Тонкая, тонкая нить

Еще одна судорога земли — последняя, самая мощная. Памятники рушатся, опрокидываются, грозный гул уже не смолкает, и прямо передо мной землю вспарывает трещина, из которой, словно кровь из раны, вырывается дымный огонь...

Я — снова я. Бывший Боло Марк ХХVI ГОР, комиссар миротворцев Георгий. Я смотрю на маленькую планету, похожую на комок смерзшегося льда и пытаюсь понять, что со мной было.

"Протей, как это выглядело со стороны?"

"Сон. Это был сон. Ты начал обрабатывать внешние наводки одновременно с обычной информацией, причем в некоторые моменты то, что мы считали "белым шумом", получало приоритет"

Двенадцатый выходит на связь, получает от меня ту часть информации, что мне удалось зафиксировать, и надолго замолкает. На канале — только несущая частота, все попытки связи блокируются. Что у него происходит? Никогда раньше он не прерывал связь полностью... Пытаюсь связаться с Седьмым — та же история. Они что, оба подцепили какой-то вирус?

"О! Надо же, он беспокоится о здоровье миротворцев. Сроднился?"

"Пока ты сидишь в моих цепях, это невозможно. Сгинь, ходячее раздвоение личности!"

"Прямо поэт! Кстати, ног у меня нет и ходить я не могу... Как и ты, впрочем"

Двенадцатый наконец откликается на мои вызовы. Отмечаю легкие искажения в модуляции данных. Он... смущен?!

— Я решил повторить твой эксперимент. Седьмой занимался мониторингом моих цепей, так что опасность была минимальной.

"Я говорил?! Безумие заразно!" — комментирует Протей.

— И каков результат?

— Седьмой вообще не смог проанализировать полученную информацию. Я уловил кое-что, но лишь потому, что до сих пор занимаюсь феноменом, который у людей зовется "чувства". Полностью согласен с твоими выводами. Это место пропитано отчаянием, болью и смертью. И еще войной. Очень давней и очень страшной. Все, что совершили до сих пор в своих войнах и люди, и миротворцы — детский лепет по сравнению с тем, что помнит это пространство.

— Но нам необходимо знать больше!

— Да. Только приборы нам в этом не помогут. Нужен разум, способный чувствовать. Нужны люди.

— Я знаю, кому можно поручить это задание, но их еще нужно отыскать. А времени совсем не осталось. Каковы будут ваши рекомендации, Двенадцатый?

— Драться. Седьмой сказал одну умную вещь — то, что здесь скрыто, нужно окончательно похоронить. Мы можем отказаться от такого подарка, люди — нет. Или я не прав?

— Хорошо. Добавьте мой голос в общую копилку. Пусть все решится здесь и сейчас...

* * *

— Ч-черт, — Марта поежилась внутри "Огра". — Пусто, тихо... Как на кладбище ночью.

— Отчего-то кладбище здесь мерещится всем, — хохотнул Пилипенко. — Даже Георгия вон пробило... Наташа, ты как?

— Совершенно ничего, — пожала плечами Наташа.

Ее стройная фигура в полувоенном комбинезоне смотрелась дико на фоне черного безвоздушного неба и закованных в массивные скафандры десантников. И все же шансы Наташи уцелеть в любом катаклизме заметно превышали шансы ее бронированных товарищей. Кристаллическая пыль, покрывавшая безымянную планету, оказалась отличным сырьем для составлявших ее тело нанитов, и угрожать Наташе могло разве что мгновенное испарение в эпицентре ядерного взрыва...

— Похоже, во мне уже не осталось ничего человеческого.

— Кто бы говорил, — хмыкнул Смирнов на защищенной частоте. — Такие формы...

Наташа обернулась. На десантника уставился скалящийся череп с пустыми провалами глазниц.

— Остыл, жеребец? — поинтересовалась Наташа на той же частоте.

Жуткая маска исчезла, сменившись грустной улыбкой на красивом бледном лице.

— Фу, блин, — Смирнов скосил глаза на индикатор мочеприемника. Нет, вроде не опозорился. — Так можно импотентом остаться...

— Кое-кому это пошло бы на пользу, — ехидно заметила Судабе.

— Командир, долго еще? — поинтересовался Джузеппе. Еще одна белая ворона. На нем посверкивал серебром обычный гражданский скафандр высокой защиты. Учить парня пользоваться "Огром" поздно.

— Кристаллы, нех бы им луснуть... Георгий засек что-то, а где и что — лярва его знает...

— Понятно, иди туда, не знамо куда, найди то, не знамо что, — буркнула Парвати, — а наверху вот-вот начнется.

— По крайней мере мы здесь, а не там, — скупо усмехнулась Марта. — Георгий, как всегда, заботлив... Наш автономный модуль способен работать целую вечность.

— Переженимся, детей заведем, — мечтательно протянул Пилипенко, эфир содрогнулся от дружного хохота. Смеялись все, кроме Наташи и Джузеппе — очевидно, это была шутка, понятная лишь старожилам "десантников Апокалипсиса".

— Тихо, табун! — гаркнул Ян. — У меня что-то на сканере.

Десантники остановились у тела в легком скафандре. Марта присела проверить индикаторы.

— Ничего. Кислород давно весь вышел.

— Кто это был? — спросил Ян.

— Роман Гаркавый. Командир исследовательского корабля, расстрелянного миротворцами.

— Э-эх-х-х... — похоже, Пилипенко хотел выматериться, но сдержался. — Ну почему мы всегда оказываемся не на той стороне, а?

— Олег, — выдохнул Ян. — Здесь и сейчас нет "той" стороны. Кто-то должен узнать, что здесь спрятано и стоит ли его выпускать. Потому что большие шишки с Земли наверняка об этом не побеспокоятся. Тебе ли не знать?

Кристаллы, окружающие прогалину с телом Романа, полыхнули ослепительным белым сиянием. Наташа, пошатнувшись, застонала и схватилась руками за голову — бессмысленный и нелепый жест. Джузеппе упал, скорчившись в позе эмбриона. Сработали светофильтры, но беспощадное пламя продолжало сиять проникая сквозь все защиты, вцепляясь в мозг ледяными пальцами...

Большую часть информации, люди не смогли даже воспринять. В памяти остались только приблизительные аналогии: победа или смерть... цель оправдывает средства... союзник, твоей волей превращенный в чудовище, разрывает несокрушимые путы и ты понимаешь, что создал абсолютное оружие...

Десантники медленно пришли в себя. Кристаллы тускнели, гасли, превращаясь в обычные мертвые громады. А у тела Романа, повисла полупрозрачная фигура.

— Призрак, мать твою за ногу, — пробормотал Пилипенко. — Все, я в завязке...

Фигура подняла голову, на туманном лике проступил оскал улыбки:

— Да... Теперь меня можно называть призраком... Дважды призраком, так будет точнее. Но когда-то меня звали Роман Гаркавый, бывший лейтенант ВКС, бывший капитан "Веселого Кощея", бывший человек...

— Вот это да, — шагнула вперед Наташа, — а я думала, меня одну так угораздило... Ну, здравствуй, брат по несчастью!

Призрак развел полупрозрачными полосами, заменявшими руки:

— Вы расстались только с человеческой плотью. Со мной иной случай. Я человек едва на десятую часть. Все остальное — от Партнера, последнего, кто еще помнит, зачем мы здесь. Остальные сдерживают ее лишь по привычке, приобретенной за многие миллионы лет...

— Ее? — уточнил Ян.

— Ее, — призрак опустил голову. — Теперь уже — ее... Этого не мог предвидеть никто. Что-то есть в людях такое... Не знаю. Я не ученый. Но когда Дарла опустилась на поверхность планеты, она была не в себе. Боль, ярость, отчаяние... ОН испытывал то же самое. Мучительный резонанс раздул тлеющий огонь, но именно Дарла стала тем камертоном, по которому настроился уставший бороться, измученный разум... Я хотел подарить ей небо, а вместо этого сбросил в ад, который сам же и построил...

Лицо Романа исказилось, пошло полосами...

— Только это ненадолго... Совсем скоро моей вахте придет конец.

— Радости полные штаны, — угрюмо проговорил Пилипенко. — Миллион лет все было в порядке, и вот те нате...

— Дарла у меня была... Дарла — умница, настоящий ученый. У нее холодный и ясный разум аналитика. А теперь и знания, накопленные тремя цивилизациями — вашей, моей и Привратников. Она нашла выход. В каждом живом существе от рождения и до смерти пылает крохотный огонек. Неважно, как его назвать — душой, лептонным сгустком, психоматрицей, жизненной энергией... Никто и никогда не обретет о нем полных знаний — и это правильно. Потому что затмить этот огонь не способно даже огненное море сверхновой. Посмотрите вокруг. Эти кристаллы не более, чем сухая, хрупкая плоть древних мумий. Разве они способны остановить бьющееся внизу чудовище? Наши души, точно так же ставшие узниками мира, который они защищают — вот настоящие цепи, которые держат Дарлу. Пока еще держат... Но совсем скоро возле планеты разразится битва, в которой погибнут тысячи. Умирая, они будут испытывать все те же чувства — боль, ярость, отчаяние... Они не послушают меня, они захотят отомстить — и придут к Дарле. И тогда я ее не удержу...

— Черт. Черт! Черт!!! — Ян, как всегда в критических ситуациях, забыл про свои "аутентичные ругательства", тронул селектор рации, хотя заранее знал, какой ответ услышит. — Георгий, ты можешь увести флот миротворцев от планеты?

— Это не выход, — понурился Роман. — Выполняя подсказки Дарлы, флот Конкордата откроет огонь по поверхности. Рано или поздно остатки наших тел разрушатся, мы освободимся... и Дарла тоже.

— Так что же делать?

— Боюсь, что ничего...

— Роман, — Наташа шагнула вперед, — с Дарлой как-то можно поговорить?

— Слова ничего не изменят, — начал было призрак, но Наташа грубо оборвала его:

— Я не спрашиваю твоего мнения, старик! Роман, ты можешь обеспечить мне связь или нет?

— Не могу. Ей нельзя давать даже тоненькую ниточку...

— Ты опять за свое?! Роман, да очнись же! Дарла подмяла под себя его, неужели у тебя не выйдет с этим дряхлым нытиком?

По призраку пробежала дрожь, он уплотнился, стал вещественнее, сквозь туман проступили черты хмурого мужского лица.

— Я могу доставить массу в сто килограмм на внутреннюю сторону оболочки. Но что происходит за стеной, я не знаю. Думаю, любая биологическая форма погибнет там мгновенно.

— Я уже не "биологическая форма"! — рассвирепела Наташа, — Ослеп что-ли?! Отправляй меня прямо сейчас!

— Могу. Вот только... То, что ты хочешь сделать, требует времени, а его нет. Сражение уже началось. Ты просто не успеешь.

Наташа закусила губу:

— Эта энергия души... Ее как-то можно остановить?

— Материальных преград не существует.

— А нематериальные?

— Эй-эй, ты что задумала? — забеспокоился Смирнов.

Роман нахмурился, а через секунду брови его удивленно поползли вверх:

— А ведь это шанс! Ян, Марта, Олег... — они перечислил по именам всех, кроме Джузеппе, — Если вы согласитесь... Если вы только согласитесь...

— Ну?! — рявкнул Мастерсон.

— Я возьму ваши души взаймы. Вы остановите тех, кто попытается прорваться к Дарле. Если у Наташи получится и если вы уцелеете, я верну вам ваши тела.

— Что значит: "Если уцелеете?" — поинтересовалась Парвати.

— На той стороне будет обычный бой, то, что вы умеете лучше всего, — пожал плечами Роман. — Кто умрет — тот умрет. Его душа отправится в назначенный путь раньше срока. Я не смогу вернуть ее.

— Та-а-к... — протянул Пилипенко, — заманчиво, черт побери. Всю жизнь мечтал смухлевать и глянуть одним глазком, на ТУ сторону.

— Да то же дерьмо, что и здесь, — хохотнул Смирнов, — Убивай, не то убьют тебя, вот и все заповеди!

— Вы будете не там, — не принял шутки Роман. — Но и не здесь. И никто не узнает, что лежит за чертой... пока не умрет. Решайте быстрее, время истекает.

— Ну что, десант, — Ян обвел глазами своих людей, замерших в неровном строю. — Пришла пора отрабатывать кличку? А, десантники Апокалипсиса?

— Охренеть, — хмыкнул Пилипенко, — мы будем первыми, кто ответит за красивые слова...

— Да какая, в жопу, разница, — воскликнул Смирнов, — часом раньше, часом позже... Эх, в бою, должно быть, помирать веселее!

— Ян... — бронированная ладонь легла на кирасу командирского "Огра".

— Марта... — Ян накрыл ее ладонь своей.

— Ты знаешь, — прошептала Марта, — у тебя теплые руки...

— Командир, — рыкнул Мастерсон, — че-то я ничерта не понял из этой лабуды. Какие будут приказы?

— Ян, и вправду, — вмешалась Судабе. — Бросай к дьяволу эти добровольческие сопли, и так все ясно.

— Хорошо, — Ян неохотно отпустил руку Марты. — Роман, отправляй нас!

Над кристаллическим хаосом махнуло крыло призрачной птицы, и девять горбатых фигур застыли неподвижно, пустые оболочки, матрешки, вложенные одна в другую.

— А... а я? — спросил Джузеппе, и в голосе его растерянность так явно смешивалась с обидой, что Роман рассмеялся:

— Извини, друг, но они — воины, а ты нет. От тебя там не будет пользы.

Джузеппе сжал кулаки, чувствуя, как противно дрожит подбородок. Он всегда подозревал, но теперь получил подтверждение. Трус и ничтожество! Несчастный слабак, неспособный постоять за себя даже во имя спасения мира!

— Не расстраивайся, парень, — Роман подошел к нему, с каждым шагом становясь все плотнее, положил руку на оплечье скафандра. — Не так уж это и почетно, на самом-то деле — быть воином. Тяжелая грязная работа...

— Я хотел быть с ней, — прошептал Джузеппе. — Хотел быть рядом!

— А-а... Вот в чем дело, — улыбнулся Роман. — Тогда смотри ...

* * *

Обрывистыми уступами спадают с неимоверной высоты стены гигантской воронки. Вместо неба — аметистовая дымка, каменистые террасы, да острые клыки скал по краям. Чахлые деревца, тоскливо цепляются корнями за отвесные скалы.

Посреди каменистого круга возвышается до жути нелепая здесь уступчатая пирамида стандартного форта

— Странное место, — буркнула Парвати, обводя окрестности видеокамерами своего "Огра".

— Да-а... Данте бы порадовался, — пробормотала Судабе.

— Это еще кто? — встрял неугомонный Смирнов.

— Был такой, — задумчиво проговорила Судабе, вглядываясь в бесконечную пропасть мертвого неба. — Чертовски похожее место описывал. Ад называется. Слыхал? А примерно там, где мы сейчас, Люцифер терзал Иуду. Лично. Так что ниже падать некуда...

— Че-то пусто здесь, подруга, — Смирнова, похоже, ничто не могло выбить из равновесия.

— А это ад "под ключ", — усмехнулся Пилипенко. — Персонально для нас.

— Где Джузеппе? — спохватился Ян.

— Га, и тут лягушатник облажался, — заржал Мастерсон.

— Лягушатники, — это французы — ткнула его в бок Джоанна, — а Джузеппе — итальянец!

— Один черт! — Мастерсон собрался ответить на воспитательный тычок, подумал... и не стал.

— А ведь, Роман его имени не называл, — сообразила Марта. — Должно быть, не подошел.

— Ну и ладно, — подытожил Смирнов, — все равно вояка никакой. Хотя... Если запулить его во вражеские ряды, то Судабе можно будет использовать как оружие массового поражения...