Перкалевый ангел. Предтечи этажерок

Появление двух аэропланов не вызвало на кораблях какого-либо испуга, лишь обычный человеческий интерес. Собравшиеся на открытом мостике офицеры наблюдали, как небольшой моноплан принялся нарезать круги над флагманским "Торгут Рейс", а биплан, пройдя вперед по курсу броненосца, развернулся и принялся постепенно снижаться, пока не прошел точно над кораблем. И, стоило отметить, что туркам неимоверно повезло — здесь и сейчас под управлением одного из лучших русских пилотов находился скромный У-2, а не новая краса и гордость авиационного завода "Пегас", наделавшая немало шума в столице Российской империи всего несколько месяцев назад.

Утром 11 июня 1912 года в заводском управлении потихоньку разрастающегося завода "Пегас" появился фельдъегерь с пакетом для господина Потапова. Тот, к счастью служивого, оказался на месте, готовясь принимать теоретический экзамен у очередной группы летчиков.

— Унтер-офицер Телянин. — представился допущенный секретарем в кабинет начальства неожиданный гость. — Фельдъегерский корпус. Вы ли являетесь господином Потаповым Алексеем Михайловичем?

— Точно так. — кивнул слегка растерявшийся Алексей. — Чем могу быть полезен?

— Вам пакет, господин Потапов. Но прежде чем передать его, я вынужден просить предъявить документы, подтверждающие личность.

— Интересно, кому это я, грешный, так сильно понадобился. — покачал головой Алексей, доставая из внутреннего кармана пиджака свой паспорт, — Извольте, господин унтер-офицер.

— Прошу, господин Потапов, — проверив паспорт и сличив данные с имеющимися у него, фельдъегерь довольно кивнул и протянул пакет получателю.

— Не подскажете, милейший, как его правильно вскрывать? — С удивлением повертев в руках пакет, тот обратился за помощью к посланнику. — Первый раз получаю нечто подобное, — как бы извиняясь, пояснил Алексей.

— Можете ломать прямо по печатям. Как только заберете содержимое конверта, прошу расписаться на нем и вернуть обертку мне. Содержимое предназначается только для вас, но у меня приказ дождаться ответа. Где я могу обождать, пока вы ознакомитесь с посланием?

— Сейчас все устроим, господин унтер-офицер. — кивнул Алексей и вызвав секретаря, приказал проводить фельдъегеря в устроенную на первом этаже нового здания заводоуправления столовую, здраво рассудив, что служивый не откажется скоротать время за кружечкой чая или кофе с неплохой выпечкой. А готовили у них очень неплохо, ведь, и рабочие, и директора с инженерным составом, питались все из одного котла.

На ознакомление с посланием великого князя Александра Михайловича ушло не более десяти минут, пять из которых он продирался через хитросплетения высокого слога. Наконец, добравшись до конца письма и его сути, Алексей удивленно хмыкнул — похоже, где-то вскоре собиралась начаться очередная заварушка, поскольку иной причины просить организовать переподготовку ряда гражданских летчиков по разработанной для готовящегося к скорому образованию Императорского Военно-Воздушного Флота методике в приложение к заказу на четыре дополнительных аэроплана, не было. Также в письме предлагалось скорейшим образом предстать пред светлы очи великого князя для приватной беседы и последующего знакомства с будущими учениками.

— Хм, скорейшим образом, говорите? — усмехнулся Алексей и, подойдя к окну, окинул взглядом последний предсерийный экземпляр их "Белого лебедя" уже два месяца как гоняемого заводскими пилотами для выявления очередных недочетов, которых, к превеликому счастью, месяц как не находилось. Совместными усилиями они смогли довести проект своего тяжелого транспортника до ума, и два предыдущих планера как раз сейчас перестраивались по проекту третьего. — Будет вам, скорейшим образом. И только попробуйте после такого не заказать пару десятков этих машин! — погрозив кулаком находящимся почти за тысячу километров чиновникам военного ведомства, Алексей свалил экзамен на плечи не ожидавшего подобного подвоха Егора, прихватил тревожный чемоданчик и направился в столовую, где следовало озаботиться сбором перекуса в дорогу и сманиванием фельдъегеря в попутчики.

Унтер-офицер Телянин обнаружился за угловым столиком, от которого открывался отличный вид на аэродром. Там он, пребывая в состоянии полного блаженства, потягивал ароматный чай вприкуску с вареньем и читал свежую газету "Волгарь" повествующую о жизни в мире вообще и Нижнем Новгороде в частности.

— Господин унтер-офицер. — подойдя к столику, оторвал Алексей того от настолько занимательного чтива, что фельдъегерь не заметил его приближения. — Имеются ли у вас еще дела по роду занятий вашего ведомства или после получения ответа вы отправитесь обратно в столицу?

— Я должен буду отправиться в столицу с первым же поездом, господин Потапов. — тут же подхватился фельдъегерь.

— К сожалению, я не могу ждать столь долго и потому отправляюсь в столицу на аэроплане. Если вы желаете, могу взять вас с собой пассажиром. Механики подготовят борт в течение полутора часов, и я немедленно вылетаю. Коли вы согласны принять мое предложение, у вас имеется один час на решение личных вопросов в Нижнем Новгороде, если таковые имеют место быть.

— Честно признаться, я не имею опыта полета на аэропланах. — кинув взгляд в окно, слегка опешил от свалившегося предложения фельдъегерь, — Но если вы предлагаете, я отказываться не стану. А что касается личных дел, то таковых не имеется.

— Прекрасно. В таком случае примите один совет бывалого авиатора. Посетите ватерклозет до взлета, потому что там, — Алексей ткнул пальцем вверх, — с этим делом могут возникнуть проблемы. До Санкт-Петербурга будем лететь часов девять без промежуточных посадок и, коли прижмет, придется терпеть.

— Кхм, благодарю за совет, господин Потапов. Непременно воспользуюсь им, тем более что у вас здесь на заводе такие условия, что любому солидному отелю было бы не стыдно иметь.

— А у нас здесь вообще все для людей. И аэропланы. И удобства. — усмехнулся Алексей и кинув взгляд на наручные часы Zenith, что еще в далеком 1909 году превратились в обязательный атрибут любого уважающего себя летчика, указал на свой борт, — Видите тот большой трехмоторный аэроплан?

— Конечно! — все же не заметить такую махину было невозможно.

— На нем и полетим. Прошу прибыть на посадку не позднее десяти сорока. А пока позвольте откланяться, мне еще необходимо решить ряд срочных дел. — попрощавшись с будущим пассажиром, Алексей забежал на кухню, чтобы договориться насчет питания в полете, затем, взяв разъездной мотоцикл, заскочил на телеграф отбить в Гатчину сообщение о скором прибытии и еще успел заглянуть на склад ГСМ за канистрами с дополнительным топливом — хоть даже со стандартными З-5 самолет имел практическую дальность полета в 1500 км, сотню литров лучшего авиационного бензина виделось необходимым взять на всякий пожарный случай. Уж лишними они точно не были бы. Более того, следовало взять даже больший запас, но мощности трех пятицилиндровых двигателей едва хватало, чтобы поднять дополнительный груз в четверть тонны, помимо веса двух пилотов. А новые семицилиндровые двигатели Анзани-Калепа, созданные на базе З-5 и показавшие на пробах взлетную мощность в 215 л.с. едва успели завершить испытания и, будучи разобранными, ныне подвергались всестороннему изучению в целях выявления возможных дефектов. Так что первые серийные стальные сердца, способные в полной мере реализовать возможности планера нового самолета, можно было ожидать не ранее весны следующего, 1913-го, года.

Также, помимо канистр с запасным топливом, на борт загрузили небольшую посылку с запасными частями для столичного представительства их компании. А ровно в десять пятьдесят "Белый лебедь" уже выкатывался на взлетную полосу, где, пробежав три сотни метров, оторвал свое пухлое тело от земли.

— Вот мы и взлетели, Аркадий Дмитриевич. Как видите, ничего особо страшного в этом нет. Главное, вниз не смотреть! — похлопал Алексей по плечу излишне напрягшегося фельдъегеря, с которым договорился перейти на менее официальный стиль общения во время подготовки аэроплана к взлету.

— А оно всегда так происходит? — нервно сглотнул унтер-офицер и рукой показал тряску сопровождавшую самолет во время пробега.

— Что вы! Конечно нет! Это же самый совершенный аэроплан, какой только имеется в мире на сегодняшний день! Да и взлетно-посадочная полоса у нас лучшая в мире! Так что обычно трясет и кидает куда сильней. — "успокоил" своего пассажира Алексей и по слегка бледноватому виду того понял, что фельдъегерь проникся. — К тому же это один из немногих аэропланов с полностью закрытой кабиной. Так что полетим мы с комфортом! Никакого ветра в лицо, никаких слюней и соплей, размазываемых встречным потоком ветра по всему лицу. Благодать!

— А с какой скоростью мы летим? — решив больше не вдаваться в подробности самочувствия летчиков во время полета, поинтересовался Аркадий.

— Сейчас идем девяносто верст в час. Но как только поднимемся на километровую высоту, пойдем сто десять, чтобы не жечь зря топливо.

— А могли бы и быстрее?

— Да. Максимально мы разгоняли его на испытаниях до ста тридцати семи по прямой. Но, это пустого. Без груза. С полной загрузкой он, хорошо если, сто тянуть сможет.

— И много он берет?

— Пока пять человек, включая двух пилотов, или двадцать шесть пудов груза. Но в скором времени мы надеемся поднять данный показатель почти втрое!

— Невероятно! — восхищенно покачал головой фельдъегерь, забывший в интересном разговоре о недавней дурноте.

— Когда начнутся постоянные полеты подобных аэропланов между городами России, ваша служба перейдет на совершенно иные скорости. Вот увидите!

— Это да. — тут же закивал Аркадий, — Я до вас два дня добирался. И то, потому как фельдъегерь! А тут, фьють, и уже в столице. Так и поезда совсем скоро никому не нужны будут!

— Э нет, Аркадий Дмитриевич. Заменить поезда мы, по крайней мере, в ближайший век, точно не сможем. Совершенно разные у нас весовые категории. Один обычный товарный вагон может перевезти груза в тридцать раз больше чем этот аэроплан. А уж о цене перевозки я вообще промолчу.

— Настолько дорого? — не понаслышке зная цены билетов железных дорог, изрядно удивился унтер-офицер, поскольку не понимал, куда уж может быть дороже.

— Недешево. — покивал головой Алексей. — Мы примерно просчитывали, и выходило, что перелет из Санкт-Петербурга до Москвы при полной загрузке аэроплана, не может быть дешевле 30 рублей с каждого пассажира.

— Ого! Это же вдвое дороже купе класса люкс выходит!

— Именно.

— Так получается, наш полет в столицу стоит все полтысячи рублей?

— Чуть меньше. Но себестоимость именно такая! Просто сейчас мы, как бы, одновременно проводим испытание на сверхдальний перелет, поэтому убиваем двух зайцев сразу — и прибываем более чем скоро, и проверяем аэроплан. Вы только не волнуйтесь, Аркадий Дмитриевич, мы на этом птенчике уже пару тысяч верст намотали без каких-либо проблем, так что машина проверенная, надежная. А даже случись что, у нас с вами парашюты имеются!

— Господи, спаси и сохрани. — трижды перекрестился унтер-офицер, под заливистый смех пилота.

— Вы лучше взгляните, какой вид открывается! Красота ведь! — дабы отвлечь пассажира от тревожных мыслей, Алексей указал рукой на иллюминаторы.

— И то верно! Надо же, как все, оказывается, сверху выглядит! С картами и не сравнишь! — с восхищением поцокал языком фельдъегерь, обозревая медленно проплывающую под ними землю.

— Это, смотря какие карты, Аркадий Дмитриевич. Вон, в кармане карта лежит, полюбопытствуйте сами.

— Это что же за художник рисовал ее! — восхитился пассажир, разглядев на карте не только все реки с дорогами, но и отдельные дома проплывающих внизу деревень.

— Не художник, а техника! — наставительно поднял указательный палец пилот, — Эта карта — собрание фотоснимков, которые мы сами же и делали во время полетов. Если хорошенько приглядеться, то на ней даже скот и людей разглядеть можно. Первый, так сказать, законченный результат аэрофотосъемки. Не желаете ли побыть моим штурманом некоторое время?

— Да куда мне, Алексей Михайлович. — отмахнулся фельдъегерь, — Те же флотские господа офицеры годами учатся, чтобы преуспеть в этой науке.

— Все верно, но лететь нам больно долго и часа через три сами уже не будете знать, чем заняться. А тут и дело новое, и голова всегда занята. Так что выдвиньте вверх вон ту столешницу, это как раз складной штурманский столик...

Появление "Белого лебедя" над полем Гатчинского аэродрома произвело натуральный фурор. Не смотря на все старания упорядочить рынок авиастроения в России, количество конкурентов у "Пегаса" даже в отечестве составляло полдюжины заводов и заводиков, не говоря уже о постоянных попытках одиночек или офицеров Воздухоплавательной школы построить нечто свое, оригинальное. К тому же, преклонение перед всем европейским еще очень твердо сидело в умах, как офицеров, так и членов августейшей семьи, что, не смотря на результаты многочисленных соревнований, то и дело приводило к закупкам новых аэропланов за рубежом. В итоге, в ангарах Воздухоплавательной школы скопилось несколько десятков разнообразных моделей, большая часть которых по своим характеристикам проигрывала даже первой версии У-1, а меньшая являлись ее лицензионной, а порой и пиратской, копиями. И, по сравнению с этими наборами реек, тряпок и растяжек, трехмоторный гигант с аэродинамическими обводами и жесткой, фанерной обшивкой части крыла и фюзеляжа, смотрелся, как императорский гвардеец среди индейцев.

Сделав несколько кругов и совершив пролет над полем, Алексей повел самолет на посадку, благо уже начался сезон белых ночей, и все поле было прекрасно видно. Выпустив закрылки, он идеально притер У-3 к земле, избежав козла или, не дай Бог, капотирования, которые являлись наиболее частыми причинами повреждений, а то и гибели аэропланов. Попытка же подъехать к ангарам была прервана на корню целой толпой мгновенно облепившей самолет со всех сторон, так что, дабы никого не покалечить, Алексей был вынужден заглушить двигатели и остановиться.

— Это просто нечто невероятное! — у самой двери Алексея встретил распростертыми объятиями Петр Нестеров. — Если бы мне сообщили, что кто другой собирается прилететь к нам на многомоторном аэроплане, ни за что не поверил бы! Но вы — это феномен авиастроения, а потому я ни секунды не сомневался в правдивости полученной телеграммы!

— Добрый день, Петр. Я тоже весьма рад вновь видеть вас. — выставив из проема выполненную из дюраля лестницу, Алексей спустился на землю и пожал руку своему недавнему ученику. — Но вы неправы и несправедливы к иным конструкторам, друг мой. Лично мне известно, что еще, как минимум, один человек, пусть и в частном порядке, сейчас заканчивает проект своего многомоторного аэроплана.

— Верю, Алексей Михайлович! Вам, верю! Но лавров пионера в этом деле ему не видать, потому что вы наглядно продемонстрировали, кто именно заслуживает быть первым! — Петр похлопал рукой по фюзеляжу, — Впрочем, как всегда!