Кому верить?

— А сыновей моих как бы убивали? Сами или поручили бы Харну?

Северянин остановился.

'Так вот какие мысли бродили тогда, да и сейчас никуда не делись у неё! '

Он сжал кулаки, было обидно, но она была права, что подозревала. Он наивный, ему тогда казалось, что все поступают так же, соблюдают законы своей страны, но потом он узнал, что неслучайны были смерти старых аристократов, что и детей под нож пускали. А ведь были чёткие инструкции о переселении, об интернатах. Не сахар, но важно, чтобы не было крови. А у неё же свёкры погибли, неудивительно, что она тогда ощетинившаяся была и ждала только плохого.

Что отразилось на его лице? Горькие воспоминания, отвращение ко многим соотечественникам, что потеряли лицо и вели себя скотами, грязь в душах, в поступках, в быту. Вот цена строительства Новой Империи.

Леди отступила на шаг, испуганно прижимая корзину к груди, а Ингвар наоборот сделал шаг вперёд, полный решимости остановить, объяснить.

Жёсткое решительное лицо, сброшены маски, и Ксения видит охотника. Она разозлила и получила ожидаемое.

Что он ей сделает, ударит, унизит? Нельзя верить! Глупое сердце! Как хорошо, что она сейчас увидит, насколько он ничтожен со своей любовью, как пара дерзких слов заставила забыть его о пылком признании.

Ещё один шаг к испуганной девушке и она, бросив корзину ему в лицо, бросилась бежать к оставленным лошадям. Как бешеный заяц, она выскакивала из почти сцепленных рук мужчины на её талии, пока он резко не дёрнул её за полу куртки.

Ксения не удержалась, упала, а об неё споткнулся и сверху упал северянин. Оказавшись под ним, она, словно обезумев, начала выкручиваться и пытаться больнее его ударить. Ксения собиралась сражаться до конца, до последнего вздоха. Ему бы отскочить в сторону, дать ей свободу, а он старался успокоить её, прижимая своим телом к земле, удерживая ей руки, пытаясь заставить слушать. Выдыхаясь, последним усилием Ксения подловила момент и со всей силы ударила Ингвара лбом в нос. Почувствовав свободу, она заторопилась выползти и сначала на четвереньках, а после почти подскочила, чтобы бежать, как за щиколотку её снова дёрнули назад.

— Сволочь, гад, притворщик, − на русском языке хрипела иномирянка, вырываясь.

Услышав её, Ингвар вспомнил, что есть слова и ими надо пользоваться, поэтому он снова пытаясь окутать собой девушку, начал говорить.

— Ксения, милая, любимая, не вырывайся, послушай, я только оправдаться хотел Ксюша, пожалуйста, ты покалечишься.

— Отпусти, − не собиралась поддаваться на уговоры, пока её держат.

— Ксюша, я отпущу, ты не думай плохо, просто послушай, не убегай, пожалуйста. Ты спросила о детях, я отвечу. Не убегай.

— Отпусти!

— Отпускаю, не убежишь?

— Теперь отойди от меня, − потирая руки, освобождённые от захвата, скомандовала она.

— Ксюша, прошу, только не убегай, я отойду.

— Ещё дальше, − немного успокаиваясь, но все ещё наполненная подозрениями попросила Ксения. Бежать все равно уже не было сил, а доковылять до лошади Ингвар не даст, так пусть хоть отойдёт сам.

— Вот так достаточно? − терпеливо, как с маленькой, спросил северянин, коря себя за несдержанность, за то, что схватил леди, понаставив синяков на нежной коже.

Она кивнула и одарила взглядом 'ну что ты мне можешь сказать?! '

— Ксюша, я виноват перед тобой, как любой северянин. Но поверь мне, мои люди подтвердят каждое слово, что ни одной жизни ребёнка нет на моей совести или на совести моих воёв. Пожилых аристократов мы должны были вывозить на наши земли. Принудительное переселение это не есть хорошо, но лучше, чем отнять жизнь.

Дальше мужчина сбивчиво рассказал о том, что когда-то говорил Лейф.

— Только, Ксюша, я ведь не стал бы тебя принуждать. Ты помнишь, наверное, я и слова не мог при тебе сказать, замирал, краснел, бледнел, глупел, и похоже выглядел в твоих глазах бестолочью. Надо мной все смеялись, а я запретил кому бы то ни было подходить к тебе.

Ксения слушала, совершенно не аристократично пыхтела и едва держалась, чтобы по-бабьи не расплакаться от накатившего облегчения. Как же ей тогда было страшно, как её трясло!

— Я знала, что ничего хорошего меня не ждёт, а ты играл в молчанку. От этого было жутко. Я не знала, каких ужасов мне ждать, когда даже твои люди смотрели на меня сочувственно и молчали.

— Мне и в голову не могло прийти, что моя робость так воспринималась тобой, − покаянно оправдывался Ингвар.

— Ты странный, − всплеснула руками она. − Превратил родовой особняк в казарму, держал меня в плену и удивляешься сейчас, насколько плохо я о тебе думала, − горько усмехнулась Ксения и в этот момент язык не повернулся бы назвать её девушкой. Столько пережитых страхов и боли было в её глазах, что Ингвар сделал шаг вперёд, желая обнять, закрыть от всех.

Леди встрепенулась и отскочила назад.

— Я всего лишь хотел... а неважно, − махнул он рукой и вдруг неожиданно закрыл лицо ладонями, растирая глаза.

Ему отчётливо стало ясно, что лёгкое общение между ними ничего не значит. Всего лишь внешняя оболочка, вежливость, а стоило только углубиться, так выплывает неприятие его, непонимание, застарелые обиды, о которых он и предположить не мог.

Что делать, как подступится? Он не сможет уже быть вдали от неё. Он увидел её домашнюю, наблюдал, как она смеётся, часть улыбок досталась лично ему. Раньше он довольствовался бы тем, что видел её издалека, теперь ему этого мало. Как же так вышло, что она снова его боится?

А Ксения стояла и тоже не знала, что делать дальше. Ей было плохо. Внутренние переживания сводили её с ума. Мужчина тянул к себе похлеще самого сильного магнита, но она не имела права терять разум. Ингвар был искренен в своих переживаниях, не верить ему сейчас глупо. Он не актёр, не манипулятор. Но и она могла себе позволить думать о нём гадости, подозревать в преступлениях. Леди схватилась за голову.

'Как всё сложно, всё перепуталось'.

Почему ей так хочется подойти и утешить его, даже потряхивает, и руки приходится сцепить в замок? Одномоментная жалость? Женское сочувствие? Или стыдно, что она причина его состояния? Почему с Харном она просто общается, не желая его 'укусить' словом побольнее, не допытывается, что у того на душе?

— Ингвар, пойдёмте к лошадям, − тихо произнесла она, возвращаясь к вежливости, как к броне.

— А как же грибы? − вспомнил мужчина.

— Ничего не хочется, − грустно ответила леди и пошла к привязанным животным.

Ингвар оглянулся и побежал туда, где была брошена корзинка. Торопливо собрал рассыпанные белые и бегом вернулся.

— Вот, вы обещали угостить, − и столько надежды было в его взгляде, в позе, что Ксения вынуждено кивнула. Молча добрались до дома, разошлись, сопровождаемые встревоженными взглядами людей, и встретились только уже за обедом.

Северянин ловил внимание девушки, взгляд, но она избегала его. Это заметили все. К делам его привлекать не стали, разве что в помощи по дому. А так командир в отличие от своего помощника болтался без дела. Все как будто избегали его, выжидали.

Глава 20.

Господин Зеро.

Через несколько дней в ловушку Лукиана попался господин Зеро. Командующий был горд, как чисто сработали его ребята. Целым и невредимым господин был помещён в одну из обжитых пещер под стражу.

— Дайте ему возможность помыться и предупредите, что я к обеду приду с ним поговорить, − дала чёткие указания Ксения.

— А не жирно ему будет? − недовольно спросил Лукиан.

— Мы ведь собираемся договариваться, так нет смысла делового человека настраивать против себя. Он попался, уверяю вас, что он это понял, теперь будет изучать нас, прежде чем предпримет что-либо для своего освобождения.

— Ему не выбраться оттуда, − хохотнул командующий.

Леди улыбнулась.

— Не знаю о его способностях, а гадать можно долго, особенно в силу моей фантазии, но нам важно, что он думает. А он наверняка полагает, что у него есть запасные пути, помощники, варианты или что-нибудь в этом роде. Он ведь профессионал. Будем исходить из этого.

В обед с корзинкой еды леди вошла в пещеру.

— Вас неплохо устроили, − оглядевшись, сообщила она поднявшемуся на ноги пленнику.

— Ваше величество, − поклонился мужчина.

— Какая прелесть! Вы галантный кавалер, − улыбаясь, отреагировала на приветствие и поклон леди. − Вы первый, кто меня назвал величеством. Было такое ещё на праздник нового года, но там всё выглядело шутейно, ведь я была в костюме ледяной девы, а ей тоже кланяются.

— Как же иначе приветствовать вас, ведь вы сами объявили свои земли королевством и твёрдо защищаете свои права, − слегка улыбаясь, ответил мужчина.

— Присаживайтесь, перекусим, − пригласила его к маленькому столику Ксения.

Разложив всё аккуратно на расстеленную салфеточку, она посмотрела на пленника.

— Даю слово, что яда нет, а вы даёте слово, что при нашей беседе сейчас мне ничто не будет угрожать?

— Вы переоцениваете меня.

— И всё же?

— Даю слово. Перекусим и поговорим спокойно.

Мясной пирог и морс с вином быстро насытили обоих, и началась беседа.

— Вы расскажете мне о поручении, данном вам насчёт меня? − обратилась леди к пленнику.

— Советуете поведать вам сейчас, чтобы избежать пыток?

— Зачем вы меня дразните? Неужели не собрали информации заранее?

— Собрал.

— Так к чему же провокации? Хотите посмотреть, как я отреагирую? В общем-то, я не отличаюсь от других женщин. Обижаюсь, когда обижают, смеюсь, когда смешат.

— Другие женщины не объявляют себя королевскими особами, − парировал Зеро.

— Согласна, − кивнула леди, − тут я проявила некоторую оригинальность. Но вы ведь наслышаны, кто меня спровоцировал? Не ради власти, ради живота своего!

— Вы обижены на наместника, − сочувствующе произнёс мужчина.

— Итак, − бодро сказала Ксения, − что мы имеем. Герр Лейф сильно оскорбил меня, и я затаила обиду. Противозаконно?

— Нисколечко, − подключился господин Зеро.

— Я оказалась женщиной коварной и почти дождалась момента, чтобы ответить ему, но... подавилась.

— Увы, − развёл руками мужчина.

— И кто бы мог подумать, что я, наследница Орисов, окажусь той ещё штучкой! Вместо того чтобы сдаться и униженно торговаться, я делаю ход конём.

— Играете в шахматы?

— На детском уровне, но кони мои любимые фигуры. Итак, все в шоке! Что делать со мной никто не знает, ни враги, ни друзья. Открою вам секрет, я сама не знаю, что мне делать дальше.

— Интересно. Полагаете, император знает, как с вами поступить? − с удовольствием продолжал необычную беседу мужчина.

— Полагаю, что у него намечены варианты на мой счёт.

— Думаете, они вас устроят?

— Вообще-то я не капризна, пока не задевают моих детей. Так что, как минимум я их выслушаю, возможно, вежливо попрошу внести поправки.

Ксения жестом пригласила излагать, что там о ней придумали.

— Ну что ж, раз вы готовы сотрудничать, то самый кардинальный способ можно отбросить.

— Несомненно.

— Как вам служба у служителей? Простите за тавтологию.

— Э, огласите все предложения, пожалуйста, хочется насладиться выбором.

— Про карьеру у служителей я уже сказал. Отречение от престола и ссылка всей семьёй на север. Отречение и выдача вас замуж за северянина, сыновьям небольшие наделы на севере. Ну и последний вариант: живёте при дворе вроде карманной королевы, которую при политической необходимости выдадут во взаимовыгодный брак.

— Уважаю. До карманной королевы я не додумалась. У нас очень хозяйственный император.

— Так что же вам по душе?

— Скажу сразу, служителям − нет. Отречение у меня не вызывает негатива. В историю семьи факт королевства уже вошёл, поэтому в этом плане пользу потомкам я уже принесла. А если смотреть глазами хозяйственного монарха, то и государство при случае выжмет из сложившегося казуса доход.

Мужчина кивнул.

— Далее. Хотелось бы некой справедливости. Титул маркиза господин наместник мне не отдал исключительно из своей злопамятности. К нынешней проблеме это отношения не имеет, но тянется хвостом несделанных дел уже десятилетие. Думаю, лояльный наследный маркиз не повредит в хозяйстве императора.

— Возможно.

— При дворе жизнь не для меня, вряд ли моя особа будет полезна нашему любимому владетелю. Я слишком непредсказуема, могу прижиться, могу всех стравить друг с другом, а могу... Не будем о грустном. В общем, осмелюсь отринуть столь щедрое предложение.

— Согласен.

— Значит, решаем вопрос о ссылке. И вот здесь давайте поторгуемся.

Господин Зеро склонил по-птичьи голову и заинтересованно приготовился слушать.

— Герр Лейф хороший управленец, но полностью дискредитировал себя.

Ксения взяла кувшин, наполнила опустевший бокал собеседника и подвинула ему галету, макать в вино. С видом заядлой сплетницы продолжила говорить.

— Его жена восстановила против него всё общество, которое всё больше всячески сопротивляется ему. Катализатором полного неуважения к нему послужила моя история.

Прижав руки к груди и состроив виноватое выражение лица, но не слишком раскаивающееся, добавила.

— Злорадствую по поводу наместника, но сожалею о доставленных хлопотах, − взгляд наверх, − императору. У меня не было цели и желания усложнять непростую жизнь Великому, − мужчина поднял бровь, услышав эпитет, а леди кивнула, 'великому, великому, даже не сомневайтесь', − поэтому вношу предложение. У меня растёт чудесный, воспитанный, образованный, умный будущий управленец, в котором течёт древнейшая кровь маркизов Орисов и северянина Лейфа. Его примет наше общество, он будет как флагман для всех детей, рождённых в смешанных браках. Он станет олицетворением новой эпохи и опять же, − леди хитро прищурила глаз, − лояльность.

— Снова ход конём, ваше величество?

— Вам же есть чем ответить?

— Думаю, ваше предложение стоить обсудить на высшем уровне.

Ксения кивнула и, отщипнув маленькую кисточку винограда, не торопясь съела пару штучек. Скрывая волнение, не замечая, что выглядит при этом немного эротично.

— Продолжим. Мои старшие сыновья носители выпестованной поколениями крови, которая востребована даже сейчас. Им нечего прохлаждаться в ссылке.

Получилось чуть сердито, как будто самых что ни на есть силачей хотят на пляж отправить, побездельничать, когда в обществе столько дел! Мужчина уже открыто улыбался, любуясь неординарной леди.

— Пусть работают на благо отечества и приносят пользу. Я их не баловала, старший у меня управленец. Добавьте ему земель, где нет твёрдой руки, и вы получите стабильные налоги с них, улучшение уровня жизни, развитие торговли, ремёсел.

Ксения кинула внимательный взгляд на развеселившегося господина Зеро, проверяя, слушает ли он её. Мужчина продемонстрировал, что он само внимание.