Вниз и влево

— Можно выходить... — попыталась встать и снова села, приваливаясь к стене, — Проклятие... Лекарства остались в мастерской...

— Держите, — Отто сунул руку за отворот куртки, — Взял на такой случай. Нельзя терять время.

Он протянул ей коробочку. Там лежал шприц и несколько толстостенных ампул со стимулятором, — еще работы Вальтера Дитце. Эльза поблагодарила кивком, оторвала еще одну полосу от куртки, перехватила руку выше локтя и впрыснула стимулятор в вену.

— Идемте. Продержусь пару суток.

Она знала, какие последствия ее ждут, как только действие препарата прекратится. В мире физических законов за все приходится платить... Но Отто был прав: пока они смогли опередить и Ватикан, и огромный механизм учреждений Райха, надо было спешить.

Отто выбил решетку, и они по очереди выбрались наверх по железным скобам к стене.

— Где ваша машина? — спросила Эльза.

Отто молча двинулся по улице. Пасмурный день клонился к вечеру, и немногочисленные прохожие шли навстречу, не обращая на них никакого внимания.

— Ах, машину пришлось угнать! — с воодушевлением сказала Лотта, — И самолет перед этим — тоже! Было очень романтично..!

* * *

Было около одиннадцати ночи, когда машина с выключенными фарами остановилась неподалеку от изящного загородного особняка. Отто отпер засов низенькой калитки в живой изгороди. Они прошли по дорожке, над которой сомкнулись два высоких бука. Не пришлось даже стучать: повинуясь безмолвной команде, Теодор Росс сам вышел на порог, чтобы встретить гостей.

— Свет включать не нужно, — сказала Эльза, — Рада видеть вас вновь, герр начальник венского абверштелле. Я надеюсь на продолжение плодотворного сотрудничества. Если хотите, могу даже продолжить называть вас Теодором Россом.

— Прошу в гостиную, — сказал Росс, — Там накрыт скромный ужин. Можете угощаться.

— Спасибо, это лишнее...

— Я кушать хочу! — возмутилась Лотта.

— Могу поделиться с вами стимулятором, Лотта. Нам совершенно не нужно, чтобы здесь остались следы нашего присутствия. Мы поговорим здесь, в холле. Собственно, у нас будет короткий разговор. Герр Росс, меня интересует история Вильгельма Линца. Кто это, какое отношение имеет к нейтрализации польской сети, и куда он делся?

— Настоящее имя — Эрхард фон Ландсдорф...

Лотта вскрикнула, зажав себе рот. Эльза вспомнила мгновенно:

— Не тот ли самый, что помешал вас судить, когда вы с профессором попались на опытах?

— Да, — закивала Лотта, плача, — Это мой отец! Ах, ну... настоящий отец, хоть и внебрачный... то есть, это я внебрачная...

— Понятно, — вздохнула Эльза, — У меня нехорошее предчувствие, что в нашей истории все окажутся друг другу тайными родственниками и тройными шпионами. К счастью, мои предчувствия обычно врут... Ладно. Лотта, с вами поговорим потом. Сейчас я слушаю вас, герр Росс.

— 12 июня 1934 года Эрхард фон Ландсдорф явился ко мне с докладом. Он предоставил рапорт о деятельности польской внешней разведки в зоне интересов Райха. Вскрылось кое-что новое. Поляки нам мешали сильнее, чем мы полагали. Ландсдорф предложил план, позволявший избавиться от них. За некоторые уступки с нашей стороны это должны были сделать французы.

План был одобрен. Однако я выяснил, что особенное внимание фон Ландсдорф уделил устранению группы Стефана Лодзянского. План этого не предполагал. Лодзянский не был в списке первичных целей. О его деятельности в докладе говорилось общими фразами. Я стал разбираться — и узнал, что его группа занималась бароном Францем-Ульрихом фон Лейденбергером. Дальше меня ждало еще одно открытие: оказывается, с тех пор, как отряд барона состоял в союзе с райхсвером, мы многое упустили. Барон имел собственные политические планы и средства их воплотить. А уводил от него наше внимание все эти годы не кто иной, как фон Ландсдорф.

15 июня с нами связались французы и передали предложение устранить барона. За это они тоже кое-что хотели, но я дал согласие. Это давало больше плюсов, чем минусов. Я подозревал, что дело в Лодзянском: он сумел выйти из-под удара. Не знаю до сих пор, прав ли я в этом. Фон Ландсдорф все еще не знал, что раскрыт; я же ждал лишь последнего доказательства его измены. И вот, как только поступила французская инициатива, он в какой-то панике начинает вставлять французам палки в колеса. Этого было достаточно. Я приказал...

Лота залилась рыданиями. Эльза сделала пресекающий жест рукой:

— Хорошо, опустим подробности. Как я понимаю, причин его измены вы не знаете?

— Он был должником фон Лейденбергера. Какое-то старое дворянское обещание, которое дал еще его дед отцу барона.

— Известно ли что-нибудь о его контактах с бароном?

— Нет. На последнем допросе он молчал, как рыба, что мы с ним ни делали ...

— Нет!!! Замолчите! Я не могу это слушать!!.. — Лотта зажала уши.

— Ясно, герр Росс, — поспешно прервала Эльза, — Спасибо, вы нам очень помогли. Последний вопрос: вы знали, что берлинское руководство Абвера согласится похоронить нашу с вами операцию?

— Нет.

— Что ж, думаю, самое время прекратить вам надоедать. Сейчас мы уйдем, а вы вернетесь к своему ужину. На десерт у вас будет вино, которым вы и запьете цианид. Приятного вечера.

Лотта вдруг перестала плакать и снова ахнула, глядя на Эльзу. Та чуть заметно поморщилась:

— У вас, Лотта, удивительно нежная душа для человека, который кормил жертвами "Машину Внушения". Впрочем, догадываюсь, что вы просто способны не думать о том, что не происходит прямо на ваших глазах. Сейчас можете успокоиться. Мы уходим.

...Спустя двадцать минут Теодор Росс, начальник абверштелле Вены, завершил свой последний ужин. Эльза заметила, как тяги и шестерни причин и следствий над ее головой приходят в движение, ломая золотую шпагу, висящую над ней. Ее месть была закончена. Из тех, кто приказал убить барона и кто самолично это сделал, в живых не осталось никого.

Раньше она думала, что это доставит ей радость. Теперь она ничего не ощущала.

Машина, стоявшая в девяноста трех метрах от особняка, тронулась с места.

— Ах, вы, должно быть, захотите расспросить меня об отце, — подала голос Лотта, — Но я ничего такого не знаю! Он любил меня... Да, он спас меня от этих полицейских, вырвал из их мерзких лап... Но о своих делах он не рассказывал мне ничего. Я даже не знала, что он из разведки.

— По счастью, факт смерти не мешает мне беседовать с людьми. Может быть, вы захотите ассистировать? Вы хороший медиум.

— Ах... так я словно в последний раз повстречаюсь с ним! Да, я согласна, баронесса Эльза.

* * *

Автомобиль свернул на проселочную дорогу, а потом и вовсе в лес по заросшей колее. Колея быстро вывела к небольшой поляне, где все четверо покинули машину. Огни пригорода исчезли из виду. Всходила луна, стояла холодная ночь поздней осени.

— Здесь нам никто не помешает, — сказала Эльза, — Лотта, прошу вас...

Две женщины взялись за руки.

— Как в старые добрые времена!.. — не к месту воскликнула Лота, но тут же замолчала под Эльзиным взглядом.

Они закрыли глаза: Лотта гасила свое сознание, готовясь открыть его для спирита, а Эльза, напротив, сосредоточилась.

— Эрхард фон Ландсдорф, явись на наш зов!

Окажись на поляне случайный свидетель — ему открылось бы зрелище, достойное мистического романа. Но среди четверых, стоявших возле машины, таких просто не было. Отто и Эльза видели своим измененным зрением, как мировой механизм пришел в движение, собирая над Лоттой структуру посмертного призрака.

— Я здесь, — ответил он ее устами.

— Приветствую вас, — сказала Эльза, — Прошу, расскажите, какое отношение вы имеете к гибели барона фон Лейденбергера.

— Я погубил его, — скорбно сказал "дух", — Но я хотел его спасти... Я дворянин... Мой дед был некогда спасен его отцом... не только жизнь, но и честь... давняя история... но мне говорили это всю мою молодость Я входил в "Херренклуб", как и он. Мы беседовали... Я знал о его делах. Я восхищался им... он был безупречен... никакая грязь к нему не липла... А я поступил на службу в... подобие разведки, что создали в райхсвере. Он никогда этого не понимал. Не любил разведчиков. Считал, что нужно выйти в чистое поле — и биться, и все... Я не видел в военной разведке ничего дурного, ведь это на благо страны... да и не полицейская костоломня... и я думал, да, что барон наивен. Но он мог к таким методам не прибегать, в этом была его сила... — призрак помедлил, — Я оказался на своем месте. Стал со временем заместителем начальника абверштелле Вены... Там я увидел, что барон ходит по лезвию и сам того не знает... если бы Абвер обратил на него внимание раньше, ему пришлось бы плохо... И у меня были способы дать отсрочку. Я употребил все свое влияние... Я сделал так, чтобы в нем не видели опасности. И вот... в тридцать четвертом...11 июня... он пришел ко мне один...

Фон Лндсберг вновь сделал паузу, — будто механизм дергался и не мог сдвинуться с места. Эльза и Отто ждали...

— Он пришел с просьбой... Он узнал... Силезские военные ему сказали... что его адъютант схватился с Лодзянским за его спиной... это был человек из внешней разведки Польши... силезцы имели своих людей и там. Барон не знал, что Отто действует без его приказа. Но он даже не мог подумать, что так... Он не подал вида, что удивлен... и ему рассказали... о комбинациях Штальберга. О шантаже, о пытках, об убийствах в спину, о провокациях, о двойной вербовке, на которую он пошел... И сказали, что с Лодзянским ему все равно не справиться... Барон был в ужасе. Он понял, что Империя стоила страшной цены... но решил, что не имеет права отступать. Он видел только один выход... пошел против своей чести... спросил меня... спросил меня... смогу ли я... уничтожить группу Лодзянского руками Абвера...

Отто показалось, что сейчас он упадет.

— ...Я согласился... я был любезен... Но я ощутил... разочарование... и удовлетворение одновременно. Барон на моих глазах... упал в грязь... и в то же время... показал мою правоту... Но я... не мог действовать напрямую. Абвер был бы для барона опаснее, чем группа Лодзянского... если бы узнали... Я придумал план... Но они меня раскрыли... Теодор Росс... разгадал мою игру. Все погибло... погибло... и барон... и я... — призрак говорил все неразборчивее, и в конце концов Эльза разорвала связь. Лота шатнулась и оперлась на капот машины.

Эльза поднесла руки к вискам. Немыслимо... но выходило, что барон фактически убил себя сам! Это он собственными руками запустил роковую цепочку событий, что привела его к страшной смерти. Как тогда говорила ей богиня, — там, у Двенадцатых врат? "Змея познания закусила хвост", и причины событий стали неотличимы от их последствий...

— Садитесь в машину... — выцветшим голосом сказал Отто, — Здесь наши дороги расходятся. Я доставлю вас в пригород. Дальше пойдете сами.

— Герр Штальберг, — проговорила Эльза, — Прошу меня извинить, но ваше намерение застрелиться слишком очевидно, чтобы я его не заметила.

— Какое вам дело?! — вдруг взорвался Отто, — Вы исполнили клятву! Но я — нет! У нас они были разные! Я обещал, что все причастные умрут! Я причастен! Я — прямая причина его смерти!

— Отто, — Эльза впервые назвала его по имени, — Прошу, хватит безумствовать. Эта прямая причина существует только в вашей голове. Впрочем, я, конечно, не стану стеснять вашу волю, если вы по трезвом размышлении считаете это местью за барона.

Отто опустил голову, потом резко провел руками по лицу и сказал прежним спокойным тоном:

— Вы правы, фройляйн. Я поддался иррациональному импульсу. Еще не пришло время для этого средства. Едемте. Едемте в Берлин.

— Вы со мной? Но, герр Штальберг, зачем? Я больше не мщу за барона. Наши пути ничто теперь не связывает.

— Я отвезу вас к Клаусу Кернеру. Вам одной туда сложно будет добраться. Вы ведь собираетесь говорить с кем-то в СС, верно? Думаю, я прав. Они сейчас потеряли все. У вас есть то, что поможет им подняться... У вас есть демоны. А у СС есть их институты, где вы сможете завершить исследования. Из-за ваших исследований я и еду с вами. Фройляйн, я помню, у вас были мысли по поводу замкнутых систем. В них надо было посчитать энергетические "плюсы" и "минусы". Их должно было оказаться поровну. Теперь известно, что смерть барона — это "минус". Он потерял Кристалл. Вы говорили, что, если узнаете это, поймете и то, почему это случилось. Каков же ваш вывод? Я хочу слышать ваш ответ. И хочу поделиться своей версией.

Эльза сомневалась недолго. Стимулятор еще действовал, но она понимала: для нее действительно почти невозможно добраться до Берлина за это время.

— Коллеги, а нам с профессором тоже обязательно в Берлин? — недовольно спросила Лотта, — Вы что, намерены повсюду нас таскать с собой?

— Да, — коротко сказал Отто, открывая дверцу, — И даже не думайте что-то выкинуть.

Лотта, сердито бурча, забралась в салон. Профессор, все еще в глухом шлеме, грузно сел рядом с ней. Эльза заняла сидение рядом с Отто, и машина покатилась обратно к шоссе.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ,

в которой система замыкается, а Эльза отправляется в далекий путь.

Эльза откинулась на сидение. Перед глазами пульсировала чернота.

— Как себя чувствуете? — спросил Отто.

— Плохо, — честно сказала она, — Подхлестнуть организм — не значит его вылечить, как вы понимаете... Но ничего... Я приготовлю лекарства... Если будет, где...

— Я доставлю вас в Вевельсбург. Если не знаете, это орденский замок СС. В северной Вестфалии.

— Кернер сейчас там?

— Да. С ним можно иметь дело.

— Интересно, насколько я ошибаюсь, предполагая, что он от вас зависит?

— Ни насколько, фройляйн.

— Хах... да, действительно. Вы не имеете дел с теми, кого не контролируете... Герр Штальберг, я, кстати, хочу расспросить вас, как вы сумели бежать из лаборатории профессора, да еще и не один. Вам ведь было приказано сдаться?.. Что это... кажется, мы замедляемся? Не вижу...

— Да, фройляйн. Дело в том, что...

И тут Отто, резко затормозив, правой рукой коротко ударил Эльзу в лоб. Четки, намотанные на его руку, полыхнули синим огнем, — и оба они вскрикнули. Отто скрючился над баранкой, тяжело дыша, — а Эльза провалилась во тьму.

* * *

Она не знала, надолго ли выпала из реальности. Когда сознание вернулось, чернота не отступила. Единственное, что она чувствовала — это наброшенную на нее сетку, или что-то похожее. Она накрывала Эльзу с головой, и край лежал на ее коленях. Когда машину подбрасывало на неровной дороге, она ощущала, что вся сетка увешана какими-то мелкими предметами, — возможно, бусинами. Демоны не отзывались, "особое" зрение не работало, второй Контракт ей не подчинялся. Первый, скорее всего, тоже. Виски сдавило, в ушах был звон, мысли путались. В голове всплыло: "Изолирующий контур... замкнутая система...".

Кто-то дернул сетку, перемещая бусины.

— Приветствуем тебя, Седьмая, — произнес чей-то голос, — Думаем, все же можно позволить тебе говорить. Но знай: если попытаешься проделать какой-нибудь фокус со своим вторым Контрактом, будешь моментально лишена мышления, движения и речи. Возможно, это будет болезненно. Мы надеемся, что ты не станешь делать глупостей. Нам предстоит долгий путь, и не стоит портить отношения сверх меры.