— Ладно, ладно! Не горячись ты так! Давай теоретическую часть опустим, ладно? — попросил я.
— Ну, давай, — с сомнением пожал плечами Тоха, и заявил: — Я перенёс своё сознание в одного из своих предков — вот в это самое тело.
Тахион замолчал. Я подавился чаем, и судорожно пытался не кашлять громко, ограничиваясь придушенным бульканьем. Антон, поджав губы и играя желваками на скулах, отошёл к краю крыши, сжимая свою кружку с чаем побелевшими пальцами.
— А я пришелец из параллельной вселенной, — наконец простонал я. — Ученик мага, недоучка. Вот, телепортировался неудачно, и меня в перпендикулярный мир — сюда вот к вам занесло.
— У меня для тебя неприятная новость, — как-то хрипло проговорил этот гость из будущего. — Всей твоей жизни, которую ты помнишь до своего появления в этом мире — никогда не было!
— Да? — я искренне удивился. — Считаешь, я просто перегрелся на солнышке?
— От перегрева на солнышке не раздваиваются, — покачал головой Тахион. — Видишь ли, я нечаянно создал временной парадокс, так что вселенную здорово тряхнуло.
— Бхе! — я опять подавился остатками чая в своей кружке. — Рассказывай! — потребовал я, после того, как откашлялся, и с подозрением покосился на термос: — Надеюсь, это не твой чай виноват? Сейчас вот допью, и тоже буду вселенные сотрясать?
— Нет, это ты зря! — засмеялся Тахион, явно отбросив сковавшее его перед тяжёлым разговором напряжение. — Чай нормальный, обычный. Дело в моём путешествии в прошлое. Тебя же не смущает, что люди — четырёхмерные по сути существа — не шарахаются по времени туда-сюда, не обмениваются разумами? Видать, неспроста эта возможность заблокирована. А я вот как-то предохранитель сорвал.
Тоха выплеснул из кружки остатки чая, и снова уселся рядом со мной.
— Это моё первое и единственное путешествие во времени, — заявил Тахион. — Всё пошло не так! Ожидалось, что я буду тихонечко наблюдать, подсматривать. Ведь случившееся в прошлом — уже есть, и должно оставаться всегда! Но когда я спроецировал свою личность в мозг моего предка, его сознание... изменилось. Сильно. Мы с ним слились, и теперь нет ни 'меня', ни 'его'. С той же уверенностью я могу о себе заявить, что я жертва, на которую свалился путешественник из будущего. И теперь я говорю и делаю вещи, которые не сказал и не сделал никогда. Понимаешь?
— Ты создал временной парадокс, — догадался я.
— И это изменило историю, — кивнул он, и тяжело вздохнул. — Существует много различных теорий временного парадокса. Я верил в теорию, что создать такой парадокс вообще не возможно. Но увы! Кажется, теория оказалась не достаточно верна!
— А другие теории чего? — поинтересовался я. — Ведь парадокс ты уже создал? И чего теперь будет?
— Как ты, я надеюсь, догадываешься, опытов никто пока не ставил, — развёл руками Тахион. — Есть гипотеза, что Вселенная коллапсирует. Перестанет существовать. Другая гипотеза утверждает, что в точке парадокса возникнет параллельная реальность.
— Фух! Пронесло! — обрадовался было я.
— Ты серьёзно? — скривился Тоха.
— Ну да! Я же говорю: я прилетел к вам из параллельной вселенной! Время, видишь ли, это цепочка событий, связанных законом причинности, и каждый раз, когда у причины может быть несколько последствий...
— Ой, да ладно! — поморщился Тахион. — Эти бредни из двадцатого века, эти многомирные интерпретации квантовой физики!
— У вас в будущем, что, её опровергли? — удивился я.
— Ну, сам подумай: детерминисты веками спорят, отстаивая идею обратимости времени. Даже революционная теория относительности — оперирует обратимыми во времени формулами. Даже квантовая физика — оперирует обратимыми уравнениями Шредингера. Казалось бы: ну чем необратимость стрелы времени так уж мешает детерминизму? Да ни чем! Но вот, когда им говорят: 'я тут поставил опыт с чисто случайным исходом, ну, там, монетку подкинул — и нету вашей любимой обратимости времени!' То детерминисты заявляют: — 'А вот и есть! Вселенная раздвоилась, и монетка упала сразу обеими сторонами!' Тебе не смешно? Очень уж похоже на уловку уличного афериста! Раздваивать вселенную, только для того, что бы сохранить обратимость уравнений, которая и не нужна вовсе-то! Вот вселенной делать больше нечего!
— То есть у вас в будущем многомирные теории опровергли? — потребовал я чёткого ответа.
— Многомирная интерпретация Эверетта и его последжователей, это математический фокус, в результате которого, заметь, все бесконечные параллельные вселенные интерферируют друг с другом и сливаются в одну единственную — вот эту самую!
— Это в твоём светлом будущем научно доказано? — настаивал я упрямо.
— Я этого не говорил. Я лишь утверждаю, что выглядит это как попытка притянуть теорию за уши. Я лишь предлагаю поискать другие, более изящные и красивые решения! Да, я берусь утверждать, что Красота — важный критерий Истины. Если бы ваши математики больше интересовались философией...
— Так опровергли в будущем многомирные интерпретации или нет? Не юли! — настаивал я.
— Может быть. Ну, честно сказать, я не в курсе, — потупился этот пришелец из будущего. — У нас в будущем столько всего понапридумывали, что даже бегло ознакомиться времени не хватит! У нас вообще этим вычислители занимаются...
— Кто?
— Не кто, а что. Вычислители. Экспертные системы на базе мининга знаний в информационных облаках. Они добывают новое знание в промышленных масштабах. А я-то вообще гуманитарий. Я физикой и математикой особо не интересовался, если честно... так, на уровне бытовой эрудиции...
— Так! — нахмурился я. — То есть мы имеем твоё личное мнение против факта моего существования? Я лично родился в иной реальности, между прочим!
— В иной да, но не реальности, — вздохнул гость из будущего. — Говорю же: я создал парадокс во времени, это вызвало времетресение...
— Чего-чего? — переспросил я.
— Волна времетрясения снесла моё будущее. Теперь нет того меня в будущем, который отправился путешествовать сюда — в прошлое. Словно время для целого мира отмотали назад, и теперь будущее строится заново. Ничего не предопределено. Но беда даже не в этом. Волны времятрясения разошлись от момента моего вмешательства в обе стороны! Где-то глубоко в прошлом от текущего момента меняются причинно-следственные связи.
— Как такое вообще может быть? Как твой парадокс мог изменить твоё будущее — понятно. Но как твой парадокс мог изменить прошлое? Как можно в 'сейчас' изменить прошлое?! — удивился я.
— Ох, — вздохнул Тахион, и принялся объяснять: — Ну, давай возьмём за основу твоё же утверждение, что время — это цепочка событий, которые стали следствием причин в прошлом, и будут причинами для следствий в будущем. Иногда причина имеет набор из нескольких вероятностных следствий. Как подбрасывание пресловутой монетки. Но раздвоение вселенной давай оставим в покое, ладно? Давай считать, что реализуется только одна последовательность событий — именно это нам говорят наши чувства и наши приборы. Тогда вот вопрос: как вселенная определяет, какой стороной упадёт монетка? Ответ возможен такой: та цепочка событий имеет больший вес, большую значимость, у которой потенциальных следствий больше! Понимаешь? Фазовая траектория вселенной в пространстве событий сворачивает туда, где ей просторнее, понимаешь? Это естественно, разве нет? Реки текут с гор в долины, а время течёт туда, где возможных последствий больше. Этим, кстати, можно объяснить возникновение жизни, эволюцию и всякие такие штуки, прямо противоречащие второму закону термодинамики о не убывании меры хаоса.
— Ого! — оценил я то, как круто этот тип завернул теорию! И тут же постарался вернуть его к практике: — Ну, а твой парадокс тут причём?
— А мой парадокс изменил вес этой траектории следствий для причин в историческом прошлом. Вот историю и колбасит! Ты слышал что-нибудь о теории множественных историй, введённой Ричардом Фейнманом, нобелевским, кстати говоря, лауреатом по ядерной физике?
Я отрицательно покачал головой так истово, что она у меня чуть не оторвалась. Было очень страшно. Страшнее, чем в тонущей лодке посреди бушующего океана. Страшнее, чем на крыше небоскрёба, рушащегося от ударов землетрясения. Представьте только: рушится само мироздание!
— И... — вернул я его к исходному вопросу о моём собственном прошлом: — причём тут я и мои путешествия по перпендикулярным мирам?
— Во время времетрясения возникает иной вариант прошлого этого мира, иная реальность. Потом волна флуктуаций вероятностей отхлынула в противоположную фазу — а тебя вырвало из альтернативной истории, и закинуло сюда, к нам, — Тахион развёл руками. — Ты как лист, сорванный ураганом. Той альтернативной истории, которую ты помнишь как своё прошлое — больше нет, и никогда не было.
— Выходит, — потрясённо пробормотал я, — это не я путешествовал по альтернативным мирам, это мир вокруг меня менялся из-за времетрясений? Ох, околдоваться мне в фонарь! Я припомнил всё, что со мной было, и спросил: — Выходит, в ночь с субботы на воскресенье...
— Ты помнишь авианалёт?! — чему-то страшно обрадовался Тахион. — Да, это было времетрясение! Ещё какое! Фанерные бипланы времён Первой Мировой Войны, и магия. Словно где-то в далёком прошлом люди решили развивать магию наряду с технологиями. Скорость технического прогресса от этого упала, зато у них есть магия. Хорошо, что ты помнишь!
— Почему? Почему это хорошо? — удивился я.
— Потому, что все нормальные жители этой реальности ничего такого не помнят! Как только времятресение уляжется, прошлое этой реальности меняется обратно на стабильное, и память обитателей этого мира помнит только это прошлое! О времетрясениях помнят только такие потерянные во времени личности, как мы с тобой! А это очень плохо!
— Почему?
— Потому что во время времетресения альтернативная версия истории вступает в конфликт со старой стабильной версией. А раз все забывают о том, что сражались, то оказываются не готовы к повторению!
— Повторению! Ты хочешь сказать...
— Не-не! Будем надеяться что всё уже обошлось. Но есть вероятность, что сотрясения времени ещё несколько раз повторятся. Потому что колебательные процессы не склонны затухать вот так внезапно. Вот мы и посмотрим: если размах сотрясения времени будет меньше, значит всё успокаивается!
— А если сотрясение будет больше предыдущего?
— Тогда нам всем конец, — развёл руками Тахион. — Но что самое интересное, заметь: этот город остался в той исходной версии, что была до времетрясения! Весь мир вокруг меняется, меняет своё прошлое, а этот город — нет!
— Почему? — удивился я.
— Вот! — обрадовался тут Тахион. — Вот, мне тоже это интересно! Как подсказывает мне интуиция экстрасенса: где-то в подземельях этого города существует некий странный артефакт, который неведомым образом стабилизирует реальность вокруг себя! Я назвал его 'Скрепа Парабрахмы'.
Мы помолчали. Думать обо всём этом не хотелось совершенно. Шум ниндзя во дворе внизу давно стих. Чай у нас тоже давно кончился.
— Но ты же меня сбил! — заявил Тахион, подымаясь на ноги. — Маги, боги, параллельные миры, квантовая физика — дело же не в этом! Я же вот чего от тебя услышать хочу: ты чего к Алёнке подкатываешь? Чего тебе от неё надо?
Вот заколдованные чебурашки! Сошлись на старой заброшенной крыше, невнятным чудом уцелевшей почти в центре огромного современного мегаполиса, два пришельца: один по мирам путешествует, с монстрами воюет, а второй путешествует по времени, с временными парадоксами разбирается, и нашли они важный вопрос обсудить: что кому из них от местной девчонки Алёнки надо!
— Что за наезды? — поинтересовался я. — А тебе-то чего от неё надо, сорокалетний школьник?
— Ты не так понял, — Тахион поднял руки в примирительном жесте, — просто я ведь конкретно в этом теле, времени и месте завис не просто так. Тут аномалия, и весьма сильная. А в Алёнке я чую что-то... важное. Очень-очень важное. Нет, не так. Давай сначала: я — экстрасенс. Частенько могу что-то предчувствовать, предвидеть, угадывать с невероятной точностью в деталях. Без логического объяснения, что и почему. Например, вдруг понимаю, где находится потерянный рыжий котёнок, но без объяснений, как он там оказался. Вот, Алёнка чудится мне важным фактором, способным повлиять на стабильность реальности. Вот я и интересуюсь: что тебе, пришелец из других реальностей, надо от неё?
— Мне лично ничего от вашей замечательной Алёнки не надо! — отмахнулся я. — Я тут вообще надолго задерживаться не собираюсь! Сгину, нафиг, в щель между мирами! Ну, как только... соберусь.
— Что, — хмыкнул Тоха, — проблемы с навигацией? Мне очень жаль, друг, но нет никаких параллельных миров. Тебя раздвоило времетрясением, и эта твоя версия имеет память о той альтернативной истории, что была порождена времетрясением, и сгинула в небытие, когда времетрясение закончилось. Но ты, пожалуйста, не расстраивайся. Тут вполне неплохо! Тебе ещё понравится! И ты всегда можешь рассчитывать на нашу помощь и поддержку!
-А 'вашу' — это кого? — мрачно переспросил я.
— Нашего клуба героев! — улыбнулся Тахион, и протянул мне руку для рукопожатия. — Поздновато, но... добро пожаловать в нашу реальность! И в клуб!
— Околдоваться мне в фонарь! — хмуро буркнул я, но протянутую руку пожал.
— Не надо в фонарь. Ты нужен таким, какой есть, без превращения в фонарь, — усмехнулся Антоха.
— Нужен? Я? Зачем?
— Нас мало таких, кто видит лихорадку реальности, — вздохнул Тахион. — И только мы можем что-то с этим сделать.
— Что?
— Попытаться стабилизировать реальность. Как той ночью. У нас же получилось! Мы ухитрились сбить тот гигантский дирижабль, — заявил Тахион. — Если очередное следствие не становится причиной, не имеет продолжения — вся цепочка событий, по идее, может схлопнуться в результате коллапса суперпозиции волновых функций. Возможно, неудача нападения лишила ту альтернативную историю веса, и вероятности схлопнулись, волна времятрясения опала. Короче, мир, по крайней мере, в настоящем, стабилизировался, но я опасаюсь, что эта стабильность — лишь временное затишье между сотрясениями. А теперь, когда с нами есть настоящий боевой маг, шансы наши вырастают! Добро пожаловать в клуб! — криво усмехнулся Тоха. — Карашвангер с тобой уже говорил?
— Кто?! — шарахнулся я в ужасе.
— Значит, не говорил. Саша. Фамилия такая заковыристая: Карашвангер, — успокоил меня Тоха.
— Фу! А я-то уже испугался... — только выдохнул я с облегчением, как Тоха меня убил:
— Саша — инопланетянин. Представляет на Земле что-то вроде галактической полиции.
— ?!
— Это, кстати, Саша тебя и вычислил. Я не чую в тебе чужака, а Карашвангер сразу сказал, что ты — не наш Лёха.
Мне захотелось крепко выругаться, но крепкие выражения внезапно кончились. Просто выражения, достаточно крепкого для этой ситуации, наверное, не существует.
— Нам уже пора, — вздохнул Тахион.
— Так это тот самый Саша? Который 'закон всемирной лени' открыл? — догадался я.
Тоха улыбнулся. Выходит, я правильно догадался. Но на сегодня с меня, пожалуй, хватит потрясений.
