Очевидный душевный подъем в среде деятельной части офицерства Артура, наметившийся с появлением в крепости полулегендарной фигуры "первого абордажника флота", конечно же был замечен и женской половиной крепостного общества, как без этого... Но, увы, в большинстве женских сердец той же возрастной категории, поселились лишь грусть и ревность. Виной всему была эта рыжеволосая стервочка Гаршина, которая каким то непостижимым образом сумела приворожить к себе героя с "Варяга", причем чуть ли не в первый день его появления в городе! И теперь Балк кроме нее, своих офицеров-собутыльников и этого проклятого японского металлолома под Тигровым хвостом не видел ничего в упор. И никого...
Некоторым слабым утешением служило то, что, похоже, больше всего внимания он уделял все-таки металлолому...
* * *
Безупречно точный английский хронометр показывал пятнадцать минут шестого, когда утром 6-го июля артурский тралящий караван вышел на внешний рейд в полном составе. "Что-то непривычно рано они вылезли сегодня", отметил про себя господин Люшеньго, отмеривающий свою вторую утреннюю тысячу шагов...
Содержатель известного китайского ресторана "Тайпын", владелец трех джонок и вполне современного склада, весьма уважаемый как у китайской части населения города, так и у новых властей, купец Люшеньго прослыл не только серьезным и порядочным деловым партнером. Вдобавок ко всему он являлся еще и живым воплощением конфуцианства и даосизма. В частности, и в отношении гармонии человека и природы, а проще говоря — умел следить за здоровьем. Ежедневно, в любую погоду, на рассвете господин Люшеньго отправлялся на пешую прогулку — "семь тысяч шагов по пути Дао", как сам он ее называл. Возможно, именно эти прогулки и позволяли уже не молодому вдовому китайцу, живущему в Артуре более пятнадцати лет, поддерживать себя в прекрасной физической форме.
Как поговаривал он сам, дела его с приходом в Артур русских пошли в гору. Заезжие купцы еще только обживались здесь, и все их интересы были направлены пока на обслуживание русского служилого и чиновного общества. Китайцы же были предоставлены сами себе. Имея три двухмачтовых джонки, господин Люшеньго вел очень неплохую торговлю. Но его фирменным коньком была чистейшая ханжа, которую ему поставлял родственник из Инкоу. С этой, хоть и изрядно вонючей, как и все крепкие рисовые напитки для европейцев, водки, при разумном употреблении утром не болела голова!
Фирменный 50-ти градусный секрет "Тайпына" довольно скоро стал известен русской части населения крепости. А с учетом того, что сейчас у нас назвали бы оценкой по критерию "стоимость — качество", нет ничего удивительного, что в заведении господина Люшеньго вслед за отдельными любителями колониальной экзотики, стали появляться как русские армейские офицеры, так и некоторые моряки. Тем более, что в заведении и с закуской Люшеньго продавал ханжу дешевле, чем на вынос, а его повар готовил вполне сносное европейское меню. Вскоре у ресторана появилась новая пристройка, куда местным китайцам ход был заказан. Одним словом, как новые хозяева Артура, так и господин Люшеньго, были довольны друг другом...
С холмов у озера, по которым обычно совершал свой утренний променад господин Люшеньго, открывался прекрасный вид на гавань, стоящие, входящие и выходящие из нее корабли. В разные годы он видел над ними китайские, английские, японские и русские флаги. Но на фоне пробуждающейся утренней природы, эти железные дымящие создания выглядели лишь досадным, разрушающим ее чужеродным вмешательством. Медленно копошащиеся стальные чудовища, исторгающие отдаленный приглушенный шум и дым... Дым?!
Да, дым. И много дыма. Странно это, однако... Последние недели над русскими броненосцами, намертво закупоренными в гавани японским брандером, он едва курился. Над одной трубой не более. Это понятно — топился один котел для технических нужд. Сейчас же эти семь монстров немилосердно чадят из всех своих семнадцати труб... Коптить небо им помогают все современные крейсера... Что бы это могло означать? Удивленный господин Люшеньго сначала замедлил шаг, а потом даже остановился... Да! Ну, да! Русские снимаются с якорей... И "Ангара" с "Монголией" в проходе больше не стоят. Пик прилива миновал совсем недавно... Неужели собрались выходить? Но этого же не должно было... Этого просто не может быть!
Все предыдущие недели, когда эскадра была заблокирована лежащим в проходе "Фусо", выходы на траление совершались меньшими силами, но даже такая мера позволяла вице-адмиралу Макарову содержать в относительной чистоте от мин три фарватера. В ближнем охранении тралящего каравана привычно шли минные крейсера "Всадник" и "Гайдамак", а так же канонерские лодки "Гиляк", "Гремящий" и "Отважный". В дальнее охранение были назначены отряд миноносцев, отряд контрминоносцев и всё ещё самый перегруженный мелкокалиберной артиллерией крейсер "Паллада": не нашлось в блокированном Артуре достаточного количества шестидюймовок для его довооружения до норм "Аскольда", или тем более "Варяга". А снимать крепостные пушки с Перепелиной горы или с Головы тигра Макаров не счел возможным...
В этот раз миноносцы двигались позади тралящего каравана, а не на его флангах, возможно из-за ползущих с моря рваных полос тумана — следствия раннего часа. Но по мере улучшения видимости отряды миноносцев заняли свои законные места на флангах. "Паллада" же, которой теперь командовал капитан 2-го ранга Ливен (подтверждение присвоения ему звания каперанга из Питера еще не пришло), продолжала следовать вплотную за тралящим караваном — наличие среднего винта позволяло ей двигаться на очень малых скоростях, запуская бортовые машины лишь для корректировки курса. За ней компактной колонной шли и все наличные канонерки.
В половине седьмого створные знаки главного фарватера проскользнули "Новик" и "Аскольд". Всего десять минут спустя по их стопам без помощи буксиров, проследовал "Баян", а потом... Потом случилось то, к чему, после безпроблемного выхода "Баяна" господин Люшеньго был морально уже готов. В проход спокойно и уверенно двинулся "Цесаревич" под флагом адмирала Макарова! За ним с интервалом не более полутора корпусов "Ретвизан". Дальше нещадно дымящие "Победа" и "Пересвет" под флагом младшего флагмана князя Ухтомского. А буксиры, тем временем, суетясь и издавая резкие свистки уже разворачивали на створы "Севастополя"... Вот "Силач" ловко поддернул замешкавшегося было у артиллерийской пристани "Петропавловска"... Вот аккуратно и неторопливо, но уже без буксирной подмоги, прошла "Полтава", и все... Все семь артурских броненосцев монолитной колонной удалялись навстречу восходящему Солнцу...
Не ожидая открытия городского телеграфа, китайский купец и ресторатор господин Люшэньго принес к его дверям очень важную деловую телеграмму в Шанхайский банк братьев Бодзянь, но... Двери эти так и остались закрытыми для него до самого вечера! По чьей-то злой иронии, наверное, телеграф в Артуре как на грех с утра не работал и телеграммы ни у кого не принимали. Даже по большому блату и за большую мзду. Что уже ни в какие ворота! Оказывается кто-то из клерков конторы проигрался по-крупному и... украл вчера кассу! Однако уже вскоре похититель был изобличен. С утра на городском телеграфе торчали жандармы, филеры и корреспондент "Нового края", затем привезли подследственного: проводился следственный эксперимент. Тем временем дымы кораблей русской эскадры уже скрывались за горизонтом...
Глава 9. Эллиоты: к одиннадцати — туз...
Порт-Артур. В море у Бидзыво и островов Эллиота, 6-7 июля 1904 года
Все крейсера и броненосцы по приказу Макарова вышли в море с сокращёнными запасами угля и котельной воды, рассчитанными всего на пару суток активной боевой деятельности, из них один день — экономичным ходом. Эта мера помимо уменьшения осадки смогла обеспечить кораблям прибавку скорости от четверти до половины узла. И, конечно же, немаловажный плюс для броненосцев с их хронической строительной перегрузкой — более правильное положение бронированного пояса в воде...
В семь тридцать "Паллада", "Аскольд", "Новик" и дестроеры вышли "из-за спины" тралящего каравана и веером разошлись в поиске возможных японских дозорных крейсеров, скорость подняли до 12 узлов. Не прошло и десяти минут, как появился искомый соглядатай — с находившейся на левом краю веера "Паллады" обнаружили трёхтрубный крейсер. С "Паллады" отстучали радиограмму — первую за этот долгий день — с указанием азимута и класса противника. Веер крейсеров и миноносцев начал увеличивать скорость, одновременно доворачивая на цель.
На "Цусиме" не замешкались с опознанием противника — в Артуре остался лишь один трёхтрубный бронепалубник — и японский крейсер отвернул к югу. Пять минут спустя сквозь клочья утренней дымки его сигнальщики разглядели ещё один крейсер. Со всей очевидностью, ситуация явно отличалась от обыденной, о чём немедленно заискрила японская радиостанция. "Цусима" легла курсом на восток, пытаясь оторваться от преследования. Ещё через пять минут второй преследователь был опознан как "Аскольд" и замечен третий. По нахально приближающимся полным ходом истребителям пришлось даже дать пару залпов для острастки... Утро слишком быстро переставало быть томным — японский крейсер разразился восьмиминутной радиограммой, прерванной лишь выходом в эфир радиостанции "Микасы". Русские телеграфировать японцам не мешали.
Первые фразы второй радиограммы "Цусимы" растревожили мерно покачивающийся на эллиотском мелководье флагманский броненосец Объединенного флота. В 07-46 по Владивостокскому времени, паровая сирена "Микасы" взвыла, привлёкая всеобщее внимание. Спустя считанные минуты все четыре броненосца, восемь истребителей и столько же миноносцев первого класса отрепетовали флажный сигнал "Микасы" "с якоря сниматься, последовательно за мной", а миноносцы 2-го класса из состава сил охраны базы приняли к исполнению приказ "К походу и бою — двадцать минут". В то же время стоящим здесь флотским транспортам и плавмастерским был дан специальный отменительный семафор: с разгрузкой, пока в море происходит что-то непонятное, необходимо было повременить, хотя и иметь пары во всех котлах. Так же тревожный сигнал получили и два дивизиона миноносцев, два дня назад переведенных по приказу Того от Чемульпо непосредственно к месту высадки армейцев у Бидзыво. Им надлежало выдвинутся на пять миль западнее якорной стоянки транспортов, развернувшись в дозорную цепь с интервалом в шесть кабельтов между кораблями.
К четверти девятого на японских броненосцах выбрали якоря: "Микаса", "Асахи" и "Сикисима" на четырёх узлах форсировали выходной фарватер между разведенных бонов; снявшийся с якоря "Фудзи" едва управлялся машинами из-за медленного подъёма пара в цилиндрических котлах. Впрочем, адмирал Того был уверен, что "Фудзи" идёт только ради дополнительной практики — трёх броненосцев, наводимых по радио с "Цусимы", было вполне достаточно, чтобы заставить зарвавшиеся русские крейсера ретироваться и вновь забраться в гавань Артура, тем более, что они идут сосредоточенно.
В это же самое время, отойдя от Электрического утёса на 6 миль, русские броненосцы отпустили тралящий караван, разойдясь с ним правым бортом на скорости 6 узлов, и легли курсом на Эллиоты. "Баян" занял позицию в 50 кбт южнее их линии, держась несколько впереди траверза флагманского "Цесаревича". Пятнадцать минут спустя на пределе видимости 120 кбт произошло взаимное обнаружение "Баяна" и еще одного японского крейсера — "Оттовы". И хотя командиры крейсеров были ещё далеки от опознания противника, оба немедленно обратились к радиотелеграфу...
Стараясь разорвать дистанцию с японским разведчиком, Макаров в 08-35 — 08-45 двумя последовательными поворотами сместил курс колонны броненосцев на 15 кбт к северу и довёл их скорость до 12 узлов.
"Баян" и "Оттова" шли навстречу друг другу, постепенно увеличивая скорость. Уже к 8.40 они сблизились до 55 кбт, делая по 18 узлов каждый. На острых курсовых углах дистанция взаимного опознания кораблей в защитной окраске соизмерима с дистанцией открытия огня. Вернее, само открытие огня является одним из достоверных признаков для опознания... Спутать одноорудийный выстрел носовой башни "Баяна" с кем-то ещё было совершенно невозможно, что простимулировало решение японского командира немедленно лечь на курс отхода, сразу после чего Того получил радио об идущем отдельно от отряда бронепалубников "Баяне".
Теперь перед ним стала вырисовываться несколько иная картина: преследующие "Цусиму" русские крейсера как-то не слишком торопятся сблизиться и реализовать собственное численное превосходство, что могло быть вызвано отвлекающим характером этой вылазки; тогда прячущийся "Баян" и есть главный герой дня! Теперь решение взять с собой "Фудзи" обрело реальный смысл — он был направлен навстречу "Цусиме", тогда как новым броненосцам придётся развернуться южнее строем фронта на запад-юго-запад, чтобы предотвратить прорыв "Баяна". На всякий случай, на охраняющий место выгрузки транспортов под Бицзыво отряд ("Чин-Йен" и все три "мацусимы"), была дана радиограмма о подъёме паров до нормы.
Вскоре пришло очередное сообщение с "Оттовы" об обнаружении на севере еще одной группы дымов. То ли это собрались все вместе отошедшие было русские миноносцы, то ли вылезли из гавани и их канонерки, как это было в прошлом ночном бою, то ли просто эффект утренней дымки... Не подкрепить ли "Фудзи" ещё и миноносцами? Вскоре все наличные истребители и миноносцы первого класса, общим числом в 16 вымпелов, получили первый боевой приказ за день. Но если Макаров собирается повторить предыдущий эксперимент не ночью, а днем, то одним крейсером и канонеркой он теперь не отделается. Отдав на всякий случай оперативные распоряжения о приведении в боевую готовность и выходу с внутренней акватории малых миноносцев, охранявших оперативную базу, адмирал Того вышел из ходовой рубки и перешел на крыло мостика. "Пожалуй, решение о переводе к пункту высадки восьми номерных миноносцев от Чемульпо оказалось своевременным", — подумал командующий, вглядываясь в пустынный пока горизонт сквозь оптику цейсовского бинокля.
В 08-45 "Оттова" завершила поворот на курс убегания (восток — юго-восток), ценой чему стало приближение "Баяна" до угрожающих 47 кбт. Через 15 минут заговорили и шестидюймовки носовых казематов "Баяна", превысившего-таки проектную скорость в 21 узел за счёт мероприятий по разгрузке! Преследуемый же, напротив, не смог продемонстрировать показанную совсем недавно, при приёмке, резвость — корабль был новым, экипаж еще не отшколенным. У котлов стояли уже не заводские качегары-сдатчики... Русский броненосный крейсер неумолимо надвигался по четверти кабельтова в минуту. Причем курс "Оттовы" строго от противника максимально совмещал корпус корабля с эллипсом рассеяния русских снарядов. Старарт "Баяна" Де Ливрон, накоротке обсудив ситуацию с командиром носовой башни лейтенантом Никольским, попросил у Вирена разрешения попробовать достать уходящего японца главным калибром.
