Где-то на середине холма десятник оступился, и из-под ног тут же раздалось недовольное:
— Эй, ты не сюда иди, а отсюда! Топай ай-гала-да!
В травянистом окопе под накидкой из жухлой травы уютно расположился степной дозор. Молодые пастухи лежали себе, лениво потягивали из кружек цветочный чай и поглядывали на лагерь погранцов.
— А что не на вершине? — буркнул десятник. — Вы бы еще в овраг спрятались, чтоб ничего не видеть...
— Не пустили на вершину-то! — сердито сообщил степняк. — Топай, сказали, ай-гала-да! Хорошо, отсюда лагерь тоже видно, сели здесь, нам какая разница?
— Что увидели? — поинтересовался десятник.
— А на платформы грузятся. Наверно, воевать поедут? Вас бить станут, мы-то кочевья отвели. А вы как деревню отведете?
— Ну-ну... — буркнул десятник и побрел наверх.
— Шел бы ты отсюда! — раздалось вскоре ожидаемое. — Без полицейских тесно...
— Сам бы шел! — привычно огрызнулся десятник. — Поналезли тут всякие...
Здоровенный "Кулак" миролюбиво качнул арбалетом — мол, проходи, отзыв верен.
— Вас тоже на вершину не пустили? — догадался десятник. — Сказали, чтоб топал ай-гала-да?
— Не угадал! — ухмыльнулся боец. — Сказали, да, аж повторить стыдно... То есть там и не ваши?
— Может, погранцы? — предположил десятник. — Должны же и у них быть толковые разведчики?
— Э-э, не... толковых мы уже повязали. А погранцы на платформы грузятся. Без разведки пойдут. Целый легион, чего им бояться...
— Ну-ну... — буркнул десятник.
— Нет, ну вы только посмотрите! — сообщили недовольно с вершины. — Еще один лезет! А давайте подстрелим этого, чтоб не лазили остальные? Вообще этих людей что-то стало много! Порасплодились, как жирики в урожайный год, вот и лазят, куда не просят!
— Одна боевая звезда, а куда ни сунешься, везде вы! — сообщил десятник неприветливо. — Каждой бочке затычка, в каждом дерьме черпак...
— О, так это ж наш десятник! А что такой злой?
На вершине, как и ожидалось, сидели эльфы. Полной боевой звездой.
Десятнику впервые пришло в голову, что вот эти развеселые бабники на самом-то деле несут непрерывную службу, защищают по мере возможностей доверившихся им людей. Однако вот не защитили. Не смогли?
— Вы деревню видели? — спросил он.
— Нет, а что? Да там и делать нечего, мельниковы сыновья что-то сердитые, как будто это мы к ним в постель...
— Верхнюю улицу снесло, — сообщил десятник.
Воины мрачно переглянулись.
— Мы предполагали, — осторожно сказал один. — Отсюда такой удар пошел, такой... мощный очень, а остального тебе и не понять. У легиона есть штатные колдуны.
— А что не пресекли? Силенок не хватило?
— Причем здесь сила? — возмутился эльф. — Бык тоже сильный, однако пашет для людей, а не наоборот! Да мы этих колдунов мизинцем из системы можем выкинуть! Без права закинуться обратно!
— Ну вот и выкинули бы! Или лежали, о мельниковой дочке мечтали?
— Да что о ней мечтать? — отмахнулся эльф. — Здесь она, с нами, к блицштурму сейчас ушла, они ей какие-то новые анекдоты обещали...
— Хотя знаем мы, какие анекдоты рассказывают хорошенькой девице!
— Да мы их уже ей все рассказали!
— Так что колдунов не остановили? — угрюмо перебил разболтавшихся эльфов десятник.
— Ага! — боязливо поежился один. — Мы мизинцем шевельнем — наши сразу засекут! И заявится сюда экстрим форс. А экстрим форс — это... это форс! С ними только принц может справиться. Наверно. Но принц у нас один, а экстрим форс много!
— Ну-ну! Эльфы есть, да толку нет! — буркнул десятник и устроился с монокуляром наблюдать за лагерем.
— Клановые убийцы не берут заказов, — вновь зазвучал голос Хиста. — В этом наша сила...
Десятник с благодарностью подумал, что командир, на самом деле, многому успел его научить. А казалось — просто разговоры о жизни. Действительно, зачем ему спецподготовка, если враг — из его жизни? А уж про свою жизнь он и так знает все. Вот он, военный лагерь. Сколько таких лагерей он построил сам, в скольких тянул лямку службы! И как зайти в охраняемую зону, знает прекрасно. И заходил не раз, а уж сколько раз выходил! Вот так и появляются легенды о всемогуществе клановых убийц. А они просто живут в мире.
На всякий случай он поискал цель. Ну так вот же она, там, где и предполагалось: в лучшем месте, под особой охраной. Ха! Знает он эту особую охрану, сам не раз охранял!
Десятник выпил у эльфов запас воды, утерся и собрался идти.
— В лагерь? — понимающе спросил эльф.
— Ну если вы свою работу не тянете...
— А пройдешь? — спросил другой и переглянулся с товарищами.
Десятник был уверен, что пройдет наверняка. Если уж со спиртом проходил не единожды.
— А выйдешь? — не отставали эльфы.
Вот тут уверенности не было. Если у погранцов осталось хоть немного толковых командиров — ему не выйти ни за что. У лагеря — простреливаемая зона со всех сторон.
Он пожал плечами:
— Мне бы только дойти. Бесчеловечности не место в мире — и ни один начальник не отрастит другой головы.
— Тогда возьми стрелу, — решился эльф. — Нашу стрелу, особую. Вот, тут синеньким помечено, не спутаешь. Она без магии... ну, почти без магии. Может, нас и не засекут.
— Давай две! — хозяйственно решил десятник, цапнул из колчана, что попалось под руку, и зашагал вниз.
— Э, другая чем помечена? — всполошился эльф. — Если синеньким, то ничего, а вот если розовым...
— Нормально они помечены! — буркнул десятник, даже не поглядев.
Стрела — она и есть стрела. Наконечник, древко — что там еще может быть? Подумаешь, красненьким помечено...
Он заехал со стороны реки, как будто прибыл со станции мандривок. Там — служебные проходы, там водят коней на водопой, подвозят прорву фуража, там на посту последние раздолбаи. Легион считался элитным — ну, это означало всего лишь, что и раздолбаи у них элитные.
Охранники были в броне и даже при оружии — ну надо же!
— Полиция? — недоверчиво уставился на его форму боец.
— Военная полиция! — многообещающе сказал десятник. — В столице говорят, вы тут совсем распоясались. Я осмотрюсь здесь — пока отряд не подошел...
— Пропуск?
— А откуда у меня? — удивился десятник. — Я вам что, погранец?
— Ну и стой здесь! — злорадно сообщил боец. — А то и морду набьем — пока отряд не подошел. Мы военную полицию любим бить...
— Ну, мечтай, а я поехал, — бросил десятник и тронул поводья. — Интендант где, кстати?
— Э! Эй! — всполошился боец и двинулся следом.
Десятник хладнокровно доехал до склада, и, особо не прицеливаясь, навернул бойца стойкой арбалета.
— Уио! — выдал боец.
— Привет от Аспанбыка! — улыбнулся ему в лицо десятник. — Выживешь — передай выжившим, что бесчеловечности не место в мире! Деревенские — вне войны! Так сказал Черный Топор! Э, а вот арбалетик не цапай, дай-ка сюда...
Время стремительно понеслось. И его было очень мало! Уже остановились легионеры, узнать, почему это полицейский бьет бойца. В воротах его бы за это расстреляли сразу, но в лагере... мало ли кто и почему дерется в лагере?
Он решительно двинулся вперед. Не к штабу — иначе насторожится особая охрана. Мимо штаба — но близко к нему. Вроде как на кухню. Ага, на коне и со станковым арбалетом в руках.
Охрана не насторожилась — ведь он же мимо ехал. А вход охранялся двумя бойцами. Вот кто бы объяснил, зачем нужна такая охрана? Разве что своих отгонять... Он даже саблю не достал — спрыгнул на них с разгону и придавил весом. Спокойно отряхнулся и прошел внутрь. Врезал от души какому-то штабному, кажется, начальнику штаба, помахал рукой хорошенькой девице в кокетливой военной форме — ну надо же, у них и женщины есть! Хорошо устроилась элита!
А девица как раз и сидела перед дверью в кабинет эпсаара. Зачем?! Как раз там и должен бы торчать охранник. Но это по логике...
Из дверей на шум начали выглядывать штабные. Ну, это ладно. Сначала выглянут, потом подумают, мнениями обменяются...
Жирный, как раскормленная свинья, эпсаар был в кабинете не один.
— Они боятся людей, — услышал десятник насмешливый голос своего командира. — Потому отгораживаются слугами, заборами и охраной...
Спасибо за науку, командир, подумал десятник. И швырнул саблю одним движением, мгновенно выхватив из ножен. Это был единственный прием, которому обучил его Хист. Даже не прием — знак. Особый знак неотвратимости наказания за зверство — клинок в горло.
Лезвие попало неудачно — маловато было тренировок. Прибитый к креслу, эпсаар "с бриллиантом" еще жил, еще хрипел что-то недоуменное пополам с кровью.
Десятник прикинул его шансы на выживание, удовлетворился и вышел в коридор, даже не глянув на свитских. Пусть размышляют над увиденным.
Он почти прорвался! Хор-рошие стрелы у эльфов! Особенно та, что с красненьким... и целил ведь в охранника, а снесло ворота вместе с куском стены. Усталый конь вынес его через пыль и труху и тяжело поскакал в степь. Но — простреливаемая зона... А на стене оказался толковый младший командир, вовремя приказавший стрелять. А всем ведь известно, как стреляет имперская тяжелая пехота. Он еще отбивался, он еще сумел накрыть стену кассетным зарядом из станкового арбалета — как только в руках удержал... он еще свесился с седла, получив болезненный удар в спину. Хист рассказывал, что так ушел однажды от погони Черный Аркан. И он ушел бы! Но толковый младший командир высунулся из-за зубца стены и расчетливо всадил два болта в коня. Куда убежишь от погони со стрелой в спине, когда до холмов поболее тысячи шагов? Но он бежал. Потом шел. Потом брел, слушая нарастающий грохот копыт. Получил еще стрелу в ногу. Снайпер со стены достал все-таки...
Он уже просто сидел и смотрел на конников. За ним вынеслась элита элит — глубинная разведка пограничного легиона, душегубы и головорезы из "Ночных котов". То, что от нее осталось — в основном их повязали "Кулаки" с помощью вездесущих эльфов. Все равно почетно.
И тут перед ним словно взорвалась эльфийская стрела — и из-под дерна стремительно поднялась огромная фигура в трехслойной гномьей броне. Раструб метателя в ручищах бойца казался игрушечным — но конники моментально остановились, а затем и попятились на приличное расстояние. Метатель спецсредств — это... убеждало!
— Вот там и стойте! — довольно заревел Ворта Урсаш. — Что, глубинники, засаду-то и не заметили?! А я здесь с утра лежу у вас под носом! Погранцы — в дерьме молодцы!
Разведчики помрачнели. Действительно, их камуфляж был этакого специфического цвета, вызывающего ненужные сравнения и насмешки во всех родах войск. Сколько они просили подвизиря сменить тип раскраски — все бесполезно! Оставалось слушать и утираться.
— Имперский кулак — ишачий елдак! — надсаживаясь, заорал в ответ старшина разведчиков.
Ворта Урсаш изменился в лице и потянул из разгрузки что-то особо убойное. Разведчики попятились. Старшина своей дразнилкой попал точно по самому больному месту "Кулаков": рослые бойцы армейского спецназа действительно ну очень напоминали упомянутый ишачий орган, особенно когда были в сферических шлемах, вот как сейчас...
Урсаш размахнулся и бросил. И ведь добросил! Разведчики вообще-то успели набрать очень даже безопасную дистанцию — но слишком велика была обида...Разведчики, разглядев, что к ним летит, спешно попадали с коней на землю. Старшина же, как самый подготовленный, решил выпендриться и прыгнул на землю красивой ласточкой с запланированным последующим мягким перекатом в боевую позицию стрельбы с колена. Старшина даже и арбалет заранее в руке держал. Но — великовато оказалось расстояние, спецсредства ведь на обычный бросок рассчитывались. Нечто взорвалось высоко в воздухе, но так даже лучше получилось. Мощной воздушной волной старшину воткнуло лицом в пыль, поломав всю красоту прыжка. А разведчиков запорошило с ног до головы всякой гадостью.
— Ты что, дурак, да?! — заорал старшина разведчиков, отплевавшись. — Нас же убить могло!
— Нечего дразниться! — рявкнул "Кулак". — Как наверну сейчас из метателя!
— Ой-ой, навернет он! И не таких видали!
И тут случилось наконец то, ради чего Урсаш тянул время. Из-за ближнего холма вылетели на легконогих конях степняки. Развернулись в клубах пыли, подхватили, свесившись с седел, раненого десятника и припустили к спасительным холмам.
— Спецназ своих не бросает! — сообщил Ворта Урсаш, погрозил метателем, развернулся и вперевалку побежал к холмам, стараясь прикрыть необъятной бронированной спиной улепетывающих степняков.
Разведчики тут же среагировали на убегающую дичь и выстрелили практически залпом. Но — то ли нештатное падение с коней так повлияло на меткость, то ли имелись свои психологические причины — стрелы попали, и попали все, но несколько ниже, чем предполагалось для эффективного поражения противника.
— Ай, сакре-мёрд! — охнул здоровяк. — Опять?!
Он еще смог развернуться и направить ужасное оружие в сторону обидчиков — но только для того, чтоб увидеть удирающих во всю прыть конников. Разведчики не пожелали продолжить диалог со спецназовцем и удовлетворились достигнутым. Так что без всяких помех из-за холмов пришли два "Кулака" и унесли командира. Стрелял только снайпер со стены — но в своей трехслойной гномьей броне бойцы даже не обратили на стрелы никакого внимания.
А в лагере легионеров царило смятение. Мятежники получили еще день жизни.
Глава двадцать восьмая
Санниэре — и следы в истории...
Идти по таким горам было одно удовольствие — даже если ты удираешь от экстрим форс. Ну вот он и шел, подгоняемый видением опаленной войной степи. Там, внизу, ждали от него помощи степные кочевья. Как будто он — сам Черный Аркан! Конечно, так оно и было, но... а что, собственно, но? Да, подросток по виду. Но когда это внешний вид был главным в серьезных делах? Выходит, он Черный Аркан и есть? Да, но...
Он остановился в великом затруднении. Ведь неправда же! Черный Аркан — герой из легенд, моща! Дай ему другое тело — и это будет уже не он! В смысле, был... Центнер стальных мышц — очень даже существенный фактор в становлении личности! А ведь у Черного Аркана еще и побратимы были — ничего такой довесок к огромному личному авторитету степного бродяги-певца! Тогда получается что? Что он, меняя тела, становится... другим человеком? Другой личностью, в смысле?
Его наконец-то догнала Надия. Красивая все же девочка! Раскраснелась, дыхание бурное, огромные глаза экзотично затуманены...
— Слушай! — заинтересованно спросил он. — А вот если бы ты была уродиной, ты была бы другой личностью?
Прекрасная йоха мутно глянула на него, открыла рот, силясь что-то сказать — и рухнула. Он мгновенно ушел в стойку, крутнулся...никого. Только эльф ковылял к ним, да и тот, нарвавшись на нестандартную встречу, на всякий случай замер.
— Кто так ходит? — просипел эльф, опускаясь рядом с девушкой. — Ну кто так бегает по горам? Мы тебе кто? Мухи, что ли? О... ноги мои... и руки...
Он хотел было возмутиться, что руками еще и пользоваться никому не пришлось, по лесу ведь шли — но смолчал, придавленный суровой реальностью. А реальность была такова, что его спутники смертельно устали. А ведь поход к гномам еще и не начался — по большому счету... Он безнадежно огляделся. Кем бы ни были эти треклятые гномы, но искать их следовало однозначно в горах. И пусть здесь скорее холмики в лесу, чем горы, но так не будет все время. Вот к востоку проглядывают вполне солидные вершины. А дальше — больше! И все прочее, что к вершинам прилагается в любом из миров: скальные выходы, осыпи, курумники, крутизна головокружительная, наконец... Пронзительные ветра на высоте, ледяные ночи, промерзшие камни... а у них ничего нет! Он печально поглядел на очень красивую, в смысле, тонкую до прозрачности рубашку девушки, короткую и, главное, легкую юбку... ну да, ветерок при каждом шаге задирает ее этак соблазнительно — но ведь не греет же нигде! В который уже раз его посетила мысль, что девушки — ну очень узкоспециализированные особи. Или зачем-то стараются таковыми выглядеть, кстати. Хотя кто бы мог подсказать — ну зачем симпатичной девице выглядеть именно конченой п... блин?! Если судить по одежде и манерам — то буквально созданы для одного-единственного занятия! И это явно не горные войны. Вот потому он и предпочитал в серьезных делах мужчин.
