, по крайней мере, лучше, чем рушить все снова, что столько времени возводилось.

— Но ты же в силах построить все заново!

— А нужно ли? — риторически вопросила я, садясь в машину.

— Мы это еще посмотрим.

Я непонимающе посмотрела на друга, но он одел, уже ставшую привычной мне, маску ехидства и приказал шоферу уезжать. Если эти двое что— то и затеяли, то результат мы увидим очень скоро.

— Она была здесь... — как одержимый, шептал Кай, дотрагиваясь до статуэток и фотографий на камине. — Она была здесь... Со мной... Норд, ты веришь в это?

— Кай, скажи честно, ты ведь не болен, правда? — парня напрягало поведение друга, которое уже выходило за рамки адекватного. — Ты просто начал принимать наркоту, да? Не, это нормально, все рок— звезды чем— нибудь страдали в свое время, но...

— Моя Герда мне не улыбнется, но бесспорно услышит мой крик. Ее сердце так громко бьется. Моя Герда, взгляни лишь на миг! — тихо напел светловолосый, взяв в руки фото, где он с Гердой.

— Ты меня вообще слышишь?! — заорал Норд. — Это не шутки, понимаешь? Сначала твои безумные планы, чтобы их разлучить...

— А они действуют, правда? — Кай дотянулся рукой до стены, отодвинув мелочи и достал маленькую видеокамеру. — Сделай пару снимков и снова вышли ему. Или через этого кретина передай. Первый этап он провернул идеально. Это — контрольный выстрел. — он бросил камеру темноволосому, который неохотно ее поймал.

— Хорошо, как скажешь. Но послушай, теперь она приезжает и ты, кажется, снова здоров? Ты думаешь, она вернется из жалости?

— Нет, что ты! Она приехала сама, заметил? Я не звал ее, если только мысленно... Просто, она должна осознать, что Дар ей не пара, вот и все. А я... Когда мы вернемся с ней в Хельсинки, я обязательно обследуюсь... Честно, Норд. Не волнуйся так.

— Вернешься с ней? — ухмыльнулся он. — Ты ничего не путаешь, mon ami? Ты, по— моему, забыл, что она не может выиграть.

— Ты меня недооцениваешь. Она сама захочет уехать со мной, когда мы пошлем наши войска и уничтожим противоборствующую армию. Королева вернется к королю, а паж останется прозябать под гнетом музыки в Германии.

— Ты сумасшедший...

— Может и сумасшедший, может, меня таким сделали.

И он расхохотался, словно адский пес. Его смех разлился по дому, впитывая в себя следы присутствия Гретты и отдавая их Кайлинну. Он закружил по гостиной, снося все на своем пути. Его глаза горели, а тело жило своей жизнью. Фотографии были отправлены в камин: он сделает новые, гораздо лучше, чем прежние. На них будет Она. Только она. Вазы и лампы бились об пол, осколками разлетаясь по комнате. Хаос, не иначе. Чистой воды безумие.

Он схватил гитару и заиграл неизвестную доселе мелодию, сочиняя ее на ходу. Она снова хохотал. Он наслаждался эйфорией, которую подарила ему Герда. Только она... Она уедет с ним, она сама сделала первый шаг. Хм, несмотря даже на то, что он подтолкнул ее к этому. Все будет так, как захочет Кай. Этот мир подарил ему любовь, славу и все блага, которые он желал, так зачем Судьбе отнимать что— либо у своего любимчика?

А сумасшествие, на котором он действительно ловил себя, было на руку. Жалость... Мерзкое слово, но если оно вернет его девочку, то почему бы и нет?

Норд покрутил пальцем у виска и ушел к себе, оставив Кайлинна предаваться шабашу в одиночестве. Хоть какой— то прогресс за последнее время. Не зря говорят, что любовь и музыка способны лечить. Если его лечит Герда, то необходимо ее вырвать из пасти Дара и плевать, что он в нее вцепился, как в соломинку, которая спасет его. Не спасет. Герда всегда принадлежала им. И сегодня она доказала это. Норд ловил себя на мысли, что одобряет "безумные идеи" Кая. Они действуют, а это главное. Узнай о них сама девушка, то убила бы обоих, но все для ее же блага. Она все поймет. Правильно, надо одержать победу в этом сражении и все вернется на круги своя.

Дарий не звонил. Он не звонил всю неделю до концерта. Признаюсь честно, я не ожидала от него подобного. Мне казалось, что он будет срывать телефон, но он этого не делал. В университете мы пересекались исключительно на парах. Дар проводил по мне равнодушным взглядом и на этом наше общение заканчивалось. Я ничего не понимала, удерживая в себе желание первой кинуться к нему навстречу. Его хладнокровие и безразличие пугало.

Багира не вмешивалась в этот переполох и запрещала это делать Адриану, который очень хотел нас помирить, придумывая различные замысловатые планы. Мы списывали это на его недавнюю страсть к аниме и молчали. Чем бы дитя не тешилось, как говориться. Багира относилась к японской анимации без огонька, поэтому терпела, а окончательно перебравшись к Аду, стала ограничивать его порции потребления этих "сериалов". Благо, что он исправно посещал каждые репетиции, хоть иногда и сетовал на то, что мы торчим на студии слишком долго и он не в состоянии посмотреть очередную серию своей новой страсти. И мы снова молчали.

Рай же ходил нервный, что стало нормой его состояния. На его всплески ярости мы стали смотреть сквозь темные очки, а на резкие и колкие заявления закрывали глаза. В мою сторону он смотрел исключительно сочувственно и я подозревала, что он просто меня жалеет и ищет повод снова отомстить Дару.

Но поводов я ему не давала, предпочитая держать себя в руках и выглядеть жизнерадостной. Сложно сказать, но это мне неплохо удавалось. Мою наигранности замечал только Феликс, с которым у нас вошло в привычку после моих репетиций ехать к Каю и Норду и прожигать с ними время. Не хватало только Ника, но он звонил нам и присылал сообщения, говоря о том, что появиться исключительно перед концертом. Мы соглашались, предостерегая, что Арчи его убьет при встрече. Нас поражало, что рыжий так спокойно отпустил своего друга перед финалом.

Кайлинн с мои приходом приходил в себя, периодически зависая над каким— либо предметом. Мы перестали обращать на это внимание. Могу сказать, что он изменился, и в лучшую сторону. Постепенно его запал сошел на нет и мы могли общаться, как старые приятели. Иногда, конечно, что— то находило на него, отчего он признавался мне в любви, обнимал и пытался целовать, но я стоически выдерживала эти испытания вновь, как маленького ребенка, укладывала спать, читая на ночь книги Энн Райс и перебирая его волосы, цвета серебряной нити. Его убивало, что я не могу и не хочу возвращаться, меня убивало, что он является таким из— за меня.

Когда Кай засыпал, а Феликс просто валился с ног от усталости, мы пару раз до утра говорили с Нордом. Он уговаривал меня уехать с ними, я отшучивалась и меняла тему. Он грозил, что разрешить Каю дать мне выиграть, а я понимала, что, если он не сделает это сам, то Кайлинн проявить волю и все равно я останусь победителем, и подливала темноволосому вина. Мы были так пьяны, что разговор переходил на недавние сплетни музыкально мира и наши в частности. Чертяга тогда включал весь свой полны сарказма мозг и промывал кости Адриану, Багире и Дарию. Я хохотала, одергивая его на поворотах. Он любил выражаться пошло. И, как бы парадоксален не был сей мой вывод, но он любил меня. Ненавидел за предательство, но искренне любил. Не как любовницу, а как старого друга, который исчезал и снова появился. Я тоже любила его. Я любила его вечность. Даже когда он, в запале и безграничной злости, возмущался поведение Дария, не замечая, что этими словами терзает меня.

Ко дню концерта, "Forgotten ice" были во все оружия. Я гордилась, что мы справились с поставленными задачами и не опозоримся с плохой программой, наплевав на короткие сроки. Костюмы решили не делать отдельно, взяв из гардеробов все темное и с металлом. Этого было вполне достаточно.

Николас приехал, как и обещал, в день концерта. Он с букетом роз и подарком, в виде книги, для меня, заскочил с утра пораньше, разбудив нас с Феликсом своим появлением. Братцу он привез из Хельсинки непонятную штуковину для компьютеру, от которой тот был в восторге и пошел тут же испытывать ее, а я проводила Ника на кухню, намереваясь поболтать с другом и выслушать его рассказ.

— Ты готова слушать? Тогда я начну с того, что извинюсь перед тобой. За все, Герда. Перечислять не стану, ибо запутаюсь, но скажу, что мне жаль, что я никогда не рассказывал тебе всей правды. — он начал издалека, пока я разливала нам чай. — Когда я попал во "Времена", сама судьба свела меня с Катриной. Я помню до мелочей тот день, когда мы познакомились, но сейчас это не важно. Скажу, что день ее смерти стал для меня роковым. У нас была забава: мы стояли на перекрестке и ждали, когда загорится зеленый свет, чтобы сделать шаг навстречу друг другу. Было в этом что— то мистическое и завораживающее. Она говорила, что делая первый шаг, мы приближаемся друг к другу не только физически, но и морально. Якобы, кто делает первый шаг, тот и любит больше. Мы всегда делали его одновременно, но однажды она не выдержала и побежала ко мне первой...

— Ее сбила машина. — обреченно закончила я.

— Да. — кивнул друг. — Я думал тогда, что самоубийство это спасение. Потом тормознул и предался пьянству. Это похлеще, поверь мне. Меня Дар вытащил и я ему благодарен. Не будь его, я бы сдох, как пес. Или приехал бы Норд, чтоб дать чертей. В тот момент он постоянно звонил и орал на меня, идя против контракта, запрещающего внешние связи с "прошлым". Знаешь, он, хоть и сволочь у нас, но чувствовать и переживать он умеет. — хохотнул Ник.

— А еще издеваться! — подхватила я.

— Верно. Так вот, я уезжал, чтобы посетить могилу, ей ровно год. Меня поразило, что пришло так мало людей. Родители и пару друзей, хотя на похоронах была толпа. Вот я и подумал, неужели о умерших так быстро забывают и все обращается в тлен? Меня , ведь, тоже забудут. И тебя. И всех нас. Мы уйдем в вечность.