Кастро удалось поставить во главе католической миссии на Кубе своего человека вместо прежнего наместника Ватикана. Для дискредитации прежнего реакционного архиепископа правительство распространило по всей стране его фотографии, на которых он стоял в обнимку с предателем Диасом Лансом, бежавшим в Майами и принимавшим участие в бомбардировке Гаваны. К осени 1960 года с Кубы было выслано около сотни провокаторов из среды католической церкви. (Реальная история). По рекомендации Коминтерна 'теология освобождения' получила на Кубе государственное признание и поддержку, что помогло привлечь на сторону правительства многих крестьян и представителей старшего поколения (АИ)
14 октября 1960 года Совет министров Республики Куба принял Закон о жилищной реформе, направленный на ликвидацию спекуляции жильём. До реформы около 200 тысяч семей на Кубе жили в хижинах и шалашах из бамбука и пальмовых веток с земляным полом, без окон, электричества и воды. Более 2,5 миллиона человек на Кубе являлись не собственниками, а съёмщиками домов и квартир. В целом около четырёх миллионов человек проживали на условиях аренды и субаренды помещений. В то же время у некоторых было в собственности по 12 тысяч домов, их сдавали по высоким ценам, 'съедавшим' большую часть бюджета семей арендаторов.
Закон о жилищной реформе предусматривал, что в течение от 5 до 20 лет люди превращаются в собственников этих домов или арендуемых квартир. Бывшим собственникам и мелким домовладельцам устанавливается компенсация, так называемая пенсия для владельцев недвижимого имущества, заложенного в ипотечных банках, которая не превышала 600 песо в месяц. Безусловно, при этом существенно пострадали крупные землевладельцы, ранее получавшие миллионные прибыли.
Решением правительства Фиделя Кастро размер квартплат был ограничен 10 процентами от дохода семьи. На эти средства правительство обязывалось построить в течение 15 лет новое жильё и передать его жителям Кубы в бесплатное пользование. При этом, чтобы поддержать мелких торговцев и мелкую буржуазию, которой на Кубе было ещё достаточно, и которая по-прежнему поддерживала революцию, считая её в первую очередь национально-освободительной, правительство передало им в собственность арендуемые ими помещения. Списки домовладельцев и арендаторов были составлены в течение двух недель, и все расчёты по аренде помещений уже с 1 ноября 1960 года начали осуществляться на основании Закона о жилищной реформе (Реальная история). Для ускорения строительства жилья СССР передал Кубе свои наработки по технологиям каркасно-панельного строительства. Кубинские строители стажировались и набирались опыта на советских стройках и домостроительных комбинатах, на заводах железобетонных изделий. Для экономии стали в конструкциях кубинских жилых домов широко использовались многослойные панели из клееного бамбука. После освоения их массового производства совместно разработанная технология использовалась и в СССР, так как полый внутри бамбук оказался неплохим теплоизоляционным материалом. (АИ).
Хотя работа Коминтерна с Фиделем и другими членами кубинского руководства, при участии испанских коммунистов, была начата вскоре после высадки революционеров с яхты 'Гранма' на Кубе (АИ, см. гл. 02-45). По их рекомендации и он сам, и его брат Рауль, и команданте Гевара долго продолжали утверждать, что кубинская революция не коммунистическая, а национально-освободительная, и сами её руководители не являются коммунистами. Таким образом они пытались и дезинформировать американскую администрацию, и не слишком сразу шокировать собственных сограждан, многие из которых за десятилетия прислуживания американским туристам оказались отравлены антикоммунистической пропагандой американского радио и телевидения.
Однако это получалось не очень убедительно. Сам факт широкого экономического сотрудничества Кубы с Советским Союзом и соцстранами убеждал американцев в обратном. После десятилетия оголтелого антикоммунизма и маккартизма американские политики считали 'чёртовым коммунистом' любого, кто высказывал идеи и взгляды хотя бы чуть более левые, чем у никарагуанского диктатора Сомосы.
После начала повсеместной национализации предприятий и превращения экономики Кубы в государственную, с сохранением относительно небольшого частного сектора, притворяться дальше стало и вовсе бессмысленно. На самой Кубе антикоммунистические настроения удалось в целом успешно преодолеть, хотя и не без отдельных эксцессов, вроде мятежа Убера Матоса, а отношение американцев к кубинской революции было так или иначе не изменить, это было так же трудно, как вылечить у пациента психбольницы паранойю.
8 ноября 1960 года, после приема в советском посольстве по случаю годовщины Октябрьской революции, в четыре часа утра (!), Фидель Кастро зашёл 'выпить чашечку кофе' в редакцию кубинской коммунистической газеты 'Ой', где и поведал опешившим от столь раннего визита высокого гостя репортёрам, что ещё с университета читает 'марксистскую литературу'. К огромному удивлению и журналистов, и наборщиков, и даже сопровождавших его соратников, Кастро назвал себя марксистом и коммунистом. В конце своего монолога он заявил, что у Кубы нет иного пути, чем строительство социализма: 'Москва — это, в конечном итоге, наш мозг и главный руководитель, и к её голосу надо прислушаться'.
В Москву немедленно ушла телеграмма о том, что Фидель Кастро наконец-то 'определился', точнее, обнародовал свои тщательно скрываемые взгляды и политические симпатии. Чуть позже Фидель сделал ещё одно заявление, о том, что отныне посты в кубинском революционном правительстве должны занимать коммунисты. Вскоре Кастро действительно стал привлекать коммунистов для работы в своем правительстве, навлекая ещё больший гнев представителей правых партий. При этом Кастро выжидал, как отреагируют на его сенсационное 'личное признание' на самой Кубе, в Северной Америке и Советском Союзе. О том, что Куба будет развиваться по социалистическому пути развития, Фидель объявил только через полгода.
Заявление Кастро для многих прозвучало как гром среди ясного неба. Ещё месяц назад Че Гевара в интервью американскому журналу 'Look' говорил, что Фидель никакой не коммунист, а 'Движение 26 июля' является революционно-националистической организацией. Именно после встречи команданте с редакцией газеты 'Ой' американская администрация окончательно определила свою позицию в отношении Кастро, и вторжение стало неизбежным.
Фидель позже так объяснял это своё неожиданное 'превращение': 'Наши враги очень широко использовали тезис о том, что революция оказалась, мол, преданной, потому что мы были связаны с коммунистами. Но все дело в том, что осуществление программы Монкады — аграрная реформа, городская реформа, социальное законодательство — само по себе обостряло классовую борьбу <...> Классовая борьба существовала и раньше, но не воспринималась с такой ясностью. Это была инстинктивная борьба людей, ненавидевших систему, но не понимавших её теоретического существа. Революция ещё более усиливает классовую борьбу. А когда усиливается классовая борьба, то крестьяне, рабочие, все бедные группируются на одной стороне, а богатые — на другой. Произошло разграничение лагерей. Борьба к тому же приобрела не только национальный, но и интернациональный характер. И что интересно? Антикоммунизм в ходе этой борьбы развалился как карточный домик. Люди пошли навстречу марксизму и социализму. У некоторых из них ещё оставались предрассудки против старых коммунистов, ещё в какой-то форме проявлялся антикоммунизм, но это уже не затрагивало проблему социализма в основе. Постепенно и это было преодолено, и антикоммунизм исчез.'
Вначале ЦРУ прорабатывало возможность организации на территории Кубы 'партизанского движения'. В горах Эскамбрай некоторое время после революции действовали отряды 'контрреволюционных партизан'. Но, по мере хода аграрной реформы и других преобразований эти отряды быстро лишились народной поддержки и были частично уничтожены, а частично разоружились. Затем предполагалось захватить остров Пинос и создать военный плацдарм на территории Кубы. Но кубинское руководство и народ, предупреждённые об этих планах, превратили остров Пинос в крепость, взять которую наемники не могли. Тогда администрация Эйзенхауэра в начале 1960 года дала санкцию ЦРУ на его подготовку. План вторжения на Кубу получил кодовое название 'Плутон'. В целях маскировки готовившейся операции Эйзенхауэр несколько раз заявлял, что у правительства США 'нет планов агрессии' против Кубы.
Общее руководство операцией осуществлял директор ЦРУ Аллен Даллес. Ответственным за разработку и реализацию операции являлся заместитель директора ЦРУ по планированию генерал Ричард М. Биссел. При этом Даллес предоставил Бисселу свободу действий в оперативных вопросах. Дипломатическую поддержку подготовки вторжения со стороны госдепартамента координировал помощник государственного секретаря США Уайтинг Уиллауэр. Руководителем проекта (группы WH/4) внутри ЦРУ был Джейкоб Эстерлайн. Первоначально 'оперативная группа' насчитывала всего 10 человек, но уже через несколько недель её численность была увеличена до 40, и впоследствии группа ещё расширялась.
18 августа 1960 года на совещании в Белом доме Эйзенхауэр дал указание выделить на проведение операции 13 млн долларов, а также разрешил использовать имущество и персонал министерства обороны США, но потребовал, чтобы американские военные не принимали непосредственного участия в военных действиях.
Осенью 1960 года, незадолго до президентских выборов в Соединенных Штатах, ЦРУ направило секретные инструкции, требовавшие изменить характер подготовки контрреволюционных отрядов, проходивших там военное обучение. ЦРУ осознало, что партизанская война может не достичь успеха, и план операции начал изменяться от партизанской войны к высадке морского десанта. В группe WH/4, занимавшейся подготовкой операции, в сентябре появился военный советник — полковник морской пехоты Джек Хокинс. В переписке ЦРУ 31 октября 1960 года было указано, что, согласно ещё не утверждённому плану, диверсионная группа составит не более 60 кубинцев-контрреволюционеров, готовившихся для заброски в качестве агентов на территорию Кубы, а в десантной операции будут участвовать не менее 1500 человек в составе нескольких батальонов, и, возможно, спецназ США. Другим боевикам было приказано овладевать тактикой высадки на побережье. Вторжение на Кубу готовилось второпях. Костяк и основную массу формировавшихся банд составляли бывшие батистовцы, бежавшие с Кубы.
В сообщении советской резидентуры говорилось: 'Органы государственной безопасности Кубы располагают точными сведениями, что ЦРУ через особых агентов связано с Освальдо Рамиресом, действующим в Эскамбрае в качестве главы 'Армии освобождения', связанной с 'Движением 30 ноября' и с бандами 'Движения за обновление революции', действующими на севере и востоке провинции Лас-Вильяс <... > Империалисты понимают, что нанести удар революции можно, лишь сочетая агрессию извне с внутренней контрреволюцией. Поэтому они заботятся о своих пособниках внутри страны, снабжают их оружием, которое зарывается в землю до определенного момента, советуют вооруженным бандам не провоцировать вооруженных столкновений с частями революционной армии и скрываться небольшими группами в разных местах. Они учат участников банд притворяться днем обыкновенными тружениками, а действовать только ночью'.
Осенью 1960 года Кастро получил информацию о том, что в горах Эскамбрая отряд из 500 бойцов ожидает нападения США на Кубу, чтобы поддержать силы вторжения. В этот район тотчас были направлены части Революционных вооружённых сил. При поддержке отрядов народной милиции армейские подразделения окружили этот район, прочесали его и взяли в плен большинство контрреволюционеров.
Процесс над членами ликвидированных контрреволюционных банд состоялся 20 октября в городе Санта-Клара. Большинство пленных принадлежало к так называемому Второму фронту Эскамбрая. К ним примкнули солдаты и полицейские, служившие Батисте.
Революционный трибунал приговорил к расстрелу трёх главарей группировки — представителя эмигрантских контрреволюционных организаций — Пинильо Прието, капитана Второго фронта Эскамбрая Синисио Валья и председателя студенческой организации провинции Лас-Вильяс Рамиреса, который был направлен в горы 'Антикоммунистическим движением католического единства'.
К октябрю было решено, что высадку на Кубе осуществит группа примерно из четырёхсот человек. Срок высадки был в то время назначен на конец осени. Группа должна была стать крупным, хорошо подготовленным и хорошо оснащенным партизанским отрядом на Кубе, ядром, вокруг которого собирались бы другие партизаны. Предусматривалась широкая программа снабжения по воздуху и агентами ЦРУ на небольших лодках, для усиления партизанских групп в горах Эскамбрай, Сьерра-Маэстра и в других районах Кубы.
Для осуществления полётов над Кубой с целью выброски с воздуха предметов снабжения ЦРУ были необходимы летчики. Авиационной подготовкой руководил американец, сотрудник ЦРУ, известный среди кубинских эмигрантов как полковник Билли Карпентер. За период с ноября 1960 по март 1961 года лётчики-эмигранты совершили десятки полётов над Кубой.
Лётчикам, летавшим над территорией Кубы, в случае захвата противником предписывалось заявить, что они служат в авиатранспортной компании братьев Алехос и сбились с курса. Все документы требовалось уничтожить заранее. Им был сообщён номер телефона некоего господина Г. в Майами. В случае вынужденной посадки вне пределов Кубы они должны были немедленно связаться с ним.
В течение октября — ноября 1960 года администрация США уже имела план вторжения на Кубу, согласно которому на остров предполагалось высадить 15 тысяч человек при поддержке с воздуха 90-100 самолетов. Однако Госдепартамент все ещё воздерживался от формального разрыва отношений с Кубой, считая важным фактором пребывание на острове американского дипломатического персонала численностью в 300 человек. К тому же Госдепартамент был вынужден учитывать позицию Советского Союза, который развернул широкую кампанию в печати и по радио в поддержку кубинской революции, имевшую немалую поддержку в мире, прежде всего — в развивающихся странах.
Кеннеди 'в общих чертах' знал о подготовке вторжения контрреволюционеров ещё до своего избрания президентом, хотя и 'не был информирован' о деталях. О планах подготовки контрреволюционных сил для агрессии против Кубы несколько раз сообщала американская печать. У Кеннеди была полная возможность доступными ему средствами проверить достоверность этой информации.
Уже 18 ноября 1960 года директор ЦРУ Аллен Даллес в сопровождении своего заместителя по планированию (спецоперациям) Ричарда Биссела, в прошлом участвовавшего в разработке 'плана Маршалла', приехал в Палм-Бич, штат Флорида, где отдыхал Кеннеди, где избранному президенту в деталях был доложен план 'Плутон'.
Уходившее в отставку правительство Эйзенхауэра продолжало подготавливать американское общественное мнение к кубинской авантюре. 3 января 1961 года правительство США объявило о полном разрыве дипломатических отношений с Кубой. 20 января Джон Кеннеди принял присягу и официально стал президентом. Через день Аллен Даллес и председатель Объединённого комитета начальников штабов генерал Лайман Лемнитцер встретились с госсекретарём Раском, министром обороны Макнамарой и министром юстиции Робертом Кеннеди. Шесть дней спустя после этой встречи президент собрал в Белом доме первое узкое совещание нового правительства, на котором обсуждаются планы вторжения.
