— Отказ маневровых двигателей, — доложил дежурный инженер.
Как глупо, мелькнуло у Андроника. Перед смертью положено вспомнить самое счастливое в жизни, а я ни о чем таком не успел...
Потом слепящий свет пробил стену штабного салона, и все исчезло.
— "Беневент" и "Неаполь" уничтожены, — доложил вахтенный офицер наземного штаба. — Остальные корабли в беспорядке отходят под защиту планеты.
— Пусть отходят, — сказал Георгий. — Проверьте готовность зенитных лазеров. Сделаем им хоть небольшой, но сюрприз.
— Авианосцы зависли, — доложил офицер-тактик. — Не преследуют. Истребители возвращаются. Так... авианосцы расходятся квадратом. И к ним подходят еще какие-то корабли.
— Они вне сектора нашего обстрела?
— Вне.
— Что это за корабли?
— Я не пойму. Не крейсера точно, больше похоже на что-то вспомогательное. Но не десантные баржи. Это не корабли для перевозки людей — тоже точно.
— Исчерпывающие объяснения, — пробормотал Георгий.
Странные корабли — их было три — покинули строй флотилии и двигались вдоль меридианов Карфагена, в сторону его южного полушария. Охранения при них не было — надо полагать, Уайт считал, что его авианосцы и так контролируют всю сферу.
— Что это может быть? Версии?
— Это больше всего похоже на корабли связи, — заметил один из дежурных, пожилой капитан-лейтенант.
Георгий был готов с ним согласиться. Но зачем? Кому и что они собрались вещать?
— Антенны разворачивают, — констатировал лейтенант-тактик.
— Мы можем их сбить? — Георгий сам знал, что задает идиотский вопрос.
Все три офицера, находившиеся в поле зрения, одинаково мотнули головами. Конечно. Любой корабль, который сейчас выйдет из тени, будет накрыт истребителями раньше, чем хотя бы займет позицию для эффективного огня.
— Они начали излучение, — доложил тактик. — Электромагнитное, с очень странными характеристиками. Вот, — он вывел на экран картинку.
Конуса излучения накрывали зону мегаполисов. Ту самую узкую полосу, где было сосредоточено четыре пятых населения Карфагена.
"Так кончается мир: не криком, но всхлипом..."
Вин Уайт, не отрываясь, смотрел на экран, где один за другим загорались красным накрытые лучами Бертини сектора.
Никто ничего не говорил.
Потом зажегся экран связи, и на нем появился Сокол — командующий установками Бертини, совсем молодой красавец с чеканным профилем.
— Первая часть программы выполнена, — сообщил он. — Теперь нам надо подзарядиться от солнечных батарей.
— Понятно, — сказал Вин. — Авианосцы, поднять каждому по пятнадцать истребителей. Барражировать в районе установок, основная задача — их защита. Старший — командир истребительной группы "Айраваты".
— Благодарю, — Сокол поклонился, и экран погас.
Вин искоса оглядел свой штаб. Настроение у всех было мрачное, несмотря на полную победу. Еще бы! С такой войной они еще не встречались.
Он пробежал пальцами по клавиатуре, вызывая Сокола.
— Сколько людей мы сейчас убили?
У Сокола приподнялись брови.
— Около двух с половиной миллиардов, скорее всего. Вас это беспокоит?
Вин смотрел на Сокола, не зная, что ответить. Юноша с белоснежными волосами. Плащ на нем был темно-серым.
— Мы теперь будем жить совсем иначе, — сказал Вин.
— Мы уже так живем, — мягко поправил Сокол. — То, что сейчас происходит, есть прямое следствие существования Гондваны. Помните, где вы родились? Производственная зона — это область для нормальных людей, из которого лишние выбрасываются вниз — в зону подонков, или вверх — к нам. И эта система растет. Мы — врачи человечества. Мы его вылечим. А вы нам помогаете.
Вин некоторое время смотрел Соколу в глаза.
— Понятно, — сказал он. — Скажите, а император существует?
Сокол улыбнулся.
— В том смысле, в каком существуете вы или я — нет. Вы же и сами уже догадались. Император — это просто квантовый образ. Реально империей управляем мы. Никакого монарха у нас нет, решения принимаются соглашением. Для этого нужен только разум.
Вин молчал.
— Адмирал, я вас понимаю, — сказал Сокол еще более мягко. — Сейчас мы проходим очень болезненный этап. Но ведь эволюция всегда болезненна. Вспомните Шакти. Вспомните свой дом. Вам ведь там было хорошо? Вы хотите, чтобы так жили все — все, кто этого заслуживает? Раны забудутся. А мир — он продолжит жить. И он будет прекрасным, если мы постараемся.
Вин молчал. Его знаменитый секундомер лежал рядом. Стрелка бежала, отмечая время.
— Проверьте еще раз связь с Литорией, — сказал Георгий.
— Проверяю постоянно, — отозвался связист. — Результат один и тот же: линия связи в порядке, но никто не отвечает. В других городах, попавших под луч — то же самое.
— А вне зоны луча?
— Там все как обычно.
— Придется туда лететь, — сказал Георгий сам себе.
Сейчас, слегка отойдя от напряжения, он по-новому осознал, что произошло за последние полчаса.
Во-первых, погиб Андроник. Лучший друг. Между прочим, предстоит еще очень тяжелый разговор с Никой... ах ты черт, можно подумать, это сейчас главная проблема...
Во-вторых, он, Георгий, теперь командующий группой флотов "Юг". Больше некому. Дождался...
В-третьих, радоваться этому назначению не следует, потому что группа флотов окончательно потеряла ударную силу. Два последних линкора уничтожены. Как теперь продолжать войну — вовсе непонятно.
И в-четвертых... Ну что же там все-таки в городах?
— Ваше превосходительство! — старший лейтенант из научно-технического отдела штаба вытянулся в струнку. Георгий давно не видел такого взволнованного человека.
— Что у вас?
— Эти лучи... — старшему лейтенанту, кажется, трудно давались слова. — Их характеристики... Был такой ученый — Антонио Бертини. Он случайно открыл лучи, которые даже при малой интенсивности вызывают распад нервных клеток... в мозгу... Так вот... Я вызвал данные из базы и сверил все параметры, какие мог. Это лучи Бертини.
Мира! — вспыхнуло в сознании у Георгия. Она сейчас в поместье, на севере. Ничего не должно случиться. Но надолго ли эта безопасность?..
...И только потом он осознал весь смысл сказанного.
— Старший лейтенант, вы уверены?
— Да... Уверен.
Георгий потратил несколько секунд, вспоминая. О лучах Бертини он, разумеется, слышал. Как оружие они никогда не применялись. От них легко экранироваться, и никакой боевой корабль они не поразят.
Но вот если ими ударить по городу...
Георгий движением руки приказал старшему лейтенанту сесть.
Мыслей не было. Под толстым слоем ошеломленности билось одно: это конец.
Конец войны. Конец Византии. И, вполне вероятно, — конец человечества.
Глава 14
Точка перегиба
Сразу после катастрофы Аттик Флавий вылетел на север. Надо было хоть как-то объяснить ситуацию тамошним нобилям, подчеркнув, что военное правительство все еще контролирует планету.
Данные о положении в мегаполисах передавались на самолет Флавия в реальном времени. Старший лейтенант Мюллер из инженерного отдела оказался прав. Лучи Бертини. Только что аналитики сообщили, что вероятное число смертных случаев — не менее двух миллиардов.
Первое, что сделал Георгий Навпактос — это приказал обеспечить эвакуацию выживших. Кто-то из миллиардов обязательно должен был выжить. Над несколькими точками погибших городов инженеры сейчас подвешивали сигнальные спутники, которые должны освещать места сбора; не заметить их будет невозможно. Все понимали, что вывозить живых надо срочно. Пройдут какие-то сутки, и мегаполисы превратятся... даже не хотелось думать, во что.
Странно: Георгий не чувствовал ненависти.
Все равно что негодовать на эпидемию чумы.
Он понимал, что Карфаген обречен. При такой мощности противник может обработать лучами Бертини хоть вообще всю планету. Биосфера пострадает, ну и что? Восстановят.
А дееспособного космофлота больше нет. Даже если превратить все оставшиеся корабли в смертники — это ничего не даст. Их остановят истребители.
Мюллер сидел рядом, крича в экран какие-то команды. Георгий только что дал ему полномочия начальника над всей тыловой службой. Проект "Убежище". Экранировать лучи Бертини достаточно легко. Если вырыть блиндаж, перекрытый сверху метровыми стальными плитами, и поместить туда всех гражданских — это гарантирует защиту.
Георгий не верил в такие меры. Увы. Даже если блиндаж успеют построить, он окажется ловушкой. Другое дело — уйти на север, чтобы начать скрытную горную войну. Может, кто-то спасется хоть там. Хоть на время...
Было странно, что космофлот противника не проявляет активности. На их месте Георгий бы уже начал или вторую стадию обработки поверхности, или десантную операцию. Но — пока ничего похожего. Авианосцы построились на солнечной стороне квадратом и висели в его углах, видимо, заодно подзаряжаясь энергией света.
Георгий думал о Мире. Эвакуировать ее пока не имело смысла: в поместье на севере куда безопаснее, чем в наземном штабе. Интересно, Флавий догадывается? И о чем он вообще собирается там говорить?..
Не отдать ли остаткам флота приказ срочно уходить из системы Карфагена? Преследовать их не будут. И тогда, по крайней мере, спасется хоть кто-то.
Проблема в том, что подобрать с поверхности они не смогут никого, ни одного человека. При таком господстве противника в локальном пространстве это самоубийство. Но сами уйти — смогут наверняка.
Георгий понимал: сейчас настал момент, когда надо спасать уже не людей. Не людей, а цивилизацию.
Но разве такое можно сказать вслух?
Он почти повернулся к связисту, чтобы приказать открыть канал с командиром флагманского крейсера...
...Но не повернулся. Решиться было не так легко.
Ч-черт. Ведь опоздаем же.
И тут на экране что-то изменилось.
— Ваша блистательность!.. — это вскрикнул дежурный офицер.
Георгий привстал.
— Корабли Гондваны атакуют друг друга, — сказал пожилой капитан-лейтенант. Почти меланхолично.
Георгий так и остался в неудобной позе, не в силах отвести взгляд от экрана.
Уайт — если это был он — действовал с привычным изяществом. Его люфтгруппы немедленно, в первые десятки секунд, сбили все три излучателя и только после этого построились выпуклой линзой, которую командующий мог мгновенно развернуть в любую сторону. Или превратить в вогнутую. Или... О тактике авианосных боев Георгий знал не так уж много. Он даже не удивился, когда один авианосец вспыхнул, как звезда.
— Вот это да, — сказал капитан-лейтенант.
Звонок. Канал орбитальной связи ожил.
Связист какое-то время возился, настраивая передачу изображения. Конечно... Византийские и гондванские системы не рассчитаны на совместимость друг с другом. Никто в этом не нуждался.
Георгий сел в кресло. Висящее в зале напряжение он ощущал кожей.
А потом экран засветился, и на нем возник человек.
— Я — Виндзор Уайт, командующий особой группой флотов. Надеюсь, что говорю с высшим командованием Византии. Объявляю о переходе на вашу сторону. Готов прибыть к вам на поверхность для переговоров о... — он сглотнул, — о деталях. Я спущусь один. На одиночном боте. Без всяких условий. Прошу указать мне точку для посадки.
Георгий помолчал, вглядываясь.
Да, сейчас Виндзор Уайт уже не выглядел мальчишкой. Если бы Георгий не знал, с кем говорит, он дал бы этому человеку лет сорок пять. Черные круги вокруг ввалившихся глаз...
— Спускайтесь, — сказал Георгий сухо. — На высоте двести вас встретит истребитель. Неприкосновенность обещаю.
Уайт кивнул, и экран погас.
— Связь с самолетом Флавия, — сказал Георгий. — Генерал-лейтенант? Возвращайтесь. Бросайте все и возвращайтесь. У нас новость, которая важнее... чего угодно.
— Георгий, я уже на подлете к точке. Меня там ждут...
— Возвращайтесь, — повторил Георгий. — Вы поймете, почему. Это приказ.
Флавий помедлил. Но кивнул.
— Спасибо, что не расстреляли меня, — сказал Уайт.
— Мы это еще успеем, — сказал Георгий. — На тех фотографиях — ваша семья?
Уайт с трудом кивнул.
— Я не знаю, как Лян это сделал. Пробиться к передатчику дальней связи очень трудно. Он сказал, что я не имею права не знать.
Георгий Навпактос и Аттик Флавий переглянулись.
— Как давно вы узнали?.. — спросил Георгий. — Простите. Как давно это пришло?
Уайт беспомощно пожал плечами.
— Около сорока минут... По-моему. У меня пропало чувство времени.
— Около сорока минут, — повторил Георгий. — Андроник уже погиб. И города уже погибли. А если бы раньше?
Уайт понял.
— Я не знаю. Глупо оправдываться... Это война. Когда я шел сюда... — он нашел в себе силы усмехнуться. — Мне не хотелось делать то, что они придумали. Но сомнений не было, и бунтовать я не собирался. Я ведь присягу давал, в конце концов...
— Кому? — мягко спросил Аттик Флавий.
Уайт поднял глаза. У него были огромные зрачки.
— Императору... О том, что он не существует, я узнал меньше часа назад. Раньше — только догадывался.
Флавий смотрел куда-то вниз, на матовую поверхность стола.
— Значит, догадывались?..
Уайт свел вместе руки, как будто ему было холодно.
— Да...
— И многие у вас догадываются?
— Я... Я не знаю. Возможно. Думаете, мы про это говорим?..
— А кто вам сказал об этом? Сейчас?
Уайт медлил. Георгий затаил дыхание.
— Мне сказал это человек по кличке Сокол. Тот, кто командовал излучателями.
— А другое имя у него есть?
Уайт помотал головой.
— Мне объяснили, что у них нет имен. Только названия птиц.
— У кого?
— У людей из Ледяной зоны. Я видел еще... Нескольких.
— Значит, они и есть реальная власть в Гондване? Вы думаете, ваши родители и брат были убиты по их приказу?
Уайт развел руки в стороны.
— Это два разных вопроса. Насчет реальной власти — в широких пределах... Да. В широких пределах. ет абсолютной. А кто убил моих родителей, я не знаю. Точнее — я знаю, что их убила Гондвана. Этого достаточно.
Флавий кивнул.
— Что сказали в ответ на бунт ваши люди? — это спросил уже Георгий.
— Они пошли со мной. Я и не сомневался. Надо знать... нашу систему. Возразил только командир "Ваманы".
— Это авианосец, который вы уничтожили?
— Да...
— А где находятся эти люди-птицы?
Уайт сделал над собой усилие.
— На Токугаве. На полярном континенте. В другие места они только вылетают, когда нужно. На Токугаве — центр воспроизводства.
— Так... И что вы хотите с ними сделать?
Уайт, кажется, удивился вопросу.
— Уничтожить. Разве неясно?
— И стать императором самому?
— Нет, — сказал Уайт. — Только не я. Пусть берется, кто хочет... и кто сможет... Опаснее всего будут головорезы из Безымянной зоны. Здесь, на транспортах, был целый корпус...
— Был?
Уайт кивнул.
— Я уничтожил их первым делом... Нет. Не первым. Сначала — штабной корабль, на котором находился Сокол. Потом мониторы. И потом транспорты с наземными силами.
— А перейти на вашу сторону вы им не предложили?
